Глава 19
Сор на ветру
Лето 333 П. В.
11 зорь до новолуния
Лиша сидела в любимом кресле-качалке Бруны, завернувшись в старухину шаль, вышивала и пыталась не обращать внимания на слепящую боль в глазнице. Дарси присматривала за хижиной в ее отсутствие, но сад показал, что она осталась неумехой и так и не научилась класть вещи на место. Для приведения участка всего лишь в первоначальный вид понадобится несколько дней.
И все же Лише было очень уютно в кресле и шали наставницы. За последние недели она неоднократно сомневалась, что снова увидит дом. Даже сейчас возвращение казалось сном.
Но почему бы и нет? Она дома, но многое изменилось бесповоротно. В Лощину пожаловал королевич, исполненный решимости искоренить старые порядки, а заодно и серьезно ослабить влияние Лиши. Способна ли она его остановить? Должна ли?
На заднем дворе – на земле, которую ей доверила Бруна, – разбивали лагерь красийцы. Помогут ли они установить вожделенный мир или станут раковой опухолью в центре Лощины, как грезилось ей в кошмарах?
Она не сомневалась, что Арлен навсегда защитит Лощину, но он бросил ее жителей на произвол судьбы и вернулся другим. Осталось выяснить, к добру или худу.
«А в моем чреве – дитя».
Даже если бы это не подтвердил анализ, каждый день наполнял ее все большей уверенностью: внутри ее созревает жизнь. Ребенок Ахмана Джардира. Ничей другой – больше она ни с кем не ложилась, но и это казалось сном. Арлен боялся наградить ее отпрыском демона, и она заявила, что ей все равно. Теперь ей сделал ребенка пустынный демон, и она сказала себе то же самое, однако не покривила ли душой? Она будет любить и лелеять дитя, но сколько народу погибнет, когда за ним явится Ахман? Ей не удастся и впредь скрывать свое положение. Ночь, дама’тинг могли уже прочесть это в своих прорицаниях.
Она погладила себя по животу и почувствовала, как по носу покатилась слеза. «Пожалуйста, пусть родится девочка».
От этой мысли ей стало стыдно. Разве мальчика она полюбит меньше? Конечно нет. Но ради дочери Ахман вряд ли двинет войска на север.
Она снова вспомнила материнский совет – найти мужчину и поскорее уложить его в постель. Элона, бесспорно, знала, как это делается.
Но при всей своей низости мать часто оказывалась права. Элона видела мир сквозь призму личных желаний и понимала чужие, пользуясь непостижимой для Лиши логикой. Разве то, что собиралась сделать с Гаредом Лиша – уложить в постель и убедить, что ребенок его, – не подлее, чем шашни Элоны с сыном своего старого любовника за спиной мужа?
«Ночь, – подумала Лиша, – по-моему, мой план гораздо хуже».
Но еще хуже то, что она продолжала его обдумывать. Конечно, не в отношении Гареда – имелись и другие кандидаты, благо Лощина не знала недостатка в отважных, сильных мужчинах. Даже Седой Ион молодел и хорошел день ото дня, да при этом пятнадцать лет как овдовел. Он не упускал случая ущипнуть ее за зад, чтобы обозначить свой интерес, но раньше это было безобидной шалостью – беспочвенными фантазиями грязного старика. Однако теперь…
Она содрогнулась, вспомнив его беззубую ухмылку. «Нет, только не Ион». Однако существовали другие. Сколько жизней она спасет, если сохранит в тайне происхождение ребенка?
Конечно, Ахман может с тем же успехом пойти на север с целью убить человека, что посягнул на его суженую. Ночь, да Каваль наверняка окажет ему такую услугу! Мысль ужасна и не из тех, от которых легко отмахнуться. Ахман может искренне верить, что действует во спасение мира, но в достижении цели он беспощаден, а Лишу – по крайней мере, то, что у нее между ног, – избрал вратами севера. Он убьет любого, кто прикоснется к ней.
«Так же как попытался убить Арлена». Верить в это не хотелось, и лучше не думать об этом, как и о лицемерном объяснении Арлена, но оба предполагаемых Избавителя слишком честны. Раз Меченый так сказал – придется поверить. Но речи Арлена темны, как и ухищрения Ахмана, когда тот говорил о Пар’чине. Пора принудить его к откровенности.
«Ночь, что он подумает, когда заметит, как растет мой живот?»
Издалека донеслась музыка, возвестила о приближении Рожера. Они условились поговорить наедине до прихода Арлена, но Лиша не осознавала, что уже так поздно. Она выглянула в окно и обнаружила, что сумерки почти сгустились. Забытое шитье лежало на коленях. С каждым днем небо темнело все раньше. Солнцестояние давно миновало, и свет убывал, а тьма набирала силу. Травница поежилась.
Но музыка усилилась и развеяла Лишины страхи и тревоги так же, как разгоняла демонов. Лиша поставила на огонь чайник и решила не закрывать дверь, знала, что Уонда патрулирует двор и не пропустит незваных гостей.
Вскоре Рожер вошел, держа в одной руке и скрипку, и смычок. Лиша быстро глянула на основание – меченого подбородника не наблюдалось.
– Оставил в гостинице, – пояснил Рожер и указал смычком на шаль Вруны. – Не могла дождаться, когда укутаешься в эту ветошь?
