Глава 8

Утром я набрала Нечаеву и спросила:

– Алина, скажи, тетя Лена все свои фотографии забрала в Испанию или что-то осталось?

– Поля, ты сумасшедшая! Звонишь мне в такую рань, чтобы спросить про мамины фотографии.

– Десять утра – это не такая уж и рань.

– Для кого как. Лично я вернулась домой около трех. Мы со Славиком отрывались на танцполе.

– Понятно. Ну так что насчет фотографий?

– Не знаю, посмотреть надо. Кажется, что-то осталось. Надо достать с антресолей старые альбомы. А тебе они зачем?

– Меня, собственно, фотка Ложкаревой-старшей интересует, где-то так пятнадцатилетней давности.

– Тети Наташи? С чего ты взяла, что мы храним ее фотографии?

– Алина, у меня же есть твои фотографии, так почему у тети Лены не могли быть фотки ее подруги?

– Могли, – согласилась со мной Алинка, – и, кажется, были. Вряд ли мама их потащила с собой в Барселону.

– Поищи их, пожалуйста.

– Поля, надеюсь, тебе это не очень срочно?

– Алина, не волнуйся, я подожду, пока ты почистишь зубы и позавтракаешь.

– Ты очень великодушна.

– Я знаю, – сказала я и отключилась.

Пока Нечаева поднималась с постели, приводила себя в порядок, завтракала и просматривала фотоальбомы, я продолжила читать автобиографическую повесть ее мамы.

«...Нонна позвонила мне и сказала, что нам надо срочно встретиться. Я сразу поняла, что у нее плохие новости. Так оно и было. Через час мы уже сидели в кафе, и подруга жаловалась:

– Представляешь, Крис пришла вчера домой с синяком на скуле!

– Кто же ее так? – удивилась я.

– Я тоже спросила, кто посмел это сделать. Она промолчала. Тогда я пообещала, что посажу этого ублюдка. И как ты думаешь, что она мне ответила?

– Что?

– Кристина сказала, что заслужила эту оплеуху, и не только ее. Ей даже стукнуло в голову, что Игорь обошелся с ней еще очень мягко. И вообще она его любит. Маша, ты можешь себе представить, Крис вздумала влюбиться!

– Так это же прекрасно!

– Маша, не говори глупостей! И любовь – тоже глупость. Лучше посоветуй, что мне делать?

– То, что этот Игорь распускает руки, – это, конечно, плохо. Последнее дело, когда мужик бьет бабу.

– Вот! И я про то же. Только Кристина слушать ничего не хочет. Маша, может, ты с ней поговоришь по душам, а?

– Я???

– Да, ты, – твердо заявила Нонна. – Я уже все продумала. Ты расскажешь ей про своего мужа.

– Про Вениамина, что ли? – удивилась я.

– Анжелкиного отца как звали?

– Вениамин.

– Вот, значит, про него. В красках распишешь ей, как он тебя бил...

– Но он никогда не бил меня, – возразила я. – Вениаминчик меня на руках носил, пылинки с меня сдувал...

– Маша, да что же ты такая недалекая! Это же все понарошку, чтобы произвести впечатление на мою дурочку. Она тебе поверит и, возможно, задумается о том, что ее ждет с этим Игорем.

– Ну, если ради этого. – Я не нашла аргументов, чтобы возразить.

– А ради чего же еще? В общем, ври сочнее, чтобы Кристина поняла – жизнь с мужиком, который рукоприкладничает, это сущий ад.

– Хорошо, я поговорю с ней, – согласилась я.

Прямо из кафе мы пошли к Нонне. Ее дочь была дома, но не вылезала из своей комнаты. Тем не менее я все-таки заметила синяк, когда она пробегала в туалет, и поинтересовалась его происхождением. Кристина в ответ огрызнулась. Действительно, зачем рассказывать чужой тетке подробности своей личной жизни? За нее ответила Нонна:

– Маша, представляешь, это ей бойфренд съездил по физиономии! Вот такие теперь у нас кавалеры.

– Мама, ну кто тебя просит всем об этом рассказывать! – крикнула Кристина из-за двери.

– Маша – это не все, она моя лучшая подруга. – Нонка сделала мне знак, что пора выступать со своей речью.

