Глава 23
Что есть человек?
Меня приводит в чувство громкий звук клацающего металла. Я сижу совершенно прямо на стуле. Голова кружится, как тем утром в больнице, когда Кияна заставила меня выпить таблетки для сна. У меня смыкаются веки, но потом я все же с усилием открываю глаза.
Кто-то привстал на колени у моих ног. Я чувствую холод металла на коже своих лодыжек и запястий. Пытаюсь двигаться, но моя левая нога накрепко притянута к чему-то – вероятно, к ножке стула – и руки тоже скованы.
Я слишком слаба и растеряна, чтобы бороться. К тому же, у меня сразу возникает ощущение бесполезности борьбы. Она ни к чему не приведет.
Мужчина рядом со мной распрямляется во весь рост, и я узнаю знакомую рыжеволосую голову.
Вот теперь я начинаю брыкаться. С силой проверяю на прочность металлические оковы. И, к своему удивлению, обнаруживаю, что моя правая нога совершенно свободна, и в какой-то момент вскидываю ее достаточно высоко, чтобы ударить его по лицу. Он уклоняется, иронично усмехается, а потом пристраивается на корточках, но уже слева от меня.
– Что вы делаете?
– Снимаю это с тебя, – отвечает он словно нехотя.
Я смотрю вниз и вижу пару крепких металлических наручников, валяющихся на полу рядом с моими ногами.
– Но как же… – Я осматриваю амбар в поисках того, кто на меня напал. Или, если точнее, тех, кто меня обездвижил.
И вижу тела двух крупных мужчин, распластанные на полу в дальнем углу амбара.
– Они… – Я тяжело сглатываю, прежде чем закончить вопрос. – Они мертвы?
– Нет, – отвечает рыжеволосый, снимая вторую пару наручников. Я делаю круговое движение теперь уже левой ногой. – Просто временно нейтрализованы. Деактивированы.
Он показывает мне небольшой цилиндрический предмет с серебряным острием на одном из концов.
– Они использовали это же оружие, чтобы обездвижить тебя.
– Деактивированы, – повторяю я, отмечая про себя необычный выбор слова.
Рыжеволосый человек снова встает на ноги.
– Человеческий мозг – сложнейшая штука. Но о нем многое удалось узнать за последние сто лет. В том числе и о том, как им манипулировать.
Он зажимает цилиндр между большим и указательным пальцами и вновь демонстрирует его мне.
– Это называется модификатором. Понимаешь, в работе мозга большую роль играет электричество. Модификатор всего лишь направляет электрический импульс в нервную систему, и она переводит мозг в режим сна.
Он кивком указывает на неподвижные тела двух мужчин. Один из них лежит на боку, и его нога неловко подвернута под другую. Левая рука вытянута вдоль торса.
– Оба очухаются и будут как новенькие через каких-то полчаса, однако даже не вспомнят, что с ними случилось.
– Но почему? – недоуменно спрашиваю я. – Мне казалось… То есть я думала, что вы с ними заодно.
Рыжеволосый качает головой, убирая устройство в карман.
– И да и нет. Это… довольно сложно. Но, вероятно, можно сказать, что мы все здесь по одной причине.
– И что же это за причина?
Рыжеволосый смеется, словно я задала глупейший вопрос.
– Ты, разумеется.
И хотя я ожидала это услышать, мне сейчас очень хочется, чтобы он сказал что-то еще. Даже неважно, что именно.
Я смотрю на тела, обращая особое внимание на мужчину с более темной кожей – того, кто спрыгнул через прореху в крыше и схватил меня.
– Мне хотелось сразиться с ним, – говорю я задумчиво. – Всерьез хотелось. Но я не смогла. Это было как… Даже не могу объяснить. Словно я запретила напасть на него себе самой.
– Боюсь, это целиком моя вина, – говорит он, вздыхая.
– Ваша вина? – Мое удивление безгранично.
– В твою ДНК внедрен инстинкт бежать. Но не сражаться.
– Что? – Я смотрю на него непонимающе.
– Поначалу я хотел дать тебе обе возможности, чтобы ты по крайней мере смогла защищаться, но мой запрос по этому поводу был отвергнут. Существовало опасение, что, если ты будешь наделена еще и бойцовскими импульсами, то при твоей силе это может создать в дальнейшем немалые проблемы, если тебе придет в голову… – Он ухмыляется. – Скажем так, если тебе придет в голову взбунтоваться.
Я смотрю на него совершенно ошеломленная, ничего не понимая. Его слова для меня абсолютно непостижимы.
– И тогда, – продолжает он, не замечая моей растерянности, – я решил, что лучше будет наделить тебя просто инстинктом к бегству. Чтобы ты могла благополучно скрыться в любой опасной ситуации. Вот почему ты, вероятно, чувствуешь неодолимое желание бежать, стоит столкнуться с чем-либо угрожающим.
