Книга: Демоны Юга
Назад: Глава 11
Дальше: Глава 13

Глава 12

Чем выше мы поднимались, тем меньше встречали то, что принято называть признаками цивилизации. Капитан Дор, судя по всему, был не совсем откровенен, когда заверял о своей полной непричастности к криминальным делам. Ну откуда честному капитану знать, где именно располагаются самые укромные речные тропы? И не абы какие, а с глубинами, достаточными для прохода не такого уж маленького суденышка. Мы лишь раз наткнулись на топкую мель, да и с той легко сошли, не провозившись и часа.
Мы, бывало, от рассвета до заката продирались через такие дебри, где деревья, поднимающиеся по берегам, смыкали над узкой протокой кроны, и получался оригинальный зеленый туннель. Мачту в таких местах приходилось снимать, машину почти все время гоняли на самых низких оборотах, чтобы не дымить чрезмерно. При малейшем намеке на жужжание авиационного мотора останавливались, по возможности укрываясь еще тщательнее. Для маскировки где только можно навязали охапок тростника, располагая их беспорядочно, чтобы размывали правильные очертания судна.
Изредка проходили участки, где можно было разглядеть далекие окрестности. И почти никогда не замечали ничего, кроме все тех же дремучих зарослей по берегам. Лишь однажды увидели едва заметную тропу, что выходила к почти развалившемуся причалу. А может, просто рыбацкий мостик, очень уж мал. Однажды на глаза попалась деревня, все хижины которой стояли на сваях. С виду полностью заброшенная, от крыш уже почти ничего не осталось, но стены еще держатся.
Человека не видели ни разу.
Дирижабли в покое не оставляли. Но, по-моему, не столько нас разыскивали, сколько летали наверх по своим делам. Тота — наилучший ориентир для авиаторов. И она же — оптимальное укрытие для людей вроде нас. Не из тех рек, что к верховьям превращаются в ничтожные ручьи. Здесь ее долина расширялась, русло разбивалось на бесчисленное количество протоков, все это утопало в буйной зелени. Эдакая полоса километров пятнадцати шириной, где опытный моряк везде найдет для себя тропинку. Чтобы надежно перекрыть такой путь, потребуются заслоны из десятков кораблей, лодок, дирижаблей, оборудованные береговые посты, налаженная между ними система связи. Быстро организовать все это на территории, еще три недели назад находившейся под полным контролем повстанцев, власти Директории не смогли.
Но они старались, и поэтому путь, в обычное время проходимый за два-три дня, у нас отнял больше пяти.
* * *
На шестой день Дор был вынужден сделать короткое признание:
— Я не знаю, куда идти дальше.
— А кто знает? — тут же уточнил я.
— Грул где-то в этих краях, но где именно, я понятия не имею. Хоть чаек спрашивай, да и те сгинули куда-то. Далеко мы от моря ушли, ох как далеко… Поищем туземную деревню, они любят здесь по левому берегу селиться. Там посуше, и их меньше трогают.
Насчет трогают — не знаю. Первая найденная нами деревня была не просто брошена, а уничтожена. Почти все хижины сожжены, на разлагающихся трупах пируют раздувшиеся от объедения грифы. Мы понятия не имели, кто это сделал: с равным успехом могли поработать как солдаты Грула, так и войска Директории. Я уж не говорю про полубандитские отряды, принадлежность которых настолько спорная, что они сами не знают, как их следует называть и к какой стороне относить.
Во второй деревне повезло чуть больше. Точнее, повезло еще на подходе. Мы удачно повстречали рыбацкую лодку. Туземцы испугались корабля, и уже почти исчезли в туннеле еле заметной протоки, уходившей в тростниковые дебри, но темнокожий Малосса по очереди со своим братом Тунаком на все лады начали их заверять в нашем миролюбии. Своим аборигены поверили, вернулись, и, угостившись дармовым ромом, охотно поведали о здешней обстановке.
По их словам, дела здесь — хуже не придумаешь. Директория последовательно проводит политику выжженной земли, уничтожая деревни, заподозренные в поддержке Грула. Под термином «поддержка» они могли подразумевать что угодно: продажу связки бананов повстанцам, то, что их патруль напился из колодца, или вообще устраивали кровавый погром безо всяких пусть даже смехотворных или выдуманных причин.
