Глава 6
– Лежать мордами вниз! – ревел толстяк, выпячивая пузо, чтобы казаться еще внушительнее. Вязаная шапочка на голове успела прослужить явно с самого детства, зато дробовик в руках выглядел вполне современным. – Кассу давай!
Продолжая сидеть в банковском кресле для VIP-клиентуры, я сделал глоток шампанского. Разумеется, все это добро предназначалось не для меня – особый клиент банка сейчас лежит с остальными, послушно вдавив морду в холодный пол и закрыв затылок руками. Перед стволом грабителя наше население обретает удивительное единодушие в поступках. Будь среди присутствующих хотя бы один пенсионер, я бы вмешался. Но десятку относительно молодых людей небольшой жизненный опыт не помешает. В конце концов, банковское ограбление – не такое уж опасное дело для случайных свидетелей, если рядом с вами внезапно оказался Иной в хорошем расположении духа.
Кассирша – молодая девчонка с пунцовым лицом – судорожно сгребала пачки наличных перед окошком. На фоне шелеста банкнот и тяжелого дыхания толстяка звучал лишь тихий рокот вентилятора. Справа от него висел календарь за 2014 год, который должен наступить послезавтра.
Парень в коричневой куртке, скрюченный под первым окном, посмотрел на меня с испугом.
– Ты что? – произнес он одними губами. – Ложись!
– Расслабься, – сказал я. – Он нас не видит.
Осторожно приподнявшись, парень с подозрением посмотрел на меня. Прищурился. И чуть не захлопал от восторга.
– Ты Иной, – сказал он с восхищением. – Вот это везуха!
– Темный, – уточнил я, наслаждаясь ощущением пузырьков из бокала, щекочущих нос.
– А я Светлый, шестой уровень. Фух, ну и перепугался я. «Сферку» повесил, чтоб не заметили, но опыт у меня небольшой – мало ли, вдруг не сработала…
– Сработала, – успокоил я. – Только зря ты это сделал. Девочка уже две минуты как на кнопку нажала, а ни охраны, ни полиции нет. Они не ответят на вызов, пока висит «сфера невнимания». Вас этому не учили?
Парень хлопал глазами, ничего не говоря. Видимо, он точно не был оперативником. Может, и к лучшему, что я не работаю в московском Дневном. Правильно говорят про столичные Дозоры – в последнее время берут Иных оптом и подешевле. А потом и выпускают на улицу необученный молодняк.
Закончив складывать деньги, кассирша принялась пропихивать их в узкую щель под стеклом. Сделать это было невозможно, но она не оставляла отчаянных попыток.
– Скажи ей, пусть пачки распустит, – посоветовал я. – И еще глянь, нет ли у них там конфет. С «Новосветским» шоколадные идут особенно хорошо.
– Эй, тут же ограбление идет.
– Это я заметил. – Поболтав бутылку «Новосветского», я вылил остатки в бокал. – Делай что-нибудь.
– Вы поможете? – спросил парень с надеждой. – Мы можем объединить усилия…
– Справляйся сам. Даю подсказку: твоих навыков хватит, чтобы решить этот вопрос.
Раскрыв рот, парень сцепил ладони. Сейчас в нем шла бурная работа мысли. Он пытался решить поставленную перед ним задачу, о которой он, возможно, мечтал в теплом офисе на уроках Высшей Ольги, но не был к ней готов. Охранник банка ушел за сигаретами в рабочее время, обещая «вернуться через минутку». Значительное, но должное остаться в тайне должностное преступление, которое из-за вывешенного Светлым заклинания заставит его забыть, куда и зачем он шел, и перенаправит в ближайшую пельменную, что в конечном счете будет стоить охраннику работы. Четыре из шести камер наблюдения неактивны, оставшиеся две не функционируют с самого утра. Никто не вмешается в ограбление, кроме случайно оказавшихся в банке Иных. И разница между мной и Светлым в том, что он совершал обход, пребывая на посту, а я лишь зашел сделать небольшой денежный перевод.
К счастью, я успел перед появлением толстяка с дробовиком. Остальное – лишь бесплатный цирк с отличным шампанским.
– Я могу реморализовать его, – сказал парень. – Обращаю тебя…
– И что дальше? – прервал я. – Жиробас просветлеет, забудет все прегрешения, а затем внезапно осознает себя в банке с ружьем? Что, по-твоему, он сделает дальше? Я отвечу: разнесет себе голову.
– Я погружу его в сон! Затем сниму «сферу», и…
– И этот чувак в костюме за пять штук зелени схватит ствол, чтобы застрелить грабителя и стать героем новостей. Ему сейчас это очень нужно. Он пришел брать крупный заем, в котором ему хотели отказать, подсластив шампанским. Думай, Светлый. Время идет.
Словно подтверждая мои слова, толстяк в бешенстве стукнул прикладом дробовика по стеклу, заставив лежащих взвизгнуть.
– Я не знаю! – проорал Светлый. – Прошу, Темный! Давай объединим усилия! Заключим договор!
– Нет.
– Почему? Погибнут люди!
– Глянь на своего грабителя, Светлый.
Парень с прищуром всмотрелся в толстяка.
– Он Иной, – сказал я. – Неинициированный. Такой же, как мы. Ты помнишь, что делать в таких случаях?
– Доложить своим, – механически ответил парень и испустил громкий вздох облегчения. Любой потенциальный Иной выходил за рамки его юрисдикции и попадал в область интересов начальства. – Минутку, – спохватился Светлый. – А с чего это вдруг вы нам человека отдаете? Он – преступник и вор! Нам такие не нужны!
– Нам тем более, – отрезал я. – Мы не комплектуем штат отморозками. Зато вы очень любите ставить их на путь истинный. Вызывай подкрепление и забирай его. Я ухожу.
Встав с дивана, я поставил бокал, обошел толстяка и заглянул в окно кассирши. Никаких конфет.
– Стойте, – сказал парень. – Мне нужно ваше ярко выраженное невозражение.
– Охотно, – согласился я и поднял руку. – Дневной Дозор Калуги не возражает против реморализации этого человека к Свету. Тьма будет свидетелем моих слов.
– Свет будет свидетелем моих слов… Эй, погодите. Калуги?!
– Да. – Повернув ручку двери, я распахнул ее, впуская мороз. – Я не москвич.
Выйдя из банка, я проводил взглядом две полицейские машины, наворачивающих круги по кварталу. Если Светлый не снимет заклинание, они будут кататься, пока не кончится топливо. В банке они выяснят всю подноготную – про ложный вызов, случайно сработавший тревожный звонок и неработающие камеры. Несовпадением дебета с кредитом, равно как и растратами средств на шампанское, займется уже прокуратура. Этому банковскому филиалу осталось жить не более месяца, и затем на его месте появится детский сад, успешно существующий на бумаге уже сейчас, а по факту открывшийся к осени. За грядущие полгода нервотрепки охранник бросит курить, выберется из заварушки и устроится в это же место на ту же должность – только на этот раз будет работать добросовестно, охраняя детей.
Все же второй уровень Силы дает достаточно, чтобы проследить линии вероятности, связанные с конкретным местом.
Разумеется, ответственность за это благо присвоят себе Светлые – сразу после того, как приедут по вызову дозорного шестого уровня и выяснят, что никакая опасность жизни людей не грозила, потому что парень не распознал страйкбольный дробовик и заключил ненужный договор с Темным. Мужика они все же реморализуют, чтобы хотя бы спасти его от тюрьмы. Им достанется безвольный, напуганный неудачник, в свои тридцать девять лет пытавшийся надуть банк, чтобы купить новый «икс-бокс». Темные же получат право обратить в свою сторону любого потенциального Иного, которого встретят. И мы будем выбирать с умом.
И я позабочусь, чтобы это право на сей раз досталось мне. Слишком долго я отказывался от персонализации магических вмешательств, аккуратно передавая их своему калужскому отделению, закосневшему в традициях.
Пора переходить к новым связям с новыми Иными.
Снег бил в лицо – погода стремительно портилась. Повернувшись спиной и натянув меховой капюшон, я вытащил полученный в банке чек о только что произведенном переводе наличных неизвестному мне человеку. Покрутил в руках, словно он мог раскрыть свои тайны. И убрал чек в кошелек, положив к пяти предыдущим.
* * *
Домой я попал как раз перед тем, как пошел настоящий снегопад, какой не каждый год случается. Сняв пальто, я повесил его на крючок, разулся, прошел на кухню, сунул макароны в микроволновку, затем пошел в душ. Обратно я вернулся, как раз когда зажужжал мобильник.
«Спасибо, тетя!))) Я получила!»
– Удачи, – пробурчал я, добавляя эсэмэс в избранное. Понятия не имею, почему я попросту не удалял их вместе с номером, с которого уже шесть раз получал просьбы о финансовой помощи от неизвестной мне дамочки.
То ли погода на меня так повлияла, то ли нахлынувший приступ одиночества, но, налив в чашку кофе, я уселся на стул и задумался.