Я почти лишилась дара речи. Кажется, мой язык слишком велик для рта. Но потом я едва слышно выдавливаю вопрос:
– Кто вы такой?
Он отводит взгляд, словно стыдясь чего-то. Потом глубоко вдыхает и отвечает:
– Я тот человек, который сделал из тебя то, что ты есть.
Что я есть!
А не кто.
От осознания той страшной пропасти, которая разделяет смысл двух этих простых слов, я содрогаюсь всем телом.
– И что же именно я представляю? – Мне мгновенно вспоминается обрывок разговора Хезер и Скотта, подслушанного незадолго до ухода из их дома. …Возникает ощущение, что она… Что она робот какой-то. – Я человек? – Вопрос вырывается у меня прежде, чем мое дыхание перехватывает.
Он вздыхает так, словно из всех многочисленных вопросов именно этот он и страшился услышать.
– Если отвечать кратко, то да.
– Но только если кратко? – спрашиваю я в ужасе.
Рыжеволосый склоняется, чтобы снять оковы с моих рук, а потом прислоняется спиной к ржавому железному шкафу, который, кажется, был оставлен здесь за ненадобностью много лет назад.
– Понимаешь, – говорит он будто нехотя, – это не так просто, как тебе представляется.
Я хмурюсь и мотаю головой.
– Не понимаю. По-моему, я задала прямой и несложный вопрос.
– Тогда позволь мне самому спросить кое о чем, – начинает он, немного подумав и скрестив на груди руки. – Если человек – предположим, мужчина – теряет в аварии руку или ногу, которую ему заменяют хорошо сделанным протезом, то есть искусственной рукой или ногой, он остается человеческим существом?
Я потираю пальцами кисти рук. Браслеты наручников оставили на них покрасневшие отметины, в том числе и вокруг татуировки, которая сейчас заметно побледнела.
– Да, конечно.
Мой собеседник кивает.
– А если он лишается всех конечностей и получает взамен четыре протеза – две руки и две ноги? Он по-прежнему человек?
– Ну да, – пожимаю плечами я.
Он кривит рот, отчего его борода начинает топорщиться.
– Хорошо. Теперь предположим, что он слепнет, и его глаза заменяют миниатюрными камерами, которые посылают в мозг сигналы, дающие ему представление о том, что он видит. Он все еще человек?
Я молча киваю уже без прежней уверенности.
– А потом он нуждается в пересадке сердца, и хирурги вшивают ему синтетический орган. Его изготовили в лаборатории, но оно функционирует в точности как обычное сердце. Можно ли его считать человеком и тогда?
Я начинаю ерзать на стуле. Мне совершенно не нравится то, к чему он клонит.
– Да, вероятно.
– А затем у него отказывает мозг, но специалисты имеют возможность скопировать все его воспоминания и пережитый опыт в компьютер. И вшивают ему искусственный мозг, который работает не хуже прежнего.
– Вы говорите обо мне? – Мой голос дрожит, а зрение помутилось от навернувшихся на глаза слез. – Вы имеете в виду, что это у меня синтетические мозг и сердце, а конечности заменены протезами?
– Ну-ну, не надо так. – Рыжеволосый отталкивается от шкафа и поспешно подходит ко мне. Встав передо мной на колени, он поднимает взгляд. А я снова замечаю, какой добротой светятся его глаза.
– Нет, Сейра. Я всего лишь хотел показать тебе на конкретном примере, насколько сложный вопрос ты задала.
Я ощущаю, как невероятное чувство облегчения охватывает все мое существо.
– Ведь что делает человека человеком? – продолжает он. – Сердце? Мозг? Наши чувства? Или конечности? Опроси сотню людей, и ты получишь сто различных ответов.
Я же всматриваюсь в свои ноги, вспоминая, с какой скоростью они несли меня через лес. Я двигалась так быстро, что мой преследователь заметно отстал.
– Что вы хотите сказать? – спрашиваю я внезапно охрипшим голосом. – Как это все применимо ко мне?
– Сейра, – отвечает он с нежностью. – Ты особенная. Таких, как ты, больше нет. Величайшее творение всей моей жизни.
– Творение? – переспрашиваю я, и мои губы немеют. – Что вы со мной сделали?
Он берет мою руку и начинает ее поглаживать.
– Я сделал тебя совершенством.
У меня пересыхает во рту. Хочу сглотнуть, но лишь задыхаюсь. Мне хочется говорить, но я не в состоянии ничего произнести. Впрочем, может, это и к лучшему, поскольку я сама не знаю, что хотела бы сказать.