Результат был предсказуем: часть уцелевшего на этой территории населения ушла подальше. В основном — более-менее цивилизованные туземцы, метисы и семьи белых поселенцев. Более дикие тоже частично разбежались, оставшиеся, вроде этих рыбаков, старались не попадаться на глаза белому человеку. Плохо разбираясь в политических реалиях, они не доверяли ни правительственным войскам, ни солдатам Грула.
Но, к нашему счастью, знали, где располагается лагерь генерала. И даже согласились нас туда проводить, потому как Дор не был знаком с этой частью реки, люди из его команды тоже здесь никогда не бывали.
* * *
— Леон?! — вытаращился на меня командир патруля.
— Приветствую тебя, Тутуко. Как твой живот?
— Порядок, — солдат, заулыбавшись, задрал потрепанный мундир вместе с не первой чистоты рубашкой, продемонстрировав уродливый шрам чуть выше пупка. — Заросло быстро, спасибо вам, выручили тогда, спасли.
— Нибра благодари, он лечил, не я.
— Ох! — вновь вскинулся лучший стрелок Грула. — Что вы тут делаете?! Рядом лагерь генерала, разве не знали?!
— Знал, я как раз туда иду.
— Да вы спятили! Ребята, сделайте вид, что никого не видели! Бегите отсюда быстрее, Леон, вам нельзя показываться. В тот раз генерал был в такой ярости, что вспоминать страшно. Всех поднял, чтобы вас схватить, спать никому не дал. Вы, должно быть, совсем сумасшедший, раз после такого хотите вернуться.
— Ну да, Тутуко, я полный псих, и мне срочно надо в лагерь. Можете даже нас не сопровождать, я никуда не денусь.
— Леон, уж простите, но так нельзя. Мы охраняем эту тропу, тут никто не может пройти мимо нас, такое уж место. Пропустим кого-нибудь, и уже вечером нас повесят. У нашего генерала с дисциплиной всегда строго.
— Да, я знаю.
— Так вы и правда не повернете назад?
— Я не для того сюда добирался столько дней с такими приключениями.
— Жаль, Леон, вы были лучшим демоном. Получше иного человека, — снайпер невесело усмехнулся. — Тогда я вынужден попросить ваше оружие. И у тех, кто вас сопровождает.
— Держи. Дор, отдайте свой револьвер. А эту даму зовут Литтейгиса, у нее даже ножа нет. Все? Ну, давай, веди к генералу.
* * *
Грул даже в тюрьме в свое время устроился так, как не снилось одному моему знакомому аристократу, сидевшему по соседству. И не просто аристократу, а магу в третьем поколении. Генералу не пришлось делить камеру с разжиревшими мокрицами, у него было чистое белье и даже библиотека, пусть и скромная. В лагере Валатуя, своего в недавнем прошлом главного врага, он тоже не находился на положении бедного сиротки. Здоровенный шатер, недурственная мебель, качественные палатки для свиты, великолепные лошади. Ему даже дамочек привозили из города, так что не приходилось довольствоваться изрядно потасканными солдатскими подружками.
Но сейчас у него, похоже, дела идут совсем плохо. Меня он принял не в шатре, а в обычной палатке, пусть и немаленькой. В такой обычно устраивают что-то вроде казармы, где размещается до двух десятков солдат. Спать им при этом приходится чуть ли не в обнимку.
Свите и вовсе приходилось довольствоваться навесами из грязной парусины и наскоро поставленными шалашами.
Шагнув внутрь, я поморгал, чтобы глаза быстрее привыкли к сумраку. Здесь, на нижнем ярусе тропического леса, даже в ясный полдень не очень-то радостно, а под непроницаемым брезентом с затянутыми противомоскитной сеткой окошками и вовсе мрак. С ним боролся чадящий светильник, но не очень-то успешно.
В спину больно подтолкнули дулом револьвера, и омерзительный дребезжащий голос скотины Шфарича потребовал:
— Шагай вперед, не стоять! А теперь стой, и без глупостей у меня, стреляю сразу!
Грул сидел на раскладном походном стульчике, жердевой стол перед ним был завален бумагами и картами. Он как раз рассматривал одну, и при нашем появлении даже глаз не отвел. Хмыкнул, сложил, взял другую, процедил:
— Оставь нас, Шфарич.
— Но как же!..
— Сказано: оставь. Этот прохвост не для того заявился, чтобы меня прикончить.