Лиша провела пальцем по старой вязаной ткани, без счета латанной-перелатанной искусными пальцами. В Лощине жили старцы, которые утверждали, будто она носилась еще в их отрочестве, более века назад. Лиша никогда ее не стирала, и шаль по-прежнему пахла Бруной, возвращала во времена, когда хижина была безопаснейшим местом на свете.
– У тебя свои талисманы, Рожер, у меня свои.
Рожер проигнорировал одежные крючки и швырнул на спинку кресла свой пестрый плащ-невидимку, помеченный лично Лишей. Сверху повесил мешок с чудесами, плюхнулся на сиденье, положил на стол ноги и приютил под подбородком скрипку.
– Истинно и справедливо.
Лиша направилась за чашками и печеньем, по ходу пнула кресло, столкнув ноги Рожера со стола.
– Что ты наплел женам, чтобы явиться без сопровождения?
– Все вышло натуральнее, чем ты думаешь. Меня погладили по головушке, сказали какую-то чушь о костях и отпустили.
– В этих костях нет ничего натурального, – заметила Лиша и подала чай.
– Честное слово, – кивнул Рожер. – Но их сила вполне ощутима.
Лиша подавила желание сплюнуть.
– Костыль, чтобы малость развить их догадки! Но будь они такими могущественными, как внушают нам дама’тинг, красийцы уже надели бы покрывала на всех северянок и поставили под копья мужчин.
– Костыль неплох, – возразил Рожер, отхлебнул чаю и скривился. – Вечно ты жалеешь сахара.
Он вынул из кармана флягу и плеснул в чашку жидкость карамельного цвета. Лиша нахмурилась, но он улыбнулся и отсалютовал чашкой.
– Теперь порядок. Но про чай и демоновы кости поговорим потом. Времени мало, а нужно обсудить эту ненормальную.
Лише было незачем спрашивать, кого он имеет в виду. В памяти промелькнул образ Рейны Таннер – молодой женщины, что подняла над головой Энкидо. В тот миг Лиша присмотрелась к ней повнимательнее. За Воронцовыми метками и зычным рыком скрывались хорошенькое круглое лицо и тело, которое устыдило даже Лишу, – оно играло мышцами и в то же время сохранило все подобающие женщине изгибы.
«Неужели он и хотел такую? – подумала она. – Женщину, способную голыми руками задушить демона?»
Если да, Ренна не виновата. Корить ее несправедливо.
– Мы не знаем, Рожер, безумнее ли она, чем он сам.
Рожер рассмеялся:
– Не хочу быть вестником, Лиша, но Арлен безумен до обалдения. Я обязан ему жизнью и не забуду этого, но он всегда идет налево, когда нормальные люди поворачивают направо.
– Поэтому и силен, – отозвалась Лиша. – И то же самое можно сказать про тебя.
– В жизни не видел нормального жонглера, – пожал плечами Рожер и отхлебнул еще. – Болтают, что он ее сговорил. Думаешь, это серьезно?
– Их сговор нас не касается, Рожер.
– Демоново дерьмо! Он, провалиться мне в Недра, касается всего белого света, а тебя – в первую очередь.
– Почему вдруг? – вскинулась Лиша. – Мы сблизились на пять минут год назад и больше об этом не говорили.
– Скорострел, да? – хмыкнул Рожер. – В сагах о подобном не услышишь.
– Нас… прервали, – смутилась Лиша и вспомнила лесного демона, который разомкнул их объятия. Никогда еще она не испытывала такой ненависти к подземнику. – Но из-за этого его дальнейшие похождения не становятся моим делом.
– А ты знаешь, что они остановились у Смитта? В том же сволочном коридоре, где и я. Мне придется слушать их каждую ночь. Смиттова дочка, Мелли, говорит, что после охоты на демонов из-за них стены трясутся.
Чашка в руке Лиши задрожала, и она взяла ее крепче. Рожер указал смычком:
– Проняло? Вот почему это тебя касается.
– Уже близко, – произнес Арлен.
Они шли к хижине травницы и уже отклонились от края великой метки примерно на милю. Дорога была меченой, но Арлен предпочел срезать путь и идти средь деревьев. В какой-то момент Ренна заметила знакомое место.
– До твоего старого укрытия рукой подать.
– За Лишей нужен присмотр, – объяснил Арлен. – Умница, но иногда из-за этого попадает в беду.
В памяти Ренны в который раз за последние часы вспыхнул образ Лиши Свиток в тронном зале. Раньше она плохо представляла себе эту женщину – отважную, умную, богатую, любимицу жителей Лощины, но Арлен ни разу не обмолвился, что она вдобавок красива, как рассвет, и отличается тем самым кротким, беспомощным видом, который обожают мужчины.
– Ты держался поближе, чтобы Меченый мог ринуться ей на помощь, как герой из застольных баек?
Арлен остановился и вздохнул. Потом повернулся и посмотрел ей в глаза:
– Давай заключим сделку, Рен. Ты рассказываешь мне во всех подробностях, как ублажала Коби Рыбака, а я тебе – как ублажал Лишу Свиток.