– Ты первое человеческое существо в мировой истории, созданное исключительно научными методами. В тебе заложен самый безупречный генетический код из всех возможных. Благодаря генной инженерии в тебе соединилось все, о чем мечтали люди испокон веков: красота, сила, ум, неуязвимость для болезней.
Его слова терзают мою душу. У меня дрожат губы, трясутся пальцы. Я мотаю головой, желая остановить его речь, но не могу. И он продолжает:
– Многие десятилетия ученые ведут исследования в области синтетической биологии. Их цель – создать новую жизнь с нуля. Синтезировать в лаборатории то, что мать-природа легко творила миллионы лет, а потом усовершенствовать созданное. Но прежде никому не удавалось продвинуться дальше простейших одноклеточных организмов. То есть никому до нас. До… тебя. Ты единственная в своем роде. Чудо науки.
Гнев вскипает в моей груди. Потому что я не желаю быть чудом науки. Не хочу иметь с этим ничего общего.
И именно злость возвращает мне голос. Я открываю рот, чтобы высказать все вслух, но не успеваю даже начать.
Громкий голос доносится со стороны входа в амбар, заставив вздрогнуть нас обоих:
– Немедленно отойди от нее!
Я оборачиваюсь и вижу, как Дзен медленно направляется к нам. Он вытянул обе руки перед собой и держит в них предмет, которого раньше я никогда не видела. Изготовленный из какого-то темного металла, он имеет форму перевернутой буквы L. В удлиненной цилиндрической верхней части заметно отверстие.
Рыжеволосый тут же вскакивает на ноги.
– Лидзендер, ну конечно, – спокойно констатирует он, словно не удивившись его появлению.
Дзен продолжает приближаться к нам, на ходу бросив удивленный взгляд на тела распластанных на полу мужчин, но при этом держит странный предмет направленным в лицо рыжеволосому.
– Отойди от нее, Рио.
Я перевожу взгляд с одного на другого, сбитая с толку их репликами.
– Так вы знакомы?
Но им пока явно не до меня.
– В этом нет никакой необходимости, – говорит тот, к кому Дзен обратился по имени Рио. – Можешь опустить пистолет. Мы сейчас с тобой играем в одной команде.
– Черта с два! – выкрикивает Дзен. Он делает еще один шаг к рыжеволосому и приставляет черный предмет к его голове.
Пистолет.
Я пытаюсь отыскать в памяти подходящее определение, но ничего не нахожу.
– Что это такое? – спрашиваю я, встаю со стула и направляюсь к Дзену, не сводя глаз с устройства, которое он держит.
– Осторожно, Сейра! – предупреждает рыжеволосый, протягивая мне вслед руку. Однако Дзен одним легким взмахом черным предметом принуждает его оставаться на месте.
Я тоже замираю. И потом повторяю свой вопрос:
– Что это? – повторяю я затем свой вопрос.
– Это пистолет, – объясняет мне Рио. – Оружие, из которого можно убить или тяжело ранить человека.
– О! – восклицает Дзен, закатывая глаза. – Значит, у нас теперь внезапно родилось желание хотя бы чему-то ее научить?
В его голосе я слышу сарказм. Или горькую иронию. Мне уже знакомы оба этих понятия.
– Я и так научил ее всему, что она знает, – огрызается Рио.
Дзен потрясает пистолетом.
– Нет! Всему, что необходимо в жизни, научил ее я. А ты… ты разрушил ее жизнь.
Рио поднимает вверх руки, показывая, что сдается.
– Мне понятно, почему ты все трактуешь именно так, Лидзендер, но спешу тебя заверить…
– Заткнись! – орет на него Дзен, перекладывая пистолет в правую руку, а левой подталкивая меня к выходу. – Нам надо выбираться отсюда, Сейра. Почему бы тебе не подождать снаружи, пока я не разберусь с этим?..
Последнее слово он произносит с отчетливым отвращением.
Я продолжаю поочередно вглядываться в их лица, и вся серьезность ситуации только сейчас начинает доходить до меня.
– Нет.
– Сейра! – говорит Дзен, уже начиная терять терпение. – Ты нашла не лучшее время, чтобы спорить со мной. Пожалуйста, выйди наружу.
– Я всего лишь не хочу, чтобы он пострадал от твоих рук, – отзываюсь я. Впрочем, мое пожелание не подкреплено ничем, кроме смутной ноющей боли в груди.
Дзен на мгновение даже закрывает глаза.
– Сейра, ты лишилась всех своих воспоминаний. Ты не знаешь того, что известно мне. Он – это зло. И зло эгоистичное. Им движет не стремление помочь тебе, а только лишь собственные интересы. И он не любит тебя, Сейра, – завершает он с глубоким вздохом.
Любовь?
Это слово задевает меня за живое, накрепко врезается в память и уже не хочет покидать ее.
