Глава 7
Я приняла е-мейл и стала грузить в компьютер прикрепленный файл. Это было не какое-то наспех написанное письмецо, а едва ли не целый роман на сто с лишним страниц. Но, прочитав несколько первых строк, я ощутила нечто вроде разочарования. Тетя Лена, кажется, что-то перепутала и прислала мне повесть Марии Довгаль под названием «Одинокие женщины». Или это Алинка переслала мне что-то не то? С нее станется. От скуки я стала читать дальше и незаметно для себя втянулась, даже забыла, что сегодня вечером у меня по расписанию бассейн.
Повествование было лишено каких-либо художественных изысков, но сюжет оказался захватывающим. Уже к концу первой главы я догадалась, что все действующие лица мне хорошо знакомы. Более того, в Лере Кузнецовой я узнала себя.
«Анжела вернулась из школы со своей одноклассницей Лерой Кузнецовой, у которой недавно погибли родители. Всякий раз, когда я смотрю на эту девочку, я узнаю в ней себя. После того как моего мужа зверски убили за несчастную сотню рублей, я тоже резко изменилась. Раньше была жизнерадостной хохотушкой, а потом замкнулась в себе. В результате моя дочь стала расти сама по себе, как сорная трава. Впрочем, я не права, Анжела – это культурное растение, а точнее, красивый садовый цветок, который растет без должного ухода». – После этих строк у меня уже не осталось никаких сомнений, что тетя Лена прислала мне свою автобиографическую повесть, в которой изменила все имена и фамилии. Я стала Лерой, а Алина – Анжелой.
Перечитав последние строки, я поняла, что они на самом деле отражают сущность моей подруги. Она, несомненно, роза. Как только за Алиной перестают ухаживать, она сразу сникает, начинает вянуть, но стоит ее полить, подкормить, подрезать пожелтевшие листья, она тут же оживает. Теперь за ней ухаживает, в прямом и переносном смысле этого слова, скалолаз Слава. Голос у Алины уже не тот, по дороге из аэропорта. Тогда он был тусклым, а сейчас стал бархатистым. Наверняка и выглядит Алина сейчас комильфо.
Немного поразмышляв, я вновь обратилась к тексту.
«Меня не могло не удивлять, что такие разные по характеру и темпераменту девочки дружат уже столько лет. Наверное, все дело в том, что разноименные заряды притягиваются. Да, несомненно, дело именно в физике! Ее законы распространяются и на нас. Иначе никак нельзя объяснить, что в моей жизни появилась Нонна. Эта экзальтированная нимфоманка первая назвала меня своей подругой, а ведь у нас с ней не было ничего общего. Ничего! Мы встретились с ней случайно и могли больше никогда не увидеться, но вышло так, как вышло.
До получки оставалось больше недели, а у меня кончились деньги. Анжелка нашла мою заначку и без спроса потратила ее на кино, пирожное и лимонад. А может, на пиво и сигареты? Во всяком случае, дочь сказала, что ходила с Лерой в кинотеатр, а перед началом фильма немножко посидела в кафе. Я смотрела в пустой потрепанный кошелек и думала, как протянуть до получки. Решение пришло внезапно, и я тут же приступила к его выполнению, чтобы не передумать.
Я сняла серьги, которые мне достались от мамы, почистила их нашатырным спиртом и отнесла в ломбард. Мне дали за них меньше, чем я рассчитывала, но зато теперь я могла наполнить холодильник. После получки я отправилась выкупать свои серьги, но мне сказали, что они уже проданы. Это меня взбесило. Я ворвалась в кабинет директора и стала требовать объяснений. Он смотрел на меня совершенно отстраненным взором и молчал, а потом неожиданно встал, подошел ко мне и полез целоваться. Я растерялась от такой вопиющей наглости, и он почувствовал свою силу. Не знаю, чем бы это закончилось, если бы в кабинет не вошла какая-то женщина. Директор ломбарда моментально отлетел от меня и сел обратно за свой стол. Оказалось, что это его супруга. Чувствовалось, что подобные сцены ей были не в новинку. Она не стала устраивать скандала, лишь отпустила в адрес мужа несколько язвительных замечаний, а он начал оправдываться:
– Нонночка, ты все неправильно поняла. Тебе все показалось...
