Глава 13

Комнаты второго этажа были полны фланировавших туда–сюда людей. В первую минуту я даже растерялась от ослепительной пестроты их карнавальных нарядов. В распахнутые окна на легких крыльях ветерка вплывали обрывки смеха и разговоров, смешиваясь с нежными переливами струнного квартета, доносившимися из бального зала на третьем этаже. Я поднялась туда, где играла музыка.

От нереальности зрелища у меня мгновенно перехватило дух, словно я перенеслась в неизвестное государство многовековой давности. Я принялась протискиваться сквозь скопище гостей в глубину зала, к балконным дверям, откуда открывался вид на обширную террасу за домом, уставленную круглыми столиками. На каждом из них красовались букеты свежих цветов и горели канделябры. Под сияющими гирляндами, развешанными на ветвях деревьев, неслышно сновали официанты.

Ухватившись за кованые балконные перила, я всмотрелась в сборище на террасе, взглядом отыскивая Жозефину и Мишеля. Впрочем, выявить их среди масок было попросту невозможно. Мне захотелось поделиться разочарованием с Виолеттой, но она куда–то исчезла.

Я тут же бросилась отыскивать ее по всему дому, окликая шепотом: «Виолетта!», но девчушки и след простыл. Привратники уже закрыли парадный вход и переместились к задним дверям, значит, Виолетта была где–то здесь — как и прочие из ее компании. Пораскинь же мозгами! Жозефина не посмеет их обидеть, так ведь? Себастьян все же ей внук, а остальные — его друзья… Впрочем, она сама призналась, что лишена сердца.

Незаметно, но досконально проверив помещения второго этажа, я, подбирая юбку, поспешила на третий этаж, намереваясь осмотреть бальный зал. В нем уже начались танцы, и скопище гостей глазело теперь на ослепительный разноцветный вихрь кружащихся пар. Огибая их, я медленно двинулась в обход залы.

— Ах, красавица из красавиц! — произнес рядом голос с французским акцентом.

Незнакомец галантно взял меня за руку, помогая лавировать среди зрителей.

— Повальсируем?

Раскрыв рот, я тихо отступила под его напором, и, вытесняемые толпой, мы оба вдруг оказались в бальном кругу. Его теплая ладонь, выпустив мою руку, легла мне на талию, он привлек меня к себе и закружил. Я тут же напряглась и попятилась. Его рука скользнула вниз по моей спине, но он меня не отпустил.

— Я неважно танцую, — пробормотала я, от смущения сама не своя.

Я никогда не увлекалась танцами, и вообще я была здесь, среди всего этого сборища, совершенно чужой.

— Мне, честно говоря, надо бы…

— Один лишь танец! Пожалуйста.

Двигаясь в такт с танцующими, он убыстрил темп, и мы с головокружительной быстротой описали по залу круг. У меня по всей спине выступила испарина, а глаза лихорадочно искали просвета в бесконечном людском мельтешении…

— Расслабьтесь, ma chere, доверьте мне вести вас!

Он тут же завертел меня, увлекая вперед, унося в общем потоке, и я всеми силами старалась не отстать.

— Вдохните же! Увидите, это поможет! — посмеиваясь, посоветовал мой партнер.

Я сразу его послушалась и с удивлением обнаружила, что начисто забыла про дыхание! Моя рука увереннее лежала на его плече, а ноги уже сами собой выписывали несложные па. Мы пронеслись мимо лестницы. Мой взгляд взмыл под потолок, но маска мешала обзору, и я решила внимательнее приглядеться к своему партнеру. Меня и тянуло улизнуть от него, и хотелось остаться.

Его глаза, нос и щеки скрывала безыскусная золотая маска, но он был явно молод и высок ростом. Губы незнакомца растягивались в полуулыбке, а глаза сверкали, подобно двум изумрудам на ярком свету. Русые, тронутые солнцем волосы слегка курчавились за ушами и над воротничком нарядной белой рубашки. От него исходил легкий аромат одеколона. Я вдохнула глубже: как чудесно пахнет!

Загадочность, придаваемая маской, позволила мне хотя бы на один танец разнежиться, стать немного не собой — юной барышней, кокеткой и причудницей, обожающей сюрпризы и танцульки. Я кружилась и кружилась в вальсе, забывая о времени, меняла без конца партнеров, и под их масками мне с каждым разом мнились все более загадочные и пригожие лица. Музыка опьяняла меня; разгоряченная, я упивалась своей красотой и веселостью.

Вдруг очередной танцор выпустил меня, и я, хохоча, одна завертелась по залу, пока меня вновь не обхватили за талию сильные руки и я по инерции ткнулась с размаху лицом в чью–то грудь.