Ренна вспыхнула от гнева, к ней тут же метнулась внешняя магия, она насыщалась эмоциями и усиливала их. Сильные чувства проступают в магической ауре, что окружает людей по ночам. Ее бешенство выглядело как потрескивающее мерцание, и Арлен должен был узнать его безошибочно, но он лишь спокойно смотрел на нее. Он не сдался, но и не стал усугублять ее ярость, заставил ее выкипеть.
Он прав. Она занималась – испытывала – с Коби Рыбаком то, что не имело отношения к Арлену, о чем ему незачем знать. Это его не касалось.
Но как в таком случае не ответить тем же? Он сговорился с Ренной и ради нее на долгие месяцы оставил Лишу в Лощине. Так ли важно, что он чувствовал и чем они занимались?
Важно.
– Коби Рыбак мертв, – выдохнула Ренна. – Лиша Свиток зовет нас на чай.
Арлен вздохнул:
– Чего ты от меня хочешь, Рен?
Она задышала глубоко и ритмично, как он научил, приняла гнев так же, как боль. Погрузилась в свое чувство и вдруг отступила, отпустила его. Ее магия остыла.
– Погорячилась, – наконец сказала она. – Мне нелегко.
– Честное слово, – рассмеялся Арлен, – мне тоже несладко, Рен. Главное… не бей первой, пока не ударят тебя. Договорились?
– Ага, это можно, – усмехнулась Ренна. – Больше ничего не обещаю.
– Уже хорошо. – Арлен вывел ее на очередную дорогу.
Эта представляла собой большие квадраты свежезалитого бетуна. В камне были прочерчены мощные метки, что преграждали доступ любому подземнику. Они слабо светились, притягивали внешнюю магию, которой курились Недра.
По мере приближения к пункту назначения метки усложнялись. Дорога оборвалась у входа в сад – громадного, больше всего Харлова поля, но в нем не росло ничего съедобного, что знала бы Ренна. Только травы и сорняки. Сад травницы.
Через него тянулась дорожка, петляла между очагами растительности. Каждый окружали меченые камни, которые согревали одни растения, охлаждали другие и питали корни, вытягивая из воздуха влагу.
– Занятно, – буркнула Ренна и поняла, что сказано очень слабо.
Здешние хитросплетения меток слишком трудны для ее понимания. Она видела, как приливает и отступает магия, но о ее воздействии могла лишь догадываться. Ее даже не представили Лише Свиток официально, но Ренна уже невзлюбила травницу. Чистая ведьма из жонглерской байки.
Они вышли из сада в просторный двор с маленькой хижиной в центре. Скромное, непритязательное жилище среди изобилия и красоты. Это только добавило неприязни к Лише Свиток.
Она поежилась, хотя ночь выдалась теплая, и запахнула плащ, донельзя раздраженная тем, что это подарок от нее.
Из тени с ошеломляющей скоростью выступила женщина, откинула капюшон собственного плаща-невидимки. Она натянула тетиву и держала стрелу направленной в землю, в свете меток лучница выглядела иначе, сияя магией, но Ренна узнала ее. В новых деревянных доспехах Уонда Лесоруб, еще одна ученица Арлена, смотрелась внушительно.
Она нависла над ними, будучи выше и вдвое шире, чем подобает женщине. Улыбнулась, и окружавшая ее магия гостеприимно потеплела.
– Избавитель, – поклонилась Уонда.
– Сказано же тебе, Уонда, тысячу раз, что я не Избавитель, – отозвался Арлен, но без того упрека, что обычно звучал в его тоне при таких словах. Ему нравилась эта молодка. – Зови меня Арленом.
Уонда потупилась и помотала головой.
– У меня вряд ли получится, господин.
– Господин Тюк? – предложил Арлен.
Уонда просветлела:
– Ага! Это я, пожалуй, сумею! – Она повернулась к Ренне и снова отвесила поклон. – Добро пожаловать в хижину сударыня Таннер. Почитаю за честь познакомиться. Я видела, что вы сделали в тронном зале с Энкидо, а раньше повидала в бою его. Надеюсь когда-нибудь стать хотя бы наполовину такой же.
«За это придется заплатить», – подумала Ренна, но кивнула и глянула на Арлена.
– У меня был хороший учитель.
Уонда улыбнулась, взирая на Арлена почти благоговейно.
– Ага. – Она оглянулась на хижину. – Госпожа Лиша на месте, у нее Рожер. Подождите минутку, я о вас доложу.
– Она мне понравилась, – сказала Ренна, когда та ушла.
Арлен кивнул:
– Будь у меня сотня Уонд Лесоруб, я штурмовал бы самые Недра.
Через час после того, как стемнело, Уонда возникла в дверях:
– Они здесь, госпожа Лиша.
– Спасибо, Уонда, – откликнулась та. – Будь добра, впусти их, пройдись по двору и убедись, что мы одни.
– Сделаю, госпожа, – кивнула Уонда.
Через секунду нарисовался Арлен, выглядел он расслабленным как никогда. За ним вошла Ренна Таннер, шаря по сторонам настороженным взором хищницы. Она перехватила взгляд Лиши, и та осознала, что по-хамски таращится.
В голове прозвучал голос Элоны: «Скажи хоть что-нибудь, придурковатая девка».