– А меня муж тоже бил, – начала я, повысив голос до предела, – причем я знала еще до свадьбы, что у Вениамина это запросто, и все равно вышла за него замуж. Я потом сто раз об этом пожалела. Еще года совместной жизни не прошло, как он мне руку в пылу гнева сломал. Правда, потом извинялся, колечко в подарок купил, и я его простила. А когда Анжелке годика три было, Вениамин мне все лицо так разукрасил, что я неделю из дома выйти не могла.

– А за что? – поинтересовалась Кристина, неожиданно появившись в дверях своей комнаты. Она даже не прикрывала свой синяк.

– Приревновал к соседу, – соврала я. – И ведь главное – повода никакого не было. Мы просто стояли во дворе и разговаривали.

– Это не мой случай, – сказала Кристи и снова зашла к себе.

Мой рассказ ее не впечатлил...

Примерно через месяц Нонна сказала, что ее дочь подала с этим Игорем заявление в загс.

– Был бы он нищим, я бы ей этого ни за что не позволила, хладным трупом бы между ними легла, – призналась подруга, – но у него есть небольшой бизнес, мастерская по ремонту кузовов. Ладно, в конце концов, хоть один штамп в паспорте надо иметь. Развестись недолго. Кстати, можно подумать о разделе имущества...

Нонна была неисправима.

– На свадьбу хоть пригласишь? – спросила я.

– А никакой свадьбы не будет. Так Игорь решил, и Кристина согласилась с тем, что они просто распишутся, а потом посидят со свидетелями в кафе. Единственное, на чем она настояла, так это на том, что оставит свою фамилию.

– Разве это так уж принципиально?

– В ее случае – очень. Все-таки в определенных кругах люди знают, что в 95-м году она стала мисс Очарование. Кристина хочет развивать модельный бизнес, и фамилия ей в этом поможет. Вот такие дела!

– А может, это и к лучшему, что пышного торжества не будет? Чего деньги зря тратить?

– В этом смысле я с тобой согласна. Какая нужда приглашать ораву гостей? Толковых подарков все равно ни от кого не дождешься, а вся эта свадебная церемония больших денег стоит. Действительно, нечего их на ветер бросать.

Откровенно говоря, я искренне порадовалась за Кристи. Она выбрала себе в спутники жизни настоящего мужика, который знает цену деньгам и не будет потакать ее нелимитированным капризам. Чего уж греха таить, Нонка испортила и развратила свою дочь. Как бы моя Анжелка не выросла такой же потребительницей...

– Маша, ты ни за что не поверишь, куда после свадьбы поехали молодожены! – крикнула Нонна в телефонную трубку.

– Куда?

– Думаешь, в Турцию или на Кипр? Нет! В деревню Малые Бугры, там у моего зятька девяностолетняя бабушка живет, – ядовито прошипела подруга.

– Нонна, по-моему, тебе уже пора успокоиться. Твоя дочь теперь замужняя женщина. Не лезь ты в ее семейную жизнь!

– Тебе легко говорить «не лезь». Я вот посмотрю, как ты запоешь, когда твоя Анжела замуж выйдет, да еще за такого прижимистого сухаря, как Игорь. А успокоиться... Как тут успокоишься, если зять наотрез отказался меня содержать? Представляешь, какой жмот?

– Нонна, это нормально. У них теперь своя жизнь, молодой семье надо на ноги встать.

– А как же я? Да, как я? – вопрошала Нонна, едва ли не плача.

– А ты тоже себе мужа найди. Хватит уже по мальчикам бегать! Годы идут, шансов выйти замуж все меньше...

– Маша, ну что за пессимизм! С пластической хирургией шансы только увеличиваются. Правда, надо еще найти денег на эту пластику. Слушай, Машка, а не поискать ли нам мужей за границей? – Нонна окончательно ожила. – Я недавно видела по телевизору рекламу одного брачного агентства, оно как раз на международных знакомствах специализируется. А что? Я уже представляю себя женой какого-нибудь американского бизнесмена»...

Я прервала чтение из-за телефонного звонка.

– Алло!

– Ну что, Поля, тебе повезло, я нашла несколько фотографий, на которых мама вместе с тетей Наташей снята. Только все фотки черно-белые и лица там мелковатые.

– Это неважно. Я к тебе сейчас подъеду.

– Хорошо. Жду.

