Глава 12

Уже внизу, в холле, я вспомнила о подарках, приобретенных мной вчера на рынке перед столкновением с ловцом τέρας. На ходу бросив рюкзак на столик у входа, я поспешно выудила из него головоломку, предназначенную Крэнк, и бенье для мальчиков, вероятно уже черствых, как камень. Затем я достала маску, купленную для Виолетты, и не удержалась — погладила ее бархатистую поверхность. Больше всего на свете мне хотелось надеть такую маску и спрятаться под ней от всех! Я к этому всегда стремилась. Меня исподволь разъедало чувство вины. Я поступала не совсем красиво — не так, как привыкла… Впрочем, чья шкура должна была пострадать от нападок греческой богини — Виолетты или моя? Кого мечтала обратить в орудие мщения алчущая власти вампирша?

Неожиданно волосы у меня на затылке встали дыбом, в душу закрался леденящий страх.

Кто–то стоял позади меня. Я закрыла глаза и как можно глубже и спокойнее вдохнула, незаметно сжав кулаки. Да, сзади кто–то есть… Высокий, крепкий и безмолвный, словно статуя. Я напрягла мышцы.

Раз. Два. Три.

Пора!

Я резко согнула колени, развернулась и выставила вперед одну ногу, зацепив ею ногу незнакомца и с силой потянув на себя. Он потерял равновесие и завалился назад, но — странное дело! — почему–то не упал.

Подтянув ногу обратно, я сконцентрировалась, готовая к атаке, но мой противник внезапно повернулся лицом вниз, легко, словно мячик, отпружинил от пола пальцами и кончиками ботинок и снова выпрямился как ни в чем не бывало. Мистика какая–то… Судя по всему, он был не совсем человек.

Я переступила для равновесия и замахнулась, но он успел перехватить мою руку. Я изготовилась для нового удара, но незнакомец поймал и другую руку. Его жесткое угловатое лицо засияло надменным торжеством победы. Как они обожают этот приемчик! И не думают, кретины, о том, что их причиндалы, и коленные чашки, и голени ничем не защищены от пинка. Вдруг у меня в голове будто что–то щелкнуло.

— Дэниел? — Моментально вспомнив и лицо, и имя посетителя, я так и застыла с поднятым коленом. Это был секретарь Жозефины, — Какого черта вас сюда принесло?

Судя по его физиономии, здесь он оказался лишь по долгу службы. Дэниел раздраженно нахмурился, проигнорировав мой вопрос, и отпустил мои запястья, затем достал из–за пазухи черного вечернего костюма белый конверт. Еще бы ему не злиться! Вместо того чтобы сейчас танцевать в этом наряде на балу или на вечеринке по случаю Марди–Гра, ему пришлось тащиться сюда.

Он помахал конвертом перед моим носом. Я поспешно выхватила послание и извлекла оттуда открытку с приглашением на бал. Прочитав ее с бьющимся от волнения сердцем, я сконфуженно вздернула брови, как вдруг мое внимание привлек коротенький, аккуратно выведенный под приглашением постскриптум.

Семейство Арно настоятельно предлагает Вам явиться в полночь на Дофин–стрит, 716, где Вас будут ждать друзья: Себастьян, Дженна, Даб и Генри.

— Они у нее, — прошептала я, комкая в руке открытку.

Дэниел одернул пиджак, сухо кивнул и вышел. Козел…

Жозефина Арно держит их у себя! Новему теперь нет необходимости прочесывать весь город, чтобы меня обнаружить: достаточно было взять в заложники моих друзей и теперь я явлюсь к ним сама. Я могла только гадать, все ли из их старейшин знают о происках Жозефины, или они единогласно высказались за такое решение.

— Что там написано?

Виолетта уже успела спуститься в холл и теперь стояла на нижней ступеньке с Паскалем в руках. Я так рассвирепела, что не смогла произнести ни слова и молча протянула ей измятый кусок картона. Виолетта посмотрела на приглашение с таким видом, словно я дала ей теннисный мячик, затем вернула мне со словами:

— Я не умею читать.