За спиной хлопнул брезент, его надо быстро возвращать на место, а то летающая нечисть толпой вломится. Обернувшись по сторонам, я заметил еще один стул. Самодельный, из связанных кожаными полосками обрезков жердей, зато хоть и с неказистой, но спинкой. Подвинув ближе, непринужденно расселся перед генералом по другую сторону стола, уставился на вояку честным взглядом. Но солдафон не клюнул, так и продолжал делать вид, что всецело занят изучением важнейшей штабной карты. Кстати, надпись на стороне, обращенной ко мне, гласила, что на ней изображен район Нового Нариавана, главного города провинции. До него отсюда очень далеко. А в сложившихся обстоятельствах — бесконечно далеко. Грула прижали к гиблым болотам Чафанских джунглей, ему сейчас не до наполеоновских планов захвата столицы.
Если его здесь не достанут правительственные войска, то достанет плесень. В здешней непреходящей сырости она быстро съедает все, кроме металла.
Ну, раз он молчит, мне не тяжело первым снизойти до разговора.
— Приветствую вас, мой генерал. Вижу, вы подготавливаете очередной гениальный военный план? Замечательный замысел, и хоть не знаю, в чем он заключается, заранее одобряю.
Ноль реакции. Ну ладно, попробую поменьше ерничать.
— Я тут как раз проплывал мимо, и дай, думаю, загляну. Заодно познакомлю со своим приятелем, капитаном Дором Танном. Отличный моряк, и к тому же искренне сочувствует вашему делу. К сожалению, его не пустили вместе со мной, снаружи ждет.
Мертвая тишина нарушается лишь моим голосом и шуршанием бумаги. Но я не из тех, кто быстро сдается.
— Узнал последние новости, и, знаете, они мне не понравились. Очень неприятно, что противник получил подкрепление. Спутал вам все планы.
— Ага… — буркнул генерал, не отрываясь от карты.
О! Голос подал! Уже кое-что, надо двигаться в том же направлении.
— Особенно меня возмутили дирижабли. Эти летающие колбасы успели достать до печенок. А меня не так легко достать, вы же знаете.
— Ну да… — тем же подчеркнуто-безучастным голосом, но в нем все более и более ощущается нотка иронии.
— Вот я и подумал: раз мой генерал в таком бедственном положении, ему не помешает достойная помощь. А кто может помочь лучше, чем преданные люди? Вроде меня. Так что, ни секунды не колеблясь, направился в лагерь. Без приключений не обошлось, но, к вашему счастью, все же добрался.
— Великая радость… ага…
— В общем, мой генерал, я перед вами и готов приложить все силы, чтобы вы огнем и мечом отвоевали все, что у вас отняли. И даже больше. Карта окрестностей Нового Нариавана при этом очень пригодится, потому как столицу Западной Реулы надо брать обязательно. Безобразие, что она до сих пор не наша, не так ли?
Генерал, наконец, оторвался от бумаг, и я сумел оценить его лицо. Такое впечатление, что лет на пять постарел, глаза покрасневшие, переполнены усталостью, но в их глубине горит все тот же неугасимый злобный огонек:
— Ну, привет… демон Леон. Знаешь, что я хочу тебе сказать?
— Весь во внимании.
— То, что ты не знаешь все новости. Главная беда — снабжение. С теми же патронами у нас просто беда, мы уже давно никого не расстреливаем. Да не волнуйся ты так, выпутаться из этого положения можно. Как вешали, так и вешаем, веревки есть. А одного предателя на кол посадили позавчера, хоть какое-то разнообразие.
— Я всегда знал, что вы можете выкрутиться из самого затруднительного положения.
— Знаешь, Леон, попадись ты мне тогда сразу, уже давно бы кормил червей во рву за лагерем. Очень уж я тогда огорчился, сам не свой был. Рот закрой! Я не позволял тебе его раскрывать! Вот так! Ты, когда молчишь, кажешься почти приличным человеком, а не бесстыжим мерзавцем, каких я еще не видал. Так вот, тебе тогда повезло, не попался под горячую руку. И потом уйти ухитрился, весьма интересным способом. Не будь там Мушду, я бы ни за что не поверил в такое. Да и другие твердили одно и то же слово в слово. И да, ты знаешь, почему сейчас сидишь здесь, а не изучаешь своей задницей остроту кола? Ты, Леон, наглец, каких днем с огнем не найти, но ты не дурак, это признаю. И не самоубийца, жизнь ты любишь. Значит, заявился ты не для того, чтобы я ломал голову над выбором способа твоей казни. Тебе, гаду подколодному, есть что мне предложить. Что-то такое, от чего я вряд ли смогу отказаться. Ради чего пойду на многое, в том числе и забуду о том огорчении, которое я испытал после твоего гнусного предательства. А теперь очень коротко, без дурацких ужимок и тупых шуточек говори: зачем пришел?
