Глава 13

Сабрина стояла на палубе, ее рассеянный взгляд скользил по живописной картине, которую представлял собой бурлящий шумный порт Неаполя. В другое время это зрелище доставило бы ей, так жаждущей приключений, удовольствие. Ее бы заворожил этот необычный иноземный мир, наполненный странными и загадочными существами певучим говором далеких стран и неистребимым резким запахом доков. Но сейчас она едва сдерживала раздражение.

Теперь, когда Николас не только знал о цели их путешествия, но и согласился принять в нем участие, каждая задержка вызывала у нее приступ злости.

Но Мэтт настоял на остановке в Неаполе, необходимой для него как судовладельца, и она не могла спорить, когда дело касалось его деловых интересов. Ей казалось, что оставшиеся до отплытия часы превращаются в бесконечность.

Прошло больше часа с тех пор, как они вошли в порт.

Николас сослался на необходимость отправить письмо и ушел.

Мэтта, занятого хлопотами по стоянке, пополнением запасов продовольствия и тысячей других, связанных с мореплаванием мелочей, нигде не было видно.

Мужчины были заняты делами, и Сабрина осталась предоставленной самой себе. Не имея желания сойти на берег, она вынуждена была довольствоваться наблюдением за происходящим на причале.

— Пенни за твои мысли, или они стоят больше? — остановился рядом с ней Мэтт.

— Я бы сказала, что сейчас мои мысли ничего не стоят. Если ты не скажешь, что мы отплываем, я буду стоять здесь, проклиная каждую секунду задержки.

— Бри, — рассмеялся Мэтт, — твое сокровище пролежало двадцать лет. Оно может подождать еще несколько дней.

Она отвела взгляд от причала и пристально посмотрела на капитана.

— Как вы ладите с Николасом? Последнее время вас, кажется, и водой не разольешь. Могу я надеяться, что вы отбросите свою неприязнь и станете друзьями?

Мэтт ответил осторожно:

— Не могу сказать, что мы подружились. Честно говоря, я не доверяю ему.

— Почему же?

— Не смотри на меня с таким возмущением, Бри. Ты прекрасно знаешь, что этот человек работал на правительство, и я подозреваю, он занимался далеко не дипломатическими делами.

У Сабрины екнуло сердце. Не узнал ли Мэтт Николаса? Она все еще не решила, следует ли ей рассказать Мэтту о том, что она вышла замуж за того самого шпиона, которого они избили десять лет назад, или, как подсказывал разум, промолчать.

Она с вызовом взглянула на Мэтта:

— Без сомнения, но что это меняет?

— Он постоянно старается выпытать у меня что-то, Бри. И делает это очень умело. Он задает вопросы как бы между прочим, и так искусно, что я не сразу понимаю их скрытый смысл.

Сабрина встревожилась:

— Какие же это вопросы?

— В основном о моей жизни, моем прошлом. Он расспрашивал о моих родителях, моей семье… сестре. — Он жалобно посмотрел на нее. — А это трудный вопрос. Я понятия не имею, от чего пришла в отчаяние эта сестра, что за проблемы у нее были, когда она…

— Хватит, — с раздражением перебила она. — Его вопросы кажутся довольно невинными.

— Я так не думаю, — покачал он головой. — Он еще расспрашивал о моих кораблях, сколько их у меня сейчас и сколько было десять лет назад. Он пытался выяснить, каким образом я разбогател настолько, что смог приобрести такой флот. Нет, он определенно добивается ответов. Как бы я хотел знать, что скрывается за этими вопросами! Единственное, о чем он не спрашивал, так это о тебе.

Сабрине стало не по себе под его пристальным взглядом.

— Что происходит, Бри? — осторожно спросил он. — Ты что-то скрываешь от меня?

Сабрина молчала, множество мыслей проносилось в ее голове. Заслужил ли Мэтт право знать, кем был Николас? Или теперь она должна доверять мужу больше, чем своему старому другу и партнеру? Если Николас и задал несколько вопросов, это еще не значит, что он что-то подозревает, это, может быть, простое любопытство. Однако тот, кто заранее предупрежден, — тот вооружен, и, возможно, следует рассказать Мэтту все, что ей известно.

