Глава 8
Вернувшись из магазина, я едва успела расставить на небольшом столике перед диваном немудреное угощение, как послышался стук в дверь и в номере появился Борис.
Радостно поприветствовав своего командира, Игорь стал рассказывать ему вчерашние происшествия, а тот внимательно слушал, почти не проявляя эмоций.
– Но, надеюсь, в итоге все остались живы? – спокойно поинтересовался он, когда рассказ закончился.
– Да, Женя успела. Хотя, похоже, момент был критический.
– С тех пор как я взялась за это дело, критические моменты – неотъемлемая часть моей жизни, – откликнулась я. – И, честно признаться, это мне уже начинает надоедать. Вот, хочу собрать всю бригаду и посоветоваться. Выработать новый план действий. Заманить этих негодяев в ловушку, наконец разделаться с ними и выяснить, откуда растут ноги в этом загадочном деле. Ведь нам так и не известно, кто именно и по какой причине преследует этого старика.
– Да, случай странный, – задумчиво проговорил Борис.
– Хуже всего, что им помогает кто-то из городских шишек, и куда бы мы ни сунулись, в какое бы суперсекретное и суперзащищенное убежище ни спрятались – нас всегда найдут и постараются достать. Если уж они нашли способ организовать покушение в этой гостинице… В целом районе свет отключить, это, знаете ли… шутка весьма смешная.
– Тогда, может быть, стоит попробовать убежища более открытые? – внимательно глядя мне в глаза, произнес Борис, и я поняла, что у него зародилась некая идея.
– В каком смысле открытые? – поинтересовалась я.
– Во всех. Переселить господина Столетова в самую обычную гостиницу, где нет таких замысловатых охранных наворотов и не нужно обесточивать целый район, чтобы просто зайти в дверь какого-нибудь номера. Обрадованные доступностью жертвы, эти двое наверняка предпримут новую попытку уничтожить ее. А мы тем временем…
– Установим подглядку и прослушку? – закончила я фразу, уже догадавшись, в чем заключается предлагаемый план действий.
– Именно. Нужно будет только обеспечить защиту от выстрела снайпера, а все остальные способы нападения мы наверняка сможем отразить на месте. Кроме того, если нападение будет явным, мы получим гораздо больше возможностей для маневра и сможем действовать более жестко, возможно, даже применять стрелковое оружие.
– Но тогда Столетову придется играть роль уже самой настоящей подсадной утки. Не знаю, как в его возрасте…
– Поговори с ним, думаю, он согласится. Нужно будет просто хорошо объяснить ему, что помещение, в котором он будет обитать, точно так же просматривается и прослушивается, как и это. С той лишь разницей, что все это совершается незаметно для окружающих.
Идея показалась мне неплохой. Раздумывая о рисках, я делала небольшие глоточки кофе, когда в дверь снова постучали и на пороге номера показались Столетов с Милютиным.
– О, Боря! И ты здесь! – громогласно, в своей манере, на весь номер провозгласил Милютин. – Рад тебя видеть. Ну что, задал я вам задачу?
– Да уж, Сергей Вадимович, на этот раз нечто необычное. Я еще понимаю, где-нибудь на Кавказе, в Чечне, но чтобы в средней полосе, посреди обычного провинциального города нам то и дело приходилось участвовать в автомобильных гонках со стрельбой, такого я что-то и не припомню.
– То-то, – самодовольно пыжился Милютин, как будто во всей этой человеческой охоте было что-то очень приятное и увлекательное. – Нас, стариков, еще рано списывать со счета. Мы еще о-го-го! Мы вам еще покажем…
– Вот как раз об этом я и хотела поговорить, – сочтя момент подходящим, не замедлила я вклиниться. – Есть новый план, и если Игнат Семенович согласится, думаю, нам удастся наконец изловить этих негодяев.
– Что за план? – бодро поинтересовался Милютин, как будто все это относилось именно к нему.
Я постаралась как можно короче и доступнее изложить план Бориса, делая акцент на том, что мы обеспечим все условия для безопасности еще до заселения в новую гостиницу. Не заметить, что на лице Столетова гуляет тревога и новый план не вызвал у него восторга, было невозможно.
– Хм, что ж, я думаю, попробовать можно, – солидно надувшись, важно произнес Милютин.
– Рада это слышать, но мне хотелось бы узнать мнение господина Столетова, – деликатно стараясь направить мысли своего неподражаемого друга в нужное русло, проговорила я.
– О! Это конечно, – как бы очнувшись и о чем-то вспомнив, повернулся к Столетову Милютин. – А, Игнат? Что скажешь? Они развесят везде камеры, ни одного шага не останется незамеченным. Риска – ноль.
– Да? – неопределенно и с явным сомнением произнес Столетов. – Здесь тоже везде камеры, а тем не менее…
– Ну, здесь… Здесь все это на виду, они обо всем этом знали и могли подготовиться. А там все будет секретно. На вид вполне обычная гостиница, открытая и доступная, а в действительности…
– Я даже могу предложить конкретный вариант, – вступил в дело Борис. – У меня есть знакомые в одном из подобных мест. Это довольно солидное заведение, которое в виде гостиницы функционирует с незапамятных времен с той лишь разницей, что раньше она была государственной, а теперь перешла в частные руки. Там большое здание и много номеров, всегда полно народу. Думаю, это должно отвлечь внимание наших врагов и внушить им мысль, что на сей раз задача их предельно проста. Этим мы и планируем воспользоваться. Как они выглядят, мы уже знаем и можем с большой долей вероятности предполагать, что других вряд ли пришлют. Все, что от нас требуется, – это зарядить в нужных местах нужную аппаратуру и, притаившись где-нибудь поблизости, ждать.