Лиша встряхнулась и подошла:
– Добро пожаловать в мою хижину. Ренна, насколько я понимаю? – Она глянула на Арлена. – Нас не представили официально. Я Лиша Свиток.
Она потянулась за плащом Ренны и задохнулась, едва рассмотрела его. Это же плащ-невидимка, изготовленный ею для Арлена!
«Он отдал его ей?» В ней вспыхнул гнев; она вспомнила, сколько трудов положила на этот плащ – больше, чем на свой и Рожера вместе взятые. Ей так хотелось произвести впечатление, показать свое искусство метчицы, но Арлен почти не взглянул на подарок, когда она набросила плащ ему на плечи, и ни разу не надел.
«Твой свадебный подарок?» – подумала она горестно. Их отношения вдруг представились очень даже ее делом.
– Я знаю, кто ты, – ответила Ренна.
Что-то в ее взгляде вызвало у Лиши желание схватить Брунину палку и огреть нахалку, но Лиша сохранила любезную улыбку.
– Чаю?
– Пожалуй, – произнес Арлен, приобнял Ренну за талию и развел женщин.
Рожер колесом выкатился из кресла, кувыркнулся и приземлился в полуприседе.
– Рожер Восьмипалый, к вашим услугам.
Ренна со смехом зааплодировала, вдруг обернувшись невинной девочкой.
– Ренна Таннер, – представилась она, а он поцеловал ей руку. – Арлен мне все о тебе рассказал.
– Не верь ни единому слову, – подмигнул Рожер.
Ренна улыбнулась ему, и Лише захотелось взвыть, но ее солнечная улыбка никуда не делась.
– Помоги-ка мне с чаем, Рожер, – позвала она.
Тот повиновался, и возле стойки, под звяканье чашек и блюдец, Лиша шепнула:
– Ночь, ты на чьей стороне?
– О, у нас появились стороны? – пропел Рожер. – Я думал, их отношения нас не касаются.
Лиша попыталась наподдать ему, но он увернулся, как станцевал, и не пролил при этом ни капли чаю, который через секунду отнес в гостиную Ренне и Арлену. Лиша принесла с кухонного стола чашки и обнаружила, что Арлен и Ренна устроились на ее кушетке, а Рожер подсел к ним ближе некуда. Она задалась вопросом: не стараются ли мужчины как можно дальше развести ее с Ренной?
– Ита-а-ак, – шутовски протянул Рожер. – Ах да. Как дела?
– Дел по горло, – ответил Арлен. – Лощина расширяется с каждым днем, поглощает хутора. Народ стекается сюда из всех Свободных городов. Мы приступили к работе над великими метками, которые обсуждали всю зиму, и кое-какие уже активируются.
Он быстро взглянул на Лишу:
– У нас все получается, Лиша. Великие метки растут, и настанет день, когда война с демонами потеряет смысл. Воевать будет не с кем, все они окажутся запертыми в Недрах. При столь быстром развитии событий «граф» Тамос скоро объявит себя герцогом, и Райнбек ничего не сможет сделать.
– Но ты-то сможешь, – возразил Рожер.
– Это не моя забота. Мне все равно, кто и на каком троне сидит, коль скоро сооружены великие метки, а народ готов к предстоящему.
– И что предстоит? – спросила Лиша.
– Война. Демоны попытаются остановить нас сейчас, пока система великих меток не достигла критической массы.
– Демоново дерьмо! – Рожер посмотрел на Лишу, потом на Арлена. – С души воротит слышать, как вы на пару твердите, что все это вас не касается, хотя увязли в самой гуще событий. Люди стекаются из Свободных городов, строят великие метки и вооружаются из-за тебя, Арлен Тюк, крутого Меченого, а не из-за графа Тамоса.
– Возможно, – пожал плечами Арлен. – А может, они устали прятаться и хотят повоевать за свободу. Да, я вроде знаменит, но это не дает мне права на трон, даже если бы я его захотел, – а я не хочу. Зачем мне ссориться с Тамосом? Он малость самовлюблен, но делает, что подобает хорошему правителю: строит дороги и города, помогает населению метить дома и растить урожай, предписывает судьям и министрам сохранять мир, убирает мусор, выдает ссуды, и каждый при нем накормлен и трудится на общее благо. Его налоги обременительны, но справедливы; он привечает новых граждан, коль скоро они присягают на верность Энджирсу, и у него слишком мало людей, чтобы ущемить кого-то всерьез.
– Я слышал, у него тысяча «деревянных солдат», – заметил Рожер.
Арлен покачал головой:
– Да, тысяча способных надеть деревянный шлем и удержать копье, но солдат не наберется и двухсот. Остальные, стреляя из лука, чаще промажут, чем попадут, но на самом деле являются метчиками, зодчими и строителями.
– А теперь, твоими стараниями, с ними Гаред и лесорубы, – напомнила Лиша.
И снова Арлен пожал плечами:
– Днем они лучше послужат графу А ночью я заберу их вместе с «деревянными солдатами». Тамос время от времени лично выходит в ночь и направляет копье, куда я ему указываю.
– Это пока, – буркнула Лиша.
– Тамос знает, что я снесу врата его крепости в любой момент, когда захочу. Поэтому будет вести себя смирно, пока я здесь.
– А когда тебя здесь не окажется?
