Глава 14

Я пила кофе с тостами и думала о том, чем мне предстоит заняться теперь. Пожалуй, пора начать шантажировать супругов Дьяченко новыми данными. Пойду к Алене и сражу ее известием о том, что все знаю о ее грязных делишках и о том, что убийство Тамары – ее рук дело. У меня есть доказательства. А что я предъявлю в качестве таковых? Запись с камеры мобильника, где подруги сидят в кафе и мирно пьют сок с пирожными? И все, других доказательств у меня нет. Начну блефовать, как дед во время игры в покер? А если это не сработает? Если супруги пошлют меня куда подальше?

Зазвонил мой мобильник. На определителе высветился номер дяди Сережи.

– Полина, у меня для тебя две новости. И одна из них – точно хорошая. Насчет другой – не знаю.

– Дядя Сережа, говорите, не томите! – взмолилась я.

– Дьяченко Алена Дмитриевна почти два года тому назад окончила медицинский колледж. Дальше продолжать учебу не стала, скорее всего, из-за своего замужества.

– Так, значит, все-таки медицинский…

– Вторая новость от моего знакомого из «органов»: на «жучке», найденном в лаборатории больницы, где вчера обнаружен труп, отпечатки пальцев… стертые! Полина, ты меня слышишь? Установить владельца по таким «пальчикам» не представляется возможным.

– Дядя Сережа! Спасибо вам за действительно хорошую новость!

– Ну вот, вижу, что порадовал тебя. А то вчера ты была какая-то сама не своя. Теперь не будешь грустить?

– Не буду, дядя Сережа. Еще раз спасибо!

Я положила трубку и побежала в свою комнату, одеваться. Теперь мне было понятно, почему во сне бомж Вася сказал мне, что все обойдется. Насчет моих «пальчиков» действительно все обошлось! Но вот интересно, что означает беготня Сергея по лугу за козочками?

Я натягивала джинсы и джемпер и рассуждала про себя. Значит, Алена окончила медицинский колледж! Сто один процент гарантии, что это она сделала смертельный укол своей подруге, а яд, как всегда, мог достать ее изобретательный муженек. Он ведь у нас мастак по части химии. Такое уже нахимичил! Третий труп на счету этой милой семейки. Пора с ними закругляться, пока они еще кого-нибудь не отправили на тот свет.

Я выехала из коттеджного поселка и по дороге к магазинчику камней решила позвонить Надежде. А то она у меня в последнее время как-то выпала из дела. Даже не звонит, не торопит побыстрее разделаться с Дьяченко, взорвать их магазин. Я набрала ее номер и вскоре услышала в трубке приятный голос:

– Слушаю!

– Надежда, это Полина, привет!

– А-а… Здравствуй. Что-нибудь случилось?

– Ты что-то совсем пропала. Не хочешь узнать, как дела у твоих родственничков?

К моему удивлению, Надежда немного помедлила, прежде чем ответить.

– Хочу. А что там у них?

– На их счету еще один труп.

– Как?!. Боже мой! И кто на этот раз?

– Лаборантка, сделавшая липовый анализ брату твоего мужа. Некто Ольшанская Тамара из городской больницы.

– А-а, да, знаю. А за что они ее, она же им так помогла?!

– Я ее шантажировала, вымогала деньги. Очень солидную сумму. Обещала в случае ее отказа заплатить сдать ее ментам. Ольшанская пошла к Алене, потребовала денег и пригрозила: если ее возьмут, она расскажет и о своей лучшей подруге. «Я, мол, – заявила, – одна сидеть не буду!» Алене, ясное дело, очень не хотелось в тюрьму, но и расставаться с миллионом ей тоже не улыбалось. Вот она и выбрала более действенный и, главное, дешевый способ избавиться от нежелательной соучастницы и свидетельницы. Вчера днем Тамару нашли убитой в лаборатории. Причем убили ее уколом в шею.

– Какой ужас! В шприце, конечно, был яд?

– Да, быстродействующий. Я предчувствовала что-то такое, поэтому дежурила у больницы, хотела предотвратить…

– Не получилось?

