Глава 17

Утром я поняла, что нет смысла ждать до понедельника, чтобы передать письмо мадам. Самойленко подробно расписала мне воскресную программу, и я решила следовать за Элен Муаре, начиная с того момента, как ее нога ступит на горовскую землю. Вдруг подвернется подходящий случай, чтобы пообщаться с француженкой тет-а-тет или передать ей корреспонденцию.

Я стала экспериментировать со своей внешностью, но остановилась на образе «серой мышки», на которую обычно никто не обращает внимания, – неброская одежда, минимум косметики, волосы, забранные в хвостик на затылке.

К вокзалу я приехала за полчаса до прибытия московского поезда и оставила свой «Мини-купер» на платной парковке. Мне сразу бросилось в глаза усиленное патрулирование в этой части города. Можно было подумать, что доблестная милиция собирается предотвратить террористический акт. Какое-то время я просидела в зале ожидания, а когда объявили о прибытии поезда, вышла на перрон. Там, где должен был остановиться «хвост», наблюдалось невероятное скопление народа. Туда я и направилась. Милиция плотным кольцом сдерживала толпу встречающих. Народ негодовал, но сделать ничего против стражей порядка не мог.

– Какая-то шишка, видать, приехала, – сказал мужчина, стоящий справа от меня. – Такая же история была прошлым летом, когда нашего олимпийца встречали чиновники, телевидение, фотографы… Ему досталось все – хлеб-соль, цветы, вспышки фотокамер. Смешно сказать, он даже призером не был, вошел всего лишь в десятку… Моя дочка ехала в том же вагоне. Представляете, ей пришлось полчаса торчать вместе с другими пассажирами в душном коридоре?

– А чего ж она там торчала? – донеслось из толпы. – Могла бы вернуться в купе и сесть на свое место.

– Да разве вы не знаете, как это бывает? Поезд еще не подошел к станции, а пассажиры уже стали выползать в коридор со своими чемоданами. Их же никто ни о чем не предупредил. Все думали, вот-вот выпустят…

– А почему же никого не выпускали? – вмешался в разговор только что подошедший старичок.

– Да потому что героем дня был олимпиец, вернувшийся на родину. Остальные пассажиры картинку портили. Интересно, кого сегодня встречают?

– Одну французскую мадам, – выкрикнул кто-то из толпы.

– Да, вон она, я ее вижу, – сказал парень под два метра ростом.

– Красивая? – поинтересовался молодой человек.

– Старуха, – ответил верзила. – Зато рядом с ней симпатичная девочка.

Не только подойти к Элен Муаре, но и даже увидеть ее на вокзале мне не удалось. Я не стала терять время и поехала к гостинице «Юбилейная». Рядом со входом не нашлось свободных парковочных мест, поэтому мне пришлось оставить свой «Мини-купер» около соседнего здания. Только я вернулась обратно, как подъехал кортеж из трех машин. Мне наконец посчастливилось увидеть вживую и мадам Муаре, и даже крохотную чихуахуа у нее на руках, но не более того. Сопровождаемая мужчинами в протокольных костюмах, она очень быстро скрылась за стеклянными дверями отеля. Я хотела войти туда за ними следом, но швейцар преградил мне дорогу и попросил подождать. На мою попытку дать взятку за вход он отреагировал холодно, сказав:

– Немедленно уберите деньги.

Брать штурмом гостиницу и караулить француженку у входа, как это делают фанаты различных звезд, я не стала, а поехала на кладбище. Ну, кто сможет запретить мне навестить могилку «давно усопших родственников». Правильно, никто. Сегодня воскресенье, вряд ли кладбище закроют для посещений. Если по чистой случайности мои «родственники» окажутся погребенными рядом с предками Элен, то мне, возможно, удастся сказать француженке несколько слов и передать ей письмо.

Мой оптимизм очень скоро сошел на нет. Территория старого кладбища была преогромной. Я должна была сразу догадаться, что найти вслепую участок, на котором захоронены предки мадам Муаре, не так-то просто. К тому же контора была закрыта. Да и чью могилу она собралась посетить, если ее бабушка и дедушка сразу после революции эмигрировали во Францию? Конечно, у Элен могли остаться в России другие родственники. Но она вряд ли самостоятельно сможет отыскать их могилу. На этом кладбище был такой бардак! Участки располагались в хаотичном порядке, самые старые сильно заросли кустарником, а если сказать точнее, то превратились в непроходимые джунгли. Соваться туда было бессмысленно и страшно. Или на бродяг напорешься, или на собак, у которых хороший аппетит и все зубы на месте. Геройствовать я не стала, вернулась на центральную аллею.

