ГЛАВА 7

«Дорогой Алан! Я рада, что все же набралась смелости вам позвонить. Поверьте, я не была разочарована. Вы мне и правда очень понравились, очень! — набирая эти строки я даже жалобно всхлипнула. — И я бы с удовольствием приехала к вам в Лондон. Но боюсь, есть кое-что, о чем я должна вам сообщить. Несколько дней назад я сделала татуировку. Не могу сказать, что она очень большая… Хотя нет, напишу как есть — она большая. Очень. Это дракон. Сначала эта картинка раздражала меня до слез, но теперь я начинаю к ней привыкать. Скажу больше — она мне даже уже немного нравится. Ну вот, все точки над «i» расставлены. О британской консервативности я наслышана. Уверена, по вашим меркам я слишком вульгарна. Но все равно я была очень рада с вами пообщаться. Саша».

— Сашка, у тебя, что, завелся новый поклонник? — надменно поинтересовалась Диночка, уставившись на томящийся в массивной вазе букет, который занимал добрую половину моего рабочего стола.

Розы от незнакомца.

Второй раз за неделю.

И опять их принес в мое отсутствие курьер. И опять я не смогла вычислить таинственного дарителя.

— Похоже на то, — пожала плечами я.

— Кто? — капризно выпытывала она.

— А я сама не знаю. Их всегда приносит курьер.

— И ты ни разу не попыталась его допросить? — изумилась секретарша.

— Да какая разница, — я лениво потянулась. Эх, а все-таки к хорошему привыкаешь быстро. Кажется, я даже начинаю уже входить в роль сытой красавицы, для которой такие букеты получать — обычное дело, — Дин, во-первых, я люблю интриги. А во-вторых… Кто бы он ни был, моя голова все равно занята другим.

— Ты что, разве с кем-то встречаешься? — мне показалось, что в ее голосе зазвенели нотки тщательно скрываемой, но все равно свободолюбиво рвущейся наружу ревности.

Подумать только, какая фифа! Как будто бы поклонники могут быть только у таких склонных к анорексии спичек с накладными ресницами, какой является она сама.

— Представь себе, — Боже, до чего же приятно мне было видеть, как вытягивается ее напудренная мордашка, — он иностранец. Вот через пару недель беру отпуск и еду к нему.

— Чудеса, — подивилась Диночка, — но розы и правда красивые. Слушай, а может быть, он перепутал?

— Что?

— Курьер! Может быть, цветочки не тебе предназначались? — в ее голосе была плохо скрываемая надежда.

«Ага, тебе!» — злорадно подумала я, а вслух сказала:

— Ну нет, такого быть не может. Там же была карточка.

— А, ну тогда да, — вздохнула Дина, — да уж, везет тут некоторым, Кашеварова. Мне вот что-то таких цветов никто не присылает.

Это была безоговорочная капитуляция.

Наверное, это глупо, но в тот момент я почувствовала себя настоящей звездой.

Телефон зазвонил не вовремя, в самом разгаре производственной летучки. Степашкин нудно вещал о том, что нашим корреспондентам не хватает, мол, активности, и что материалы должны быть более динамичными, а темы репортажей — хоть изредка эксклюзивными, когда из моей сумочки раздался траурный марш.

Все время забываю о том, какой эффект производит на посторонних привычное моему уху трагическое пиликанье.

Кто-то из коллег посмотрел на меня с откровенной неприязнью, кто-то, вздохнув, покачал головой — мол, что с идиотки возьмешь, кто-то прыснул в ладошку. А лицо Степашкина налилось краской, точно поспевающее яблочко на ласковом солнце. Он снял (нет, правильнее будет сказать — сорвал) очки и швырнул их на стол.

— Что это такое? — его голос срывался.

— Всего лишь мой мобильный телефон, — пожала плечами я, — извините, мне надо выйти на минуточку.

— Я же русским языком просил отключать телефоны на время совещаний! — отчеканил он.

Но я уже устремилась к двери, на ходу небрежно бросив: «Это очень срочно!». Вот еще, буду я с каким-то Степашкиным церемониться.

— Слушаю!

— Александра? — неуверенно поинтересовался бархатный мужской голос с мягким британским акцентом.

Где-то я уже этот голос слышала… Да нет, не может быть… И все-таки…

— Алан?! — не веря своим ушам, уточнила я.

— Да, это я. Как приятно, что вы меня узнаете.

Я, конечно, знаю, что нельзя давать мужчине почувствовать себя подарком Фортуны, эксклюзивным явлением и ценным призом. Поэтому и поспешила расставить точки над «i».