– А я в виде наживки на крючке? – высказал свою тайную мысль Столетов.
– Игнат Семенович, риск, конечно, есть, – вступила я. – Но сейчас вы и так живете в атмосфере повышенного риска. Все это не может продолжаться до бесконечности и в конце концов к тому или иному результату придет. Думаю, все мы здесь заинтересованы в том, чтобы результат этот оказался в нашу, а не в их пользу. Уже понятно, что преследователи ваши не отстанут, и даже если мы просто перестреляем этих двоих, на их место придут другие. Нужно выяснить, где корень этой истории, выяснить, кто и по какому поводу имеет к вам претензии. Чтобы сделать это, необходимо повязать этих амбалов и как следует разобраться с ними. План, предложенный Борисом, при всем своем, возможно, повышенном риске, – вполне реальный шанс все это осуществить. Дело только за вами. Без вашего согласия мы, разумеется, не будем ничего предпринимать. Но всю жизнь от кого-то бегать, думаю, это тоже не вариант.
Я видела, что моя убедительная речь производит впечатление. Но Столетов все еще весьма заметно сомневался и, когда я закончила, медленно произнес:
– Мне надо подумать.
– Разумеется, – облегченно выдохнула я, обрадовавшись, что по крайней мере немедленного категорического отказа не последовало. – Время у нас есть, вы сможете все хорошо обдумать, взвесить и проанализировать. Завтра утром или, возможно, даже сегодня вечером мы можем точно так же собраться здесь и уже более подробно обсудить наши новые планы. Или их отсутствие.
Несомненно, поняв, что в последних моих словах заключается провокация, Столетов не стал отвечать на это. Бросив в мою сторону довольно многозначительный взгляд, поднялся с места и направился в свой номер.
– Я, наверное, тоже пойду, – засуетился Милютин. – Нужно поддержать его, посоветовать…
– Думаю, не стоит, – поспешила я удержать его от этого рокового шага. – Некоторые решения человек должен принимать сугубо самостоятельно.
– Да? Вы думаете? Борис, послушай, может быть, тогда сходим с тобой, посмотрим, что это у тебя там за гостиница? Зачем зря терять время? Игнат – человек вполне здравомыслящий, я не сомневаюсь, что он согласится. А пока он там раздумывает и анализирует, мы можем сориентироваться на месте и посмотреть, где лучше разместить камеры, зарядить прослушку и прочее в этом роде.
– Что ж, можно, – ответил Борис, мельком взглянув в мою сторону.
– Я с вами, – мгновенно отреагировала я на этот молчаливый вопрос. – Игорь, ты идешь?
– Куда ты, туда и я, любимая, – с готовностью ответил «жених». Через несколько минут наша дружная толпа уже покидала стены цитадели.
Борис по каким-то соображениям снова не пожелал красоваться на своем джипе, и, выйдя во двор гостиницы, я заметила скоромно припаркованную в ряду других машин «четырнадцатую».
– Поедем на моей? – спросил он.
– Да мне все равно, – первым ответил Милютин, как обычно, уверенный, что все вопросы обращены в первую очередь к его персоне.
– Женя, ты как? – конкретизировал мысль Борис.
– Да мне, признаться, тоже, – добродушно ответила я. – Если я не на «фольке», то в целом не важно на чем. Уже скучаю по нему…
– Можно и на моей, у меня салон просторнее, – выступил с предложением Игорь, но, щелкнув сигнализацией, Борис уже открывал мне дверь рядом с водительским местом.
Гостиница, о которой шла речь, располагалась в районе железнодорожного вокзала и была действительно солидным многоэтажным зданием, изначально выстроенным как прибежище для проезжающих и командированных. Не было никакого сомнения, что и внутреннее устройство ее вполне соответствовало этой цели. Уже на подходе я прониклась уверенностью, что лучшего места для осуществления наших планов просто не найти.
– Добрый день. Могу я видеть Ивана Николаевича? – вежливо поинтересовался Борис у симпатичной девушки за конторкой, испуганно расширившей глаза при этом имени.
– А вы по какому вопросу? – явно не зная, как реагировать, неуверенно спросила она.
– По личному, – не углубляясь в подробности, коротко произнес неумолимый Борис.
– Я сейчас узнаю, – чуть не с дрожью в голосе проговорила бедная девочка и скрылась где-то во внутренних помещениях.
– Ваня работает здесь администратором, – между тем пояснял Борис. – Он очень дружен с владельцами и вообще большая шишка здесь.
– Поэтому она так испугалась? – спросила я.
– Наверное, подумала, что мы с претензиями.
В это время из гостиничных недр снова показалась уже знакомая нам девушка, а следом за ней, ослепляя гусарскими усами, благоухая дорогой туалетной водой и полностью занимая пространство необъятным пивным пузом, выдвинулся нам навстречу великолепный Иван Николаевич.
– А-а-а, Борюсик! – заулыбался он, увидев нашего сопровождающего. – Редкий гость. Что ж, милости просим, милости просим. Ты так или по делу?