– Полина? – услышала я, подняла голову и увидела Макса. – Точно ты! Я тебя даже не сразу узнал. Что ты здесь делаешь?

– Макс? Ты? Здесь? Вот так встреча!

– Да, это я. А что тебя так удивляет? Я здесь на работе.

– Какой работе?

– Ты же сама сказала, что я – шеф могильщиков и гробовщиков, – напомнил Гаврилов.

– Верно. Но разве ты работаешь по воскресеньям?

– Только в исключительных случаях. Полина, а ты так и не сказала, что привело тебя сюда.

– Пришла на могилку к бабушке.

– А на каком участке ее могила?

– Там, – я махнула рукой в ту сторону, откуда пришла.

– Понятно. Значит, ты уже возложила цветочки?

– Да.

– А почему шла не к выходу, а в глубь кладбища?

– Разве? – искренне удивилась я. – Тогда мне повезло, что я тебя здесь встретила. Еще не хватало заблудиться в таком месте.

– Да, Полина, тебе действительно повезло, что ты меня встретила, – Гаврилов многозначительно улыбнулся. – Только ты этого никак не хочешь понять. Слушай, тут скоро одно мероприятие состоится, а потом я совершенно свободен. Может, проведем остаток дня вместе?

– Может быть. А что за мероприятие?

– Да так, тетка одна из-за бугра приехала, хочет навестить предков.

– А ты здесь при чем?

– Да понимаешь, в девяностые годы здесь все архивы были утеряны. Найти сведения о том, где находится захоронение начала прошлого века, практически невозможно.

– Но ты нашел?

– Нет, конечно. Для этого пришлось бы взять роту солдат, выстроить их в ряд и заставить прочесывать могилу за могилой.

– Значит, эта тетка зря приехала?

– Ну почему же? Если она хочет возложить венок на могилу своих родичей, она это сделает…

– Макс, я не понимаю, как такое возможно, – я прикинулась совершеннейшей дурочкой, хотя уже догадалась, что готовится подстава. Мне хотелось услышать подтверждение своей догадки.

– Ну, хорошо, я тебе расскажу, да и показать могу, если хочешь.

– Хочу.

– Тогда пойдем туда, – Макс обнял меня за плечи. – Понимаешь, Полина, здесь очень много заброшенных могил, даже на тех участках, что располагаются вдоль центральной аллеи. Мы просто взяли и оформили одну такую могилку, как надо, – поставили памятник, оградку… Какая разница, где плакать по усопшим родственникам? Так ведь?

– Максим, я даже не думала, что ты такой циник! – Я отстранилась от Гаврилова. Его слова показались мне дикими.

– Это я-то циник? Может, мне самому это все противно.

– Так тебе это действительно противно?

– Представь себе! Но я – человек подневольный.

– Ты подневольный? – удивилась я. – Странно это как-то. Ты же не директор муниципального похоронного агентства, а владелец частного предприятия.

– Да, это так. Но откуда средства у муниципалов? Знаешь, сколько раз меня заставляли хоронить невостребованные трупы?

– Насколько мне известно, бомжей должны хоронить за счет муниципалитета.

– Должны, но на деле эти расходы вешают на частников. Если воспротивишься, то проблем не оберешься. Вот скажи, что мне было делать, если из мэрии поступил такой приказ?

– Странный приказ. Зачем руководству города сдалась эта заграничная тетка?

– Понимаешь, она жутко богатая, может много денег пожертвовать городу. А если этой тетке что-то не понравится, то она уедет, не оставив ни копейки. Вот руководство Горовска и решило ее уважить.

– Ну вот теперь все ясно, – я услышала то, что и ожидала услышать. – Хотелось бы мне посмотреть на эту богатую дамочку.

– Да какие проблемы? Кстати, вот мы и пришли, – Гаврилов подвел меня к гранитному памятнику. – Скажи, заметно, что его только сегодня установили?

– Памятник не новый… С чьей могилы его сняли?