– Нет. Похоже, Алена прошла туда переодетой, и я не узнала ее… Так что эти Дьяченко совсем распоясались, мочат всех подряд, как говорит моя подруга. Я думаю, пора браться за них всерьез. Сами эти ребята на достигнутом явно не остановятся.

– Третий труп!.. Прямо не Дьяченко, а «Дьяволченко» какие-то! Да, Полина, ты права, их надо остановить! Иначе они так и будут дальше убивать. Возмездие должно наконец настигнуть эту кровожадную парочку! Что ты собираешься делать?

– Теперь их шантажировать буду уже я. Пойду к ним…

– Полина! После всего этого ты пойдешь к ним?! Одна?

– Нет, приведу с собой отряд ОМОНа! И мы все вместе начнем их дружно шантажировать! О чем ты говоришь, Надежда? Конечно, я пойду одна. Но мне нужно, чтобы кто-то подстраховал меня.

– Ты хочешь, чтобы это была я?

– Вообще-то, хочу. А ты разве не можешь?

Надежда опять замялась. Что-то она темнит, мелькнула у меня мысль, но я не успела высказать ее вслух.

– Нет, почему же… Хорошо, давай я подстрахую тебя. Когда?

– Сейчас я еду к магазину, хочу послушать, о чем говорят Дьяченко, разведать обстановку. Если, конечно, они там. Потом сориентируюсь, когда лучше заявиться к ним, и сообщу тебе.

– Ладно, я буду ждать твоего звонка.

Я выключила телефон. Странно, но, кажется, у Надежды пыл мести как-то поугас. Или мне это только показалось? Нет, не показалось: она действительно разговаривала со мной уже без того энтузиазма, какой у нее был в самом начале, когда она просила меня помочь ей наказать убийц своего мужа и его брата. Тогда она просто била копытами, а сейчас… Не иначе, у Нади что-то случилось. Но почему она не сказала мне об этом? Если честно, не люблю я всякие загадки, недомолвки… За ними, как правило, следуют не очень-то приятные сюрпризы.

Из «прослушки» ничего интересного не доносилось. Голоса звучали далеко и невнятно, скорее всего, разговаривали в торговом зале. Я уже успела заскучать, как вдруг совершенно отчетливо услышала голос Алены:

– Сначала я чаю попью, потом ты, ладно?

– Ладно, – донесся издалека голос моей подруги.

Звякнула чашка о блюдце. Зашумел закипающий чайник. Мадам Дьяченко уселась трапезничать в подсобке. Сейчас я угощу ее добавочкой к чаю, чтобы ей не было слишком сладко!

Я достала мобильник и набрала ее номер.

– Алена?

– Да, я…

А голосок-то у нее испуганный! Или растерянный. Наверняка она взглянула на определитель, прежде чем ответить. Но мой номер у нее не высвечивался, об этом я позаботилась. Да и голос мне пришлось изменить, впрочем, говорить в низком регистре мне приходилось не раз.

– Здравствуйте, Алена. Приятно услышать старую знакомую! Как ваши делишки?

– Мы разве з-знакомы?

– Как быстро вы меня забыли! Надо же! Такая молодая девушка – и такая короткая память! Но ничего, память вашу можно освежить. Когда вы у себя в подсобке связали и попытались убить Надежду, я вам позвонила и вежливо попросила ее отпустить. Вспомнили?

Алена ответила не сразу. Чувствовалось, что она очень напряглась.

– Чего вы хотите? – спросила она тихо и мрачно.

– А вы не догадываетесь? Надо же! Такая большая девочка – и такая недогадливая!.. Хорошо, я объясню. Я вижу, вы, мадам, не утомляете окружающих разнообразием…

– Вы бредите? О чем вы?!

– Об убийствах. О них, о них… Странно, но все, кто вам мешает, покидают этот бренный мир…

– Я сейчас выключу телефон!.

– И напрасно! У меня есть то, что вас очень заинтересует. Я предлагаю вам купить это у меня.

– Я ничего ни у кого не покупаю! – гордо отрезала Алена.

Я засмеялась:

– А у меня купите. Спорим?

– Слушайте, вы кто?!

– Вы – продавец. Я – тоже продавец. В определенной степени. Я продаю сведения. Разным людям. За умеренную плату. И многие их покупают с удовольствием. А тех, кто не хочет покупать у меня сведения, я продаю. Милиции. Те берут их с удовольствием, поверьте. Им ведь надо раскрывать преступления. Им за это премии платят!