При этом вопросе Иван Николаевич бросил весьма проницательный взгляд в нашу сторону, и Борису ничего не оставалось, как только подтвердить, что мы здесь не просто так, а с конкретной целью.
– Что ж, милости прошу ко мне в кабинет, – гостеприимно отставил руку Иван Николаевич, приглашая нас пройти во внутренние помещения.
Кабинет, изобилующий драпировками и мягкой мебелью, гораздо больше походил на будуар, чем на служебное помещение. Уютно разместившись в мягких креслах, мы, вопреки ожиданиям и планам, оказались в совершенно нерабочей обстановке.
– Чем потчевать? – между тем спрашивал гостеприимный хозяин. – Для дамы есть прекрасный мартини, а мужчины, думаю, не откажутся сделать по глоточку хорошего коньяка? На днях армянский такой привезли – пальчики оближешь! Семь лет выдержки…
– Спасибо, Иван Николаевич, но мы по делу. У нас возникала проблема, и если вы поможете ее решить, лично я буду очень вам благодарен.
– Ах, Борюсик, вот всегда ты так! Уже и не помню, когда просто так заходил посидеть, поговорить. Все-то у тебя дела какие-то.
– Такая жизнь, Иван Николаевич.
– Ну да, ну да. Так что же у вас за проблема, друзья мои?
Вкратце обрисовав ситуацию, Борис передал слово мне, сказав, что я командир в этом деле, поскольку именно я занимаюсь охраной клиента непосредственно.
Надо сказать, что и моя собственная внешность, по мнению многих, не слишком соответствующая моей профессии, частенько вызывает у окружающих шок. Что уж говорить о рыжей кудрявой девчонке, какой я сейчас представала миру. Гораздо больше этот облик подходил для игр в песочнице, чем для стрельбы и драки!
– Мадемуазель занимается охраной?! – вытаращив глаза, изумленно спросил Иван Николаевич. – Вот уж никогда на подумал бы. Такая милая хрупкая девушка…
– Представьте себе! – лучезарно улыбнулась я в ответ. – Такая хрупкая девушка занимается охраной, причем вполне профессионально и достаточно давно. И сейчас, как вы, конечно, уже поняли, у меня очередной клиент, за которым охотятся какие-то негодяи. Нам нужно выманить их на открытое пространство, заставить действовать не опасаясь и таким образом поймать на месте преступления или как минимум получить какие-то доказательства того, что они преследуют ни в чем не повинного человека.
Объясняя великолепному Ивану Николаевичу цель нашего визита, я, конечно, очень хорошо помнила, что Столетов, собственно, пока еще не дал согласия на мой рискованный план. Но за время общения с ним я уже имела случай убедиться, что человек он здравомыслящий, и очень надеялась, что, все обдумав и взвесив, он со мной согласится.
Поэтому сейчас, излагая администратору свои цели, я исходила из того, что должна вести себя так, как будто согласие Столетова уже получено.
– Нам будут нужны два смежных номера, желательно не на последних этажах, – говорила я. – Кроме того, необходимо будет разместить кое-какую аппаратуру в коридорах и в номере, желательно в такое время, когда никто этого не заметит. Например, ночью. И если нам придется немножко здесь пошуметь, убедительно просим отнестись с пониманием и не предавать широкой огласке.
– Хм, однако.
Я видела, что опытный Иван Николаевич прекрасно понял, о чем именно идет речь. Теперь, вопросительно глядя на Бориса, он явно ждал каких-нибудь дополнительных аргументов, которые смогли бы убедить его в необходимости до такой степени себя беспокоить.
– Нужно помочь, Иван Николаевич, – поняв, чего от него ждут, заговорил тот. – Совершенно безобидный ста… пожилой человек, – поправился Борис, взглянув на Милютина. – В каком-то смысле мой коллега. Подвергается непонятным нападкам и преследованиям, вплоть до лишения жизни. Нужно помочь. Совершенно неясно, в чем причины такого пристального внимания, и если нам удастся поймать тех, кто за ним охотится, мы, надеюсь, сможем выяснить и почему все это происходит. Возможно, здесь вообще какая-то роковая ошибка, а между тем человек не может спокойно жить.
– Что ж, Боря, – все еще сомневаясь, медленного проговорил Иван Николаевич. – Собственно, от тебя, пожалуй, вполне логично ожидать чего-то подобного. И такая милая девушка, как тут отказать… Что ж, хорошо. На первом этаже у нас недавно съехали постояльцы, как раз из соседних номеров. Заселяйтесь, размещайтесь. Единственная просьба – держать меня в курсе. Если я правильно понял, все это ваше мероприятие очень секретное, широко распространяться о нем не следует. Так чтобы хотя бы сам я знал, что тут к чему. Чтобы избежать там разных…
– Да, разумеется, – с готовностью ответил Борис, похоже, не меньше самой меня обрадовавшийся, что лед тронулся. – Разумеется, я буду предупреждать. Сам лично буду звонить, если что-то экстренное.
Еще немного поговорив и посмотрев, как расположены те самые свободные номера, мы распрощались с гостеприимным хозяином и вышли на улицу.
Милютин, на сей раз, к удивлению, за все время беседы так и не произнесший ни единого слова, наконец обрел дар речи.
– Видите, как прекрасно все устроилось, – радостно говорил он, будто устроителем этого всего был сам лично. – И номера нашлись, и этаж самый низкий. Судьба явно благоволит к нам.