Арлен улыбнулся:
– Тогда приструнишь его сама и не смоешься, как сделала при дворе.
Лишу взбесила подначка, но она сдержалась. Да, она якобы «смылась», но исключительно с целью встретиться с герцогиней Арейн, которая в действительности и правит Энджирсом, тогда как ее сыновья – марионетки. Встреча самого Арлена с герцогом и его братьями была ширмой. Но Лиша, разумеется, не могла об этом сказать, не подорвав доверия Арейн.
«Ничего не поделать, пусть он сочтет меня дурой», – подумала и разозлилась.
– Что слышно от герцога Юкора? – сменила она тему.
– Райнбек никогда не согласится заплатить цену, которую он заломил, – ответил Арлен. – Разве что красийцы соберутся под его стенами, да и то неизвестно. Союза не будет.
Непререкаемость этого утверждения легла на всех тяжким грузом. Оно означало, что Энджирсу придется схватиться с Ахманом один на один, а это, в свою очередь, значило, что никто не поможет Лактону до того, как красийцы обратят на него свои взоры. Сколько осталось лактонцам? Год? Самое большее – три?
– А чего он захотел? – поинтересовался Рожер.
– У Райнбека так и нет сына, – пояснил Арлен. – Юкор хочет, чтобы он развелся с герцогиней Мелни и женился на одной из его дочерей, которые все уже родили сыновей.
– Гипатия, Элия и Лорейн, – подхватил Рожер, – славятся в Свободных городах тем, что неотличимы от каменных демонов. Он мог бы с тем же успехом попросить Райнбека снять штаны и перегнуться через бочонок.
Арлен кивнул:
– Если бы красийцы взяли Энджирс, трон металла перекрыл бы им путь на Ривербридж.
– Юкор – глупец, – отрезала Лиша.
– Больший, чем ты думаешь. Юкор владеет секретами огня, Лиша, а также чертежами, которые превратят их в кошмар, тебе и не снившийся. – Он извлек и протянул ей древнюю книгу в кожаном переплете.
Заголовок гласил: «Оружие стараго Mipa».
– Выспись перед прочтением, – посоветовал Арлен. – Снова заснешь только через неделю.
Лиша взяла книгу и посмотрела ему в глаза. Они казались такими спокойными, умиротворенными. Взгляд человека, который перестал тревожиться о завтрашнем дне, чтобы сосредоточиться на сегодняшнем.
– Как же ты изменился! Обычная одежда, старое имя…
«Глаза», – хотела она добавить, но мудро придержала язык.
– Вернулся к корням. – Арлен кивнул на Ренну. – И больше их не забуду.
– А то снова схлопочешь, – подала голос Ренна и положила руку ему на колено.
Арлен накрыл ее своей и нежно сжал. Этот жест сказал о многом. Лиша подавила дрожь, когда Арлен вернулся к ней взглядом.
– Теперь я знаю, что я такое, Лиша. Кто я такой. Не осталось ни тревог, ни сомнений.
– Откуда? – спросила Лиша.
Арлен посерьезнел.
– В прошлое новолуние меня хотел убить демон.
– Экая новость! – хмыкнул Рожер. – И в чем здесь отличие от любой другой ночи?
– Это, Рожер, был не какой-нибудь трутень, – нахмурился Арлен, и в его голосе проступила хрипотца Меченого.
Улыбка Рожера увяла.
– Умный демон, – кивнула Лиша. – Дарси мне рассказала. Пробирается в голову.
Арлен постучал себя по виску:
– А я залез к нему. Ненадолго, но мне хватило времени, чтобы выяснить, с чем мы имеем дело, и увидеть магию их глазами. А раз увидев, я уже не могу развидеть.
Он поднял руку и начертил в воздухе крохотные метки. Лампы в комнате погасли одна за другой. Лиша полезла в фартук за мечеными очками, но, прежде чем успела надеть их, он начертил надо всеми световую метку, и в комнате стало светлее, чем солнечным днем.
– Создатель!.. – прошептал Рожер.
– Это капля в море. – Арлен встал, вынул из-за пояса нож. – Теперь я почти неуязвим, а если что-нибудь и ранит меня… – Он полоснул себя по руке, оставил на ней ярко-алый надрез.
– Арлен! – вскричала Лиша и вскочила, чтобы осмотреть рану.
Лезвие дошло до кости – она успела заметить проблеск белого до того, как выступила и закапала кровь. Может не зажить, даже если зашить. Она взглянула на Ренну, но та была само спокойствие.
– …я могу исцелиться в мгновение ока, – закончил Арлен.
Рука обратилась в дым, и пальцы Лиши прошли насквозь, после чего плоть сгустилась заново без малейшего рубца и с прежним замысловатым узором татуировок. Кровь исчезла даже с пола.
Лиша нацепила меченые очки, всмотрелась получше, и сила Арлена засияла небывало ярко. Лиша с изумлением отметила, что то же самое произошло с Ренной.
– Я и других могу лечить, – сообщил Арлен, – а также убивать демонов, не прикасаясь к ним. Каждый день я открываю в себе новые силы. Возможности безграничны.
– Дарси рассказала, как ты опустошил лазарет, но в тебе самом не может быть столько магии. Откуда ты черпаешь силу? Из хора? Ихора?