– Вы – шантажистка?! – гневно крикнула Алена.

– Разумеется. И, представьте, горжусь этим!

– Вы решили нас шантажировать? Господи, да что же это творится?! Уже третья! Сколько вас всего?

– А вы как бы хотели, мадам? Где большие деньги – там и большие проблемы. Итак, шутки в сторону. – Я заговорила строгим голосом, резко, отрывисто: – У меня имеется на вас компромат. Вы убили Ольшанскую Тамару…

– Нет!!!

– …сделав ей укол в шею. В шприце находился быстродействующий яд. У меня есть видеозапись, как вы проделали это. Я следила за вами…

– Вы не могли узнать меня!

– Да, вы переоделись, но я вас узнала. А еще у меня есть видеозапись, где вы обедаете с Тамарой в кафе «Надежда». И еще – как она требовала у вас деньги, которые я вымогала у нее. А после разговора со мной она побежала к вам. Она пришла к вам в магазин с микрофоном под воротником куртки…

– Сука!

– Несомненно. В записи, кстати, четко слышны ваши имена и…

– Что вам надо?!

– Мадам!.. – Я разыграла удивление пополам с негодованием.

– Сколько?

– Два. Всего лишь два «лимона» из дедушкиного наследства.

– Черт бы вас всех побрал!!! – Алена кричала так, что из торгового зала прибежала Алина. Я слышала, как она, очевидно, застыв в дверях, испуганно спросила:

– Что случилось?

– Уйди! – рявкнула на нее Алена и резко прервала увлекательный разговор со мною. – Черт, черт! Гады, твари! Чтоб вам всем передохнуть, сволочи!..

Последовала небольшая пауза… Я навострила уши.

– Анатолий! Срочно приезжай, у нас проблемы… Да к черту твой новый магазин!.. Идиот!

Через двадцать минут у крыльца «Каменного цветка» остановилась машина Анатолия. Поставив ее на сигнализацию, он скрылся в помещении. Из прослушки до меня донеслось тихое бормотание. Очевидно, Алена пересказывала любимому супругу нашу с ней беседу. Тот тоже чертыхался, матерился, а потом отчетливо сказал:

– Все эти гребаные вымогатели мне порядком надоели! Я больше не собираюсь никому ничего платить… Это мои деньги! Убью любого!.. Вечером заеду…

Тут он опять снизил голос до шепота, разобрать его было очень трудно. Пошептавшись несколько минут, супруги разбежались. Алена пошла в торговый зал, а ее супруг уехал куда-то по своим делам. Но я не собиралась оставлять эту парочку в покое! Моя задача теперь – дожимать их. Если я собственной персоной приду в магазин к Дьяченко, начну шантажировать их и требовать денег… Интересно, чем все это закончится? А вдруг у этого «взрывателя» есть пистолет? У него сдадут нервы, возьмет и пальнет в меня за милую душу! Очень бы мне не хотелось погибнуть во цвете лет, именно теперь, когда я сделала прическу от Птицына и встретила такого интересного человека, как Сергей! Нет, надо не просто продолжать вымогать у них деньги, следует придумать что-нибудь эдакое…

Дома я слегка перекусила парой бутербродов с чаем, вымыла чашку и поднялась в свою комнату. Деда дома не было, наверное, он пропадает у своих приятелей. Мне предстояло хорошенько продумать, в каком виде я появлюсь перед семейкой Дьяченко. Я перебирала свой гардероб, а из памяти все никак не выходила смерть Тамары Ольшанской. Убить свою подругу! Откуда у Алены такая кровожадность?! Впрочем, чему тут удивляться: если ее муженек грохнул родных братьев… В общем, с этими ребятами необходимо быть предельно осторожной, иначе я стану их четвертой жертвой.

Итак, мне предстоит разозлить их, вывести из себя, чтобы спровоцировать милую парочку на очередное покушение. За кого бы мне себя выдать? Может, за агента Интерпола? А если я заявлю им, что я – их родственница? Скажем, еще одна внучка их израильского дедушки! У Дьяченко патологическая непереносимость любых родственников, не зря же у них даже детей нет! Не думаю, что это случайность.