– Осталось только получить согласие самого Игната Семенович на всю эту операцию, – постаралась я слегка опустить его с небес на землю.
– С этим, я думаю, проблем не будет, – уверенно отвечал Милютин. – Игнат – человек вполне здравомыслящий, он не может не понимать…
– Да, я тоже очень надеюсь на это. Поэтому, собственно, и рискнула высказываться так уверенно. Ведь теперь мы фактически забили два номера в этой гостинице. Побеспокоили важного человека. Обидно будет, если все это зря.
– Не волнуйтесь, Евгения, ничего не будет обидно. Я не сомневаюсь, что Игнат… Да я сам, в случае чего… Если он начнет сомневаться, я сам готов убедить его.
«Это и пугает», – подумала я про себя, но вслух сказала другое.
– Послушай, Борис, раз уж мы так уверены в заочном согласии Игната Семеновича, пока мы все здесь, может быть, обсудим и расстановку сил в этом мероприятии? Нужно спланировать все так, чтобы в любом случае, даже если им снова удастся проскользнуть между пальцев, у нас были какие-то доказательства их причастности. Чтобы было что предъявить официально. Тогда можно будет и действовать более решительно, не опасаясь, что неосторожный выстрел достанет невинную жертву, да и, возможно, полицию привлечь. Как смотришь на то, чтобы на одну ночку одолжить для этого мероприятия свой фургончик?
– Какой фургончик?
– Тот, в котором мы ехали из леса. Когда я так удачно «утонула», помнишь? Я заметила, что там не только посадочные места.
– Молодец, наблюдательная, – медленно проговорил Борис, несколько ошарашенный такой наглостью. – Только фургончик этот на балансе совсем другой организации. Его в частных целях использовать не рекомендуется.
– А у нас не частная, – убеждала я. – Мы преступников ловим. Убийц. Какая же это частная цель?
– Боря, я думаю, надо поддержать, – вставил свое солидное слово Милютин. – Поговори там с ребятами, с Павлом поговори. Ну что такое – на одну ночь? На одну ночь-то можно. А?
– Хорошо, я попробую, – в явном замешательстве, и не желая отказывать, и не имея достаточной уверенности, чтобы однозначно согласиться, кивнул Борис. – Попробую договориться. Но только тогда нужно уже будет планировать наверняка, потому что больше, чем на одну ночь, нам вряд ли удастся заполучить станцию.
– Вот и прекрасно! – снова сиял оптимизмом Милютин. – Если там будут тебе противоречить, набери меня. Ничего, прорвемся.
Его уверенность в своем всемогуществе была до того забавной, что я не могла не улыбнуться, а он, приняв это за знак одобрения, с энтузиазмом продолжал:
– А уж с этой станцией мы горы свернем! Тогда и со связью проблем не будет. Там ведь не телефоны. Отличная рация, незаметная и очень чуткая. Шепотом можно говорить.
– Да можно вообще не говорить, она мысли читает, – улыбнувшись, вставил свое слово Борис, и мы стали устраиваться на сиденьях «четырнадцатой».
Борис отвез нас в гостиницу, где мы должны были терпеливо ожидать высочайшего решения, а сам поехал договариваться насчет фургона.
Поднимаясь на второй этаж, я со всей возможной убедительностью уговаривала Милютина не возвращаться сразу в свой номер, а некоторое время побыть у нас, давая другу время спокойно подумать.
– Но чем же я могу ему помешать? – упрямо недоумевал он. – Я наоборот…
– Сергей Вадимович, подобные решения – дело интимное, внутреннее, и иногда мы даже сами не понимаем, чем помешали, а в результате влияем на решение. И влияем отрицательно. Не стоит рисковать. Посидите некоторое время у нас, а когда Игнат Семенович определится, тогда уж…
Кое-как уговорив своего самоуверенного собеседника, я открыла дверь номера и, чтобы мои мужчины не скучали и не думали, что жизнь проходит напрасно, включила спортивный канал.
Но не успел телевизор проработать и десяти минут, как в дверь вежливо постучали. Глазам нашим предстал Столетов, торжественно объявивший, что он согласен.
– Твою руку, Игнат! – театрально, с неподражаемым пафосом воскликнул Милютин, протягивая кисть для рукопожатия. – Я знал. Знал, что ты настоящий мужчина. Мы все уже спланировали. Риск минимальный. Мы поймаем этих негодяев и выведем их на чистую воду. Теперь у нас все получится. Наверняка.
Дождавшись, пока окончится эта торжественная речь, я в общих чертах обрисовала Столетову новый план и сказала, что сейчас его задача – рассказать как можно большему числу людей, что завтра он съезжает из гостиницы и причина тому – безденежье.
– Скажите, что у вас возникли проблемы и вы уже не в состоянии платить такую высокую цену за номер. И вы, Сергей Вадимович, как друг и учитывая, что вас тоже уже здесь знают, можете поддержать эту версию и со своей стороны поспособствовать распространению нужных слухов.
– А-а-а, понимаю, – хитро прищурив глаз, отвечал Милютин. – Это для конспирации. Мы хотим сделать вид, что причина отъезда не связана с нападениями. Правильно? Я угадал?
– Совершенно точно, угадали, – поспешила я поддержать энтузиазм собеседника, – осталось только догадку эту успешно воплотить в жизнь.