— Директория проиграет эту войну. Я принес вам победу.
— Да ты что?! Вот радость-то какая, мне этого тут очень не хватает!
— Я, вообще-то, серьезно.
— Я тоже. Давай подробнее и без глупостей. Не забывай, что мы в лесу, здесь есть из чего вытесать длинный кол, как раз под твой рост.
— Вы не поверите…
— А ты меня убеди.
— Могу я попросить выйти вас из палатки?
— Зачем?
— Просто выйдите, оцените обстановку вокруг нее и вернитесь. Это не шутка, это вас кое в чем убедит без слов. Сэкономит время на объяснения.
— Ну смотри у меня… не забывай про кол…
Грул поднялся, подошел к выходу, откинул полог, сделал шаг наружу, замер. Надо отдать генералу должное: ему хватило пяти секунд, чтобы сделать надлежащие выводы, после чего он неторопливо вернулся, сел на прежнее место, уставился на меня, задумчиво протянул:
— Часовых, заснувших на посту, у нас расстреливают. Ну, или вешают, особенно если с патронами дела плохи.
— Это не тот случай. Часовые невиновны.
— Я почему-то так и решил, что заснули они не по своей вине. Оставили меня, так сказать, без охраны. Там, правда, еще Шфарич есть. Он, конечно, та еще гнусная собака, но предан до невозможности и не трус. Но, мне кажется, что сейчас от него толку мало. Занят он очень. Странным делом занят. Вылизывает грязь с ног какой-то дамы. С виду вроде не местная шлюха, и вообще не видел ее никогда. Странный у нее вид. Ох, она и дылда, даже на сидящую глядеть страшновато.
— Ее зовут Литтейгиса. Она нездешняя.
— Я почему-то так и подумал.
— Она приказала часовым спать, и они уснули.
— Я такое уже видел. Какой-то фигляр выступал перед толпой, говорил разным тупицам, что им следует делать, и они наперегонки выполняли. Он называл это магнетизмом.
— Она при этом ничего не говорит. Литтейгиса просто пальчиком двигает, и кто-то засыпает, а кто-то, оскорбив ее перед этим словесно или как-то иначе, с бурной радостью начинает слизывать грязь с ее обуви.
— Считая Шфарича, четыре человека.
— Да, все, кто рядом был.
— Там еще один на пне сидит. Усатый, загорелый до черноты. Не спит.
— Капитан Дор Танн, Литтейгиса его не трогает, он ведь свой.
Генерал, отодвинувшись от стола, нагнулся, поднял с земляного пола начатую бутылку, плеснул в немытый стакан, опрокинул залпом и не поморщился. Посидел несколько мгновений без движения, плеснул еще раз, но уже в две посудины, протянул одну мне:
— Ром не чета былому, но спасибо, что хоть такой остался. Скольких эта дамочка сможет усыпить вот так?
— От обстоятельств зависит.
— Не шути со мной, Леон! Я не в том настроении! Сколько?!
— На моих глазах она усыпила человек тридцать, а перед этим их парализовала.
— Мало.
— По пути сюда на нас напал дирижабль, она заставила его уйти.
— Уже чуть лучше. Она с юга? Я имею в виду ТОТ юг.
— Да.
— Так и думал. Ты до них, получается, добрался…
— Не совсем.
— Говори.
— Даатлькраас, тот заключенный, который меня призвал в этот мир…
— Я его не забыл.
— Он успел мне кое-что рассказать.
— Расскажи и мне.
— Он сюда пришел не один, а с группой беглецов. Там, на юге, им грозит смерть, они надеялись здесь укрыться. Остановились в горах, Дата послали за море, разведать обстановку. Но ему не повезло, попался агентам.
— Да, а я его потом убил.
— А я его заменил. Мне тогда не моча в голову стукнула, проблемы возникли, вот и пришлось быстро уходить.