Итак, допустим, я назовусь внучкой господина Дубинина-Коротковича и скажу, что приехала из Израиля за своей долей наследства. Думаю, такой расклад приведет чету Дьяченко в бешенство. Они постараются убрать меня, как они уже ликвидировали всех остальных претендентов на наследство. А я их на этом и поймаю! Дьяченко должен погибнуть так же, как он убил своего брата Валентина. Лучше всего – взорвать его. Только не в магазине, как мечтала Надежда. Здание мы не тронем, оно тут ни при чем. Мы взорвем Анатолия так, чтобы больше никто не пострадал.

Итак, я – внучка, наследница, приехала из Израиля. Что мне для этого образа понадобится? Во-первых, парик. И желательно с кудрявыми локонами. Мне надо стать похожей на еврейку. Иврит мне учить все равно уже поздно, а вот если я заговорю по-русски с акцентом – получится как раз то, что нужно. Далее: хорошие шмотки. Я перебирала свой гардероб, но что-то ничего «еврейского» мне не попадалось. Тут мне позвонила Алина:

– Полин, ты как хочешь, а я ушла из магазина! – заявила она капризным тоном, не предвещавшим ничего хорошего.

– В каком смысле – ушла? Почему ушла?

– Ушла совсем! Не могу я больше работать с этой мегерой! Денег не платит, кричит… Ее там кто-то вывел из себя, видите ли! А я тут при чем?! Эта Алена каждый день выводит меня из себя, но я же терплю! А сегодня она вдруг так раскричалась, даже на покупательницу не взглянула, видно, совсем умом тронулась! Перед этим она говорила с кем-то по телефону. Кричала, психовала, я заглянула к ней в подсобку, спросила, что у нее случилось, а она так на меня рявкнула! Потом придурок этот ее приперся, Анатолий Викторович. Они минут двадцать о чем-то шептались. Он уехал, Алена вышла ко мне в торговый зал, я думала, она сейчас извинится за то, что рявкнула на меня, а она… Тварь! Нет, все, я больше не смогла этого терпеть и высказала ей все. Она заявила, что я свободна. Собирай, мол, шмотки и вали отсюда! Я говорю: ага, щазз! Только шнурки поглажу… Давай, говорю, зарплату за две с половиной недели работы почти без выходных! А она мне: «Я тебе деньги уже выдавала. У тебя что, память короткая?!. Вот свинья! Я ей говорю – ты, мол, совсем совесть потеряла?! Это ты ту «штуку» считаешь зарплатой?! А остальные? А она: «Будь довольна и этим! Ты и той тысячи не заслужила!» Ну, не хило закручено, а?! Тут я не стерпела и такое ей выдала, не стесняясь в выражениях!..

– Алина, так ты теперь не работаешь в магазине, совсем?

– Полин, неужели я должна такое терпеть?! Извини, я к такому обращению не привыкла! И то, что она мне не заплатила, ей еще боком выйдет, я так ей и сказала. Она визжала как пилорама: «Ты мне угрожаешь?! Да ты знаешь, что я с тобой сделаю?..» А я ей…

Да, довела-таки Аленушку до белого каления! В запале она даже продавщицу выгнала. Знала бы Нечаева, что это я накрутила ее хозяйку до такого состояния! А у мадам Дьяченко нервишки-то пошатнулись, ой, как пошатнулись! В первый раз она, нагрубив своей новой продавщице, хотя бы извинилась. А сейчас, похоже, она совсем слетела с тормозов.

– Алина, так теперь тебе новую работу придется искать?

– Что делать, поищу… Кстати, я тебе забыла сказать! Деньги за прическу Птицына не пропали даром. Вчера я в магазине с таким молодым человеком познакомилась! М-м-м… Это что-то! Высокий, симпатичный. Такие комплименты мне отпускал!..

– А что он там делал, в магазине побрякушек?

– Ты не поверишь: выбирал маме ко дню рождения серьги! Я ему, естественно, помогла, выбрала подороже, и очень стильные. В общем, мы познакомились, телефончиками махнулись. Сегодня вечером мы встречаемся… Ах, надо одеться поприличнее…

– Кстати, насчет одежки… Слушай, Алина, у тебя нет ничего в израильском стиле? Мне надо прикинуться гражданкой из Израиля.