Арлен помотал головой:
– Это лишь подпорки. Ты была права насчет причины, по которой меня ослабляют великие метки. Они высасывают мою магию, чтобы укрепить свое поле. – Он улыбнулся. – Но теперь я могу перенаправить поток.
Он глубоко вздохнул, и Лиша ахнула: внешняя магия устремилась к нему с пола. Метки, нарисованные и вырезанные по всей хижине, потускнели, зато Арлен разгорелся так, что стало больно смотреть.
– Ты научился всему этому у мозгового демона? – поразилась Лиша.
Арлен кивнул.
– Другое дело, что не следует недооценивать тварей лишь потому что мне повезло и одну я убил. Я только прикоснулся к мощи, которая для них естественна, как дыхание. Придут новые, и теперь они, зная меня, будут начеку.
– Какой он был? Человекообразный, с луковичной головой и рудиментарными рогами?
Глаза Арлена сузились.
– Я никому об этом не рассказывал. – Он глянул на Ренну.
– Не смотри на меня так, Арлен Тюк, – огрызнулась она. – Я и словом не обмолвилась о случившемся.
– Один такой напал на нас в Даре Эверама, – пояснила Лиша.
Арлен посмотрел на Рожера.
– Не то чтобы на нас, – уточнил жонглер. – Я принимал ванну и все прозевал.
Арлен, похоже, запутался.
– Что случилось?
Лиша отогнала волну отвращения, вызванную воспоминанием.
– Эта тварь явилась в Ущерб, как и ваша. Она… овладела мною.
Ренна впервые взглянула на нее с пониманием:
– Заставила плясать под свою дудку?
Лиша кивнула:
– Демон собирался убить Ахмана – или, скорее, обесчестить. Он использовал против него меня и его жену Инэверу, превратил нас в марионеток.
– Как ты разрушила чары? – спросил Арлен.
– Ахман прикоснулся к нам, и на его Короне вспыхнули метки. Демон мгновенно утратил власть. Ахман убил его, но тот не добрался до него, потому что мы отвлекли.
Арлен посмотрел на Ренну:
– Мужчина ничто без приличной женщины.
Ренна улыбнулась, и Лише пришлось сглотнуть подступившую желчь.
– Он был один? – спросила Ренна.
Лиша покачала головой и прочла в ее глазах знание дальнейшего.
– У него был… телохранитель. Оборотень.
– Демон-хамелеон, – подхватил Арлен. – Такие превращаются во все, что способны увидеть или вообразить. Обычно фантазия у них не ахти, но когда ими управляет мозговой демон…
– Ахман сказал, что тварь – из князей Алагай Ка, – продолжила Лиша. – А в следующий Ущерб явятся новые.
Арлен кивнул:
– Этому мерзавцу и сукину сыну нужно дать по рукам, но он не ошибся. До новолуния осталось полторы недели. Я постарался подготовить Лощину, но дела оборачиваются так скверно, что знаменитая битва покажется игрой в мяч.
– Не только здесь, но и в Даре Эверама, – согласилась Лиша. – Мозговые демоны боятся Ахмана не меньше, чем тебя. Убьешь его – и сделаешь им царский подарок.
Этими словами она хотела ужалить его и напомнить о клятве бороться в первую очередь с подземниками, как сделала когда-то в пещере, где они укрылись по пути из Энджирса. Она ждала от него удивления, гнева или огорчения, но Арлен ответил терпеливым взглядом.
– Ты не можешь вертеть мною, Лиша, только потому, что мальчишкой я дал тебе обещание. Я много чего пообещал в жизни и сам решу, когда и как сдержать слово.
– Какое обещание? – насторожилась Ренна.
– Позже поговорим, – сказал Арлен чуть напряженно.
Ренне это не понравилось, но настаивать не стала.
– И Аббан, и Ахман называли Пар’чина другом, – сообщила Лиша.
Арлен расхохотался:
– Лиша, у Аббана нет друзей! Только полезные знакомые, к числу которых я, безусловно, принадлежал. Что касается Ахмана Джардира, он двуличен. Одно лицо доброе и справедливое, а другое – подлинное – он показывает редко. На нем написано, что ради власти он пойдет на все.
– Что произошло в Лабиринте? – спросила Лиша напрямик. – Что он тебе сделал? Хватит загадок! Если не хочешь, чтобы мы доверяли этому человеку, объясни почему!
Впервые за все это время спокойствие покинуло взор Арлена. Рожер вынул фляжку, и Арлен небрежно нарисовал в воздухе метку, властью которой она перелетела в его руку, как железные опилки, притянутые магнетитом. Он отвинтил крышку, хорошенько приложился и на какое-то время замер с потупленным взглядом, сгорбившись и положив руки на бедра.
– Ахман Джардир был моим аджин’палом, – начал он. – Не сомневаюсь, что ты слышала это слово, но вряд ли кто-нибудь понимает его смысл. Он взял меня на мою первую битву с демонами, встал рядом, пролил со мною кровь…
– Как ты с жителями Лощины, – вставил Рожер.
– И со мной, – сказала Ренна.
– Да, но это был другой случай. Красийцы не хотели брать меня в бой. Считали недостойным. Джардир вступился, когда они были готовы меня вздернуть. Пригласил в свой дворец, выучил мой язык. Он стал мне братом и объяснил про мир и меня самого такие вещи, каким я сам учился бы до скончания дней.