Ни разу я не делал попыток перезвонить по номеру и объяснить, что произошла ошибка, я никакая не тетя и вообще у меня нет не то что племянницы, но и знакомых мне родственников. Наверное, потому, что тогда я бы не сдержался и принялся объяснять все остальное. Что я обычный Темный Иной второго уровня, шестидесяти лет, застывший в сорокалетнем возрасте. Мобилу купил на развале вместе с левой симкой, живу на съемных квартирах, не обзавожусь постоянными связями и нигде не пускаю корней. И что я в любой момент могу звякнуть ребятам из калужского аналитического отдела, и мне в красивой папочке принесут полное досье на неизвестную племянницу.
Могу, но не стану. У Темного Иного с любовью к уединению в жизни слишком мало тайн. Любая из них может стать спасением от хандры, которую никакие заклинания не лечат. Лучше я буду по-прежнему платить воображаемому человеку.
Звонок прервал мои размышления, и я с удивлением посмотрел на экран – неужто племяшка решила-таки позвонить любимой тете напрямую? Но нет, номер был скрыт.
– Привет, Саш, – сказал я, включив на громкую связь, и принялся наяривать макароны с сыром.
Какое-то время стояло тихое шипение, и затем прозвучал тяжелый голос:
– Как догадался?
– Если в крайне ограниченном числе моих абонентов номер скрывает только один Иной, то угадать его не трудно.
– Ясно. Короче, Воробьев, мы тут обсудили твое желание. Посовещались, и… в общем, мы даем добро.
– Поконкретнее можно? – Я добавил к макаронам немного кетчупа.
– Ну, хорошо… – вздохнул голос. – Я, Александр Шустов, от имени Дневного Дозора Москвы даю тебе работу в отделе архивов, и прочая, и прочая. Завтра в восемь будь в конторе. Не опаздывай. Пропуск в Сити тебе…
– Нет, – сказал я.
– Не понял…
– Мне не нужна просто работа, – сказал я. – Меня и в Калуге неплохо кормят. Речь шла, если ты забыл, о полноценной должности. Не ниже начальника опергруппы. Свою квалификацию я уже доказал, и не раз. Потому либо берете на моих условиях, либо не сажай мне батарейку.
– Воробьев, не слишком ли ты загибаешь? Ты знаешь, сколько Иных готовы пойти на смерть, лишь бы встретить ее пришлось в Дозоре Москвы?
– Я знаю, сколько ее действительно встретили. Саша, у нас был уговор. Свою позицию я четко изложил. Избавь меня от своей методички по вербовке юных кровососов. И еще. Я так понял, ты не давал мое дело Завулону?
Из трубки послышался тихий, еле сдерживаемый хохот.
– Сергей, таких, как ты, Завулон не ест на завтрак лишь потому, что вы для него – соломинки к аперитиву. О твоем существовании он узнает лет через пятьдесят после того, как ты заступишь на работу. Завтра, в восемь.
– Нет.
– У тебя есть одна ночь на раздумья, Сергей.
– А у тебя семнадцать. Квартиру я снял до конца месяца.
Связь прервалась.
Я не спеша доел ужин, выпил еще кофе и принялся сидеть, не ожидая ничего. Вероятно, я так и проторчал бы на стуле до утра, пытаясь разобраться в собственных смутных желаниях, когда на телефон снова пришло сообщение. Да что сегодня за день такой оживленный?
«Ничего не помогло. Сказали сворачиваться, прости. Забери меня, я буду завтра на остановке у дома((»
– Приплыли, – вздохнул я, протягивая палец к кнопке дозвона. Поигрались и хватит.
Но звонить я не стал. Вместо этого подошел к окошку и всмотрелся в снегопад. С высоты восьмого этажа отчетливо была видна стоянка с грустными снежными силуэтами, отдаленно напоминавшими автомобили. Стоявшей рядом с ним лавочки уже совсем не было видно. Представив, что я сейчас сижу на ней с чемоданами, я вздрогнул и прикрыл форточку.
– Алло, – сказал я, набрав нужный номер. – С наступающим вас. Один до Санкт-Петербурга, пожалуйста. На ближайший.
* * *
Регистрироваться в местном отделении Дозоров я, конечно же, не стал. Формально должен был, но слухи о теплом и ламповом отношении питерских Иных к самому факту существования других Иных оказались не беспочвенны.
Печка в стареньком такси натужно кряхтела на полную мощность. Снегопад добрался и сюда, превратив северную столицу России в южный филиал Арктики. Я порадовался, что раскошелился на плотное пальто, оставив плащ ждать своего часа в родной калужской панельке.
Телефон зажужжал, показав эсэмэс от неизвестного номера:
«Слышали про инцидент в банке. Одобряем. Продолжай в том же духе. Тему с Завулоном буду пробивать. Жди новостей. Саша».
Спрятав телефон, я вытащил банковский чек, сверяясь с адресом.
– Остановите здесь, – попросил я, кидая пару купюр. – Благодарю. Подождите меня десять минут. Если не вернусь – уезжайте.
Вычислить нужную остановку было достаточно просто. Адрес, по которому я пересылал деньги, относился к одному из спальных районов Санкт-Петербурга. Остановка общественного транспорта тут была одна-единственная. Дойти до нее я предпочел пешком, рискуя при каждом шаге навернуться в сугроб.
Все оказалось не так драматично – в отличие от лавочки перед моей квартирой здешняя оказалась накрытой навесом, собравшим метровый пласт снега. На скамейке виднелась женская фигура в оранжевом пуховике.
– Анжела? – спросил я, и в мое лицо ударил луч фонарика.
– Кто тут? – послышался испуганный тонкий голос.
– Меня зовут Сергей, – сказал я, заслоняясь от луча. – Вашей тети здесь нет.
– Какой Сергей? Мы знакомы?
– Можно сказать, что да. – Я чувствовал себя очень глупо. – Это я пересылал вам деньги. Пожалуйста, уберите свет.
Луч пропал. Девушка соскочила со скамейки и стала так, чтобы видеть свободную дорогу позади себя. Только сейчас я заметил две большие сумки, стоявшие рядом, и синий городской рюкзак со светоотражающими нашивками.
– Я не понимаю, – сказала она. – Мне нужна моя тетя. Я жду ее тут.
– Анжела, я понятия не имею, что с вашей тетей. Ваши сообщения приходили на мой телефон. Наверное, вы неправильно набирали номер.
– Неправильно… – вымолвила она. – Не может быть. Я все верно запомнила, я…
Она замолчала и уставилась на пустынную дорогу.
– У меня всегда была плохая память на числа, – сказала она, вытирая глаза рукавицей.
Охватившее меня ощущение я не мог назвать сочувствием. Темным оно практически недоступно – только жалость, но и до нее теперешней ситуации было далеко.
В компании этой запутавшейся девушки я себя чувствовал так, словно находился на роскошной яхте, стабилизирующей морскую качку снаружи, но пропускающую ее вовнутрь. От простого нахождения рядом с ней меня охватила чудная смесь комфорта с беспокойством. Зима отступила, даровав мне твердую, надежную почву под ногами, превращая меня в прочную как скала статую, внутри которой все неожиданно разболталось, и эпицентром водоворота внутри меня был образ маленькой девушки, стройность и уязвимость которой не мог скрыть даже толстый пуховик из секонд-хенда.
– Простите меня, – сказал я. – Ваша тетя не получала от вас сообщений. Не в последние четыре месяца.
– Но этого не может быть, не может, я ведь получала от нее деньги.
– Говорю же, это я их посылал.
– Вы? – Она снова включила фонарь и осветила меня целиком. – Зачем вам мне платить? Вы меня не знаете.
– Вам нужна была помощь. Я решил помочь.
– Вы не имели права! – крикнула она. – Вы… я… Почему вы не позвонили мне сразу?!
– А почему вы не звоните вашей тете? – спросил я в ответ. – Почему пишете текстовые сообщения? И почему вспоминаете про нее только тогда, когда вам нужны деньги?
– Моя тетя глухая! Она не может принять звонок! И… я вспоминаю про нее! Я шлю ей письма! Вон, отправила открытку на Новый год!
– Неужели? – не сдержал я смешка. – Что-то я ничего не получал.
– Бумажную открытку! Бумажные письма! В конвертах по обычной почте! Что вы думаете, я такая гадина, что не пишу единственной тете? И она тоже мне пишет, чтобы я надевала теплые носки, которые она связала, чтобы отворачивалась, когда чихают на улице, потому что ходит птичий грипп. Она у меня смотрит телевизор, но что поделаешь, она уже старая и всему верит… Как и я верю, дура тупая!
Она разрыдалась, осознав, что осталась с вещами совсем одна в заснеженном городе, где ее никто не ждет. Мне нечего было ответить. В том, что так получилось, формально не было моей вины, но если со стороны Анжелы произошла всего лишь досадная ошибка, то именно я позволил ей перерасти в бытовую катастрофу.
– Вам негде жить? – спросил я.
– А вам-то какое дело?
– Верно, вы можете не отвечать. Но я не хочу, чтобы вы отморозили себе руки и ноги. Вам нужны были деньги на оплату жилья?
– Как вы узнали?!