– Да не вопрос! Подберем. Через час подвезу тебе такие шмотки, что сами евреи тебя от своих не отличат!

Нечаева всегда держала слово. Ровно в назначенное ею время у наших ворот просигналила ее машина. Она вытащила с заднего сиденья большой клетчатый баул, который мы с ней вдвоем внесли в мою комнату.

– Так, Полина, готовься, сейчас мы из тебя сделаем еврейку!

После ужина я поднялась к себе в комнату и принялась «рисовать» еврейскую внешность. Я надела парик с черными кудрями, красивый джемпер, стильные узкие брюки. Такие вещи могла одолжить мне только Нечаева, в моем гардеробе вещи были намного скромнее. Потом я села к зеркалу. Бежевый тон на лицо – имитируем загар. Насколько я знаю, Израиль находится на берегу Средиземного моря, и поэтому там всегда тепло. Черные линзы, черные брови, яркая подводка вокруг глаз – и через десять минут на меня из зеркала смотрела совершенно другая женщина. Я не знаю, была ли я похожа на еврейку, но мой внешний вид мне очень понравился. Получилась такая яркая особа! Несколько побрякушек завершили образ: серьги – в уши, на шею – подаренный недавно моим дедушкой кулон, пара перстней, не таких уж и дорогих, но зато создающих нужный эффект. Вот в таком виде я и заявлюсь к супругам Дьяченко! Осталось позвонить Надежде и Серафиме. Пусть подстрахуют меня, посидят в моей машине, а то от этих «Дьяволченко» ожидать приходится всего. Им теперь – одним трупом больше, одним меньше, разницы нет, а я еще собираюсь немножко пожить, да и осиротить деда окончательно мне все-таки не хотелось бы.

Я ехала за Надеждой. Проезжая мимо гостиницы «Московская», я увидела такое интересное зрелище, что даже притормозила. У крыльца отеля остановилась шикарная тачка размером с хороший сарай. На тачке были московские номера. Из нее вышли сначала два охранника в строгих костюмах и темных очках, осмотрелись по сторонам, как заправские телохранители в кино, потом открыли заднюю дверцу машины и выпустили на свет божий крутую московскую бизнесвумен в дорогущем норковом манто до земли, и это – несмотря на довольно-таки теплую весеннюю погоду. Следом за дамой выскочил еще один охранник, точно такой же, как и первые два. Он тоже огляделся по сторонам. Все они окружили свою вумен и так, взяв ее в кольцо, повели ее к дверям гостиницы. А охрана-то вооружена, отметила я про себя! Под пиджаком у каждого из этих громил угадывалась кобура. Серьезные ребята! Если на их хозяйку кто-нибудь пойдет в атаку с оружием – они, не моргнув глазом, изрешетят любого, как пить дать… И тут мне в голову пришел план, как нам следует действовать в отношении Анатолия Дьяченко. Я выжала сцепление и поехала к Надежде.

Мы сидели втроем в моей машине. Третьей была Серафима. Я давала девчонкам последний инструктаж:

– Значит, как записывать с прослушки, вы поняли. Когда звонить мне на сотовый – тоже… Так, что еще?

– Полина, иди, пора! Скоро семь, они сейчас магазин закроют, – поторопила меня Серафима. – Ты в нас не сомневайся, если что, мы тут такой раскардаш устроим!

– Хотелось бы как раз обойтись без него. Ну, ладно. Пошла!

Я вылезла из машины.

– Полина! Удачи! – прошептала Серафима.

– Спасибо.

– Ни пуха ни пера! – пожелала мне Надежда.

– К черту, девочки, к черту!

Я поднялась на крыльцо. Перед моим носом висела табличка «Закрыто», видно, только что ее присобачили: Алена шла от входной двери в сторону подсобки. Я решительно постучала по стеклу костяшками пальцев. Она повернулась, посмотрела на дверь и недовольно крикнула:

– Закрыто, приходите завтра!

– Мадам Дьяченко! Мне не надо покупать ваши украшений, мне надо вам беседовать…

Я старалась говорить с акцентом и коверкала слова, все-таки я – иностранка!