– Полина, ну не надо делать из меня отпетого негодяя. Да, этот кусок гранита действительно когда-то стоял в другом месте, потом родственники заказали новый монумент, а этот перешел в разряд вторсырья. Мы лишь поменяли овалы…

– А откуда взяли фотографии?

– Без понятия. Какие мне дали фотки, такие мои люди и перенесли на овалы.

– А это ничего, что рядом могилы тех, кто умер совсем в другое время?

– Полина, это меня уже не касается. Я свою миссию выполнил, а что будет дальше, мы скоро увидим, – Макс посмотрел на часы. – Через пятнадцать минут шоу начнется.

Мне стало не по себе от того, что посещение Элен Муаре кладбища местные власти решили превратить в шоу. И все это, чтобы умаслить и раскрутить старушку. Кто-то имел очень извращенное воображение, чтобы придумать такой сценарий.

Вскоре мы услышали шум приближающихся машин и увидели три черные иномарки. Кортеж остановился.

– Полина, пойдем отсюда, – Гаврилов потянул меня за руку.

– С какой стати? Я хочу посмотреть, не провалится ли ваш спектакль.

– Это не мой спектакль. Прошу тебя, давай уйдем, – Макс настаивал на своем.

– Если я не ошибаюсь, тебя что-то напугало. Точнее, кто-то.

– Видишь того мужика в черном костюме?

– Они все в черных костюмах.

– Ну, вон того, что стоит в стороне. Это Пилявский. Не хочу с ним встречаться.

– Ну, так беги, а я останусь, сделаю вид, что скорблю на соседней могилке. В конце концов, не каждый день такие шоу можно увидеть.

– Полина, сдается мне, что ты сегодня не случайно здесь оказалась, – запоздало догадался Макс. – Неужели ты все знала заранее?

– Ты очень проницателен.

Процессия приближалась к «могиле» Кругловых. Гаврилов поспешил ретироваться, дабы не встречаться со своим бывшим тестем. Я впервые увидела своего противника. Он был невысокого роста, но широк в плечах. Когда Федор Петрович подошел ближе, я смогла разглядеть его лицо – гладко выбритый, узкогубый, с маленькими, глубоко посаженными глазами. Ничего выдающегося в его внешности не было. При сильном волевом характере самые заурядные черты лица. Сделав такой вывод, я переключила свое внимание на мадам Муаре. Она была одета во все черное, начиная от изысканной шляпки и заканчивая туфлями на невысоком каблуке. В руках вместо собачки был букет желтых тюльпанов.

Мадам подошла к ограде и попросила сопровождающих оставить ее наедине с давно почившими предками. Мужчины неохотно отступили на шаг назад, но после красноречивого взгляда француженки удалились еще дальше. Элен стала что-то говорить, обращаясь к своим русским предкам, но ее слова невозможно было расслышать. Зато я разглядела слезы, заблестевшие у нее на глазах. Мадам положила на могильную плиту букет, затем жестом подозвала молодого человека, стоявшего ближе других. Наверное, это был ее секретарь. Он что-то передал Элен. Вскоре я поняла, что это был пакет и совок. Мадам зачерпнула им землю с могилы и положила в кулек. Что-то ее насторожило, наверное, то, что земля была сырой. Она стала внимательно оглядываться по сторонам. Когда мадам Муаре шагнула к соседней могиле, к ней подскочила полная женщина в строгом темно-синем костюме и остановила ее разговором. Эта тетка показалась мне до боли знакомой, но я никак не могла сообразить, где ее раньше видела. Наверное, по «ящику».

Русская женщина аккуратно взяла француженку под локоток и повела ее к дороге. Представительный мужчина распахнул перед мадам Муаре дверцу автомобиля, но Элен в машину не села. Она отдала своему помощнику пакетик с землей и направилась пешком в сторону церкви. Свита последовала за ней. Я пошла следом, но войти в храм не решилась, потому что была в джинсах и без головного убора. Элен пробыла в церкви около получаса, после чего села в одну из машин.

– Ах, вот ты где, – сказал подкравшийся ко мне сзади Гаврилов. – Шоу закончилось?

– Боюсь, что оно только начинается.

– Полина, а поехали ко мне!

– К тебе? – переспросила я, лихорадочно соображая, как бы отшить прилипчивого Макса. – А знаешь, я не против. Только мне надо переодеться.