— Простите, капитан, — произнес Саймон.

Его вмешательство обрадовало Сабрину, и она с облегчением вздохнула. Она еще успеет рассказать Мэтту о Николасе позднее. Кроме того, его недоверие к ее мужу не было достаточно сильным, чтобы он предал их.

Мэтт повернулся к помощнику:

— В чем дело, Саймон?

— Да вот, капитан, — глаза великана весело поблескивали, — на причале появился молодой джентльмен, который говорит, что он и его спутники оказались в затруднительном положении. Они направляются в Египет и хотят, чтобы мы их взяли в качестве пассажиров.

— Сколько их? — с некоторым любопытством спросил Мэтт.

— Он и с ним две женщины. Молодая кажется очень расстроенной, вот-вот расплачется. Но старшая леди, по-видимому, довольна. Она называет их затруднения крестовым походом за приключениями, — усмехнулся Сайгон. — Могу поспорить, она страшно сварливая, но весьма сильна духом.

Мэтт колебался, и Саймон воспользовался паузой:

— Они обе красавицы, капитан. И говорят, что заплатят вдвое больше положенного.

Сабрина чуть не застонала. Судя по выражению лица Мэтта, замечание Саймона заинтересовало капитана. Саймон добивался своего с азартом фехтовальщика, наносящего последний, решительный удар.

— Так говоришь, они красавицы?

— Да, сэр.

— А у нас есть свободные каюты?

— Только одна, подходящая для пассажиров, — с невинным видом ответил Саймон. — Я подумал, что мы можем поместить молодого джентльмена с его милостью в свободной каюте, а женщины пусть будут вместе.

— Подождите минутку… — сказала Сабрина звенящим от негодования голосом.

— Это означает, что мы вынуждены разлучить новобрачных. — Лицо Мэтта расплылось в улыбке. — Хорошо, Саймон, мы берем их.

— Мэтт! — Сабрина пыталась высказать свое крайнее возмущение.

— Бри, ты же не хочешь отвернуться от наших братьев-путешественников. — Он обратился к Саймону: — Они англичане?

Моряк кивнул.

— И к тому же соотечественники, Бри. — Мэтт с грустью посмотрел на нее. — Я не думал, что ты такая бесчувственная… Правильнее сказать, эгоистка, — не так ли Саймон?

У Саймона тоже был огорченный вид.

— Да, капитан, полагаю, «эгоистка» — подходящее слово.

Сабрина переводила взгляд с одного на другого. Мало того, что они здесь задержались, так она еще должна делить каюту с двумя незнакомками. Вероятнее всего это благовоспитанные леди, которых ей хватало и в Лондоне. Женщины, которым никогда не понять ее. Теперь она больше не будет проводить ночи в объятиях Николаса. Горькое разочарование охватило ее.

— Бри? — осторожно спросил Мэтт.

— Очень хорошо, — сквозь зубы проворчала она.

— Чем больше, тем веселее.

Мэтт удовлетворенно улыбнулся:

— Я знал, что ты меня поймешь. В конце концов, это деньги, и это судно предназначено для пассажиров.

Она насмешливо фыркнула и демонстративно повернулась к нему спиной. Сабрина была готова смириться с неудобствами, но наотрез отказывалась проявлять любезность. У нее не было никакого желания знакомиться с этими незваными гостями.

— Приведи их сюда, Саймон, — весело приказал Мэтт. — Ну, Бри…

Она резко повернулась и посмотрела ему в глаза:

— Не смей оправдываться передо мной, Мэттью Мэдисон. Я прекрасно понимаю, чего ты добиваешься. Ты просто не можешь видеть нас с Николасом вместе и всячески хочешь доставить нам неприятности.

— Бри, неужели я могу так поступить с тобой?

— Можешь, — она уничтожающе взглянула на него, — и уже поступаешь.

Голоса новых пассажиров, приближавшихся к судну, привлекли их внимание. На расстоянии нельзя было рассмотреть их, но две фигуры показались Сабрине знакомыми.

Они ступили на трап. Лицо женщины, шедшей впереди, кого-то ей напоминало. За ней поднималась молодая блондинка…

— Черт побери! — ахнула Сабрина.