– Значит, вы по-настоящему подружились, – проговорила Лиша, хотя услышанное не рассеяло растущего ужаса, который вселял тон Арлена.
– Если судить по мне, то да, – согласился он. – Но, оглядываясь назад, я не исключаю, что он всегда был готов вонзить в спину копье, когда во мне отпадет нужда; всегда замышлял пойти на север и строил планы, опираясь на полученные от меня сведения. – Он выдохнул. – А может, и нет. Возможно, дело в том, что произошло дальше.
В комнате царила тишина, и все подались к Арлену, чтобы лучше слышать, даже Ренна.
«Похоже, он говорит ей не все», – подумала Лиша.
– В те дни я занимался не только тем, что сражался бок о бок с красийцами, – продолжил Арлен. – Я оставался вестником и много лет рыскал в развалинах. Золота бросил больше, чем видывали те, кто покупает старые карты, которые обычно ведут в никуда, и столько раз рисковал жизнью, что сбился со счета. Но впоследствии, несколько лет тому назад, Аббан пообещал снабдить меня картой, по которой можно добраться до Анох-Сана.
– Место упокоения Каджи, – сказала Лиша.
– Оно самое. Я чуть не погиб, когда снимал копию с этой карты под носом у дама. Скитался по пустыне несколько недель, разыскивал его. Красийцы сказали, что город занесло песком, но во мне есть упрямая жилка.
– Честное слово, – согласилась Лиша.
Арлен сверкнул глазами.
– Но я нашел его, Лиша! Анох-Сан, потрясающий потерянный город Каджи, – и я его нашел! Он наполовину погребен в песках, но все равно красив настолько, что вам и не снилось. Его дворцы превосходят все, что ведомо герцогам, и отлично сохранились в песке. В самом большом я отыскал лестницу в катакомбы и приступил к поискам.
Теперь Рожер разжегся нешуточным интересом:
– И что ты нашел?
– Каджи, – ответил Арлен. – Или кого-то из его потомков. Он был забальзамирован и завернут в ткань, а в руках держал Копье.
– Копье Каджи, – похолодела Лиша.
Копье Ахмана.
Арлен кивнул:
– Я принес его в Красию, чтобы поделиться его тайнами. Меня считали лжецом, пока оно не ожило в Лабиринте и не убило демона. Через час я возглавил отряд, и все шарумы скандировали мое имя. Еще через два Джардир с его присными подготовили ловушку, чтобы похитить Копье. Каваль и Колив были с ними. Они избили меня и бросили в яму к живому песчаному демону, а Копье забрали.
– Создатель!.. – Ренна распахнула глаза.
Она оскалилась и схватилась за костяную рукоятку огромного ножа, что висел в ножнах на поясе.
– Как ты сбежал? – спросил Рожер.
– Убил демона и выбрался из ямы. Тогда Джардир ударил меня по голове и бросил подыхать в барханах.
– Я выпотрошу этих сыновей… – зарычала Ренна, но Арлен накрыл ее руку своей, и она угомонилась.
– Каваль и Колив исполняли приказ. Они не виноваты. Это рабочие трутни. А мозг – Джардир.
– Совершенно ясно, что он счел неслыханным кощунством разграбление священного города и гробницы Каджи, – заметила Лиша.
Арлен пожал плечами:
– А что мне было делать? Оставить утраченные тайны магии дремать в песках?
– Конечно же нет, но ты должен понять красийцев.
Арлен взглянул на нее, не веря ушам.
– Я понимаю одно: Джардир украл у меня самое могущественное оружие на свете и, вместо того чтобы делиться тайнами, пользуется им для убийства и порабощения тесийцев. Чего я не понимаю, так это почему ты продолжаешь защищать верблюжьего высерка… – Его глаза расширились. – Ты оприходовала его?
– Не твое дело! – Лиша не собиралась кричать, но гнев копился в ней всю ночь, сочетался с постоянно вызревающей тошнотой и дикой головной болью, способной пробрать и корову.
Она поняла, что вспышкой подтвердила его слова, но только сильнее распалилась.
– Чья бы мычала!.. – И махнула рукой в сторону Ренны.
Ренна молча встала и двинулась вокруг стола к Лише. Их взгляды встретились, и Лиша поняла, что испытал Рожер, когда к нему устремился Каваль. Она сунула руку в карман фартука в поисках чего-нибудь для защиты, но Ренна перехватила и резко отвела ее кисть.
– Если желаешь что-то сказать мне, вот она я, – проскрежетала она.
– А-а-а! – Лиша задохнулась от боли в вывернутом запястье.
Арлен тотчас подоспел и в свою очередь схватил за руку Ренну:
– Довольно, Рен!
Он дернул ее к себе, но она на миг воспротивилась. Арлен был силен, как скальный демон, и все же она устояла. Он удивился не меньше, чем Лиша, и та на секунду прикинула, не убьет ли ее Ренна. Молодая дикарка подалась к ней так, что их носы почти соприкоснулись, и Лиша отпрянула, боясь обмочиться и потерять остатки достоинства.
Но Ренна ограничилась тем, что тихо и ровно произнесла:
– Он сговорился со мной, Лиша Свиток, и произнес положенные слова. А с тобой?