Для реализации первой части нашего плана, который, по прозорливому замечанию Милютина, состоял в том, чтобы сделать естественным наше убытие из «цитадели», мы еще раз посетили заведение мамы Николая. Хотя наши пары – мы с Игорем и Столетов с Милютиным – действовали автономно, но после этого посещения практически вся гостиница уже знала о том, что у молодой четы, заселившейся недавно, уже готова после ремонта квартира, а солидный пожилой господин, въехавший чуть раньше, тоже собирается съезжать, обремененный неожиданно возникшими материальными проблемами.
– Все уезжают от нас, – грустно вздохнул парень на конторке, завидев нас с Игорем, возвращающихся из ресторана. – После этого случая с электричеством просто как поветрие какое-то. И худенький этот съехал, двух суток не прожил, и старик по соседству с вами уезжать собирается. Теперь вот вы…
– Не расстраивайтесь так, – сочувственно кивнула я. – Одни уедут, другие приедут. А я лично собираюсь отчалить уже сегодня. Муж останется здесь собирать вещи, а я сегодня уже перебираюсь в наше гнездышко. Просто не терпится наконец-то пожить в своей квартире.
– Завидую, – томно взглянул мне в лицо спортивный парень. – А я вот все живу с родителями, на свою неизвестно когда накоплю.
Поскольку Столетов дал согласие, то наш план, до этой минуты бывший все-таки в большой степени теоретическим построением, в самое ближайшее время должен был перейти в практическую плоскость. Нужно было торопиться.
Переезд моего клиента планировался на завтрашнее утро, а значит, заряжать оборудование на новое место жительства нужно было сегодня ночью, и мне необходима была свобода для маневра. Странно бы выглядело, если бы молодая жена часа в три ночи покинула номер своего молодого мужа и исчезла в неизвестном направлении. В то же время нельзя было совсем уж бросать стариков на произвол судьбы, не оставив рядом с ними никого. Поэтому я придумала легенду о постепенном переезде, на последнюю ночь проживания в «цитадели» передав охранные функции в руки Игоря.
Пока я буду обустраивать новое «гнездышко», хотя и вовсе не в собственной квартире, готовой после ремонта, он должен будет присматривать за стариками и следить, чтобы сверхактивный Милютин не сбил осторожного Столетова с правильного пути.
Собрав небольшую спортивную сумку, долженствующую продемонстрировать, что я ухожу «с вещами», я, пользуясь последней возможностью, сделала еще пару звонков с телефона Игоря.
Нужно было подтвердить Борису, что все планы в силе, и договориться о встрече. Учитывая, что собственным телефоном я пока пользоваться не могу, другого подходящего момента могло не представиться.
– В три часа возле гостиницы. Идет? – коротко и по-деловому уточнила я.
– В три утра?
– В три ночи.
– Ладно.
– Что там с машиной? Дадут нам ее?
– Договорился до следующего утра. Сегодня в двенадцать смогу забрать и на следующий день в шесть должен поставить на место.
– Нормально. Не думаю, что они будут долго выжидать. Слишком большой соблазн. Думаю, клюнут.
– Ладно, до встречи.
– Еще кое-что. В любой гостинице кроме администраторов существует еще много разных людей, работающих не только днем. Если мы просто так явимся туда ставить камеры и нас кто-то заметит, это вызовет толки. А оно нам совершенно не нужно. Ты сможешь позвонить своему Ивану и договориться, чтобы он предупредил того, кто будет сегодня ночью дежурить, что в три часа должен подъехать новый постоялец? Точнее – постоялица.
– Ты?
– Ну да. Въезжать мне туда все равно нужно, а так мы получим вполне естественное объяснение своим ночным маневрам. Ты придешь со мной как сопровождающий, поможешь принести тяжелую сумку и потом уйдешь деликатно. Думаю, прицепить несколько камер – не много времени займет.
– Хорошо, я позвоню. Иван Николаевич – вполне адекватный тип, ты сама видела. Проблем не должно возникнуть.
– Тогда и в самом деле – до встречи.
Сделав все предварительные шаги, необходимые для осуществления наших новых планов, я решила, что пришла пора уделить немного времени и себе лично.
Тетя Мила, не видевшая меня уже несколько дней, не имевшая возможности связаться со мной по телефону и не представлявшая, где я нахожусь и что со мной происходит, наверняка беспокоилась, и мне просто необходимо было с ней повидаться.
Кроме того, в креативной внешности рыжей бестии, столь успешно способствовавшей моим делам в последние несколько дней, уже не было необходимости, и я могла некоторое время побыть самой собой. Но после этого из соображений конспирации я планировала снова преобразиться. Рыжая после всех происшествий в ресторане и ночью в гостинице наверняка была уже засвечена. Увидев ту же самую девушку на новом месте дислокации своей жертвы, бандиты наверняка заподозрят неладное. Явиться же в собственном обличье вообще означало сдать себя со всеми потрохами.
Поэтому в ближайших планах моих было отмывание от существующего облика и визит к тете, а в планах стратегических – тайное исчезновение под покровом ночи из родного дома и приобретение облика нового.
– Ну что, Игорек, успешного тебе дежурства. Завтра со свежими силами к новым вершинам, – прощаясь с «любимым», напутствовала я.
– А завтра мы тоже – счастливые молодожены?