— Саймон был прав, они красавицы. — Мэтт восхищенно улыбнулся.

— Даже и не думай, Мэтт. Это моя дочь, — ледяным тоном произнесла Сабрина.

— Твоя дочь? — удивился он. — Высокая, темноволосая — это твоя дочь?

— Нет, идиот. Блондинка — моя дочь. Как, скажите, во имя всех святых…

— А кто же другая? — с интересом спросил Мэтт.

На мгновение Сабрина забыла о потрясении, которое испытала при появлении Белинды на корабле, и чуть не расхохоталась. Так ему и надо. Именно этого он и заслуживает.

— Это, дорогой мой друг, Уинни Харрингтон, сестра Николаса.

— Его сестра? — На лице Мэтта мелькнула растерянность. — Как ты думаешь, она дорога ему?

— Полагаю, более чем тебе твоя. Ведь сестра Николаса действительно существует.

Мэтт смотрел на новоприбывших, и Сабрина заметила, как он решительно стиснул зубы. Она всего однажды видела Уинни Харрингтон, но слышала, что эта женщина больше интересуется книгами, чем мужчинами. Однако равнодушие женщины было самым верным средством покорить такого мужчину, как Мэтт. Новый поворот событий обещал интересное их развитие.

Белинда взбежала по ступеням трапа и, рыдая, бросилась в объятия матери.

— Ах, мама, я не надеялась, что мы найдем тебя. Я так беспокоилась. Тот мерзкий человек прогнал нас со своего грязного судна. И Эрик ужасно страдал от болезни. С самого начала, как мы покинули Англию, все было просто ужасно.

В Сабрине жалость к дочери боролась с веселым любопытством, вызванным ее трагическим монологом. Она прижала Белинду к себе и поверх ее головы взглянула на смущенного Эрика:

— О чем она говорит?

Он нервно прокашлялся:

— У нас были… э-э… некоторые неприятности.

— Неприятности. — Белинда оторвала голову от плеча матери. Ее глаза возмущенно вспыхнули, когда она посмотрела на своего жениха. — По-моему, Эрик, сказано слишком мягко. «Несчастья» — вот более точное определение.

Эрик был похож в лучшем случае на тонущего человека, пытающегося выплыть.

— Белинда, я уверен…

— Эрик, — остановила его Сабрина, — будет лучше, если ты позволишь Белинде рассказать о ваших неудачах и объяснить, что вы все трое здесь делаете.

— Спасибо, мама. — Белинда неожиданно шмыгнула носом. — Когда я узнала, что ты отправилась в Египет, я решила, что мы должны последовать за тобой. — Она с беспокойством взглянула на мать. — Ради тебя, конечно.

— Конечно, — вздохнула Сабрина. Лицо Белинды прояснилось.

— Во всяком случае, мы решили ехать, и тетушка Эрика, Уинни, согласилась сопровождать нас. — Белинда бросила быстрый взгляд на Уинни, поглощенную разговором с Саймоном. — Пойдем, мама.

Белинда, взяв мать под руку, отвела ее в сторону, чтобы их не могли услышать. Дочь незаметно с нежностью прильнула к матери.

— Мама, Уинни просто невыносима. Она, по-видимому, прочитала все книги на свете и старается с каждым поделиться знаниями, почерпнутыми из них. Она довела капитана нашего судна до того, что он высадил и бросил нас здесь. А когда Уинни никого не просвещает о каких-нибудь пустяках, она пишет этот ужасный дневник. Мне кажется, Уинни замечает каждую мелочь в моих разговорах или поступках. Это страшно неприятно!

— Конечно. — Сабрина с трудом удержалась от улыбки. Белинда была возмущена в высшей степени, и, когда Сабрина вспомнила, какой интерес к Уинни проявил Мэтт… О, да, впереди их явно ожидали забавные ситуации. Сабрина вновь обратилась к дочери: — Но сейчас все разрешилось, и мы все вместе.

— О, нет, мама, это еще не все

— Нет?

— Мама, дело в Эрике, — вздохнула Белинда. — Он был, так сказать, болен морской болезнью.