Из пяти фотографий Натальи Ложкаревой, которые мне показала Алина, я выбрала одну. Она как раз была сделана в середине девяностых, по крайней мере так утверждала Нечаева. К тому же на остальных снимках Наталья была в различных головных уборах, а это затрудняло идентификацию ее личности.

Я разрезала фотографию пополам и отдала Алинке ту часть, на которой была изображена ее мама.

– Хотя давай-ка ее обратно. Сделаем все по правилам. Пусть Федя выбирает из трех женщин ту, о которой он мне рассказывал.

– Кто такой Федя?

– Алина, я думала, что, кроме Славика, тебя сейчас не интересуют другие мужчины, – подколола я.

– Прям уж спросить нельзя, – фыркнула Нечаева.

– Лучше помоги найти третью тетеньку такого же возраста.

– Сама ищи. – Алина бросила мне альбом.

И на том ей спасибо. Я перелопатила весь том и нашла несколько подходящих снимков.

– Скажи, какую не жалко испортить?

– Это все не мое. Мне ничего не жалко.

– И все-таки?

– Бери эту. – Алинка ткнула ухоженным пальчиком в черно-белый групповой снимок. – По-моему, там знакомых вообще нет.

– Поля, мне кажется, вы что-то мутите с мамой у меня за спиной, – сказала Нечаева, глядя на мои манипуляции с фотографией.

– С чего ты взяла?

– Она тебе звонит, шлет какие-то письма. Признайся, что вы между делом меня обсуждаете?

– Нет, мы тебя не обсуждаем. Просто я ответила на звонок тети Лены, когда ты была в душе, и спросила ее про Ложкаревых. Она не знала моего электронного адреса, поэтому прислала свой ответ на твой е-мейл. Кстати, ты его читала?

– Начала, но там бурда какая-то. Ты хоть почерпнула оттуда нужную информацию?

– Да, – кивнула я, – кое-что прояснилось.

Алинке позвонил Славик, и она закрылась с мобильником в другой комнате. А я набрала Ярцева.

– Антон, привет! Надо бы снова на Лесную съездить. Ты сегодня вечером свободен?

– Неужели Федя вспомнил еще что-то? – удивился журналист.

– Нет, это я хочу предъявить ему фотки на опознание.

– Какие фотки?

– Той сексуально озабоченной дамы.

– Полина, откуда они у тебя? – поразился Антон.

Я ответила уклончиво:

– Работала и кое-что накопала.

– Снова будешь разбрасываться бешеными суммами? – завистливо осведомился Ярцев.

– Нет, на этот раз обойдусь символической, поскольку самое главное он уже сказал в прошлый раз.

– Ладно, где и когда встречаемся?

– Думаю, часиков в девять вечера Панков будет уже в общаге. Он наверняка не из тех, кто ходит по боулингам и дискотекам. Людям окраины такие развлечения не свойственны.

– Быть-то он там, может, и будет, но в каком состоянии? К девяти вечера Федя уже успеет до чертиков нажраться.

– Ну хорошо, давай придем в общежитие к восьми.

– Так-то лучше.

– Куда мне за тобой подъехать?

– В редакцию.

– О’кей!

В этот раз было некого послать за Панковым. Дождливая погода не располагала к прогулкам. Воспользовавшись тем, что вахтерша занята просмотром телесериала, мы беспрепятственно прошли к лестнице. Она была усеяна шелухой от семечек и окурками. На третьем этаже стоял какой-то непонятный смрад.

– По-моему, это с кухни, – предположил Антон, – кто-то жарит картошку на прогорклом масле. – Так, а вот и триста четвертая комната.

– Стучи. – Я подтолкнула Ярцева к двери.

Он постучал, никакой реакции на это не последовало. Я приложила ухо к двери и услышала шум двигателя.

– Не пойму, телик, что ли, работает?

– Вроде того, – сказал Ярцев и толкнул дверь вперед.

Панков сидел за компьютером и забавлялся виртуальными гонками.

– Привет! Войти можно? – спросила я, но Федя даже ухом не повел.

– Старина, мы к тебе. – Антон положил руку ему на плечо.

– Я занят! – рявкнул Панков. – Петька, заходи через час.

– Давай подождем, пока он доедет до финиша, – шепнула я своему спутнику.