Я уже хотела уйти, но заметила у нее в ушах мои серьги. Меня взяла такая злость!..
Из ломбарда мы вышли с Нонной подружками. Нет, сережки она мне не вернула, но заставила мужа заплатить мне за них столько, что я могла купить себе в ювелирном магазине целый гарнитур, правда, не антикварный, и еще что-нибудь в придачу. С тех пор Нонна стала частым гостем в нашем доме. Анжелка тянулась к ней, как к солнцу, а я ревновала. Именно Нонна научила мою дочь краситься и носить каблуки.
– Я из своей Кристины сделала королеву красоты, и из тебя сделаю, – пообещала она Анжеле, и дочь стала совершенно отбиваться от рук.
Нонна внушила ей, что надо похудеть, и Анжела начала терзать себя различными диетами, а вскоре и вовсе перестала есть. Мне пришлось вести ее к врачу и лечить от анорексии. После этого я и вовсе стала злейшим врагом собственной дочери. Единственная, кто положительно влиял на Анжелу, была Лера. Она никогда ей открыто не возражала, а просто смотрела на нее своими чистыми, бездонными глазищами, и Анжела сразу же начинала меняться. Но однажды я подслушала, как Лерочка все-таки подала свой тоненький голос. Она сказала Анжелке, что та не понимает своего счастья, ведь ее мама жива и всегда рядом. Эта тихая фраза возымела действие намного большее, чем все мои назидательные речи. Дочь стала ближе ко мне и даже отстранилась от Нонны. Впрочем, та сама виновата. Обещала, что уговорит свою Кристину взять Анжелу на фотосессию, но так и не выполнила своего обещания. Оно и понятно, Кристина уже взрослая, ей восемнадцать, она выиграла конкурс красоты, стала мисс Очарование-95, у нее совсем другая жизнь – фотографы, интервью, мальчики, наконец. А моя Анжела только в седьмом классе, хоть и выглядит несколько старше»...
Я хорошо помнила тот разговор. Меня на самом деле сильно задело за живое то, как Алинка разговаривала со своей матерью – она либо огрызалась, либо врубала музыку на полную мощь, либо надевала наушники, чтобы ничего не слышать. Если бы моя мама была жива, я внимала бы каждому ее слову. Так я и сказала Алинке, но вовсе не ради поучения, просто сорвалось с языка. Оказывается, Нечаева меня услышала. Это было приятной неожиданностью. Лично мне казалось, что Алина никогда не прислушивалась ко мне, а всегда поступала по собственному усмотрению.
А вот никакую Нонну я почему-то не запомнила. Тьфу, конечно же, в реале ее звали Натальей, Натальей Ложкаревой. Все равно у меня не осталось ни о ней, ни о ее дочери-красавице никаких воспоминаний, возможно, потому, что мне не приходилось с ними встречаться. А разговоры зачастую проходили мимо меня. Тетя Лена права, я действительно порой уходила в себя и не видела, что творится вокруг. Так повлияла на меня смерть родителей.
На меня нахлынули воспоминания, и я не могла читать дальше. Взяла саксофон и стала играть. Это был протяжный блюз. Я сочинила его уже давно и посвятила своим родителям. После него я как-то незаметно перешла на классический джаз, а потом и вовсе стала хулиганить. В голову ворвалась одна прочитанная фраза: «Эта экзальтированная нимфоманка первая назвала меня своей подругой»... Я тотчас отложила саксофон, вновь села за компьютер и стала читать дальше. Хотелось найти то, что подтверждало бы этот эпитет, и я нашла.
«...Мы сидели с Нонкой в ресторане, она все время поглядывала на компанию молодых людей, которые там что-то отмечали. Вроде бы провожали кого-то в армию.
– Маша, давай пошлем им бутылку хорошей водки, – предложила Нонна.
– Зачем? – удивилась я.