— Твои проблемы — мои проблемы. Ты мой человек, Леон. Нет — ты мой демон! Ты не имел права так поступать!
— Такие проблемы вы решить не могли.
— Не верю.
— Уж поверьте. У меня одна надежда оставалась. Я тогда добрался до оставленного Датом животного.
— Летающего.
— Да. На нем добрался до гор, встретился с его людьми. Они почти все маги, и Литтейгиса — одна из них.
— Этих магов тысяча?
— Нет, меньше двух десятков. И они могут вам помочь.
— И как они выиграют мне войну? Если каждый сможет усыпить тридцать солдат на поле боя, мне это ничем не поможет.
— Они разные. У каждого свои способности. Литтейгису отправили со мной только потому, что ее талант может помочь при нежелательных встречах. Она может даже заставить забыть последние события. Хотя в этом ее возможности ограниченны.
— Что могут остальные?
— Мы без лодок, гарпунов и прочего поймали двух китов. И это была самая легкая рыбалка в моей жизни.
— Мне не нужны киты.
— При желании они могут запечь кита живьем. За минуту-другую.
— Жареный кит нам бы все же не помешал, у нас теперь трудности с продовольствием. Но это все же не совсем то, что я хотел услышать.
— Дирижабли…
— Слушаю тебя со всей внимательностью: про дирижабли мне очень и очень интересно слушать. И что там с ними?
— Они очистят небо. Дирижаблей не будет.
— Как?
— Есть способы. Для них это будет легко.
— Гм… Еще что-нибудь?
— Не знаю. Надо смотреть по обстоятельствам. Они разные, у каждого свои способности, но наши войны для них загадка, они понятия о них не имеют. Там, за Срединным хребтом, против магов простых людей не посылают, это верная смерть, причем абсолютно бесполезная. Маги воюют с магами — только так. У нашего противника магов нет; с точки зрения наших новых союзников, такая война будет избиением младенцев.
— Я еще не согласился называть их союзниками.
— Согласитесь, никуда не денетесь, у вас нет другого выхода. Не отступать же дальше в джунгли? Да и они не бесконечные, скоро уткнетесь в берег.
— Я могу здесь сидеть долго, дирижабли не могут разглядеть лагерь через эту проклятую зелень. Эти твои друзья видели в деле нашу артиллерию или хотя бы новые винтовки?
— Нет, у них сражаются холодным или магическим оружием. Или вообще без него. Вон, Литтейгиса обходится голыми руками.
— Тогда почему они так уверены в своих силах? Ведь они не знают о наших возможностях.
— Я тоже уверен в их силах. Я видел, на что они способны. Против магов здесь никто не воевал, это будет впервые. Опыта нет ни у нас, ни у них. Но я делаю ставку на магов. И вы сами знаете, что я всегда выигрываю.
— Может, и так, но в эту игру ты пытаешься затащить и меня. Будет нехорошо, если я стану свидетелем твоего первого проигрыша.
— Все, что вам надо, это прямо сейчас начать отступать к морю.
— Чтобы там меня прижали к берегу и раскатали в блин этими дирижаблями?
— За морем ждут маги. Надо будет продержаться день-другой, пока они не переберутся. Директория не сможет быстро стянуть туда войска, ведь там нет железных дорог и крупных портов. Там и власти у нее до сих пор нет, почти полная анархия. Оттуда мы и начнем наступление. Разобьем главные силы, уничтожим дирижабли, пройдем маршем до столицы, захватим ее и соседние порты. Все экспедиционные корпуса высаживались именно там, и там же располагаются главные склады. Если Директория потеряет над ними контроль, она потеряет всю провинцию. Невозможно обеспечивать военную операцию такого масштаба за тысячи миль в случае, если противник силен. А мы к тому моменту будем сильны не только за счет магов. Победитель — как магнит, притягивает всех. Эти отколовшиеся отряды, или скорее банды, вернутся и будут вынуждены смириться с вашей дисциплиной. И пополнение из мирных не заставит себя ждать. Я уж не говорю о дезертирах, которые и раньше к вам бежали наперегонки, а после такого рекой потекут.
— Складно врешь.
— Это правда.
— Что они хотят взамен?
— Чтобы их не трогали.
— Всего лишь?
— Они знают, что здесь таких заочно приговаривают к смерти и убивают без суда и огласки.
— Я застрелил одного из них.