– Он освободил меня, – все же возражаю я.
– Только потому, что снова хочет забрать туда! – с чувством убеждает меня Дзен. – И иметь возможность окончательно уничтожить твою жизнь.
– Ты ошибаешься, Лидзендер, – вмешивается Рио. – Я только хочу…
Дзен делает в его сторону еще шаг, и дуло пистолета оказывается в каком-то футе от его лица.
– Я велел тебе ЗАТКНУТЬСЯ! – озлобленно кричит он. – Даже не пытайся опять сбить ее с толку. Теперь у тебя ничего не выйдет!
– Остановись! – вырывается у меня отчаянный крик.
Я обхватываю голову руками.
– Пожалуйста! Мне надо обо всем подумать.
Дзен умолкает, и они оба смотрят на меня. Я массирую кончиками пальцев виски. На меня внезапно свалилось столько новой информации, что ее трудно усвоить быстро. Мой мозг не в силах обработать все сразу. Мне нужно двигаться шаг за шагом.
И я начинаю с вопроса:
– Откуда вы друг друга знаете?
– Моя мать работает на него, – отвечает Дзен, но уже без прежней злости в голосе.
– И где же конкретно вы работаете? – спрашиваю я у Рио, но ответ снова приходит от Дзена:
– В чудовищной корпорации, где человеческие жизни ни в грош не ставят. К сожалению, я понял это слишком поздно.
Диотех.
Рио стискивает зубы и чуть выпячивает вперед нижнюю челюсть.
– В чем же суть вашей работы? – обращаюсь я к Рио, но отвечает на мои вопросы только Дзен.
– Вот в чем! – Он указывает на меня. – Это то, чем он там занимается. Он играет умами людей. Манипулирует реальностью. Изображает из себя бога. Он превращает человеческие существа в…
– Во что же? – перебиваю я. – В монстров вроде меня?
Жесткое выражение лица Дзена мгновенно смягчается, и он подходит ближе ко мне, хотя ствол пистолета по-прежнему нацелен на Рио.
– Нет. – Пальцами свободной от оружия руки он нежно проводит по моей щеке. – Я вовсе не это хотел сказать. И никогда не воспринимал тебя такой.
– Тогда что ты имел в виду?
– Не то, о чем… – Он запинается, силясь подобрать нужные сейчас слова. – Я… Я имел в виду, что тебе ни в коем случае нельзя возвращаться туда с ним. Потому что трудно даже вообразить, что еще они планируют сделать с тобой.
Для меня непостижимо молчание Рио. Как я предполагаю, он либо что-то втайне задумал, либо осознал бесполезность попыток переспорить Дзена, держащего в руках такой весомый аргумент, как пистолет.
Или же его молчание означает признание правоты Дзена.
Я подхожу к нему. Так близко, что могу чувствовать его учащенное дыхание на своем лице.
– Сейра! – предостерегающе восклицает Дзен, но я поднимаю вверх ладонь, жестом призывая его не вмешиваться.
Я пристально вглядываюсь в усталые глаза рыжеволосого мужчины, под которыми образовались неприглядные мешки. Но он выдерживает мой взгляд. Выдерживает стойко.
Как ни стараюсь, я не могу разглядеть в его внешности ничего зловещего.
А если начистоту, я вижу нечто прямо противоположное. Он смотрит на меня так, как Хезер смотрела на Коуди. Как Кияна смотрела на меня.
Может ли это быть всего лишь притворством?
Мне не дано этого знать.
– Это правда? – резко спрашиваю я Рио. – Все то, что он о вас говорит?
– Сейра, – слышу я стон из уст Дзена, стоящего позади, – я бы никогда не стал тебе лгать. Я не он.
– Так правда или нет? – упрямо повторяю я.
Опухшие глаза Рио закрываются.
– Да, это правда, – шепчет он.
Я отрываю от него взгляд и оборачиваюсь к Дзену, который кажется искренне изумленным признанием Рио.
– Я пойду с тобой. Но только если ты не причинишь ему вреда.
– Как же ты не понимаешь, Сейра! – снова вспыхивает Дзен. – Тогда это никогда не прекратится. Они будут продолжать искать тебя. Вероятно, сейчас у нас появился единственный шанс…
Я снова поднимаю ладонь вверх, чтобы заставить его замолчать. Потом молча протягиваю руку. Глубоко вздохнув, Дзен отдает пистолет мне. Оружие гораздо тяжелее, чем кажется со стороны.
– Хорошо. Пойдем отсюда, – говорю я.
Осторожно сжимая рукоятку пистолета, я направляюсь к покосившемуся дверному проему. На рыжеволосого мужчину, стоящего в одиночестве посреди старого амбара, я больше не оглядываюсь. Мне кажется, на это у меня уже не осталось сил.