— Просто у меня больше нет знакомых англичан… Постойте, но откуда же вы знаете мой телефон?

— Элементарно, Ватсон. Вы мне сами его дали, когда мы беседовали в прошлый раз.

— Да, точно… Вы получили мое последнее письмо? — немного нервничая, поинтересовалась я.

— А то, — я не видела его лица, но голос Алана уж точно улыбался, — поэтому я и решил вам позвонить. Саша, я хочу, чтобы вы ко мне приехали.

Я ушам своим не поверила:

— Что-о?!

— Я действительно хочу, чтобы вы приехали в Лондон, — тщательно проговаривая каждое слово, повторил он, — вы об этом подумали?

— Да, но… Я прочитала, что англичане… Да и моя подружка сказала… Короче, Алан, у меня татуированный дракон во всю спину. Вы уверены, что вас это не смущает?

— Саша, вы просто прелесть, — восхитился он, — и давайте оставим эти стереотипы. Вы что, и правда считаете, что все французы круглосуточно едят лягушек, японцы кланяются друг другу при встрече, а русские — хлещут водку бутылками?

— Лично я из крепких напитков предпочитаю текилу, — пробормотала я, — хоть и живу в России.

— Ну вот видите. А я, выходит, предпочитаю девушек с татуировками. Хоть и являюсь британским снобом, — усмехнулся он, — так какого ваше решение?

— Я даже не знаю… Все как-то быстро произошло, — замялась я, — я ни о чем таком и не думала…

— Бросьте, не можем же мы переписываться, как дети. Будьте смелее. Вы ничем не рискуете. Жить будете не у меня, а в отеле. Если мы не понравимся друг другу, то я оставлю вас в покое. Погуляете по Лондону, со своей подругой пообщаетесь.

Последний аргумент показался мне наиболее убедительным. И правда — а когда еще мне выпадет возможность повидаться с Леркой? Да еще и не потратив при этом ни гроша.

Из кабинета, где проходило совещание, высунулась голова Степашкина.

— Александра, вы еще долго? — ледяным тоном спросил он.

— Я разговариваю, — беспечно ответила я.

— Вижу. С вашей стороны очень вежливо болтать по телефону, когда несколько десятков людей ждут вашего отчета.

— Закругляюсь, — прошипела я, и нагло отвернувшись, сказала уже Алану, — знаете, я приняла решение. Я приеду к вам.

— Вот здорово, — обрадовался он, — тогда мне нужен номер вашей кредитной карточки. Или координаты турфирмы. Чтобы я мог перевести деньги на поездку.

Он что, вот так просто поверит моему слову? Даже не потребует номера моего паспорта, почтового адреса? А вдруг я собираюсь его обмануть? Он деньги переведет, а я решу никуда не ехать и потрачу их на новое пальто.

С ума сойти — либо он наивный бесхребетник, который судорожно цепляется за каждую призрачную возможность построить отношения. Либо просто по каким-то непонятным причинам счел меня девушкой своей мечты. Есть, правда, еще один вариант, тоже весьма заманчивый — он может оказаться сумасшедшим миллионером, которому ничего не стоит оплатить авиабилеты хоть для пары сотен русских невест.

А он тем временем засыпал меня вопросами организационного характера.

— Когда вы сможете приехать? Вы можете выбраться на неделю или только на выходные?

Подумав, я ответила:

— На неделю!

Представляю себе лицо Степашкина, когда я объявлю ему о незапланированной «командировке»! В его глазах будет лед, а губы сожмутся в подобие утиной гузки.

Он сам виноват.

Если бы он не высунулся из кабинета, не потревожил бы мой покой очередной порцией дурацких претензий, может быть, я и не решилась бы на столь отчаянный шаг.

Кто бы мог подумать, что именно ненавистный Максим Степашкин станет катализатором великих перемен в моей жизни.

В это невозможно поверить, но все же это и в самом деле происходит со мной. В моем паспорте — новенькая британская виза, а в сумочке — авиабилеты «Шереметьево — Хитроу». Я лечу в Лондон, чтобы встретиться там с Аланом Джексоном, виртуальным другом, претендентом на роль жениха, которого я никогда в жизни не видела, но который в данный момент был для меня даже более реален, чем все окружавшие меня мужчины вместе взятые.

Он оплатил и визу, и билеты — это свидетельствовало либо о серьезности его намерений, либо о бездонности кошелька.

Я весело паковала чемоданы, но в моей голове не укладывалось, что через несколько дней я и вправду увижусь с мужчиной, телефонный голос которого произвел на меня столь завораживающее впечатление.