От изумления я на секунду застыла на месте. Виолетта не умеет читать? Во мне сразу всколыхнулась жалость к ней. Бедному ребенку было негде выучиться. Даб нашел ее посреди топей, в охотничьей сторожке, где она жила одна–одинешенька, а школ и учителей на болоте негусто…

Я пересказала девочке, о чем говорилось в приглашении, стараясь, чтобы предательская дрожь в голосе не выдала мои эмоции.

— Что же нам теперь делать?

— Думаю, — ответила я, — придется нарядиться и идти на бал!

Личико Виолетты медленно озарила хитроватая улыбочка, обнажившая кончики блестящих клычков, от вида которых у меня сердце опять ушло в пятки.

— Чудесно!

Она со всех ног бросилась вверх по лестнице, но на полпути обернулась.

— Пойдем же, выберем себе костюмы и маски! У меня их завались!

Я поспешила подняться вслед за ней. Виолетта привела меня в конец коридора, к двери напротив спальни Себастьяна. Там она сняла с черного шнурочка на шее ключ и отперла замок.

Переступив порог, мы попали в настоящее царство карнавала. Ночник, накрытый красным шарфом, освещал двуспальную кровать, все четыре стойки которой буквально ломились под грузом бус, ярких шарфов и масок. Словно я попала в мир Марди–Гра. Маски облепили и все стены комнаты, не оставив свободным ни дюйма. Посреди пола и в углах высились горы вечерних платьев и костюмов. Свет, отраженный от блесток, бисера, стразов, радугой переливался на потолке. Зачарованная волшебным зрелищем, я спросила:

— Это все твое?

Виолетта положила Паскаля на кровать.

— Теперь мое. Я сама их собрала.

— Зачем?

Виолетта поглядела на меня так, будто я не понимала очевидных вещей, и принялась рыться в кучах вычурных платьев и великолепных костюмов.

— Бал у Арно строго официальный. У каждого семейства он свой, а в последнюю ночь Марди–Гра они устраивают бал совета. Тебе нельзя опозориться. Нет, такое не пойдет… О–о, вот это!

Стоя в ворохе разбросанных нарядов, словно крошечная темноволосая фея посреди россыпи самоцветов, Виолетта подала мне черное атласное платье с белой отделкой. Его корсаж без лямок искрился тысячей жемчужин и кристаллов, подобных узору созвездий на чернильно — черном ночном небосклоне.

— Оно хорошо сочетается с твоей татушкой и подходит к волосам. Как домино — черное с белым!

Попирая ножками ранее отвергнутые варианты, она вручила мне свой выбор и подошла к стене в поисках подходящей маски. Честно говоря, мне было все равно, в чем идти на бал; главное — попасть в дом к Жозефине и вызволить своих друзей. Но мои руки невольно погладили нежную ткань, а сердце замерло от… предвкушения? Наверное, во мне все же что–то оставалось от девчонки, потому что платье, на мой взгляд, было и вправду умопомрачительным.

— Вон ту, — показала мне Виолетта.

Я проследила взглядом за ее пальчиком и увидела сверкающую полумаску из белого атласа с загнутыми вверх кончиками, черной опушкой и инкрустацией из стразов, которая скрывала только глаза, брови и переносицу.

Моего роста хватило, чтобы снять маску со стены, и Виолетта смогла заняться поисками наряда для себя. Я было подумала оставить девочку дома, но какое право я имела командовать ею? Ровным счетом никакого. Этот ребенок был вполне самостоятельным. Бог знает сколько времени Виолетта прожила совершенно одна на болоте. Она привыкла поступать по–своему и, возможно, даже оскорбилась бы, вздумай я ей перечить.

— Скажи, Виолетта… — обратилась я к ней, стянув с себя джинсы и рубашку и облачаясь в платье.

— А?

— В Новом–два есть школы?

Не поворачиваясь ко мне и продолжая копаться в развалах одежды, она лишь вздернула костлявые плечики.

— У Новема есть школа, но только для своих детей и для детей богатеньких. В общем, не для нас. Но раз в неделю в ГД приходит женщина, она учит всех, кому хочется.