Лиша хватила ртом воздух. Почти то же самое спросил у вестника Марика Гаред Лесоруб, перед тем как они подрались из-за нее.
– Н-нет, – выдавила она.
– Тогда не суйся в наши дела. – Ренна отпустила Лишу и шагнула назад.
Арлен тоже выпустил ее руку, она резко развернулась и вылетела из хижины.
Лиша потерла больную кисть и послала Арлену испепеляющий взгляд:
– Ты нашел себе приятную женщину.
Арлен разгневанно зыркнул, и она пожалела о сказанном, потянулась к нему, но рука прошла насквозь – он обратился в дым и растаял.
Какое-то время они с Рожером тупо смотрели на место, где он только что стоял. Наконец Рожер встряхнул головой и с ухмылкой повернулся к Лише:
– Могло быть и хуже.
– А тебе не пора к своим женам? – озлилась она.
Рожер мотнул головой, подошел и обнял ее:
– Они могут чуток подождать.
Лиша попыталась высвободиться, но друг держал крепко, и вскоре она перестала сопротивляться, а затем медленно обняла в ответ.
Потом заплакала.
Не удостоив взглядом девицу Лесоруб, Ренна прибавила скорости и вступила в сад-лабиринт. Желая убраться как можно дальше от хижины ведьмы, она перешла сперва на трусцу, а потом и на полноценный бег. Но скорость не ослабила боли и гнева, и она обнаружила, что не в состоянии их принять.
И выхватила нож. Она отправится на охоту, убьет подземника и попирует его пропитанной магией плотью. Сила облегчит боль – Ренна забудется в атаке и испытает только экстаз.
Как приятно было, когда Арлен перехватил ее запястье. Он дернул сильно, а она не поддалась. Приложив всю мощь, он бы оторвал ее от Лиши, но она с ним почти сравнялась. И скоро станет такой же сильной.
На тропинке курился туман. Ренна на миг напряглась, решила, что это добыча – подземник. Но солнце давно зашло, а демоны не показывались. Зато явился Арлен.
Очередной трюк. Он не солгал, когда заявил, что ежедневно прирастает новыми, и прибегал к ним все ловчее и привычнее – во всяком случае, перед Ренной. Этот он называл «нырком» – проскользнуть под самую поверхность, оседлать магические потоки и мгновенно перенестись в другую точку.
Ренна пробовала повторить, но дематериализация пока лежала за гранью ее возможностей. То ли она еще не наелась плоти демонов, то ли не успела измениться – непонятно. На это могли уйти месяцы. Или годы.
«Но я добьюсь своего, – дала она зарок. – Это неизбежно, как рассвет».
Арлен сгустился и поймал врезавшуюся в него Ренну.
– Во имя Недр – что это было? Ты пообещала сдерживаться!
Ренна мотнула головой:
– Я пообещала не бить – и не била.
Арлен вздохнул:
– В буквальном смысле – да, но ты взрослая женщина, Ренна. Третировать тоже нельзя.
– Ведьме это не повредило и вдобавок напомнило, что ты ей не принадлежишь. – Она свирепо посмотрела на Арлена. – Как и она тебе, даже если вы терлись брюхами и не сочли нужным признаться.
Она двинулась дальше, выбирала направление наобум и шагала так быстро, что Арлену пришлось поторопиться, чтобы нагнать.
– Я же не спрашивал, Рен, что у тебя было на сеновале. Мы договорились, что с прошлым покончено.
Ренна махнула рукой:
– Никто тебя не винит. Я понимаю, что явилась со шлейфом бед, а госпожа Ханжа-Совершенство имеет все, что нужно мужчине: деньги, магию и всеобщую любовь. Ах да, подумать только! Она еще и помогла убить мозгового демона! На твоем месте я тоже пустила бы меня побоку.
Арлен сгреб ее в охапку и грубо развернул к себе лицом:
– Я не пущу тебя побоку, Рен. Ни сейчас, ни потом – никогда. Да, Лиша сняла пенки, но и ей досталось, и, что бы она ни натворила, ты чуть не убила ее взглядом. – Он рассмеялся. – Никогда не видел ее такой испуганной! Испугался, что не ровен час обмочится.
– Я надеялась, что так и случится, – ухмыльнулась Ренна.
– Ты услышала из ее собственных уст, – продолжил Арлен. – Я не сговаривался с нею, Ренна Таннер. Только с тобой.
Ренна посмотрела на него, мечтая поверить, но сказанное показалось вздором, демоновым дерьмом. Это они уже проходили. Арлен заговорит бурю, твердя, что она средоточие его мироздания и он никогда не возжелает другую. Он заведет прежнюю песню, назовет ее своей утренней и вечерней зорькой.
Она знала, что если будет внимать ему достаточно долго, то поверит доводам – или настолько утомится, что махнет рукой, лишь бы остановить излияния.
Но в конечном счете все это только слова.
– Ренна Тюк, – поправила она.
– Что?
– Не Таннер. Если твое слово честное, ты пригласишь рачителя и сдержишь обещание. Сегодня же. Иначе все это – сор на ветру.
Назад: Глава 18 Напряженная встреча
Дальше: Глава 20 Единственный свидетель