– Ваши сообщения приходили с интервалом в месяц, и каждый раз вам требовалась определенная сумма. В первом сообщении вы указали адрес своего почтового отделения. Я сверился с объявлениями об аренде в вашем районе и выяснил среднюю стоимость жилья. Вчера был пятый перевод, и я не думал, что получу от вас сообщение до февраля. Но вечером вы написали, что ничего не получилось, и вы ждете на остановке с вещами. Очевидно, вы платили не вперед, а по прошествии месяца. Сегодня как раз последний день декабря, и вам отказали в продлении договора. Коммуналка выросла, управляющая компания сменилась, нарисовались новые клиенты – и вы оказались не нужны. Вам грозило оказаться на улице без средств, и вы написали еще одно сообщение тете, которое, как и прежде, пришло мне. В этот момент я хотел позвонить и все объяснить, но к чему бы это привело? Подумайте сами. Вы бы отказались со мной разговаривать, впали бы в смятение, все равно не сумели бы написать тете оперативно, не зная ее настоящего номера, а бумажные письма идут долго. Почта сегодня закрыта, и новый денежный перевод вас бы не спас. Была лишь одна возможность избавить вас от ночевки на остановке без копейки денег – это приехать самому. И вот я здесь.
Анжела смотрела на меня долго – не меньше минуты.
– Вы есть «ВКонтакте»? – спросила она.
Я оторопел. Не такого вопроса я мог ожидать от девушки с внешностью бедной студентки, в последний момент узнавшей, что весь учебный семестр ее фактически спонсировал незнакомый взрослый мужик.
– Нет, я не состою в социальных сетях, – ответил я. – Что бы это вам дало?
– Я бы проверила, что вы за человек.
Неимоверным усилием подавив смех, я сказал:
– Я тот, кто не хочет навязываться вам в компанию, пользуясь вашим положением. Предлагаю выход. Я оплачу вам ночь в гостинице и оставлю немного средств – утром вы сами решите, остаться ли в этом прекрасном городе, но уже на другом адресе, или же вернуться к тете.
– Вам-то это зачем?
– Затем, что в вашем положении есть и моя вина. Мне эта история казалась забавной, и я снова прошу за это прощения. Теперь я понимаю, что это было унизительно.
Она снова задумалась.
– Анжела, – сказал я мягко. – Сегодня новогодняя ночь. Вы можете превратить ее в тяжкое, опасное для здоровья бремя, получив ненужный опыт ночевки на остановке автобусов, вздрагивая от каждой пьяной компании. Или же – отдохнуть в теплом номере отеля, любуясь фейерверком над Невой. В каждом из случаев я гарантирую, что меня рядом не будет. Решать вам.
– Какая интересная у вас манера общаться, – заметила она. – Вы откуда?
– Я только что из такси.
– Ясно, – ответила она, ничего не понимая. – Спасибо за помощь. Но я не смогу с вами расплатиться.
– Вы ничего мне не должны, потому что ничего у меня не просили.
Она сняла капюшон и принялась убирать попавшие на лицо пряди волос – красных, словно июльская малина.
– Вы-то где будете ночевать? – спросила она.
– Тоже в номере.
– В моем? – уточнила она с опаской.
– Ваш мне не подойдет. Вам с головой хватит эконом-класса. Я же по возможности беру люкс.
– А… – начала она и запнулась. – Хорошо. Спасибо. Я Анжела.
– Сергей.
Секунду мы смотрели друг на друга, затем в общий голос расхохотались.
– Полагаю, телефон у вас можно не спрашивать, – сказал я, беря ее сумки. – Такси нас ждет через квартал. Фонарик там далеко?
Я шел справа от Анжелы, стараясь, насколько позволяла ширина тротуара, держать почтительную дистанцию. От ее ауры потенциальной Иной у меня внутри все пылало.
* * *
Белый паркетник с хищными фарами ждал меня сразу за углом. Открыв заднюю дверцу, я забрался внутрь. Кондиционер внутри работал на максимуме, охлаждая салон от августовской жары.
– Приветствую, – сказал я двум мужчинам впереди.
– Здорово, – буркнул Саша, не оглядываясь на меня. – Познакомься, это Шагрон.
Водитель зыркнул в зеркало заднего вида. Я кивнул ему.
– Смотри, дела обстоят так, – сказал Саша. – Калужский филиал теперь полностью финансируется напрямую Москвой. Работы у вас там толком нет, ребята простаивают. Вероятно, вас расформируют.
– Вероятно, – согласился я. – После того как вы сместили Петрову, вы получили бывшее здание школы вместе с парой старых компов и мебелью из «Икеи». А также наложили лапу на все мои магические вмешательства, закрепленные за калужским филиалом. Умно придумано. Похоже, я вам больше не нужен.
– Нужен. Нужен, Воробьев. За последний год ты спровоцировал Светлых на восемь вмешательств не ниже пятого уровня. А в ответ не сделал ничего. Позволь спросить – тебе какой в этом интерес?
– Активы, Сань, активы. Право на вмешательство – это не просто туз в рукаве. Это джокер.
– Но ты их не закреплял за собой лично. Ты передавал их наверх. Зачем? Среди ваших ни у кого даже мозгов бы не хватило, чтобы с умом ими распорядиться.
Я не ответил, с интересом ожидая версий. Александр переглянулся с Шагроном и пожал плечами.
– Ну, хорошо, – сказал он. – У меня, кстати, новость для тебя. Я говорил с Завулоном.
– Это радует, – ухмыльнулся я. – И что?
– Ему сейчас не до нас. Сам знаешь, дела в последнее время шли по-крупному. Короче, очередной боевой маг второго уровня с амбициями никому не сдался. У нас тут такие проекты, что Высшие не справляются. Но…
Александр поднял палец.
– Нам бы очень пригодился разводила, – продолжил он. – Войну не обязательно вести числом. Можно и силой отдельно взятых солдат. Завулон не станет увеличивать число агентов. Зато мы можем принять тебя на борт как… изготовителя джокеров. Поучаствуешь в операциях неофициально, прикинешь, откуда дует ветер. Если принесешь нам еще парочку прав на вмешательство – поверь, это будет более весомый вклад, чем патруль на переулках Бутово.
Я сидел, размышляя, компенсирует ли превосходный кондиционер дальнейшее пребывание в этом рассаднике пафоса.
– Так вы что, ребята, – произнес я, – хотите низвести меня до крысы?
– Что ты, Воробьев, не низвести! – хохотнул Шагрон. – Возвысить!
Заметив мое намерение выйти, Александр повернулся ко мне.
– Не злись так, – сказал он. – Есть еще кое-что. У Дневного Дозора Москвы сейчас большой кризис прорицателей.
– А чем я могу помочь?
– Ты – ничем. Как там твоя ведьма?
– Она не ведьма, – процедил я. – Я еще не инициировал ее.
– Вот честно, Воробьев, я без понятия – то ли ты такой тормоз, то ли манипулятор похлеще Завулона, – признался Александр. – Ты понимаешь, что при других обстоятельствах мы бы тебя вообще не спрашивали? Взяли бы и инициировали ее сами.
– Я так рад, что у вас, ребята, ни хрена не выйдет, – заулыбался я.
– Да, – махнул Александр. – Знаю. Право на инициацию Анжелы Возрожденной закреплено за тобой лично. В ответ на развод Светлого в банке. Пойми, у тебя в руках потенциальная прорицательница четвертого уровня. Нам сейчас ведуньи очень нужны.
– Ну, еще бы. Когда Городецкий чуть не двинул кони, у вас там паника, наверное, началась. Действия Светлых теперь не просчитать никаким аналитикам, а узнать их ой как хочется. Все пророки опять же у Светлых. Остается обратиться за помощью к прорицателям, но вот незадача – их нет! По крайней мере выше семерки.
– Не ерничай, Воробьев, – тихо сказал Саша. – У меня отдельное указание есть. Даже не указание – так, намек, но красноречивый. На случай, если ты откажешься.
– Ну?
– Завулон готов лично встретиться с тобой. Дать все, что ты хочешь – кабинет, статус, собственную боевую группу. Но ему нужно, чтобы ты привел на собеседование и свою ведьму. Есть шанс, и немалый, что вы сумеете договориться.
Пауза длилась слишком долго, прежде чем Александр осторожно спросил:
– Ты не заболел? У тебя с лицом что-то.
– Намек был действительно красноречивым, – проговорил я. – Передай Завулону, что я не сомневаюсь в его сугубо деловом подходе к будущей прорицательнице четвертого уровня, но трахать он будет своих секретарш.
– Ты знаешь, что я не смогу передать ему такой ответ.
– И все же передай. Иначе я сделаю это сам.
– Неужели? – поднял брови Шагрон. – И как ты это сделаешь?
– Вызову его сюда.
– У тебя в карманах завалялось право воззвания к Великому?
– Давайте просчитаем, в котором из них, – осклабился я. – Как насчет того, что я прямо здесь проломлю вам черепа?
Шагрон расхохотался. Александр заметно напрягся.
– Можешь попробовать, если хочешь, – сказал он ледяным голосом. – Но ты знаешь, что с тобой случится.
– Знаю. У меня не хватит сил справиться с вами двумя, так что вы начнете раскатывать меня в асфальт. Но это не пройдет незамеченным. Я-то слишком мелкая фигура, чтобы шеф Дневного Дозора следил за мной, а вот вас он чувствует. И будет чувствовать вашу жертву. С моей смертью право на инициацию ведьмочки умрет вместе со мной. И ее больше не сумеет инициировать никто и никогда. Ваш офис потеряет прорицательницу. Вы будете обвинены в убийстве мага второй ступени. Ваша репутация вербовщиков отправится в унитаз. Сомневаюсь, что Завулон допустит такое. Думаю, если я нападу на вас, он мигом появится и вставит вам пистонов за то, что вы меня довели до истерики. А дальше думайте сами.