– Во всех ты, Полечка, нарядах хороша.

– Нет, Макс, мне действительно надо переодеться. Давай поступим так, сейчас мы с тобой разъедемся, – сказала я и заметила, что Гаврилов погрустнел, – а вечером жди меня в гости.

– Хорошо. Ты помнишь, где я живу?

– Помню.

– Тогда до вечера.

Я села в «Мини-купер» и поехала домой. Следовать дальше за мадам Муаре не было никакого смысла. Вокруг нее постоянно кружилось столько серьезных людей, что незаметно передать ей письмо ни в музее, ни в театре было просто невозможно. Встречаться с Максом я тоже не собиралась, поэтому ближе к вечеру дала ему отбой через эсэмэску. Гаврилову хватило разума не перезванивать мне и не требовать каких-то объяснений.

Весь вечер я не вылезала из своей комнаты. Мне было заочно стыдно перед Элен Муаре за то, что в моем родном городе она столкнулась с такой беспринципной ложью. Руководство Горовска всеми правдами, а точнее, неправдами пыталось угодить богатой француженке, чтобы вытрясти из нее побольше денег. Она будет думать, что они пойдут на благотворительность, а мужи нашего города без всякого стеснения набьют свои карманы. Наверное, до такого еще нигде не додумались, только у нас. Немудрено, если такую гнусную идею предложил господин Пилявский. Ведь это он выделил средства для обновления фасада школы-интерната.

В связи с вновь открывшимися обстоятельствами я переписала послание, адресованное мадам Муаре. В противовес сладкой лжи, которой старательно потчевали богатую француженку местные власти, моя правда была горькой. Но я должна была донести ее до Элен. И сделать это можно было только в интернате.

Как мы и условились с Анной Петровной, я пришла на Стрелковую, семнадцать, за полчаса до церемонии. Вместо вахтерши за столом сидел какой-то представительный мужчина. Он попросил меня предъявить документы. После строжайшего фэйс-контроля он разрешил мне пройти. Я поднялась наверх и заглянула в кабинет директора.

– Полина Андреевна, заходите!

Воспользовавшись тем обстоятельством, что мы были в кабинете одни, я быстро рассказала Самойленко, какая игра ведется вокруг известной благотворительницы.

– Уму непостижимо! – сказала Анна Петровна, схватившись за голову. – Кризис нравов все прогрессирует. Но неужели Элен Муаре ничего не понимает, ни о чем не догадывается?

– Трудно сказать.

– Анна Петровна, – в кабинет заглянула какая-то женщина, – пора! Они уже выехали из гостиницы.

– Да-да, я уже спускаюсь вниз. Рушник и каравай у вас?

– Да, у меня.

– Пойдемте, Полина Андреевна, – Самойленко поднялась. – Я еще никогда не чувствовала себя так неловко. Я совершенно не умею лицемерить.

– Я понимаю ваше состояние, но иного выхода нет.

Мы вышли из кабинета и спустились вниз. Все тот же мужчина, заменивший вахтера, проверил всех встречающих мадам Муаре по списку. Лишних не оказалось, и он удовлетворенно убрал бумажку в карман. Вскоре у центрального входа остановились три черные иномарки. Почетная гостья и двое ее помощников, молодой человек и девушка, приехали в средней машине. Выглядела Элен безупречно, как и подобает истинной француженке. Конечно, в семьдесят лет маленькое красное платье от Коко Шанель не наденешь. Но темно-красное, длиной до середины икры, с подчеркнутой линией талии смотрелось на ней идеально. Плюс к этому модные и не слишком броские аксессуары, как воплощение изысканности и тонкого вкуса.

Ее французские сопровождающие тоже были очаровательны – и загорелый молодой человек с черными вьющимися волосами, и миниатюрная девушка с русалочьими волосами, и чихуахуа на руках.

Среди русского сопровождения снова был Федор Пилявский. Он вышел из машины и с усмешкой посмотрел на здание школы-интерната, которое вот-вот должны были снести по его прихоти. Наверняка его представили Элен Муаре как местного мецената.