— Ах, извините! — еле переводя дух, пролепетала я, — Это снова вы!

Ко мне вернулся мой первый партнер. Он привлек меня ближе, прижимая теплую ладонь к моей спине, склонился к моему уху и слегка коснулся его губами. Внутри у меня будто пролетел легкий порыв ветра.

— Не извиняйтесь. Я совсем не в обиде.

Он поцеловал меня в ухо, и мы снова унеслись в танце.

— Кто вы и как вас звать? — спросил молодой человек, — Нимфа? Сирена? Принцесса фей?

Кокетничать, оказывается, очень приятно: я враз почувствовала свою власть над ним.

— Ни разу не попали, — улыбаясь, откликнулась я.

— Ах да, берите выше — Он прижал меня к себе вплотную, так что мы почти обнялись, и потерся щекой о мой висок, — Я буду звать вас Лунной Королевой.

Я засмеялась.

— Кто же тогда вы?

— Стоит подумать. — Он отстранился и посмотрел на меня с высоты своего роста, раздвинув губы в ухмылке. — Быть королем, вероятно, ужасно скучно. Я бы лучше согласился стать… консортом королевы.

Мои щеки пылали, а дыхание то и дело прерывалось. Его губы скользнули с моего виска на щеку, медленно проторили путь к уху и лениво двинулись дальше, к шее. Моей спине сделалось горячо от набегавших вибраций, но мне хотелось большего. Я готова была очертя голову ринуться в омут ощущений. И плевать на последствия! Молодой человек, словно угадав мое нетерпение, прижимал меня к себе все крепче, а я не противилась и с готовностью подставляла ему шею.

Мы кружились по залу, и у меня все больше пересыхало во рту. Краем сознания я понимала, что события развиваются чересчур странно и стремительно, но расписной плафон зала и огни, сливающиеся в непрерывный красочный калейдоскоп, не давали мне сосредоточиться.

Молодой человек сжал меня в объятиях и покрыл мою шею легчайшими мелкими поцелуями, обдавая ее горячим дыханием. У меня сразу подкосились колени, глаза закатились, и я едва не завалилась назад. Музыка, болтовня и смех отступили куда–то на задний план. Не чуя ног, я плыла по залу, и передо мною то там, то сям вспыхивали случайные, фривольные образы: женщины и мужчины в масках, склоненные к шеям своих партнеров, парочки вдоль стен, поцелуи, сладострастные вздохи… Я выделила среди прочих темноволосую пару; он приник губами к горлу своей партнерши, а она, запрокинув голову и сомкнув веки, прижималась спиной к стене.

Мы описали еще круг. У меня в ушах грохотало от прилива крови, и я уже не слышала музыки, вяло и нехотя что–то отвечая своему партнеру. Внутри меня бушевал пламень. Вновь оказавшись напротив темноволосой целующейся парочки, я невольно скосила на них глаза… О боже! Тот мужчина ощерился, его клыки на глазах удлинились и вонзились в подставленную шейку девушки. В тот же самый момент мой партнер легонько пощекотал языком у меня за ухом. Черными накрашенными ноготками я впилась ему в плечо, увидев, как девушка раскрыла рот и, кажется, застонала от удовольствия. Впрочем, возможно, мне это просто померещилось, но ее всхлип громко отдался у меня в ушах. Сердце у меня стучало оглушительно, внутри все переворачивалось, и я была не в силах вздохнуть. Взор у меня туманился, и все вокруг вертелось каруселью… Неожиданно я спиной почувствовала опору. Мой партнер прижал меня к стене в глубине зала и зубами легонько покусывал мне шею. Я гибла и ничуть не жалела об этом, ведь я уже была не я, а девушка в маске, любимая и желанная. Да…

И вдруг он отодвинулся. Меня обдало холодным сквозняком. Я растерянно замигала, недоумевая одурманенным разумом и жалея только, что нам помешали.

— Оставь ее в покое, Габриель, — произнес рядом знакомый голос.

Опьянение не отступало, но я адским усилием воли заставила себя собраться в кучу, подозревая, что что–то и в самом деле пошло наперекосяк, да и сама я, кажется, порядком окосела.

— Она не хочет, чтобы ее оставляли в покое, — возразил мой партнер. — Спроси у нее сам.

Зал по–прежнему вращался вокруг меня, но уже понемногу прорезалась музыка и голоса звучали громче. Вперед выдвинулось чье–то лицо в незатейливой черной маске. Человек поднял ее, и меня словно окатили ледяной водой.

— Себастьян?