Она наклонилась к Сабрине, делясь своими сомнениями.

— Я знаю, что, когда выходишь замуж, следует вместе переносить болезни и все неприятности, но в жизни это довольно трудно. Понимаю, что это немилосердно, но день за днем видеть его перегнувшимся через борт, слышать его стоны и наблюдать, как он становится такого странного зеленого цвета… ну, просто не…

— Не романтично? Не геройски? Совсем не то, что ты ожидала?

— Вот именно! Мама, что мне делать?

Свойственное юности трагическое восприятие жизни затуманило сапфировые глаза Белинды. Сабрина сдержала улыбку. Она слишком хорошо помнила возвышенные чувства, присущие юности. В этом возрасте она была уже замужем и родила ребенка.

— Милая моя, ты его еще любишь?

Белинда печально кивнула.

— Тогда мой тебе совет, — медленно начала Сабрина, — в будущем постарайся, чтобы этот человек больше никогда не ступил на палубу корабля. Держи его на суше. Возможно, я бы не пустила его даже на берег, чтобы он море и не видел.

Белинда удивленно округлила глаза и молча обдумывала совет матери.

— Но, мама, а как же Брайтон? Я обожаю Брайтон и думаю, Эрик… — Она улыбнулась. — Мама, ты смеешься надо мной!

Сабрина тоже улыбнулась:

— Не совсем, дорогая. — Ее ласковый тон исчез, и она решительно перевела разговор на другое; — Теперь, когда мы покончили с твоими бедами, ты должна толком объяснить мне, что вы здесь делаете. Я оставила тебя в Лондоне и была уверена, что ты пробудешь там до моего возвращения.

Белинда отстранилась от матери:

— Мама, разве непонятно, почему мы отправились за тобой?

— Нет, непонятно. Я требую объяснения и надеюсь, оно будет убедительным. Я не очень-то обрадовалась, увидев тебя здесь.

— Хорошо, мама, — сказала Белинда тем вызывающим раздражение тоном, который всегда выводил Сабрину из себя. — Мы приехали, потому что… — Белинда оглядела мать. — Что это на тебе надето? — Она застыла от ужаса. — Ты в штанах? Это неприлично, мама, совершенно неприлично. Я просто не могу…

К ним подошел Николас, за которым плелся Эрик.

— Подожди, ты еще услышишь, как она говорит. Ее вульгарная речь чудовищнее одежды. Добрый день, Белинда. Так приятно снова увидеть тебя!

— Вы! — Она порывисто повернулась к матери. — Мы здесь для того, чтобы спасти твою репутацию. Спасти тебя от него!

От удивления Сабрина чуть не лишилась дара речи.

— Вы приехали спасать меня? — с трудом выдавила она. — От него? Почему это вы решили, что меня необходимо спасать, и потащились за нами на край света?

— В самом деле, почему? — с веселым любопытством спросил Николас.

Белинда с гневом посмотрела на него.

— Мама, может быть, тебе это неизвестно, но лорд Уайлдвуд пользуется дурной репутацией. — Белинда выпрямилась с видом суровой добродетели. — Короче говоря, мама, этот человек — распутник.

Внезапно абсурдность ситуации дошла до сознания Сабрины. Она взглянула на Николаса и увидела веселый блеск в его глазах.

— И вы надеялись спасти меня, чтобы я неe стала его следующей жертвой? Спасти от его прославленных чар? Спасти от его постели?

Белинда покраснела от грубоватой прямоты ее слов.

— Да.

— Похвально, что ты заботишься о добродетели своей матери, — сказал Николас. — Однако боюсь, вы приехали слишком поздно.

— Николас, — резко перебила Сабрина. Этот разговор принимал нежелательный оборот.

Белинда побледнела:

— Слишком поздно?

— Да, — с огорченным видом покачал Николас головой. — Если бы я только знал, как ты беспокоишься, я бы сдержался. Как теперь…

— О Боже. — Белинда покачнулась.

— И насколько я помню, — пожал плечами Николас, — твоя мать не особенно возражала против моих ухаживаний.

— Черт, — вырвалось у Сабрины.