– Вон тот блондин слева такой хорошенький. Между прочим, он уже несколько раз смотрел в мою сторону. Я хочу его.
– Ты с ума сошла! Он же тебе в сыновья годится.
– Так в этом вся прелесть. Почему мой муженек может развлекаться с шестнадцатилетними шлюхами, а я не могу позволить себя молодого, но уже совершеннолетнего любовника?
Я была сильно смущена и не нашла, что ответить. Нонна подозвала официантку и попросила послать мальчикам бутылку «Абсолюта», включив ее стоимость в наш счет. Парни были уже настолько пьяны, что даже не поняли, откуда на их столе взялось еще спиртное. Нонна ничуть не пожалела о своем подарке, хотя он стоил недешево. Она вообще не считала денег. А еще Нонка шла к своей цели любыми путями. Если уж она решила поближе познакомиться с понравившемся ей блондином, то отговаривать ее было бессмысленно. Сначала она стала делать ему недвусмысленные знаки, а потом пригласила его танцевать. Парень отказался, но она не смутилась и под дикий мужской хохот вытянула его из-за стола, прижала к своей груди и стала вести вальс-бостон. Это было совершенно жуткое зрелище. Нонка стала всеобщим посмешищем, а я вместе с ней. Музыка закончилась, но дама не вернула своего кавалера к друзьям, а усадила за наш стол. Когда моя подружка назвала его «сладеньким» и попросила поцеловать, я не выдержала, бросила на стол несколько банкнот и ушла из ресторана. Вечер был напрочь испорчен».
Я поймала себя на мысли, что на месте тети Лены поступила бы точно так же. Продолжить чтение дальше не получилось, потому что дед заглянул ко мне в комнату и тактично намекнул, что пора бы и поужинать. Мне пришлось оторваться от компьютера и спуститься в столовую. Я была не в том состоянии, чтобы творить чудеса кулинарии. Моим спасением, как обычно, стали замороженные овощи для жарки. Я добавила к ним пару сосисок, и вскоре нехитрый ужин был готов.
– Полетт, что с тобой происходит? – спросил дед, уставившись на то, как я мечу вилкой. – Куда ты торопишься?
– Ты не поверишь, но я с трудом оторвалась от книги. Спешу дочитать ее до конца.
– Это детектив или любовный роман?
– И то и другое. Короче, два в одном. А главное – все из жизни, но под увеличительным стеклом.
– Кто автор? – спросил Ариша, не на шутку заинтригованный моей рекламой.
– Одна начинающая писательница. Пишет под псевдонимом Мария Довгаль.
– Не слышал про такую. И что, интересно пишет?
– Над стилем ей, конечно, надо еще поработать, а сюжет то, что надо.
– Для чего надо?
– Для того, чтобы расставить все точки над «i». Понимаешь, Ариша, там ключ к пониманию того, что происходило с нами последние пятнадцать лет. Я даже на себя стала смотреть совсем по-другому, а уж про окружающих и говорить нечего.
– Полетт, а мне ты дашь прочитать эту книжку?
– Потом, – сказала я, забросила тарелки в посудомоечную машину и поднялась к себе.
«...Я открыла дверь и увидела на пороге Нонну в черном обтягивающем платье с глубоким декольте, украшенным умопомрачительным колье.
– Пустишь вдову? – спросила она и, не дожидаясь моего разрешения, зашла.
Откровенно говоря, после того случая в ресторане я не хотела больше поддерживать с ней отношения. Думала, если она станет навязываться, то выскажу все, что о ней думаю. Но после ее вопроса я не решилась выяснять отношения.
– Нонна, я не поняла, ты это серьезно?
– Что именно? – переспросила гостья, которая не производила впечатления убитой горем женщины.
– Насчет вдовы.
– Да, мой муженек на прошлой неделе приказал долго жить. Ты разве ничего об этом не слышала?
– Нет.
– А мне казалось, весь город только и делает, что гудит об этом. Представляешь, умер верхом на любовнице! – ядовито хмыкнула Нонна. – Сердечко не выдержало перегрузки. Кролик похотливый! А ведь считал себя необузданным жеребцом!