– Боюсь, что уже нет. В этот раз мы не должны проколоться, поэтому нужно будет обеспечить полный контроль всех путей. Каждая боевая единица будет на счету, тем более такая эффективная и профессиональная, как ты. Сама я буду действовать непосредственно на месте, следить из номера, а тебе, по всей видимости, представится эксклюзивная возможность поработать в поле. Если они снова каким-то невероятным образом выскользнут из моих цепких рук, нельзя дать им уйти. Так что подготовь машину и подумай, где тебе лучше встать, чтобы иметь возможность выдвинуться сразу во всех направлениях. Борис, я думаю, будет на сей раз выступать в роли координатора, его место – на этой эксклюзивной мобильной станции. А все, что касается конкретных действий, ложится на наши с тобой мужественные плечи.
– Ты сама-то на чем приедешь?
– Хороший вопрос. Брать «фольк» пока рановато, хотя, честно тебе скажу, соскучилась по нему страшно. А других вариантов как-то у меня и нет. Не иначе, придется догонять на такси.
– Поговори с Борей, он придумает что-нибудь. «Четырнадцатая» эта тоже не его, взял у кого-то напрокат. Может, и тебе что подыщет.
– Ладно, сориентируюсь. Ты, главное, клиента мне убереги до завтра. Глаз не спускай. И Сергею Вадимовичу своему воли не давай. А то сам знаешь…
– Да знаю. Только как спорить-то с ним? Он старший. Во всех смыслах.
– А ты не спорь. Исподволь действуй, неявно. И главное – из номера не отпускай их ни на шаг. Хоть пожар, хоть наводнение, хоть землетрясение. Выйти могут только завтра утром, когда Столетов будет переезжать. Скажи, что это мое строжайшее требование, и если оно не будет выполнено, вся вина за испорченное здоровье друга ляжет на него.
– Есть, товарищ командир!
Проинструктировав Игоря и нежно распрощавшись с погрустневшим парнем за конторкой, я вышла из гостиницы и вызвала такси.
После напряжения последних дней больше всего хотелось нырнуть в ванну, расслабиться и хоть на полчаса позабыть о клиентах, о конкурентах, о смертельных опасностях и дальновидных стратегиях.
Войдя в свой подъезд, я достала из сумочки упаковку влажных салфеток и, пешком поднимаясь по лестнице, постепенно стирала с лица чуждую внешность. Перед входной дверью в качестве завершающего штриха сорвала надоевший парик и нажала кнопку звонка.
– Евгения! – приветствовал меня возмущенный вопль. – Что ты делаешь со мной?! Ни слуху ни духу несколько дней! Не позвонить, не зайти! Как так можно?!
– Тетушка, ну извини, – нежно целуя ее в щечку, вздыхала я. – Ты ведь знаешь, такая работа. Ни минуты не было свободной. Вот и сейчас я совсем ненадолго, приму ванну, отдохну немного и…
– Нет, ты просто невыносима! Ты смерти моей хочешь! Я тут волнуюсь, переживаю, не сплю ночей…
– Не нужно переживать, тетушка. Вот разберусь с этим делом и тогда уж… Тогда неделями буду дома сидеть, сама меня выгонять начнешь.
– Да уж, будешь ты сидеть. Дождешься от тебя! А на голове-то что… да и сама, – как будто только что прозрев, удивилась тетя. – Что это ты, будто с помойки. Откуда? Почему в таком виде?
– А что с моим видом? – состроив лицо невинного младенца, спросила я. – Нормальный вид. Обычные трудовые будни.
– И на лице, что это на лице у тебя? Вы что там, с Игорем, в лесах, что ли, охотились? Перемазана вся, как будто раскраску маскировочную смывала. Иди-ка ты действительно лучше в ванную. А я пока разогрею тут… Представляю, как ты питалась все это время.
Войдя в ванную и посмотревшись в зеркало, я подумала, что маскировочную раскраску и впрямь нужно было смывать перед каким-нибудь отражающим предметом. Влажные салфетки оказались не слишком эффективным средством снятия грима. По всему лицу у меня шли хотя и не слишком яркие, но все же довольно заметные разноцветные полосы в виде остаточных следов грима, помады и теней.
Включив воду и напустив пены, я с чувством непередаваемого блаженства погрузилась в теплую влагу и следующие двадцать минут пребывала в счастливой отрешенности от всего, готовая поверить, что и впрямь есть в этом мире такие места, где не существует печали и воздыхания.
Но вскоре из кухни послышался призывный клич тетушки, уже подогревшей для меня свои эксклюзивные блюда. С чувством легкого сожаления о столь кратковременном счастье я передислоцировалась за обеденный стол.
– Как там у вас с Игорем, ты все не расскажешь, – завела тетушка свою обычную песнь, едва лишь я успела проглотить первый кусок.
– Мы редко видимся, – понимая, что пора уже положить конец этому настойчивому сватовству, исподволь начала я. – У него свои дела, у меня свои…
– Да? Хм… – На лице тети Милы появилось подозрительно-проницательное выражение, и в глазах засветилась лукавинка. – А не виной ли здесь тот приятный молодой человек, что приходил недавно? Вот как раз когда ты исчезла. Он, кстати, принес твой телефон, возьми там, на тумбочке. Я еще подумала, как же вы теперь будете созваниваться с Игорем, а потом подумала…
Вполне согласная с тетушкой в том, что Борис – человек во всех отношениях приятный, я все-таки не была готова к немедленному новому сватовству и со всей решимостью собиралась возразить, но сбить мою тетю, если в голову ее запала какая-то новая гениальная идея, было не так-то просто.