Алена удивленно уставилась на меня. Поразмышляла несколько мгновений, потом двинулась обратно ко входу.

– Вы кто? – спросила она через дверь.

– Я – ваша родня. Я приехать из Израиль! Моя фамилия – Дубинина-Короткович.

Алена застыла как изваяние. Это была немая сцена «Не ждали». Некоторое время она смотрела на меня широко открытыми глазами, потом, очевидно, какая-то мысль вывела ее из ступора. Она подошла вплотную к двери и переспросила меня с сомнением в голосе:

– Как, вы говорите, вас зовут?!

– Рашель Дубинина-Короткович. Я жила в доме у господина Дубинина. Мы можем говорить с вами?

Алена нерешительно открыла дверь, все еще не сводя с меня удивленного взгляда. Я вошла в магазин.

– О! У вас такой магазин! Украшения – это очень прибыльно. У вас хороший бизнес, мадам. Куда можно ходить? – спросила я.

– Туда, – Алена показала рукою на дверь подсобки.

Я вошла первой в тесную комнатку. Алена – за мной. Мы сели на стулья возле стола, она все еще не сводила с меня глаз.

– А где ваш супруг, господин Дьяченко?

– Сейчас должен подъехать, жду его с минуты на минуту.

– Мы будем ждать его вместе, – радостно сказала я, – ваш муж будет иметь хороший сюрприз…

– Как вы нас нашли? – спросила Алена.

– О! Юридическая фирма-посредник давать мне ваш адрес. Они мне – давать, я вас – искать…

В это время в дверь постучали. Алена бросилась открывать и вернулась с Анатолием, по пути, очевидно, успев шепнуть ему обо мне словечко. Супруг вошел в комнату с испуганным лицом.

– О! Господин Дьяченко? Здравствуйте! Меня зовут Рашель. Рашель Дубинина-Короткович.

Анатолий опустился на стул, не сводя с меня растерянного взгляда. Мне показалось, что он даже как-то побледнел.

– Что еще за Рашель?! Кто вы? Откуда?

– Я говорить ваша жена, что я приехать из Израиль. Я хорошо знать ваш язык. Эсфира Наумовна учить меня языку. Она говорит: «Рашель, учи язык, это всегда пригодится в жизни!» Очень мудрая женщина! Она умирать – я очень желать… О нет! Жа-леть.

– Простите, я не понял. Вы – кто?

– О! Я плохо говорить? Вы не понимать меня? Я – внучка дяди Мойши. Мы так звать господина Дубинина. Мы все очень любить дедушка, очень был хороший человек! Он удочеривал… как это? Вы понимаете? Моя мама. Я – его внучка.

– Внучка дедушки Дубинина-Коротковича?! Как это может быть?! Это я – его внук! Он – отец моей матери, а вы…

– Да, да! Адвокат говорить мне, что русский закон – другой закон. Ваш закон – удочеривать внучка нельзя. Наш закон – можно. У меня есть документ, что ваш дедушка официално удочеривал моя мама. Этот документ – на языке иврит. Я отдавать его переводить на русский. Завтра после обеда документ будет готов. Я его забирать и вам показать. Я пришла рано… как это? Раньше – знакомиться. Я – ваш родственник… Нет. Род-ствен-ни-ца! О! Вот.

Я обвела обоих супругов счастливыми глазами. Но они явно не разделяли моего восторга по поводу обретения близких родственников. Они были предельно встревожены моим появлением.

– Какая еще родственница?! – вскипел вдруг Анатолий. – Только вас мне не хватало, ко всем остальным напастям!

– Какая напастям? Я ехать из Израиль к моим родным. Я хочу видеть Валентин и Валерий! Дедушка Мойша говорить, что они очень хороший мальчики. Я хочу знакомиться с моими братьями…

– Тамбовские волки тебе братья, – огрызнулся на меня Анатолий.

– Какие волки?! Я не хочу волки, я хочу Валерий и Валентин… Мои русские родня… Мы все…

– Вы зачем приехали? – перебил меня Анатолий. – Так сказать, цель вашего визита?