Когда я рассказала обо всем Лерке, та долго мне не верила. Она была уверена на все сто, что я, как обычно, ее разыгрываю. Но когда до нее дошло, что шутить никто и не собирается, она сначала пришла в ужас («Какой кошмар! Он же может оказаться маньяком!»), а потом — в неописуемый восторг («Вот здорово! Наконец-то мы увидимся!»). Лерка и слушать не захотела ни про какую гостиницу.

— Мы что, не родные?! — возмутилась она, — жить будешь у меня. И точка.

— У тебя и так тесно, — попробовала вежливо протестовать я.

Но все было бесполезно:

— Я снимаю квартиру. Это в любом случае просторнее, чем какая-то паршивая гостиница. Еще и сэкономишь, а на оставшиеся деньги можно накупить одежды! Здесь такие магазины!

Последний аргумент оказался решающим. К тому же, я и правда волновалась, что мужчина, на которого я так рассчитывала, может оказаться невменяемым (спрашивается, он в Лондоне, что ли, не мог найти невесту, с таким-то экстерьером и таким бархатным голосом?!). Мне будет спокойнее, если меня поддержит Лерка.

На том и порешили.

Правда, Степашкин никак не хотел отпустить меня в мини-командировку. Я пыталась убедить его в том, что рассказ о знакомстве с иностранцем немного оживит мою рубрику, но он и слушать ничего не захотел. В итоге мне пришлось взять неделю за свой счет, напоследок одарив начальника парочкой выдавленных сквозь зубы оскорблений.

Но что такое тривиальная ссора с капризным боссом по сравнению с теми заманчивыми перспективами, которые открывало передо мною будущее? Может быть, вернувшись в Москву, я сразу же возьму расчет и начну оформлять эмиграционные документы!

Ведь несмотря на все опасения по поводу психического состояния Алана Джексона, в глубине души я все же надеялась на то, что у моей авантюры будет оптимистичный исход.

В аэропорту Хитроу меня встречала Лерка.

Я надеялась, что она догадается притащить с собою группу поддержки в виде парочки британских тяжеловесов-любителей. Потому что справиться с моим неподъемным багажом двум хрупким девушкам будет ох как нелегко.

Я всегда завидовала тем, кто умеет путешествовать налегке. Положат в спортивный рюкзачок косметичку и запасные трусики и отправляются на поиски приключений в полной гармонии с собой.

Мне же необходимо, чтобы в дальней дороге у меня было с собой все.

ВСЕ.

И любимые джинсы, и вечерние туфли с блестками, и оливковая пена для ванной. А вдруг в путешествии меня застигнет дождь? Я же не хочу, чтобы погодные капризы испортили мне все впечатление от поездки. Значит, крайне необходимо взять с собою зонтик, стильный плащ и непромокаемые кроссовки. А если по дороге мне случайно встретится где-нибудь мужчина моей мечты (вечернее платье, саквояж с косметикой, эпилятор, аптечка с контрацептивами)? А если мне станет скучно (тетрис, подшивка журналов «Вог», плеер и пара десятков дисков с любимыми записями)? Вот из-за таких «а если» помимо увесистого чемодана на колесиках я мрачно тащила на себе тяжеленный портплед, портфель, дамскую сумочку (которая была размером со школьный пенал для карандашей, но весила почему-то как спортивная гиря) и целый ворох разнокалиберных пакетов.

Чемодан отправился в багажное отделение, а вот по поводу всего остального пришлось поскандалить с чересчур ярко накрашенной стюардессой. Эта загримированная под звезду оперного театра курица имела наглость заявить, что мой багаж занимает отделения для ручной клади, предназначенные для десятка пассажиров. Можно подумать, ей непонятно, что одинокая девушка не может путешествовать без вещей. Как будто бы ей самой обычно не требуются сумки, чтобы вместить тонну косметики, которая впоследствии перекочует на ее недовольную рожу!

Ссора со стюардессой аукнулась тем, что мне не досталось третьей порции бесплатного вина. Поджав губы, эта злопамятная стерва заявила, что на каждого пассажира положено только две порции. В то время как сосед слева на моих глазах упился бесплатным алкоголем до такого состояния, что начал громко и фальшиво напевать русские народные песни, а потом уснул, а потом проснулся, но только для того, чтобы меланхолично наблевать в бумажный пакет.

В общем, из самолета я вывалилась злая, нервная и потная. Стараясь не упустить какой-нибудь пакет (а в связи с посещением «дьюти-фри» их количество возросло втрое), я отчаянно вертела головой по сторонам, высматривая Лерку. Подруга, как всегда, опаздывала. Это было досадно.