– Нонна, как ты можешь? О мертвых плохо не говорят.
– Ладно, все, давай о нем вообще больше не будем говорить. Лучше скажи, тебе нравится мое колье?
– Да, сразу видно, вещь эксклюзивная. Это чей-то подарок?
– Да, я его сама себе сделала, – призналась Нонна не без гордости.
– Сама? А сколько оно стоит?
– Нисколько! Как я узнала, что эта скотина подохла, да и еще при таких обстоятельствах, моя душа затребовала компенсации морального ущерба. Маша, ты моя лучшая подруга, поэтому тебе я могу рассказать все, как есть. – Нонна уселась в кресло, закинула ногу на ногу, отчего ее узкое платье едва не треснуло по швам. – Я взяла из кармана мужниного пиджака ключи и пошла в ломбард. Мне как раз надо было кое-что обсудить с персоналом. Не на свои же деньги хоронить их директора, правда?
– Вообще-то, он в первую очередь твой муж.
– Сотрудники ломбарда так не думали, поэтому сбросились на гробик и венки. Пока они там суетились, я открыла сейф, взяла это колье и еще несколько побрякушек.
– Нонна, но это же натуральная кража! – испугалась я.
– Брось, – отмахнулась Нонна, – это называется совершенно по-другому.
– Как?
– Растрата, причем чья, это еще надо выяснить. То ли почившего директора, то ли его зама. – Моя гостья загадочно улыбнулась.
– А если в ней обвинят зама? Он же совсем ни при чем, а может сесть. У него, наверное, есть жена, дети...
– Есть, а мне-то что? – ухмыльнулась Нонна. – Посадят так посадят. Сам виноват, не надо было щелкать клювом. Между прочим, я ключ от сейфа в его карман положила, а он даже этого не заметил. Ворона!
Я, конечно, знала, что Нонка стерва, но не думала, что до такой степени. Водить с ней дружбу стало делом опасным. Она попросила, чтобы я спрятала у себя ворованные драгоценности. Я отказалась не задумываясь и поняла, что пришло время раз и навсегда указать ей на дверь, но я не успела. Анжелка вернулась из школы. Мне не хотелось устраивать при ней скандал. Дочь по-прежнему обожала тетю Нонну, хотя при мне старалась быть с ней сдержаннее. В общем, я проявила малодушие и спустила все на тормозах.
После этого случая Нонка уже не стеснялась рассказывать мне о своих операциях, за которые можно схлопотать немалый срок. Но ей все сходило с рук. Нонка и сама не раз преступала закон, и дочь свою к этому приучала. Кристина была точной копией своей матери, и это счастье, что моя Анжела с ней не сблизилась. Мисс Очарование ее к себе просто не подпускала. Зачем ей в свите школьница, да еще такая красивая? Вырастет, займет ее место...
Примерно через полгода после смерти мужа Нонна стала жаловаться на кризис наличных, и это при том, что муж оставил ей какое-никакое наследство, да и наворовала она в ломбарде немало драгоценностей. Удивительно, что милиция на нее не вышла. Заместитель директора попал под следствие, но предпочел до суда дело не доводить. Погасил недостачу из личных сбережений.
Вдова не соблюдала траур, она развлекалась как могла. Пару раз я видела ее в компании совершенных юнцов, впрочем, это меня уже не удивляло. Меня больше заботило то, что она пыталась познакомить меня с их друзьями»...
Я бегло пробежала глазами несколько страниц, на которых тетя Лена описывала свою личную жизнь. Мне было это малоинтересно. Но на некоторых эпизодах я все же заострила свое внимание, потому что в них присутствовала Нонна-Наталья. Она хоть и предпочитала мальчиков, но всякий раз, когда у Марии-Елены появлялся бойфренд среднего возраста, пыталась его отбить. Но это не мешало Нонне называть себя лучшей подругой и периодически сваливать на Машу груз своих проблем.