Темные снова переглянулись.
– Конечно, есть версия, что я просто гоню пургу, – продолжал я. – Мы можем это легко проверить. Кто первый?
Александр и Шагрон молчали. Я открыл дверь, впуская жару.
– Завулон хочет заполучить Анжелу «для инициации»? – вымолвил я. – Так вот, ребятушки, такой новостью вы меня капитально взбесили.
Выйдя из машины, я захлопнул дверь и быстрым шагом пошел прочь.
* * *
– Что, так и сказал? – спросила Анжела с изумлением, трогая тонким пальчиком мой нос. – И они испугались?
– Все боятся, если знать, куда надавить, – ответил я, наслаждаясь запахом ее волос. – У тебя что, шампунь новый?
– Ага. Мяту не люблю, вот, поменяла… Так я, значит, уже как прорицательница прохожу.
– Я всегда говорил, что ты моя Ведающая, – сказал я и поцеловал ее.
Мир замер, ожидая, пока мы оторвемся друг от друга. Занавески в номере тихо шелестели, давая легкую тень, словно пытались войти в Сумрак и узнать свой истинный цвет.
– И что теперь будет? – спросила Анжела. – Ты, наверное, тоже их разозлил.
– Ничего не будет. Темные не упускают возможностей. Не пройдут и мимо меня. Может, поорут там у себя, но все обойдется. А ты тут что без меня делала? Занималась?
– Ага. – Она показала фигу и засмеялась.
– Нет, ну покажи, что у тебя вышло, – улыбнулся я.
Анжела сдвинула пальцы по-другому.
– Да, вот так, – сказал я, поправляя ее мизинчик на миллиметр. – Вот если этим двинуть в противника и сконцентрироваться, в него пойдет волна Пресса.
– Вот так?
– Именно. Ты умничка. После инициации ты будешь знать больше, чем любая колдунья.
– Я не люблю это слово, Сереж.
– Какая разница, как кого называть?
– Разница есть.
Покрутившись, Анжела со смехом упала на кровать и потянулась. Белая рубашка задралась, демонстрируя кружевное белье, и она шутливо заслонилась бедром.
– И вообще я не уверена, что хочу становиться Темной, – сказала она.
– Я уже говорил, что не нам это решать, – ответил я. – То, кем ты станешь…
– …зависит от того, в каком настроении я войду в Сумрак. Я помню все уроки. Слушай, ну в самом деле. Темная прорицательница – жутко звучит. А вдруг стану какой-нибудь шаманкой, буду превращаться в волчицу и выть на луну…
Сев рядом, я потеребил ее волосы, рассыпавшиеся по подушке. Рыжие локоны выглядели совершенно не по-земному. Казалось, они прибыли прямиком с глубинных слоев Сумрака.
– Тьма не равнозначна Злу, – принялся объяснять я уже в который раз. – Так же как и Свет не равен Добру. У нас больше власти, чем думает большинство Иных. Тьма – это скорее Тень. Мы заполняем собой все, до чего Свет не хочет или не может дотянуться.
Анжела смотрела на меня не отрываясь.
– Да, смотри на меня, – сказал я, нежно касаясь ее лодыжки. – Смотри внимательно. Ты можешь сказать, что я – Зло?
Медленно встав с кровати, она обвила мою шею руками. От естественного аромата ее кожи моя голова шла кругом.
– Нет, – шепнула она мне на ухо. – Ты не Зло. Но ты определенно Тень.
* * *
Разглядывая билеты чуть ли не на свет, Веда с ликованием запрыгала по ковру.
– Класс! – захлопала она. – Я в театре лет пять не была. А у тебя смокинг есть?
– Смокинг? – Я чуть не выронил видеокамеру, у которой менял батарею. – Я не помню, куда он надевается. О костюмах я не подумал.
– Тогда и не ищи. Пойду в своем прикиде.
– В байкерском, что ли?
– А то!
– Не нужно, Веда. – Отложив камеру, я стал решать в уме поставленную задачу. – Это не подмостки из провинции, это один из старейших театров города.
– Слушай, почему ты мне ни разу экскурсию не устроил?! Ты же старше, чем мой дедушка.
– Да я вообще Питер плохо знаю, – попытался я оправдаться, но понимал, что Веда права. Я особо не думал о побочных качествах моего возраста, вроде принципиально другого детства, пытаясь всячески искоренять из своей речи и поведения все, что молодая девчонка могла бы счесть архаизмом. Как так получилось, что моя подруга – по сути, все еще самый обыкновенный человек – знает от меня все о вампирах и синем мхе, но не имеет понятия, как раньше жилось простым людям?
Вытащив из шкафа черно-фиолетовую куртку, Веда приложила ее к себе и повернулась.
– Нет? – спросила она. – А, ну ладно.
– Добудем и костюм, и, конечно, платье для тебя, – пообещал я. – Скажу сразу: в современных я не разбираюсь.
– У меня с выпускного осталось еще.
– Не надо с выпускного. Просто поедем в «Милано Веру» и там все выберем.
– Ура-а! Только как же я в платье на мотоцикл сяду?
– Так, – нахмурился я. – У нас вроде уговор был…
– Да помню я, помню, – рассмеялась грядущая прорицательница четвертого ранга, вешая куртку на крючок и захлопывая шкаф. – Не ездить до инициации.
– Веда, это скоростной супербайк. Неподготовленному человеку на таком ездить просто опасно для жизни, если он не профессиональный гонщик.
– Я на нем только до сотни разгонялась.
– В городской черте?
Ее щеки чуть покраснели.
– Ну да, я понимаю, что так нельзя… – сказала она. – Но меня никто не видел, это вообще было ночью.
– Что?!
– Глупость сказала, да? – пробормотала она. – Я честно-честно не буду.
– Видимо, кто-то очень просит «реморализацию», – сказал я угрожающе.
– Обещаю, – она застенчиво улыбнулась и сложила ладошки в умоляющем жесте, – не прикоснусь к «ямашке» до инициации.
– Инициация будет летом, – сказал я.
– На курорте, можно?
– Да.
– Возле Ялты, на закате! Возьмем палатки и двинем на Аю-Даг! И там, при полной луне, при аромате кипарисов и можжевельника, я войду в Сумрак!
Она вскинула руки к высокому потолку, словно репетируя ритуальный танец.
– Никакого мотоцикла до инициации, – повторил я. – Потерпи два месяца.
– Хорошо, – пообещала она, чмокая меня в щеку. – Ты прелесть. Я на кухню. Мороженого принести?
– Да, – сказал я, садясь на стул и крутя билетами на завтрашнее представление. На душе у меня было легко и спокойно.
Не зря Александр назвал меня магом с амбициями. Но в своей охоте за головами он не учел, что есть куча альтернативных путей их реализации. Проведенного с Ведой сумасшедшего года хватило, чтобы мысленно послать московский Дневной Дозор к черту.
На календаре – 11 мая 2015 года.
И, похоже, на завтра мне нужен пиджак.
* * *
Большой Драматический театр на Фонтанке встретил нас кучей огней – ремонт в нем сделали на славу. У входа стояло несколько дорогих машин и три автобуса с характерными опознавательными знаками.
– Смотри, – обратила мое внимание Веда, положив пятерню на стекло такси, в котором мы ехали. – Детей привезли. По ходу, мы единственные как на свадьбу вырядились.
Положив руку на ее колено, я коротко его сжал и отпустил, словно наслаждаясь прикосновением, которого в театре буду лишен.
– Выключи телефон, – напомнил я. – И держи меня под руку, если хочешь. Только не размахивай собственными.
– Ага. – Она в последний раз посмотрела на себя в зеркальце и убрала его, щелкнув сумочкой. – Ты не будешь ревновать меня к другим мужчинам?
– Обязательно. И отпугивать женщин, которые примутся тебе завидовать.
Само представление прошло почти незаметно. Свежая пьеса современного автора оказалась отличного качества, но, сидя в мягком кресле в костюме, я не мог избавиться от стойкой мысли, что это все я уже видел. Ложи, партер, силуэты, сцену, актеров. Мой собственный возраст будто навалился на меня в одночасье, раздавливая опытом мой относительно свежий взгляд на мир, и я ничего не мог с этим поделать. Лишь сидящая рядом со мной будущая колдунья, столь юная и прекрасная в вечернем платье, утешала мое воображение.
Я не мог ее отпустить. Пусть этот мир рухнет, но я инициирую ее через два месяца, она навсегда застынет в этом образе, и тогда, быть может, я смогу наконец законсервировать во времени себя самого. Поднимая в памяти все яркие моменты своей жизни, я входил во все большее смятение. К концу первого акта пьесы я был полностью утомлен.
– Смотри, – толкнула меня Веда. – Дети что-то волнуются.
Очнувшись от мыслей, я посмотрел на первые ряды. Веда была права – там явно что-то происходило. Дети безостановочно крутились, впадая в полное беспокойство, и воспитатели не могли с ними совладать, лишь цыкали громким шепотом.