Я не слишком вслушивалась в смысл дежурных фраз, а думала только о том, как бы передать мадам письмо. Мой взгляд остановился на женщине, которая снова сопровождала гостью. Вчера она показалась мне знакомой. Да ведь это же Таисия Филипповна, та самая наглая тетка, которая окучивает тренера по акваджоггингу! Пышная прическа вместо резиновой шапочки, яркий макияж и одежда, скрывающая огрехи фигуры, – за всем этим было нелегко узнать мою соперницу. Оказывается, она чиновница. Вот откуда у нее столько наглости и самоуверенности!

Если сблизиться с мадам Муаре было проблематично, то подойти к Таисии Филипповне мне никто не мешал.

– Здравствуйте! – сказала я ей, когда мы поднимались по лестнице. – Узнаете меня?

– А, это вы? – дамочка смерила меня нерадостным взглядом. – Вот уж не думала, что встречу вас здесь.

– Да и я этого никак не ожидала.

Таисия Филипповна не стала поддерживать разговор и поспешила присоединиться к мадам Муаре, которую водили из класса в класс. Дети приветствовали ее на французском языке и даже читали коротенькие стихи. Чувствовалось, что они совершенно не понимают их смысл. Анна Петровна шепнула мне на ухо:

– Кажется, Элен этого не оценила. Я так и думала, что не стоит устраивать этот цирк, но комитет культуры иного мнения на этот счет.

Самойленко перевела взгляд на Таисию Филипповну, и я поняла, что именно она представляет это учреждение. Чиновница каждый раз приходила в восторг, когда слышала из уст детей неосмысленную французскую речь. Улучив момент, я спросила:

– Вы говорите по-французски?

– Нет, а почему вас это так интересует?

– Думала, вы мне переведете. Я ведь ничего не понимаю.

– А это и не для вас говорится, – зло шепнула мне чиновница. – Я уже устала от вас. Сначала в бассейне, теперь здесь. Нигде от вас нет спасения.

Теперь я охотилась исключительно за Таисией Филипповной. Всякий раз, когда была возможность, я подходила к ней поближе и заговаривала о каких-нибудь пустяках. Моя навязчивость ее сильно раздражала, но она пока не решалась дать мне отпор. И вот, когда я почувствовала, что она уже на грани, наклонилась и сказала ей на ушко:

– Таисия Филипповна, а хотите, я уступлю вам Олега?

– Что? Вы это серьезно? – Мое предложение явно заинтересовало женщину, не на шутку влюбленную в Балдина.

– Да, но у меня есть одно условие.

– Давайте это где-нибудь обсудим, – сказала она.

Я кивнула и пошла в сторону туалета. Таисия Филипповна последовала за мной.

– Ты действительно не претендуешь на Олежка? – спросила чиновница, закрыв за собою дверь.

– Балдин мне нравится, даже очень, но я готова бросить акваджоггинг и выбросить Олега из головы, но при одном условии…

– Каком? – деловито осведомилась Таисия Филипповна. – Деньги?

– Нет, мне нужна ваша услуга.

– Если это в моей компетенции, то я согласна. Что вас интересует? Месячный абонемент в кинотеатр? – предложила она, и я отрицательно покачала головой. – Ну, хорошо, на два месяца… плюс к этому контрамарки на все антрепризные спектакли в нашей драме.

«Значит, она заведует культурой, – подумала я. – Оттого у нас и процветает такое бескультурье. Ничего, кажется, у нее есть шанс реабилитироваться».

– Нет, Таисия Филипповна, ничего этого не нужно.

– А что тогда?

– Вы можете передать Элен Муаре одну бумажку?

– Какую еще бумажку? При чем здесь француженка?

– Да какая вам разница! Вам Олег нужен?

– Да, у меня по отношению к нему самые серьезные намерения, а ты мне все портишь, – чиновница перешла на «ты». – На прошлое занятие ты опять не пришла, так он все смотрел на дверь – вдруг появишься.

– Я больше не приду, если вы вот это передадите мадам Муаре, – я протянула чиновнице письмо на французском языке.

– Так, – Таисия Филипповна поднесла текст к лицу, прищурилась, – ничего не понятно. Это на каком языке написано? На французском, что ли?

– Было бы странным, если бы там оказались китайские иероглифы.

– Что здесь написано?

Я чувствовала, что чиновница примет мое условие, стоит мне дать ей какое-то объяснение, пусть смешное, нелепое, в общем, любое. Молчание означало провал. Моя фантазия заработала на бешеных оборотах.