– … и, в сущности, я даже не против, – не давая вставить ни полслова, продолжала она о своем. – Сердцу, ему ведь не прикажешь. Ну, полюбила, бывает. А потом разлюбила. Что ж тут такого. Игорь, конечно, хороший парень, но если тебе больше нравится этот Борис? Борис, так, кажется? Так вот, если тебе больше нравится Борис, я не буду возражать… В конце концов…
– Тетя, я пойду к себе, – чувствуя, что сейчас скажу что-нибудь нехорошее, произнесла я. – Все было очень вкусно, как и всегда у тебя, а теперь мне нужно отдохнуть и подготовиться к завтрашнему дню. Я должна выйти очень рано.
– А? Да? – рассеянно переспросила тетушка. – Ну что ж, иди. Я только хотела сказать, что если бы Борис…
Но я уже закрывала дверь в свою комнату.
Плюхнувшись на диван и в блаженном покое переваривая тетин вкусный ужин, я раздумывала над тем, какой должна быть моя новая внешность, чтобы во всем удовлетворять потребностям новой стратегии.
Нужна была какая-то отличительная черта, яркая и запоминающаяся, чтобы полностью отвлечь внимание. Требовалось, чтобы посторонний зритель, каковыми были в данном случае все прочие постояльцы новой гостиницы, уже не зацикливался на прочих особенностях внешности и не запоминал их.
Размышляя об этом, я вспомнила об одном спрятанном в моих закромах паричке, коротковолосом и лучезарно-блондинистом, который мог служить в качестве дополнительного осветительного прибора, настолько светлыми и яркими были эти волосы.
Отыскав парик и приложив к голове, я сразу поняла, что для того, чтобы стать неузнаваемой для пару раз видевших меня мельком бандитов, к парику нужно добавить минимум макияжа. Без всяких заморочек, связанных с моим предыдущим гримом, я смогу достаточно свободно маневрировать, не опасаясь, что наши друзья опознают во мне недавнюю утопленницу.
Определившись с обликом внешним, я решила уделить внимание и состоянию внутреннему. Догадываясь, что часов с двух ночи до завтрашнего утра спать мне уже не придется, хотела наверстать это упущение хотя бы за короткое время, оставшееся до двух.
Для подобных случаев у меня имелись даже специальные средства. Известно, что уснуть по заказу невозможно, поэтому в моей фильмотеке хранились настоящие жемчужины мыльной киноиндустрии вроде сериала «Санта-Барбара», просмотр которого в течение пяти минут действовал лучше всякого снотворного.
Я нашла нужный диск и, заведя будильник на половину второго, через короткое время уже мирно посапывала под негромкие диалоги о превратностях жизни американских миллиардеров.
* * *
С Борисом мы договорились встретиться без четверти три на подходах к гостинице, но встать я решила пораньше, чтобы как следует подготовиться к ответственному мероприятию.
Бронежилет, ставший с некоторого времени обязательной частью моего туалета, был тщательно замаскирован обычным жилетом, надетым на свободную клетчатую рубашку, джинсы были под завязку «заряжены» метательными, колющими и режущими орудиями обороны и нападения. На обеих щиколотках притаились ножи. С чувством глубокого удовлетворения констатировав, что в плане вооружения я подготовлена на все сто пятнадцать процентов, я засунула в наплечную кобуру револьвер и занялась внешностью.
Найденный мною вчера блондинистый парик сам по себе являлся почти достаточным средством маскировки. Приспособив его на голове, я добавила лишь пару штрихов в плане макияжа, особым наложением теней слегка изменила разрез глаз, расширила с помощью разного тона румян скулы и частичным наложением помады зрительно сделала свои губы уже, чем они были на самом деле.
Теперь из зеркала на меня смотрела не сказать чтобы красавица, но девушка, несомненно, весьма отдаленно напоминающая меня саму, а это мне и нужно было.
Закончив с экипировкой и преобразованиями внешности, я вызвала такси.
Вскоре дежурная девушка перезвонила, сообщив, что машина у подъезда. Стараясь ступать бесшумно, чтобы не разбудить тетю, спустилась вниз.
В качестве адреса я назвала железнодорожный вокзал, но когда мы подъехали, попросила водителя остановить чуть поодаль, как раз возле переулка, в котором располагалась гостиница.
Расплатившись, я вышла из машины и, пройдя пару шагов, увидела знакомую «четырнадцатую».
Борис вышел, приветствуя меня, и я сочла момент вполне подходящим, чтобы поговорить с ним о дополнительном транспортном средстве, предназначенном лично для меня.
– Можно, – ответил Борис, выслушав мои аргументы. – Но, надеюсь, она нужна тебе не прямо сейчас?
– Само собой. Сейчас нужно зарядить аппаратуру. Но завтра, если придется снова играть в догонялки, еще одна машина, вполне возможно, будет очень кстати. Если они сумеют выскользнуть из номера и уйти из моих рук в чисто поле, тут уж любые средства хороши.
– Ладно, утром позвоню кое-кому. Подгонят тебе что-нибудь незатейливое. Свою-то пока не хочешь брать?
– Думаю, не время. Заметят – сразу заподозрят что-то, а зачем это нам?
Разговаривая, мы дошли до уже знакомого мне микроавтобуса. Более внимательно присмотревшись к его начинке, я могла констатировать, что начинка эта и солидная, и современная, и весьма универсальная.