«МакЛарен», которым управлял Федор, пришел вторым, и это не устроило молодого человека. Он тут же щелкнул по кнопке «enter», чтобы переиграть гонку.

– Эй, дружище, оторвись, дело есть! – крикнул Антон ему прямо в ухо.

Федор на мгновение оторвал взгляд от монитора, понял, кто к нему пожаловал, но гонку не приостановил.

– А, это вы, я сейчас. Мне «золото» позарез нужно, иначе другую трассу не откроешь.

Эта попытка пройти виртуальную трассу оказалась еще менее удачной, чем предыдущая. Панков заработал лишь «бронзу». Я не стала тянуть резину и тут же бросила на клавиатуру три фотки.

– Узнаешь здесь кого-нибудь?

Федор внимательно всмотрелся в каждую, потом ткнул пальцем в лицо Натальи Ложкаревой и пояснил:

– Это она тогда приходила. Я ее запомнил.

– Так уж и запомнил? – передразнил его Ярцев. – Сколько времени прошло?

– Такое разве забудешь? – Панков чему-то ухмыльнулся.

– Выходит, ты что-то все-таки утаил, – предположил Антон. – А ну рассказывай, что там еще было!

– Да это не по теме, – отмахнулся Федя и повернулся к монитору.

– И все-таки расскажи, – попросила я.

– Короче, она остановилась около спальни, оглянулась на меня и сказала: «Слюни глотаешь? Погоди, годика через три я и с тобой»... Ну, в общем, вы поняли. – Панков несколько смутился своим воспоминаниям. – Я ее лицо на всю жизнь запомнил.

– Что и требовалось доказать, – сказала я, забирая фотки. Затем бросила на клавиатуру пятьсот рублей. – Это тебе на новые диски. Кстати, уже вышла версия покруче этой.

После толстой пачки таких же купюр эта банкнота явно разочаровала Федора. Он хотел опротестовать свой гонорар, но мы с Ярцевым не дали ему ничего сказать, быстро ретировавшись к выходу.

– Слушай, парню двадцать пять лет, а он, как тинейджер, в гонки режется, – заметил Антон, когда мы уже сели в «Мини Купер».

– А чего же ты хочешь? Детства у него не было, он со взрослыми дядями на «стрелки» ходил. В детдоме компьютеров не было, а после него – возможности его купить. Странно, что Федя не на «стрелялки» подсел.

– В детстве, наверное, приелось стрелять из настоящего «калаша» по пивным банкам, а может, не только по ним. Слушай, Полька, – усмехнулся Ярцев, – кажется, эта тетка возбудила у него первые сексуальные фантазии, поэтому он ее и запомнил.

Я не хотела развивать дальше эту тему, поэтому вернулась к компьютерным играм.

– Знаешь, Антон, я сама иногда в «гонки» балуюсь. А ты?

– Бывает, – признался Ярцев, – особенно когда статья не идет.

– А вообще я рада, что он не на выпивку и наркоту деньги потратил, а купил нужную вещь – компьютер.

– А ты знаешь, что существует компьютерная зависимость? Если от пьянства и наркомании лечат, то от нее пока не научились. Испортила ты Федю легкими деньгами.

– Хватит подкалывать!

– Сейчас в ресторан? – уточнил Антон.

– О! Вот это точно уже зависимость... от халявы.

– Это я-то халявщик? Я своим свободным временем ради тебя пожертвовал, свидание с девушкой отменил...

– Антон, а ты не подумал, что будет, если до твоей девушки дойдет, что ты с другой девушкой, уж прости меня за эту тавтологию, был в это время в ресторане?

– Она у меня не ревнивая.

– Хорошо, а если я тебе скажу, что меня ждет парень?

– Позволь не поверить. Был бы у тебя парень, ты бы его по общагам таскала, а не меня.

– Антон, извини, но сегодня у меня вечер действительно занят. Обещаю, мы сходим с тобой в ресторан, но как-нибудь в другой раз.

– Заметано, – примирительно сказал Ярцев.

Я высадила его около дома и поехала к себе. Мне не терпелось скорее дочитать до конца повесть испанской сеньоры. Правда, ее название мне не очень-то нравилось. «Одинокие женщины». Неужели тетя Лена считает себя одинокой? Алинка не раз говорила мне, что ее мама счастлива замужем за Антонио...