Насколько я помнил, дети активнее взрослых реагируют на Силу. Всмотревшись в Сумрак, я похолодел.
На первом слое буйствовал пожар. Синий мох горел так, будто вся энергия этого места стремилась ворваться в наш мир. Неужто прорыв Инферно? И питерские дозорные ничего не заметили?!
– Веда, – тихо сказал я. – Надо уходить. И быстро.
На мое лицо упал кусок штукатурки. Веда дернулась – ее каблук провалился в растущую щель под полом.
Похоже, землетрясение.
– Пошли! – рявкнул я, перепугав соседние ряды. – Уходим, срочно!
Мой голос был заглушен грохотом, когда обрушился балкон правой ложи. Поднялся дикий гвалт – присутствующие кричали так, что зафонили динамики в трескавшихся стенах.
Взмахом руки я вывесил Щит Мага, кляня себя за то, что на Веду я ничего повесить не могу.
– Выведи детей! – крикнула она.
– Я не успею, – ответил я. – Если побежим сейчас, то…
– Выведи их!!!
– Веда! – Я схватил ее и встряхнул. – Это прорыв Силы! Мы ничего не можем сделать! У меня нет права на вмешательство!
Она смотрела на меня, словно видела впервые.
– Что? – произнесли ее губы, и пол под нами разломился надвое.
Пытаясь удержать ее руку, я слишком поздно понял, что делаю это зря – хлещущая Сила сейчас подпитывала энергией меня самого, я запросто мог случайно сломать Веде запястье. Перехватив ее за талию, я принялся тащить ее к выходу, продираясь через поднявшуюся давку. Сзади нас упала роскошная люстра, погрузив площадку почти во тьму.
Загорелись тусклые аварийные лампы на стенах, из которых работала примерно треть.
Я упал, уткнувшись в чей-то ботинок. Тут же вскочив, я повернулся и замер.
Веда лежала между раскуроченных рядов, наполовину придавленная металлическим каркасом полутонной люстры, напичканным осколками стекла и хрусталя. В бедро ей впился угол кресла от «Белло». На некогда чудесном платье расплывалось красное пятно. Веда быстро и часто дышала, глядя на меня с выражением боли на покрытом мелкими порезами лице.
– Выведи их, – прошептала она, прокусывая себе губу насквозь. Ее взгляд затуманился от боли, из груди вырывался кровавый хрип.
Взревев от ярости, я поднялся и выпустил в сторону столпившегося народа Пресс, раскидав взрослых во все стороны. Кто-то заорал – среди них явно были раненые, но мне было не до объяснений. В освободившийся проем зрители принялись просачиваться немного организованнее.
Снова склонившись над Ведой, я схватил ее за руку, ставшую мягкой и безвольной, точно у тряпичной куклы.
– Смотри на меня, – сказал я, касаясь ее лба своим. – Смотри и дыши.
Собраться мне удалось с третьей попытки. Выгнав из сознания театр, Инферно и весь мир в придачу, я оставил лишь себя и Веду. Глядя в упор в ее глаза, я искал в них свое отражение, пока не нашел.
Я – Тень.
В Сумрак мы провалились вместе, и Веда судорожно вздохнула, впуская в себя холод первого слоя. Все предметы исчезли полностью. Мы находились в сплошном сером ничто. В этом месте театра не существовало. Вся его истина, вся суть полностью утратили себя, уничтоженные враждебной Силой.
– Держись, – сказал я, стараясь заслонить собою бушевавшую сзади воронку. – Не выходи обратно… просто будь тут, со мной.
От сильного удара в спину я рухнул как подкошенный. Инферно сжалось, сделало круг, словно в диком танце, и подкралось к нам.
– Нет, нет, нет! – закричал я, глядя, как тело Веды медленно поднимается, закручиваясь в центр воронки. – Будь тут! Будь со мной!
Веда испустила такой вопль, какой я не мог ожидать от живого существа. Ни от человека, ни от Иного. И провалилась на второй слой.
– Что за… – прошептал я, пытаясь найти свою тень. Протянув руку к воронке, я тут же отдернул ее – меня обожгло. Застонав от злости, я рванулся вперед и нырнул головой туда же – прямо в центр Инферно, навстречу негодующей Силе…
Второй слой был намного темнее. Я еле мог различить собственные руки.
– Веда! – прокричал я, но звуки глохли, едва покинув мои уста. На втором слое я был один. Я шел наугад, ощупывая пространство перед собой, как заблудившийся в песчаной буре странник.
Внезапно темнота расступилась – слева показался большой белый портал, словно яйцо неведомой птицы. Недовольно поурчав, он выпустил наружу Веду и закрылся снова.
– Эй, – сказал я радостно, подходя к ней. – Ты в порядке?
Коснувшись ее плеча, я будто ощутил удар током – давно позабытое ощущение, коего я не испытывал с собственной инициации. Тьма во мне возопила, словно я коснулся чужой запретной святыни.
– Веда, – прошептал я, глядя, как мою любовь окутывает Изначальный Свет. Роковой, беспощадный, навечно ставящий между нами незримую преграду.
Она открыла глаза, оглядывая себя.
– Как мне выйти? – спросила она нормальным, будничным голосом. – Я хочу назад.
– Нельзя назад, – ответил я.
– Мне нужно вернуться.
– Не сейчас. Веда, прошу тебя! Там… там смерть.
Только сейчас она посмотрела на меня. Впервые в ее прекрасных глазах я увидел отчуждение. Я протянул к ней руку. Пусть меня испепелит Изначальный Свет за дерзость, пусть развоплотит Изначальная Тьма за измену, но я должен был коснуться ее.
– Не трогай меня, – сказала Веда, и я опустил руку. – Больше не трогай… никогда.
Свет и Тьма были лишь прахом перед ее волей. Медленно отступая, я успел лишь вымолвить ее имя, как мои силы иссякли, и Сумрак вытолкнул меня в мир боли и страданий, заслуженно решив, что там мне самое место.
* * *
Тусклая лампа приманивала невесть откуда взявшихся комаров.
Александр молча протянул мне сигарету.
– Не курю, – мрачно сказал я.
– Знатных делов ты нагородил, Воробьев, – сказал он, делая долгую затяжку и глядя в окно, на ночной Арбат. – Вместо Темной ведуньи – Светлая волшебница. Как так получилось?
– Не знаю.
Спрыгнув со стола, Александр прошел за мою спину. Я не шевелился.
– И никто не знает. – Саша выдохнул дым в потолок номера. – Это тебя и спасло. Если бы существовал способ искусственно делать Светлых из Темных на стадии инициации… даже и не знаю, что тогда было бы лучше для тебя – отдаться в руки Инквизиции или просто просить наших, чтобы упокоили без шума.
– Что там было? – Мой голос шуршал, как рвущийся пенопласт.
– Прорыв Инферно, что же еще. Питерские дятлы прошляпили. Инцидент целиком на их совести. А вот на твоей…
Темный вербовщик указал на меня сигаретой.
– Лучше бы тебе было дать ей там сдохнуть, – сказал он.
Тут же рассмеявшись, он развел руками.
– Это была цитата, – добавил он. – С самых верхов. Мы все понимаем: ты не мог знать, кем станет твоя ведьма. Но так Светлые хотя бы не получили волшебницу первого уровня. В ней, между прочим, потенциал боевого мага. Сейчас в Питер делегация «светлячков» выехала. Будут препарировать вопрос.
– Сколько там было жертв?
– В театре-то? Восемь.
– Восемь, – повторил я.
– Из них два ребенка. Тебе же это было интересно? Воробьев, я повторю, если ты не понял: прорыв Инферно четвертого уровня. Форс-мажор. Не парься, с тебя спроса нет. С нас – тоже.
– Да, – вымолвил я тихо. – Нет спроса. Можно не париться.
Я ощутил на себе тень заклинания. Саша просканировал меня «истинным зрением», чтобы убедиться, что перед ним и вправду сидит самый обычный Темный.
– Я так понял, это наша последняя встреча? – хмуро уточнил я.
– Почему же?
– Вместо Темной ведуньи – Светлая волшебница. Видимо, мне стоит радоваться, что вы не выслали за мной команду. Мне нужно валить из города и не отсвечивать. Так?
– Не так. Твое раннее прошение о переводе на должность начальника опергруппы утверждено два часа назад.
Впервые за весь разговор я посмотрел Александру в глаза.
– Не смотри так, зенки выскочат, – сказал он. – Никакого подвоха. В рядах Светлых прибавилось. Значит, нам нужно чем-то компенсировать, пусть и частично. Так что мы берем на борт тебя. Хоть какая-то видимость равновесия будет. Все как ты хотел. Никакого крысятничества. Будем делать из тебя бойца.
– Почему меня?
– Прямой вопрос – прямой ответ. У Светлых не так много боевых магов. Рано или поздно Возрожденную выпустят на улицы. Наши аналитики считают, что ты – единственный, кого она не сможет убить. Так ясно?
Мир за окном, казалось, кипел ненавистью, плавил ею стекла, грозил захлестнуть меня с головой.
– Ясно, – произнес я.
– И да, еще кое-что. – Саша наклонился поближе. – Завулон передает тебе лично, что секретарш он трахает и без твоей указки, но благодарит за напоминание.