– О! Я буду делить с вами наследство. Фирма-посредник переправила дедушкино наследство сюда, в Россия. Моя доля ушла сюда. Я бывала в отъезде, не знала, что дедушка умирать. Я приехать – я делить наследство. Моя часть – четвертая… Адвокат говорить мне, что это пять русских миллионов…

– Ага, хрен тебе, а не четверть наследства! Делить она приехала, – зло прошипел Анатолий.

Я растерянно вытаращила на супругов глаза, стараясь сделать наивное лицо.

– Я не понимать! Зачем мне хрен?! Я знать, что такое хрен. Моя мама кушать все с хреном. Это горько, и я так не кушать. Я хочу деньги! А хрен вы оставлять себе…

– Что?! – Анатолий вскочил.

– Тише, дорогой, она – иностранка, она не понимает, что говорит, – прошипела Алена.

– Господин Дьяченко обижаться? – Я удивленно уставилась на Алену. – Почему? Я знать… нет, знавать… нет… О! Я зна-ю, что русские любят хрен и все, что горько и… как это? Горит во рту. Но я…

– Да хватит вам, заладили, ё-моё! Насчет денег давайте поговорим, – он утер пот со лба.

Анатолий нервно зашагал туда-обратно по комнатушке, хотя развернуться здесь ему было негде. Я внимательно смотрела на него. Он вдруг резко повернулся ко мне и спросил, сузив глаза:

– Вы с кем приехали из Израиля?

– Мой адвокат, господин Эзенштейн.

– А где остановились?

– Гостиница «Московская».

– Скажите… как вас там?

– Рашель. Ра-шель!

– Ага, госпожа Рашель… вы своему адвокату сказали, куда идете?

Я постаралась прикинуться абсолютной дурочкой и изобразить полнейшую наивность. Главное, чтобы супруги поверили, что кто-то еще знает, где меня искать в случае чего, и не попытались грохнуть меня прямо у себя в подсобке. С них станется!

– Да, господин Эзенштейн давать мне этот адрес и другие сведения.

– А у него они откуда?

– У него есть здесь, в вашем город… как это? Знакомства. Он мне помогать разыскать вас и оформлять наследство. Вот. – Я снова обвела супругов дружелюбным взглядом.

Анатолий опустился наконец на стул и сильно потер виски ладонями.

– Я сейчас с ума сойду, – тихо и невнятно пробормотал он невыразительным голосом, без каких-либо эмоций.

– Что говорить господин Дьяченко? – спросила я у Алены.

– Ничего, – огрызнулась она, – устал он, работал много…

– А! Работать – это хорошо! – радостно подхватила я.

– Да-а… Тебе-то хорошо, – недобро, с какой-то скрытой угрозой в голосе проговорил Анатолий. Потом он посмотрел на жену. – Ну, и что будем делать? С нашей новой бедой?

Та искоса стрельнула в меня злыми глазами и отвернулась.

– Дома поговорим. Выпроваживай ее, – процедила она сквозь зубы, так, чтобы услышал ее только супруг.

– Что говорить мадам Дьяченко? – спросила я у Анатолия.

– Мадам Дьяченко говорить, что вам надо уходить! – Анатолий резко встал.

– Я буду приходить к вам завтра! Я буду заявлять свои права! Мой адвокат будет хлопать, нет… хло-по-тать, – затараторила я, продвигаясь к выходу, весьма активно подталкиваемая Анатолием.

– Ага, будешь, будешь… Вот завтра и увидимся!

– Я оставлять вам мой телефон, – я протянула Анатолию бумажку со своим номером. – А вы давать мне ваш телефон?

Он полез в карман и достал блокнот. Черкнув на нем свой номер, он вырвал листок и протянул его мне. Я положила бумажку в свою сумочку.

– Зачем? – испуганно вскрикнула Алена.

– Она все равно не отстанет, – махнул рукой ее супруг, – будет таскаться сюда… Думаешь, она откажется от своей доли?!

– Что вы говорить, господин Дьяченко? Я вас не понимать…

– Ничего, давай иди отсюда, сестренка, мать твою!

– Мать – нет, я приезжать одна, мама оставаться в Израиль…

Анатолий тихо взвыл, вытолкал меня за дверь, захлопнул ее, и я осталась на крыльце одна.