Я ведь терпеть не могу людные места. У меня никогда не получается занять правильное место в пространстве. Даже из метро я обычно выхожу с оттоптанными ногами, что уж говорить об аэропорте, полном опаздывающих нервных людей.

Под ногами все время оказывались какие-то суетящиеся люди; создавалось впечатление, что им доставляет какое-то особенное извращенное удовольствие якобы случайно выбить из моих рук сумку или пакет и ехидно говорить: «Сорри!» в ответ на мой стервенеющий взгляд. Особенно усердствовала одна стриженная швабра в темных очках, в носу которой поблескивала сережка с нагло поблескивающим бриллиантиком. Она натыкалась на меня чаще прочих.

Честное слово, я уже была готова на чистейшем английском языке разразиться недовольным экспрессивным монологом о том, что, мол, некоторые прокололи нос и думают, что им теперь все можно. Причем в этой парламентской речи слово «фак» повторялось бы так часто, как в речитативе гарлемского рэппера.

И тут швабра вдруг приподняла на лоб очки, хлопнула меня по плечу, расхохоталась и сказала:

— Ну, Кашеварова, ты даешь! Уже меня не узнаешь.

Уже готовое вырваться на свободу ругательство липким комком застряло в моем горле, я только и смогла, что, страшно выпучив глаза, прохрипеть:

— Лерка?!

— Я, — она покружилась передо мной, довольная.

А я смотрела на нее, раскрыв рот.

Всего за два месяца внемосковского проживания моя лучшая подруга изменилась так, что я не смогла разглядеть в ней привычную Лерку.

Куда делись лишние килограммы?!

Как за считанные недели она умудрилась похудеть до практически фотомодельного состояния? И эта короткая стрижка, и этот цвет волос, почти черный! Как природная блондинка могла додуматься сотворить с собой такое?! Хотя я не могла не признать, что шоколадный оттенок волос делает Леру невозможно хорошенькой. Да и стрижка ей идет.

Ко всему прочему, она была загорелой, как мулатка — настоящая жертва солярия!

И эта сережка в носу…

— Лерка! Зачем ты проколола нос?!

— Это все, о чем ты хочешь меня спросить? — усмехнулась она. — Пойдем в метро, по дороге поговорим. Это твои вещи? — она с ужасом оглядела пакеты, которые так и норовили выскользнуть из моих ослабевших пальцев.

— Я старалась брать по минимуму, — все еще не отрывая от нее взгляда, оправдалась я.

Мы прошли через турникеты и оказались в лондонской подземке — до того, как я туда попала, я думала, что самое сумасшедшее в мире метро находится в Москве. Стоило мне чуть-чуть зазеваться, как я едва не была сметена энергичной толпой. Разница состояла лишь в том, что топтавшиеся по моим ногам люди одаривали меня ничего не выражающей вежливой улыбкой и бормотали мимолетные извинения. В Москве же в подобной ситуации меня, скорее всего обматерили бы, беззлобно и буднично.

— Что за история у тебя с этим… как там его? — спросила Лерка, когда мы оказались наконец в вагоне.

— Аланом Джексоном, — подсказала я, поймав себя на мысли, что мне нравится произносить вслух имя незнакомца из Интернета.

— Я ничего не поняла. Ты что, ищешь по Интернету мужа-иностранца? Ты у нас совсем того? — ладошкой она выразительно постучала по моему лбу.

Я не обиделась. А на что тут дуться — ведь еще в Москве я успела привыкнуть к подобной реакции окружающих. Чего стоит одна телепередача — как вспоминаю об этом, покрываюсь противными колючими мурашками.

— А я считаю, что в наше время это самый перспективный способ знакомства, — привычно объяснила я, — сама подумай, где мне найти мужчину, если я целый день на работе?

— Ну… — она нахмурилась, — можно присмотреться к коллегам или…

— Шутишь? — перебила я, — ты ведь сама почти десять лет отработала в нашей редакции и знаешь, что там присматриваться не к кому.

— Согласна, пример неудачный. Но есть кино, кафе, клубы… — уже менее уверенно сказала она.

— И когда же ты в последний раз познакомилась с нормальным мужчиной в кино? — насмешливо поинтересовалась я. — В кафе девушки обычно ходят для того, чтобы обсудить мужчин, а не затем, чтобы с ними знакомиться. А клубы… Ну и зачем мне опоенные абсентом деграданты, которые на ночь глядя пообещают мне свое сердце в вечное пользование, а утром не вспомнят, как меня зовут?!

— Как безысходно все это звучит… — вздохнула Лерка.

— А что делать? — пожала плечами я, — это жизнь. Если хочешь найти свое счастье, сидеть сложа руки нельзя!