Раздалось шипение раздавленной сигареты – Саша кинул ее в опустевший стакан из-под чешского пива.
– Пошли, – сказал он. – Шагрон ждет в машине.
* * *
Сентябрь в этом году принес в Санкт-Петербург необыкновенный холод. По крайней мере в этом я себя активно убеждал, кутаясь в плащ, стараясь выбить из себя мысль, что меня просто трясет от ощущения предстоящей встречи. За последнее время в московском Дневном я имел честь наблюдать достаточно запутанных моментов, но сегодняшнее дело не лезло ни в какие ворота.
Сидящий на месте водителя инкуб вырубил движок и сделал музыку чуть тише. Трехмерный электронный саунд летал по салону «инфинити», находя отклик во всем, кроме моих ушей.
– Обалдеть, вот это реальная тачила! – порадовался инкуб. – Наконец наши на «финик» разорились!
– Мы трижды заправлялись, пока с Москвы ехали, – напомнил я, напряженно вглядываясь вперед, в сторону Троицкого моста.
– Считать бензак в такой машине – преступление, – обиделся инкуб. – Все равно контора платит!
– Платит, если чеки предоставить. Ты же не забывал их брать, верно, Стас?
Продолжая лыбиться, Стас механически поморгал. Сунув руку в карман плаща, я извлек три помятых клочка бумажки и швырнул на приборную доску.
– Вот спасибо, мужик, – расчувствовался инкуб, хватая чеки и тщательно их расправляя. – У меня бы месячной зарплаты не хватило, чтобы расплатиться.
– Ты за рулем реальной тачилы посидел. Тебе для счастья достаточно.
Стас хотел еще что-то сказать, но понял, что я в упор его не замечаю, и приуныл.
Прошло еще три минуты монотонной долбежки бас-бочки, прежде чем рядом с нами показались фары.
– Вот они, – сказал Стас, но я не слушал – открыл дверь, вышел на дорогу, вслушиваясь в до боли знакомый звук мотоцикла.
Красные волосы мелькнули на фоне ночных огней Северной Пальмиры.
Ведающая заметила меня сразу же, словно ожидала. Ожидала и боялась. Я стоял на месте, глядя на нее, не говоря ни слова. Неизвестно, сколько бы мы изображали статуи, если бы не активность нашей компании.
– Привет всем! – жизнерадостно проговорил неизвестный мне Светлый, выползая из-за руля невзрачной «шкоды». С заднего сиденья не спеша выбрался низенький толстяк в коричневом пальто.
Я кивнул им, и Стас тоже вылез наружу.
– Меня зовут Вадим, – сказал Светлый. – Я представляю комиссию от Ночного Дозора Читы.
– Сергей Воробьев, – представился я, глядя на толстяка. – Дневной Дозор Москвы.
Толстяк стянул перчатки, спрятал в карман пальто. Его зимний наряд выглядел все же чрезмерно для местного климата. Вероятно, его выдернули откуда-нибудь с холодных краев планеты прямо через портал.
– Все собрались, – сказал он бесцветным тоном, при этом шумно дыша. – Отлично, не будем затягивать. Я – Дмитрий Борисов, представляю Ночной Дозор Санкт-Петербурга. Мы собрались здесь, чтобы принять полевой экзамен у Анжелы Возрожденной, Светлой волшебницы первого уровня, на предмет зачисления ее в Ночной Дозор Санкт-Петербурга. В случае провала задания она вернется обратно в свой читинский филиал. Присутствует комиссия в лице представителей Ночного и Дневного Дозоров разных городов. Есть вопросы, возражения?
Глаза у толстяка были неподвижные, почти неживые, но застывшее в них выражение выдавало Дмитрия Борисова с головой. Он очень не хотел попадания Веды в Пальмиру. Не хотел настолько, что только личная просьба с самых верхов могла побудить его заняться этим делом. Я мог его понять. В питерских Дозорах, насколько мне было известно, не насчитывалось ни единого мага выше второй ступени, включая начальников. Появление мощных боевых магов начнет новую гонку вооружений. Возможно, в Чите при каждом появлении Ведающей начинают от радости по потолку ходить, однако в городе на Неве обитает куда более мудрый персонал.
– У меня есть возражение, – звонко сказала Веда, показывая на меня пальцем. – Почему он тут?
– Сергей Воробьев прислан сюда, чтобы произвести субъективную оценку, – ответил Борисов, глядя на меня. Мне показалось, что камень все же треснул.
– Нет, я спрашиваю, почему тут именно он, – продолжала Ведающая. Она чуть склонила голову, прядь красных волос упала на щеку. В ней появились некоторые движения, мне неизвестные, и все же в них чувствовалась фальшь. – Все знают, что мы были знакомы с ним раньше. Его оценка станет предвзятой, он…
– Мне решать, будет ли оценка Сергея Воробьева предвзятой, – сказал Борисов, и Веда сразу присмирела.
Ночная Нева мирно играла легкими волнами. Двигатели машин слились в монотонный гул. Вроде и знакомый мне звук, а все равно какой-то другой, самобытный, манящий.
Стас молча курил, прислонившись к парапету. Вадим посматривал на нас, не влезая в разговор.
Дмитрий Борисов посмотрел на небо, затем на «командирские» часы на запястье.
– Час ночи, – сказал он. – Анжела, слушайте внимательно. В городе орудует неустановленный вампир. Слабенький, не поддающийся поимке. Вероятно, он давно не питался и скоро начнет искать добычу. Мне недавно позвонили – на Марсовом поле слышен Зов. Ваша задача проста. Вам нужно отправиться туда и поискать вампира, а дальше действовать по обстоятельствам. Обнаружить, проверить лицензию, в случае ее отсутствия – объяснить правила. При надобности – задержать. При попытке нападения – развоплотить. Я жду вас с отчетом здесь, на этом месте, до разведения Троицкого моста, которое состоится в один час тридцать пять минут местного времени.
– Полчаса?! – задохнулась Веда. – Я не успею все сделать так быстро!
– Значит, успеете столько, сколько сможете, – невозмутимо ответил Борисов. – Не сумеете найти – вернетесь и расскажете, что успели увидеть. Члены комиссии дадут свои пояснения. После развода моста я ухожу. Время пошло.
Несколько секунд Веда смотрела на Борисова, словно ожидая воплей «Сюрприз!» из-за кустов и оператора со скрытой камерой. Затем она в бешенстве завела «ямаху» и помчалась по Петровской набережной.
– Я подожду, – коротко сказал Борисов, вразвалочку подходя к «шкоде» и залезая назад.
– Ну так как… – прокашлялся Вадим. – Идем следом, мужики?
– Стас, вернись за руль, – попросил я, залезая в джип. – Поехали за ней. Проверка так проверка.
По пути Вадим что-то оживленно объяснял Стасу. Все его реплики я мог предсказать наперед. Тут тебе и обмен любезностями, каковой часто случается у пассивных по жизни Иных разного цвета, и впечатления от мегаполиса, и грустные восхваления «такой машины». Я их не слушал, лишь всматривался в небольшую женскую фигурку на мотоцикле, едущую в междурядье. На мосту я потерял Веду окончательно, а вместе с ней и свое расположение духа.
– Остановись, – сказал я Стасу, и «инфинити» гордо расположился на парковке, почти заслонив собою дорожный знак. «Ямаха» уже стояла тут же, в скромном одиночестве, накрытая «саваном». Неплохое противоугонное в общем-то, хотя против Иных не сработает. В отличие от Ведающей Стас и не подумал скрывать джип – он врубил колонки еще громче, самодовольно ухмыляясь проезжающим мимо водителям.
Наблюдать это проявление хрестоматийной, в высшей степени унылой закомплексованности я уже не мог – выбрался из «финика», захлопнул дверь, снизив уровень техношума до приемлемого.
– Где это она? – спросил Вадим, оглядываясь.
– Очевидно, занимается поисками, – сказал я. – Вампир, значит. Вы знали?
– Догадывался, – уклончиво ответил Светлый. – Но я не волнуюсь за Анжелу – она знает что к чему.
– Неужели? Ей приходилось убивать вампиров?
– Я не думаю, что ей приходилось кого-либо убивать, – неуверенно произнес Вадим и замолчал, запоздало поняв, что не стоит вываливать все данные неизвестному Темному. Он похлопал по карманам и достал пачку сигарет. Пока он раскуривался, я пошел в сторону поля и не оглядывался, пока Светлый меня не догнал.
– Что за чертовщина происходит? – спросил я. – Чья была идея направить комиссию для полевого экзамена? На кой черт вам вообще нужен экзамен?
– Так ваша же идея и была, – недоуменно сказал Вадим. – Дневного Дозора Москвы.
– Вот как?
– В питерском Дозоре нет Темных магов первого уровня. Решение о переводе Анжелы решили согласовать с вами, чтобы комар носа не подточил. Вы-то сами как к этому относитесь? Вы точно… не предвзяты?
– Нисколько, – заверил я. – Если ваша подопечная сделает все как надо, мое решение будет положительным.
– Вот и хорошо, – обрадовался Вадим и тут же погрустнел. – Знаете, не хочется ее отпускать. Мы там, в Чите, к Анжеле привыкли. Она, конечно, с характером, но кто из нас таким не был?