Белинда открыла рот, и Эрик, бросившись к ней, поддержал ее за талию.

— Отец, тебе не следовало говорить ей такие вещи. Она очень нежная натура.

Николас усмехнулся:

— Прости. Я не знал. Думал, что она как… ну… такая же крепкая, как ее мать.

Сабрина стиснула зубы. Николас представлял собой образец детской невинности. Он заложил руки за спину, приятная улыбка сияла на его лице, и ей показалось, что она слышит, как он напевает: «О, погубил он меня».

Белинда жалобно вскрикнула и покачнулась. Сабрина не выдержала:

— Он женился на мне.

— Женился? — Белинда быстро оправилась от надвигавшегося обморока. — Ты теперь графиня Уайлдвуд? — Обескураженная, она повернулась к Николасу: — И вы теперь мой…

— Отчим. — Привычным жестом Николас взял ее руку и поднес к губам.

— Отлично, отец, — улыбнулся Эрик.

— Какой удивительный сюрприз, — слабым голосом произнесла Белинда,

Она отняла руку и с упреком посмотрела на мать.

— Но, мама, ты была маркизой, а теперь будешь всего лишь графиней.

— Господи, Белинда! — возмутилась Сабрина.

Как мог ее ребенок оказаться таким заносчивым снобом?

Белинда смутилась:

— Но, мама, я честно сказала то, что думаю. — Она взглядом попросила у Николаса прощения. — Она на самом деле променяла более высокий титул на более низкий, — старательно объясняла Белинда. — Она была маркизой…

— А теперь она — моя жена, — перебил Николас с довольной улыбкой. — Думаю, если спросить ее, она скажет, что вполне удовлетворена своей… так сказать, сделкой.

— Это правда, мама? — с беспокойством спросила Белинда.

Сабрина посмотрела на мужа и с удивлением увидела тот же вопрос в его глазах. Сердце ее дрогнуло. Может быть, он все же любит ее? Не спуская глаз с мужа, она ответила дочери:

— Да, дорогая, я довольна. Очень довольна!

Этот человек, повторявший слова любви многим женщинам бессчетное количество раз, вероятно, никогда не скажет их так, как ей бы хотелось. Он просто не умеет этого. Но она подозревала, что где-то в глубине его души тлеет искра зарождающегося чувства. Об этом говорили его глаза.

— Николас! Я знала, что мы все-таки догоним тебя. — Сияющая Уинни подбежала к ним и поцеловала брата в щеку. — И в Италии… как это интересно! У нас были восхитительные приключения, даже не могу рассказать тебе…

— Мы уже слышали немного об этих приключениях, — Усмехнулся Николас, — и, кажется, еще более восхитительные ожидают нас в будущем.

— Правда? — Брови Уинни подпрыгнули выше золотой оправы ее очков. — Не представляю себе, случившееся с нами никому не доставило удовольствия Конечно, бедный Эрик чувствовал себя неважно. И милая Белинда не радовалась так, как можно было бы ожидать от девушки ее возраста. Однако я… — Уинни посмотрела на Сабрину. — Леди Уинфилд, я полагаю, вы лучше других понимаете всю увлекательность приключений.

— Почему вы так думаете? — осторожно спросила Сабрина.

Уинни пожала плечами.

— Но это же очевидно, дорогая. Во-первых, вы неожиданно отправились в таинственное путешествие в древнюю страну. Затем вы неожиданно вышли замуж за человека, которого почти не знаете…

— Так ты уже слышала об этом? — улыбнулся Николас. Уинни кивнула на Саймона:

— Этот джентльмен был так добр, что рассказал мне. Должна признаться, я была несколько удивлена.

— Ты же предполагала, что я когда-нибудь снова женюсь, — заметил Николас.

— Конечно, я на это надеялась, — вздохнула Уинни. — Но когда это случилось, я не думала, что ты женился на… э-э… ком-то таком.

— Простите, что перебиваю, — с сарказмом сказала Сабрина, — но мне надоело, что люди обсуждают меня, как будто я отсутствую. Итак, что же вы подразумеваете под «кем-то таким»?