Кого-то эта парочка мне сильно напоминала, но мне некогда было думать, кого именно. Я стала читать дальше:
«Когда у Нонки совсем не осталось денег, она решила выдать Кристину замуж за какой-нибудь туго набитый деньгами мешок. Но мисс Очарование не хотела становиться миссис. Она желала красивых тряпок и путешествий на экзотические острова. Ей удалось побывать на Мальте, но по возращении Кристину ждала крупномасштабная разборка с женой любовника, свозившего ее на этот остров. Ревнивая супруга изрядно подпортила гардероб разлучницы. Просто взяла и выбросила ее чемоданы в реку.
– Маша, ты можешь себе представить, сколько шмоток пошло ко дну! – жаловалась мне Нонна. – Она свои лучшие вещи взяла с собой в эту поездку, Владимир ей там еще столько всего накупил! А его жена-истеричка все это скормила рыбам. Я себя никогда так не вела. Помнишь, я застукала тебя с моим муженьком в его кабинете? Разве я бросилась платье на тебе рвать? Нет, я даже денег тебе дала.
– Нонна, да ты с ума сошла! – опешила я. – У меня ничего не было с твоим мужем.
– Уж мне-то не рассказывай! Я своими глазами видела, что он отскочил от тебя как ужаленный, когда я дверь открыла. А у тебя помада была смазана.
– Ты все неправильно поняла. Я вообще первый раз тогда твоего мужа видела, пришла узнать, почему мои сережки раньше срока продали. А он полез ко мне целоваться.
– Серьезно, что ли? – Нонка сделала вид, что сильно удивлена. – А я думала, вы эту байку про серьги на ходу придумали.
– Нонна, раз уж мы вспомнили о тех серьгах, я хочу тебя попросить вернуть мне их. Я заплачу тебе за них, сколько скажешь. Они мне дороги, как память о маме.
– Проснулась! У меня уже давно тех сережек нет. Я их продала. Жить на что-то надо. Мужик нынче тщедушный пошел, на крупные суммы его не раскрутишь. Кристинка моя и вовсе дуреха. Не умеет она выгоду извлекать. Вот парень один из соседского дома на нее глаз положил, цветочки дарит, чуть ли не романсы под окнами поет, а она от него нос воротит. Да, он не слишком красив, зато при машине и при деньгах. Я навела о нем справки, он хочет бизнес свой открыть. Ну чем не кандидатура? Есть, конечно, побогаче, но на безрыбье и рак – рыба. Так нет! Кристина меня не слушает. Может, мне самой им заняться?
– Займись.
– Нет, я лучше сведу Костика с Кристинкой. Он такой мальчик бесхитростный. Ну просто Иванушка-дурачок! Облапошить его – пара пустяков.
– Нонна, а тебе не жалко свою дочь?
– В каком смысле?
– Представить себе не могу, чтобы я пихала свою Анжелу в объятия ненавистного ей мужчины.
– Ну, во-первых, тебе еще рано об этом думать, Анжела еще несовершеннолетняя. Во-вторых, твоя дочь девочка не промах. Помяни мое слово, она далеко пойдет»...
Теперь я поняла, почему тетя Лена изменила все имена. Еще не хватало того, чтобы Алинка все это прочитала. А так, даже если она и заглянула в начало, то ничего не сообразила. Я на двести процентов была уверена, что больше одной страницы она не осилит. А я дошла уже до середины мемуаров испанки русского происхождения.
«Впервые за последнее два месяца Нонна была в хорошем настроении. Оказывается, ей все-таки удалось свести свою дочь с Костиком, и та начала качать из него деньги...
Мы сидели у Нонны и дегустировали ликеры. Пришла Кристина, она была не в духе.
– Тюфяк! Мямля! – выкрикивала она из своей комнаты.
Мать пошла к ней и спросила:
– Ты это о ком?
– О Костике. О ком же еще? Представляешь, он все-таки решил вложиться в бизнес! Придурок! Я уже все спланировала, все рассчитала... Зима на носу, а у меня дубленка старая... Мама, ты понимаешь, что это катастрофа! Где я так быстро нового лоха найду? Окучивала, окучивала его, а его бабки друзьям могут достаться. Ну где здесь справедливость?