Идя через Марсово поле, я почти не слушал, что дальше говорит Светлый. Мне еще не доводилось быть в составе жюри по такому нелепому делу. Нелепому в первую очередь тем, что ни один его участник, кроме самой испытуемой, не хотел успеха эксперимента.
Почувствовав легкое дуновение Силы, я остановился, посмотрел под ноги. Через Сумрак на земле виднелся след маленького мотоциклетного ботинка.
Именно след. Самый простой, обыкновенный. С той разницей, что был четко виден на первом слое Сумрака и явно оставлен нарочно.
– Что это? – спросил Вадим.
– Указатель нам, куда идти, – сказал я. – Вроде логично.
– Тогда идите, – предложил Вадим. – А я обойду со стороны. Не уверен, что след указывает точно…
– Принято. Начните прочесывать правую сторону, а я пойду налево.
Мой расчет себя полностью оправдал.
Веда стояла в левой части поля, между высоким деревом и белой скамейкой, у которой пристроилась квадратная урна. Она не шевелилась – смотрела вперед. В ее ладошке я заметил какой-то амулет.
– Он там, – сказала Веда, не оглядываясь. – На той тропе.
– Спасибо за след, – сказал я. – Без него мы бы…
– Вампир дикий, – продолжала Веда. – И голодный. Ждет кого-то. Он выбрал жертву заранее. Сейчас она где-то в городе, идет к нему в лапы.
– Так чего ты стоишь? – вымолвил я. – Бери его.
Только сейчас она посмотрела на меня. Ее взгляд был безучастен, и я не мог понять, что скрывалось за этой маской.
– Не считай меня глупой, – проговорила Веда. – Можешь ненавидеть, жаловаться или, наоборот, о чем-нибудь умолять. Но не унижай меня своими нравоучениями.
От такого напора я даже немного растерялся.
– И в мыслях не было, – сказал я. – Честно. Хочешь, прочитай их. Тебе я откроюсь без вопросов.
– Спасибо, не надо, – отмахнулась Веда. – Ты уже не тот волшебник, который очаровал меня когда-то. Поищи себе другую человеческую дуру. А со мной веди себя достойно, если хочешь хоть как-то общаться.
– Вижу, ты почти освоилась в Питере, – заметил я. – Могу тебя только поздравить. Без иронии. Ты столько лет пыталась зацепиться за большой город. Съемное жилье, работа официанткой, универ. И вот – боевая волшебница. Да такая, что Высшие маги Москвы спорят, как с тобою поступить. Не удивляет?
– Удивляет. И наводит на мысли. Ты думаешь, меня сюда послали вампира дикого убить? Что, серьезно?
Уголки ее губ растянулись в знакомой улыбке, какую я видел всегда, когда она собирала очередной картонный пазл на полу.
– Я могу войти на третий слой и пешком дойти до вампира быстрее, чем он вытянет клыки, – сказала она. – Я помню, как делать «серый молебен», и у меня есть амулет с таким же заклятием. У меня два права на вмешательство седьмой степени. Я могу наслать вампира на ложную мишень, поймать «скрепами», уничтожить, аннулировать лицензию, если она есть, активировать его печать, которая убьет его… Все это чепуха. Никто не посылает мага первого уровня на такую ерунду. Борисов правильно сказал – важно не то, что я сделаю, а как я это сделаю. Это и есть мой истинный экзамен. И если тебе предстоит стать его частью – я уже не возражаю.
– Веда…
– Да, и еще одна вещь. Больше не называй меня так. Веда умерла в том театре, так и не став Темной прорицательницей. Как умер и ее бойфренд, который перед этим сумел преодолеть свой эгоизм и спасти восемь человек. Такими я видела наши судьбы – судьбы достойных влюбленных, сумевших распорядиться своими возможностями по совести. Но ты решил сохранить меня для себя. И потому никогда больше меня не получишь. Ты открыл мне глаза на то, что есть Тьма. Мне этого достаточно, чтобы все решить между нами. Меня ждет роскошная карьера в Ночном Дозоре Санкт-Петербурга. Если ты действительно ценишь меня – ты не будешь мне мешать.
– Именно это я и сказал. Ищи своего вампира. Я не стану вмешиваться.
Веда хлопала ресницами, глядя на меня. Ее речь, отрепетированная для встречи со мной, вылилась в сокращении, и теперь волшебница осталась без рычагов воздействия на меня. Но озвучивать это я, конечно же, не стал.
– Я пошла, – сказала она, чуть сбившись. – А ты наблюдай.
Веда направилась вдаль по тропе, предоставив мне держаться чуть сзади и правее. Классическая поза для телохранителя, который должен суметь левой рукой оттолкнуть VIP-персону с линии огня, а правой выхватить пистолет. Вряд ли в этом городе есть хоть одна угроза, достойная подобных мер безопасности. Но я в жюри, значит, мне и решать.
– Где Вадим? – спросила Веда, выходя к центру.
– Ищет в той стороне.
– Кого ищет? Меня или вампира?
– Я не имею понятия. Он же из твоего отдела.
– Ох уж этот Вадик, – простонала Веда. – Четвертый уровень, влюблен в меня по уши…
Она не договорила, и я не стал ни о чем спрашивать. Поняв, что я оставил тему без развития, Веда лишь фыркнула и пошла быстрее.
Специфический запах крови я ощутил задолго до того, как увидел читинского Светлого. Я напрягся, черпнул немного Силы с земли под собой – Марсово поле является неплохим Источником для тех, кто умеет сосредоточиваться…
– Вадим? – испуганно спросила Веда, подбегая к Светлому, осевшему на скамейке. – Что с тобой?
Вадим был жив и в сознании. Он зажимал рану на шее, из которой сочилась густая кровь.
– Ты цел? – Веда огляделась, просканировала пространство через Сумрак и только потом подошла к раненому. – Не шевелись, я тут. Я с тобой. Давай посмотрю.
Стоя на месте, я осмотрел поле так, как мог. Тишина и покой. Если тут и были случайные прохожие, то вампир разогнал всех мирно, без происшествий. В какой-нибудь сотне метров от нас город жил своей жизнью, и это немного успокаивало.
– Все, все хорошо, – говорила Веда, наколдовывая «Авиценну» на своего коллегу. – Жить будешь. Не смертельно. Говорить можешь?
Собравшись с силами, Вадим поднял руку и указал в сторону моста и чуть левее. Похоже, его сильно мутило, но он держался.
– Ушел туда, я поняла, – сказала Веда, выпрямляясь. – Я иду за ним. Темный! Останься с Вадиком, присмотри за ним.
– Не вопрос, – кивнул я. – Только ты не обязана идти за вампиром. Ранен Иной, это уже повод вызывать опытный оперативный отряд. Вернись к Борисову. Скажи ему, что…
– Ой, да пошел ты! – рявкнула Веда, ловя в Сумраке след вампирского Зова.
Больше она на меня внимания не обращала. Глядя, как Веда убегает прочь, я не мог отделаться от мысли, что для критики у меня просто нет причин.
Она была хороша. Чертовски хороша в своих действиях. Сообразила, что экзамен может оказаться чем-то более сложным, нежели простая поимка вампира. Оставила мотоцикл. Оставила след. Знала, что мы будем ее искать и так или иначе присмотрим за ее тылом. Не торопилась, несмотря на цейтнот. Не забыла про амулет, хотя имела достаточно Силы, чтобы обойтись без него. Не бросилась к раненому Иному в истерике, а вдумчиво осмотрела, нет ли тут ловушки. Не стала ждать оперативную группу Темных. Поймала гаснущий Зов и пошла по нему.
Она была очень хороша. Борисов бы только поаплодировал молча.
Вот только сделать один, последний шаг Веда не могла. И не смогла бы при всем желании. Не на первом году Иной жизни, когда все еще веришь в четко работающую Систему.
Наклонившись к Вадиму, я добавил немного целительной Силы. Комбинация Светлой и Темной лечебной магии вообще творит чудеса, что упорно замалчивается в наших кулуарах.
– Говорить можешь, приятель? – заботливо спросил я.
– Да, – прошептал Вадим. – Да. Все хорошо… Жить буду.
– Он напал внезапно?
– Со второго слоя, – ответил Светлый. К нему быстро возвращались жизненные краски. – Я не заметил. Он напал и… убежал.
– Как убежал? На втором слое?
– Нет. Просто убежал. Я его видел.
– Понятно. – Я отпустил его. – Мне нужно идти за ней. Справишься сам?
– Да. Только…
С трудом сунув руку в карман, Вадим вытащил тяжелый револьвер. Взяв его, я проверил барабан.
– Серебряные пули, – произнес я, убирая револьвер в карман плаща. – Так ты все же знал?
– Нет. Я… догадывался.
– Будь здоров.
Я отошел было на два шага, затем повернулся и спросил:
– А ты и в самом деле влюблен в нее?
– В Анжелу? – Вадим откашлялся с таким искренним удивлением, что мне даже захотелось извиниться за свой вопрос. – Что ты?.. У меня правнучка – Иная. Она обожает Анжелу. Одевается как она, красится так же… мне не понять, но берет пример…
Правнучка…
– Береги себя, – пожелал я. – Все будет хорошо.