– Да из этого вашего фургончика можно и космические атаки направлять, – попыталась сострить я, но, увидев выражение лица Бориса, поняла, что в моей шутке нет никакой шутки. – Погоди-ка, ты хочешь сказать…
– Я хочу сказать, что нам пора заняться делом, – явно не желая раскрывать государственные тайны, отрезал мой собеседник.
У нас уже было предварительно оговорено, что и куда ставить, каким образом разместить камеры так, чтобы при минимальных технических средствах мы могли получить максимально полную картину происходящего, и теперь оставалось только воплотить все эти планы в реальность.
В небольшую спортивную сумку Борис загрузил несколько пустых картонных коробок, долженствующих изображать мои вещи, а между ними поместил четыре микроскопические камеры и некие особые приспособления, с помощью которых можно было их закрепить.
Мне же он протянул прозрачную капельку, от которой отходил тончайший, почти невидимый проводок, и сказал, чтобы я как-нибудь незаметно укрепила все это в непосредственной близости от своего уха.
– Классная вещь, – оценила я, рассматривая невесомое и практически невидимое оборудование. – Вот бы мне такую…
– Она стоит как реактивный лайнер. Если у тебя есть столько – купи.
– Была бы я сейчас здесь, если бы у меня было столько, – в тон ему саркастически ответила я. – А она сейчас как бы считается уже в рабочем состоянии? Питание у нее где?
– Питание у нее на месте, и она рабочая. Сейчас проверим и можем выдвигаться.
С этими словами Борис привычным и каким-то автоматическим движением укрепил такой же прозрачный проводок у себя в районе воротника, и я тут же услышала звуки дыхания и чуть ли даже не пульсацию жилки на шее.
– Класс! – не могла удержаться от восхищенного возгласа я.
– Не кричи так, я оглохну, – проговорил Борис каким-то странным двойным голосом, который я слышала непосредственно от него и откуда-то изнутри, из моего собственного уха. – Слышно меня?
– Отлично. Прямо как саму себя.
– Тогда стартуем.
Борис взял сумку, и мы направились ко входу в гостиницу, где нас должен был поджидать заранее предупрежденный Иван Николаевич.
Двери были заперты, но рядом с косяком имелся звонок, и мы вскоре вновь попали в гостеприимные объятия усатого гусара.
– А-а-а, Борюсик! – бодро улыбнулся он, как будто дело происходило не глубокой ночью, а в блаженное послеобеденное время. – Ждем, ждем. А где же девушка твоя? Это, кажется…
Иван Николаевич запнулся и, глядя на меня во все глаза, ненадолго утратил дар речи.
Нужно было отдать должное его зрительной памяти. Хотя я сейчас и не слишком отличалась от себя самой, но от кудрявой девчушки, с которой он имел возможность познакомиться вчера, отличалась разительно. Тот факт, что он, несомненно, обнаружил в нас двоих некие родственные черты, говорил о многом.
– Так это вы? – наконец выговорил он.
– Да, Иван Николаевич, – ответил за меня Борис. – Менять внешность – это хобби Евгении, и вы не должны удивляться. Просто проводите нас до номера, мы быстренько тут заселимся да я пойду. Надеюсь, в коридорах сейчас пусто?
– Абсолютно, – уверил Иван Николавич. – Надеюсь, я правильно понял, что тебе нужно. Я даже дежурного услал с поручением. Так что для вас – полная свобода действий. Только, Борюсик, смотри – сделаешь, зови меня и показывай, где что стоит. Я должен быть в курсе, что происходит в этой богадельне.
– Разумеется, Иван Николаевич. Как только закончим, я зайду к вам.
Мы взяли ключи и прошли в глубь коридора, где располагались смежные номера, в которых по соседству должны были разместиться я и Столетов. Открыв один из них, я поставила на пол сумку, а Борис вытащил камеры и осматривал стены и потолок, примериваясь, куда лучше их закрепить.
Мы намеревались поставить по два «жучка» в коридоре и в номере таким образом, чтобы одна из камер давала максимальный общий обзор, а вторая была четко ориентирована на объект, в непосредственной близости от которого с наибольшей долей вероятности могли бы оказаться бандиты.
В коридоре таким объектом, естественно, была дверь номера, в который завтра должен был въехать Столетов. А в самом его номере целевую камеру мы намеревались направить на кровать. Хотя на сей раз доступность жертвы могла спровоцировать и спонтанные действия бандитов, но все же я не предполагала, что они рискнут напасть днем. Это здание совсем не напоминало «цитадель», так что проникнуть сюда и ночью не составляло особого труда, а между тем в ночное время было гораздо меньше свидетелей, да и сама жертва должна была пребывать в сонном состоянии. И именно на кровати.
Поэтому именно сюда решила я направить объектив второй камеры, с помощью Бориса незаметно закрепив ее возле ночника.
После этого мы укрепили камеры в коридоре, и Борис отправился в фургон, чтобы протестировать, как все работает.
– Подправь вторую, разверни немного, – вскоре услышала я посторонний голос в своем ухе. – Она только подушку видит, сама кровать вне зоны.
Я поправила объектив и, убедившись, что с остальными камерами все в порядке, закрыла номер.
Отдав ключи добрейшему Ивану Николаевичу и оставив его наедине с Борисом обсуждать детали предстоящего и вспоминать прошлое, я вернулась в свои апартаменты дожидаться утра, которое было уже не за горами.