– Так, Кристина, дай подумать. Костик стал жаться? Ты, наверное, сделала что-то не так?
– Мама, да при чем здесь я! – раздалось из другой комнаты. – Это все его друзья, они раскатали губу на Костины деньги.
– Друзья, говоришь? Вот сволочи!
– Да, Костик с ними в колледже вместе учился, потом они деньги вместе зарабатывали, чтобы какую-то ремонтную мастерскую открыть. Мечта у них была такая, понимаешь?
– Мечта, – ухмыльнулась Нонна. – Крис, ты должна убедить Константина, что он нашел женщину своей мечты, поэтому с другими мечтами ему придется распрощаться.
– Но как? Я уже сделала все, что могла, даже сказала, что беременна. А друзья ему какой-то ультиматум поставили.
– Ультиматум говоришь? Пусть он им же боком и выйдет. Не переживай, дочь, мы своего не упустим. Времена нынче тяжелые, разбрасываться денежными мешками глупо. Так, надо немного подумать...
Я поняла, что Нонне сегодня будет уже не до меня, ведь у ее дочери проблемы. А я пришла посоветоваться с Нонкой, как заставить Анжелу понять, что я имею право на личную жизнь. Она встречала в штыки всех моих ухажеров. Но подруга, кажется, напрочь забыла о моем присутствии и стала разрабатывать очередную операцию. Мне было это совершенно не интересно. Я ушла по-английски, не прощаясь».
Жалко, конечно, что тетя Лена проявила деликатность и ушла от Ложкаревых, не дослушав, что Наталья собирается предпринять, дабы Костерин не пошел на поводу у своих друзей. То, что Костик – это псевдоним Егора Костерина, я не сомневалась. Оказывается, Олег с Иваном не зря дали ему время на размышления. Прошло несколько дней, и он уже сам стал понимать – обездвижить свой капитал, а тем паче растратить его под ноль, это в высшей степени неразумно, тем более если намечается рождение ребенка. Юлька не побрезговала использовать такую банальную привязку, как беременность.
Ладно, посмотрим, что было дальше. Я прокрутила мышкой курсор и открыла новую главу. В ней речь шла о несостоявшемся Алинкином отчиме. Я помнила, что моя подруга очень ревностно отнеслась к тому, что дома стал слишком часто появляться один мужчина. Нечаева его сразу же возненавидела и стала устраивать ему разные подлянки. В результате тетя Лена с ним рассталась. По прошествии стольких лет она вспоминала об этом эпизоде своей жизни с юмором.
Пробежав глазами еще несколько абзацев, я снова нашла имя «Нонна» и стала читать более вдумчиво.
«Подруга пришла ко мне в очередных обновках, но при этом она была на удивление молчалива. Я спросила, как дела у Кристины. Нонна ответила:
– Я провернула одну операцию, теперь все пойдет по моему плану. Константин наш до последней копейки.
При этом радостных нот в голосе Нонны не звучало, скорее она была чем-то подавлена. Это могло означать только одно – ничего у нее не получилось, а признаваться в своих промахах ей не хотелось. Не такой у моей подруги характер. Мне бы хоть чуть-чуть ее уверенности в себе».
До конца повести оставалось около одной трети, но я закрыла файл и выключила компьютер. Ответ на главный вопрос был получен. Заказчицей взрывов выступала Наталья Ложкарева. Именно эта экзальтированная нимфоманка приходила к Панкову. Федя назвал ее проще – шлюхой. Но смысл один.
Я на все сто процентов уверовала в это, и вдруг во мне проснулся дипломированный юрист. Полина, а что, если это все твои домыслы? В тексте не было ни слова о взрывах. Да кто же признается в причастности к двойному убийству, пусть и непреднамеренному! Об этом не говорят даже с близкими подругами. Все равно надо заполучить хоть какие-то доказательства. У меня мелькнула мысль, откуда их можно взять, и я потянулась к телефону, но вовремя одумалась. Было около часа ночи. Пришлось отложить звонок до утра.