— Дорогая, я ни в коей мере не осуждаю. Наоборот, я вами восхищаюсь. Я уже говорила, что вы любите приключения и все неожиданное. Ваше решение взять в мужья Николаса подтверждает, что вы любите преодолевать трудности.

— Едва ли меня можно назвать трудностью, — обиделся Николас. — На брачном рынке меня всегда считали завидным женихом.

Сабрина и Уинни переглянулись.

— Возможно, я недостаточно ясно выразилась. — Уинни замолчала, осторожно подбирая слова. — Я полагала, что, когда Николас наконец женится, это будет женщина строгих правил. — Уинни, склонив набок голову, задумчиво оглядела Сабрину. — Теперь я вспоминаю, что всегда считала вас именно такой. По крайней мере, это я о вас слышала. Думаю, мы превосходно поладим! — Она одобрительно посмотрела на одежду Сабрины. — И если бы вы одолжили мне пару этих очаровательных бриджей или помогли достать такие же…

Николас тяжело вздохнул:

— Уинни!

— Бри! — Мэтт толкнул локтем Сабрину. — Кажется, все здесь знакомы, кроме меня. — Он посмотрел на Уинни, и она ответила долгим выразительным взглядом. — Что я должен сделать, чтобы заслужить честь быть представленным этой милой леди?

Сабрина подавила смех от этого открыто проявленного интереса Мэтта и грозно нахмуренных бровей мужа.

— Конечно. Что это нашло на меня, что я забыла вас представить? — Сабрина с невинным видом взмахнула ресницами. — Мэтт, разреши представить леди Уинифред Харрингтон. Уинни, это Мэттью Мэдисон, капитан корабля.

— Капитан, у вас великолепный корабль! — В голосе Уинни послышались нежные нотки.

Удивленная, Сабрина переглянулась с мужем.

— Ах, его великолепие бледнеет в вашем присутствии.

Мэтт взял руку Уинни и поднес к губам. Он не сводил с нее глаз, их взаимный интерес был очевиден. Они не замечали любопытных взглядов, устремленных на них. Николас выглядел встревоженным, глаза его сузились. На лице Белинды Сабрина увидела любопытство, а ее жених усмехался с видом опытного светского человека. Даже Саймон, широко улыбаясь, присоединился к зрителям.

— Думаю, мы сумеем всех устроить, — нарушила молчание Сабрина, побуждаемая растущим в ней ощущением неловкости, как будто и она, и все остальные вторглись в эту романтическую, интимную встречу.

Все быстро и оживленно заговорили. Уинни отняла у Мэтта свою руку, но было заметно, как неохотно она это сделала, словно ни он, ни она не могли оборвать связавшую их нить.

— Если вы, леди, последуете за мной… — Саймон направился к каюте Сабрины, и женщины ушли, весело и взволнованно болтая.

Сабрина изучающе смотрела на Уинни. Интересно было видеть Мэтта покоренным умной образованной женщиной, но ей не хотелось, чтобы его сердце было разбито. А впечатление, которое он произвел на Уинни, давало основание думать, что вероятность разбитого сердца грозила им обоим.

Она плохо знала Уинни и сейчас подумала, а знает ли ее кто-нибудь по-настоящему? Уинни не была похожа на женщину, способную увлечься дерзким и порывистым Мэттом. Но может быть, после нескольких лет, проведенных за книгами, у нее возникло желание узнать настоящую жизнь? Неужели в пресловутом синем чулке скрывался ее истинный дух, ожидавший, когда жажда приключений и страсть к неведомому выпустит его на волю? И что станет с такой женщиной, когда она ощутит свою свободу и наконец к ней придет долгожданная любовь? Сабрина вдруг поняла, что Уинни мало чем отличается от нее самой — долгие годы своей жизни она пряталась от осуждающих взоров и только сейчас обстоятельства позволили ей сбросить эту фальшивую маску. Сабрина улыбнулась и вошла в каюту вслед за дочерью и золовкой. Если Николас думал, что ему трудно с женой, имеющей собственное мнение, нетрудно догадаться, каково ему будет узнать о страстном желании сестры познать новый, не известный ей мир. Особенно когда частью этого мира является лихой американский капитан.