– Это семейная легенда, – ляпнула я. – Кругловы передавали ее из поколения в поколение. Мадам Муаре тоже должна ее знать, она ведь потомок Кругловых по прямой линии.

– Ладно, допустим, в семейную легенду я верю. А ты здесь при чем?

– А я – дальняя родственница Элен, ее внучатая племянница, – я подарила ненавистной тетке самую милейшую из своих улыбок.

– Если это ваша семейная легенда, то почему ты не передашь ее сама?

– Потому что к Элен близко никого не подпускают, и меня в том числе. А вы, Таисия Филипповна, человек уважаемый, – я добавила щепотку лести, и это сработало.

– Да, верно, охрана тебе этого не позволит, – подтвердила Таисия Филипповна, но все еще не могла принять окончательное решение. Однако колебания длились недолго. – Хорошо, я передам письмо.

– Вы сделаете это при мне, чтобы я видела.

– Хорошо, я передам это письмо при тебе. Но где гарантия, что ты не придешь больше на акваджоггинг?

– Таисия Филипповна, вы же такой пост занимаете! Если я вас обману, то вы найдете способ на мне отыграться. Разве не так?

– Найду, – самодовольно подтвердила чиновница. – Хорошо, пойдем отсюда, пока нас не хватились.

Кто бы мог подумать, что мое предложение при всей его бредовости будет так легко принято! Похоже, Таисия Филипповна сильно запала на Балдина. А в борьбе за свое личное счастье она не брезговала никакими средствами. Я уже знала об этом, а теперь убедилась окончательно.

– Мадам Муаре, на третьем этаже у нас учатся старшие классы, – сказала Самойленко. – Давайте пройдем туда.

– Я хотела бы посмотреть, как оснащен медицинский кабинет, – твердым инспекторским голосом заявила француженка. – Я хотела бы также познакомиться с вашей кухней.

После этих слов Пилявский ретировался к лестнице, делая вид, что ему надо позвонить по мобильнику.

– Да, конечно, сейчас мы вам все покажем, – ответила Анна Петровна, провожая взглядом Федора Петровича.

– Элен, но дети готовились к встрече с вами, – встряла в разговор Таисия Филипповна. – Они никогда не видели настоящую француженку.

– Клер, моя помощница, тоже настоящая француженка. Я думаю, старшим детям будет интересней пообщаться с ней. А я хотела бы заняться делом.

Все перевели взгляд на мадмуазель, и она залилась румянцем смущения. Микрособачка стала лизать ее руки. Это было очень умильное зрелище.

Делегация разделилась на две части: Клер, несколько учителей и двое русских мужчин в протокольных костюмах отправились на третий этаж, а Элен со всеми остальными спустилась вниз. При первой же возможности Таисия Филипповна сунула мадам Муаре мое послание со словами:

– Это ваша семейная легенда.

Пожилая француженка положила свернутый листок в сумочку, даже не взглянув на него.

– Что вы ей передали? – осведомился у чиновницы охранник, приставленный к важной гостье мэрией.

Таисия Филипповна посмотрела на меня, потом перевела взгляд на мужчину и сказала:

– Не знаю. Она уронила этот листок, а я подняла его.

У охранника не было причин не доверять чиновнице, тем более что он смотрел в окно и мог проглядеть эпизод, о котором упомянула Таисия Филипповна. Моя задача была успешно выполнена, дальше все зависело от самой мадам Муаре. Только бы она не забыла про письмо. Надеюсь, ее девичья память не перешла в старческий маразм. Нет, вспомнить про письмо мало, надо еще правильно понять мой французский и принять все написанное мною всерьез…

Я вышла из интерната, проверила свой мобильник и обнаружила, что мне три раза звонил Витька Шило. Сев в машину, я тут же набрала его:

– Привет, это я. Извини, что не отвечала, была на очень важной встрече, пришлось отключить звук.

– Дела, понимаю. Я только хотел сказать, что вернулся из командировки. С первым этапом работы покончено. Через неделю приступлю ко второму.

– Я все поняла. И дальше держи меня в курсе.

– О’кей.

Итак, с расчетного счета «Пятого колеса» ушла налево первая сумма. То-то еще будет! Я удовлетворенно улыбнулась и поехала домой.