Виолетта выглянула из–за груды шмоток. Теперь на ней было фиолетовое платье, доходящее ей до середины икр. Из–под подола выглядывали носки в бело–черную полоску и непомерно большие черные ботинки. Девочка стянула с макушки прежнюю маску и выбрала на комоде, среди кучи других масок, бело–лиловую, под цвет платья, как нельзя лучше оттенявшую ее пышные темные волосы. Весь этот комплект а–ля панк оказался на удивление гармоничным. «Феечка–панк», — прозвала я про себя Виолетту.

Увидев, что я воюю с «молнией» на спине, Виолетта развернула меня и помогла ее застегнуть. Платье оказалось облегающим, его плотный корсаж приподнял мне груди, и меж них залегла непривычная для меня ложбинка. Обнаженные плечи и шея вызывали ощущение уязвимости, но я сочла, что его вполне можно пережить. Подол платья полностью скрывал мои ботинки, поэтому я решила не переобуваться и завершила свой наряд, натянув на лицо маску.

Я сразу оценила, как приятно быть невидимкой. Никто вокруг не догадался бы ни кто я, ни в чем мой изъян, если бы не предательски узнаваемые волосы. Я скрутила их на затылке в тугой узел. Виолетта протянула мне пару клипсов из черных камушков и кубиков циркония. Ожерелья не потребовалось. Клипсы и маска прекрасно дополняли платье. Застегнув на талии кожаный пояс, я прицепила к нему сбоку клинок τέρας. Свободный, струящийся низ платья ничуть не стеснял движений, и кинжал мне совсем не мешал. — Отлично.

Сбегая по ступенькам, я вдруг подумала, что все происходящее очень напоминает сон, грезу, в которой я, будущая королева бала, важно шествую вниз по лестнице и пышном старинном дворце, и мне предстоит необыкновенная ночь.

Прохладный воздух пустынной улицы и прибой красок и звуков — шелеста юбки, радостного хихиканья Виолетты, прочих разрозненных шумов — еще больше подстегнули мое оживление. Мы устремились в жутковатую темноту улицы вдоль череды обветшавших, полуразрушенных особняков. Легкая ткань платья ласкала мне ноги, я едва дышала от потаенного возбуждения и ловила себя на мысли, что не пристало так откровенно наслаждаться моментом. Но в маске я ощущала себя другим человеком — своим не ведающим застенчивости двойником. Маска сообщала мне красоту, загадочность и могущество, словно именно я была властительницей этой ночи и присущей ей магии — я, и никто другой. И теперь я вступала в свои права.

Я успела основательно запыхаться, когда мы добежали до Сент–Чарльз–авеню и вскочили в трамвай, переполненный разряженными для карнавала туристами. Виолетта заплатила за проезд, так как я, чересчур увлеченная игрой в маскарад и спасением друзей, забыла обо всем на свете. Хорошо хоть кто–то из нас не терял головы.

По мере приближения к Французскому кварталу разговоры в трамвае становились все громче и игривее. Наконец мы сошли и быстро двинулись в сторону Ройял–стрит, куда уже стекались толпы костюмированных и просто нарядных участников ночного парада. Над кварталом витали обрывки музыки, сливаясь с веселым смехом гуляющих и вступая порой в состязание с мелодиями, долетавшими из клубов и баров.

Семейство Арно занимало дом на углу Дофин–стрит и Орлеан–стрит. Его трехэтажную громаду украшали два балкона с кружевными коваными перилами. С их железных завитков свисали ветви папоротника, высокие окна были празднично освещены, в них скользили тени. Из дома до нас долетали фрагменты классических произведений.

Мы с Виолеттой остановились на тротуаре напротив дома, наблюдая за компанией мужчин и женщин в масках, направляющейся к парадному входу. Их встречали двое привратников в ливреях. Я принялась невольно комкать в руке сложенную открытку. Мы прибыли заранее и в костюмах. Кажется, кроме этих двух явных преимуществ, других козырей у нас не было. Настоящая же схватка должна была развернуться в доме.

— Ты готова?

Виолетта вложила свою ручонку в мою ладонь, тихонько пожала ее, затем задрала голову, и я увидела, как ее глаза сияют сквозь прорези маски:

— Ещ–ще бы!