— Это было ошибкой, но они готовы даже с этим смириться при выполнении всех их условий.
— Что за условия?
— Первое я уже огласил.
— Что еще?
— Им не нужны деньги, они сами смогут себя обеспечить. И никто не должен этому мешать.
— Собрались превратить почву Реулы в чистое золото?
— Они могут лечить больных, от которых отворачиваются все доктора, повышать урожайность, вызывать дожди при засухе. Думаю, найдется немало тех, кто готов будет неплохо заплатить за такие услуги.
— Непременно найдутся. Что еще им надо?
— Я ознакомил их с географией провинции, и они хотят, чтобы мы захватили ее целиком.
— А уж как я этого хочу, словами не передать…
— Это не все. После захвата мы должны содержать сильную армию, которая будет контролировать все возможные пути, где может появиться враг. В случае угрозы армия должна втянуть авангард в схватку и продержать до подхода магов, после чего противник будет уничтожаться.
— То есть они хотят, чтобы Реулу никто не трогал, а если тронет, то должен быстро пожалеть?
— Да.
— Они имели в виду только Западную Реулу?
— Да.
— А если мне когда-нибудь понадобится захватить Восточную? То есть объединить некогда разъединенное.
— Этот вопрос я с ними не обсуждал.
— Плохо, Леон, надо было обсудить.
— Я ничего не знал о ваших стратегических планах. Вдруг вы на мировое господство претендуете. Это тоже следовало предусмотреть?
— Недурственную идею ты подкинул, надо бы обдумать. А ты не сможешь доставить магов прямо сюда?
— Смогу, но это займет время. И это будет труднее без прикрытия войск.
— Зачем им, таким сильным, наши грязные солдаты?
— Маги тоже люди: они спят, ошибаются, увлекаются. И сила у них не бездонная.
— А если иссякнет?
— Она бесконечная. У каждого есть определенный запас, если он истощается, надо какое-то время подождать, и восстановится.
— Долго ждать?
— У каждого по-разному. Еще можно применять амулеты, ускоряющие процесс или увеличивающие запас.
— У меня есть деньги. Где можно взять такие амулеты?
— Боюсь, здесь мы их не найдем.
— Все на юге?
Я пожал плечами:
— Просто здесь о таком не слышали, может, где и есть сырье, но сомневаюсь. Очень уж оно специфическое, завязанное на магию: где сырье, там и они. Там, у них, основное количество сейчас добывается на самом крайнем юге, в других местах запасы истощились.
— Солдаты Директории разоряют все селения вокруг меня подчистую. Так что я за это место не особо цепляюсь. Но, Леон, возле моря и вовсе ловушка. Кораблей у меня нет, местность там такая, что толком не укроешься. Задавят быстро, как только выберусь из джунглей. Ловушка, в которую по своей воле не полезешь. Так почему я должен верить тебе, предателю?
— Потому что сами знаете, что никого я не предавал. Тем более вас. Как там, кстати, Амата поживает?
— Ах ты мерзавец! Еще и спрашиваешь?!
— С ней разве что-то не так?
— Жива и невредима, но мне пришлось отправить ее в Восточную Реулу. Агенты плотно насели на тех, кто видел твой полет. Сам знаешь, как строго относятся ко всему, что имеет отношение к южным делам. Там до Аматы вряд ли доберутся. Зачем вообще потащил ее с собой?
— Она сама навязалась, не смог отказать такой красавице.
— Шельмец!
— Поверьте, даже пальцем ее не касался, пылинки с нее сдувал.
— Ага… как же… Задурил голову так, что только о тебе и говорила. Любят тебя, Леон, худые бабы, ох и любят. Причем, я так понимаю, взаимно. Не знаю даже, завидовать тебе или соболезновать. Не вижу ничего хорошего в ходячих костях. Пальцем, говоришь, не трогал?
— Слово демона даю: даже не думал. К тому же был немощен и беспомощен.
— Да, она рассказывала. Но бабам веры нет, врут и сами себе при этом верят.
— Ну мне-то верить можно.
— Ну да, разбежался я тебе верить…
— Так вы определились? Посадите меня на кол и будете дальше гнить в этой дыре, питаясь пиявками и дрянным ромом, или отправитесь к морю?
— Сам ты как пиявка, Леон…
— Это не ответ.
— Давно я не видел моря…
Назад: Глава 11
Дальше: Глава 13