Бросившись по дороге, я поймал след Зова, который уже почти потух, растворился в неживом воздухе Сумрака, лишая меня последней ниточки. На этот раз Веда отпечатков обуви не оставляла.
Далеко идти не пришлось – след вампира вел прямо в Мраморный дворец.
Ночью, конечно, он должен был быть закрыт, однако в Сумраке свои понятия о запертых дверях. На первом слое я без труда прошел сквозь решетку – здесь она также присутствовала, но расстояние между прутьями было достаточным, чтобы протиснуться. Видимо, в свое время тут изрядно воровали металл.
Эхо Зова чуть усиливалось у памятника Александру III. Вампир наворачивал тут круги. Тянул время. Заманивал.
Бронзовый конь потупился предо мной, что было вполне характерно для животного, более ста лет несущего непосильную ношу. При Всероссийском императоре у страны не случилось ни единой войны. Его памятнику повезло меньше.
Деревянные двери оказались распахнутыми. Я вошел внутрь, держа руку на револьвере.
Веда стояла в прихожей, напряженно разглядывая колонны. Здесь след был более сконцентрированным, сбитым до такой степени, что не было возможности понять, куда он ведет.
– Эй, – тихо произнес я. – У тебя осталось шесть минут. Решай.
– Он наверху, – сказала Веда. – Я беру его.
– Твой друг в полном порядке. На случай, если ты хотела спросить, но постеснялась.
Вспыхнув, Веда дернула головой, прячась за волосами.
Я вытащил револьвер, взвел курок.
– Это еще зачем? – спросила Веда, широко раскрыв глаза.
– Серебро его замедлит. Ты сможешь слить его «молебном», когда я выстрелю.
– Стой тут! Я не допущу вмешательства.
– Я уже вмешался. Просто тем, что стою здесь и перекрываю выход.
Выругавшись, Веда направилась вверх по лестнице.
Разделяться с ней я не планировал. Металлоискатель, мигающий зелеными огоньками, молча пропустил меня через свой фрейм. То ли на ночь его ставили в некое подобие режима ожидания, то ли оружие читинского Дозора было зачаровано на похожие случаи.
Вокруг меня на желтоватых стенах висели картины. В другое время я бы обязательно их рассмотрел. Сейчас же меня интересовали лишь пропорции оконных проемов, высота потолка и прочие тактические особенности здания.
Дикий вампир? Ага, как же!
Дикие вампиры не симулируют голод, развешивая Зов, не обращенный ни к какой конкретной цели. Низшая нежить не нападает на Иных. Не отводит глаза массовым скоплениям туристов. Обмануть смотрителей вроде того же Борисова могут только существа не только хорошей магической Силы, но и острого ума.
Если нам противостоит «дикий слабенький вампир», то я – Петя Васечкин.
Внутри большой комнаты вспыхнул файербол, и я, выбросив из головы все посторонние мысли, вывесил на себя Щит Мага, одновременно готовясь стрелять во все подряд.
– Он тут! – кричала Веда, пуская заклинания во все стороны. Она была чрезмерно взбудоражена, хотя еще не паниковала.
Про защиту она забыла начисто. Вместо этого предпочла атаковать, совершенно забыв, что от ее Прессов, файерболов и Тройных Лезвий может обрушиться весь второй этаж. Уже сейчас я видел несколько крупных дыр в стенах, включая несущую.
А по верхним углам летало нечто, не поддающееся осмотру, – до того быстро оно двигалось. Вампир носился по комнате, отталкиваясь от всего, обо что теоретически мог опереться. Ни одно из заклинаний Веды в него не попало.
Будь на его месте гигантская летучая мышь – дела наши были бы совсем плохи. Противопоставить Высшему вампиру мы не могли бы ничего.
Но этот, несмотря на скорость, был просто сильным кровососом. Не более того, хотя и не менее.
Я дважды выстрелил, ни разу не попав. Мне хотелось разбить бесполезный револьвер о чью-то голову – в этот момент подошла бы и моя. Какой смысл заряжать оружие против вампиров простым серебром, если нужна картечь? В быстрого кровососа обычной пулей не попадешь, а против медленных он не нужен – хватит и «серого молебна».
И все же после моего вмешательства тварь стала двигаться не так активно. Спрыгнув вниз, вампир мигом оказался сзади Веды. Волшебница испуганно вскрикнула – вампир заслонился ею, над белой шеей показались выставленные клыки…
– Нет! – громко сказал я, поднимая револьвер, но не выпуская его. – Не надо! Договоримся?
Веда смотрела на меня так, что я не понимал – то ли она хотела, чтобы на месте ее спасителя оказался именно я, то ли, напротив, я в ее глазах был самым неподходящим на свете кандидатом.
Вампир за ее спиной выглядел как поехавший от солевых смесей славянский гастарбайтер. Не исключено, что он именно таким и был – до укуса, конечно. Я мысленно выругался. Светлые дают лицензии на питание, не особо рассматривая саму будущую еду. Не думая, что среди вампирских деликатесов могут оказаться и новые вампиры, которым эти ваши Договоры будут вполне закономерно до лампочки.
Я мог бы выстрелить в него и бездарно потратить пулю, когда вампир снова растворился бы в пространстве комнаты, предварительно разорвав Ведающей горло.
Мог бы влезть в Сумрак – возможно, достаточно быстро, чтобы вампир успел, расправившись с волшебницей, всего лишь выскочить в окно, а не мотать удочки в сторону Петергофа.
Мог бы атаковать прямо сейчас всем, что есть, надеясь на слепой случай.
Столько способов провалить задачу мне давно не попадалось.
– Отпусти его, – прохрипела Веда. – Больше никак…
Она была очень хороша. Она была во всем права.
Шах и мат, Иные.
Бросить револьвер и отойти. Честная, умная, продуманная тактика Светлых.
Вот только я Темный.
– Веда, – сказал я спокойно. – «Хрустальный щит».
В ее глазах показалось недоумение. Вампир лишь улыбнулся – на его лице словно разошлась молния. Конечно, ведь «хрустальный щит» спасает только от физического воздействия, а вампир сможет уничтожить жертву и без клыков…
– «Хрустальный щит», – повторил я, отчетливо выговаривая каждый слог. – На максимум.
Взяв револьвер обеими руками, я нацелился точно в центр лба Ведающей. Спуск.
Прежде чем вылетела пуля, прежде чем прогремел выстрел, я успел увидеть на ее лице истинную эмоцию, прорвавшуюся сквозь маску безразличия. Растерянность.
Что бы между нами ни случилось в прошлом – она ни на миг не считала меня врагом. Ни на мгновение не думала, что я ударю в спину, пожертвую ею ради чего-либо, поставлю ее жизнь и здоровье ниже высших, непонятных ей целей.
Надеюсь, не подумает и сейчас.
Серебряная пуля разбилась о мерцающую оболочку «хрустального щита», разлетевшись на сотни миниатюрных осколков. Вампир исчез, отпрыгнул назад и вверх, уходя с траектории выстрела. Он так и не понял, почему ничтожный серебряный снаряд внезапно превратился в раскаленное облако, покрывшее половину комнаты. Получив заряд самодельной картечи в спину, кровосос с воплем упал на старинные часы, которые качнулись и погребли его под своими обломками.
Глаза Веды закатились – маленькая волшебница на миг потеряла самообладание и стала оседать наземь. Прежде чем подхватить ее левой рукой, правой я успел выпустить еще две пули в шевелящееся тело вампира. Тут же придя в себя, Веда с криком сжала амулет в руке, и вампир задергался в судорогах, пораженный «серым молебном».
– Еще раз, – сказал я. – Давай.
Два новых «молебна», уже пущенные Ведой безо всяких амулетов, упокоили вампира.
Веда выронила разряженный амулет, скорчилась у поваленной колонны и разрыдалась.
– Ну, все, все, – сказал я, наклоняясь над вампиром и убеждаясь, что он упокоен навеки. – Ты с ним расправилась. Все кончилось.
– Ты стрелял в меня!
– По-другому было никак. И не переживай – даже без «щита» пуля бы тебя не убила.
В последнем утверждении я не был уверен, но вникать в детали мне очень не хотелось.
Никакой регистрационной печати у вампира не было, что само по себе являлось очень странным событием. По своей внутренней классификации упокоенный нами кровосос недобирал до Высшего совсем немного. Вероятно, уже десятка выпитых жертв хватило бы, чтобы сделать из него то, что в документах Инквизиции значится как «непреодолимая сила».
Раздвинув вампиру губы, я посмотрел на клыки. Вот они, вампирские приспособы, столь изящные в непередаваемо тошнотворном дизайне. Преодолев отвращение, я вырвал оба левых клыка – верхний и нижний. Из мертвого тела выдавить их оказалось на удивление легко.
– Ладно. – Веда за моей спиной шмыгнула носом. – Я пошла, у меня три минуты, я еще могу успеть…
– Иди. – Я повернулся к ней, незаметно пряча клыки в карман вместе с револьвером. – Я сразу за тобой.
– Мост скоро опустят.
– Значит, поеду в обход. Не переживай. Я скажу Борисову все, что нужно. Пусть только подождет еще немного.
Кивнув мне, Ведающая расцвела в счастливой улыбке и тут же поспешно попыталась ее скрыть.
– Я пошла, – сказала она, выбегая наружу.
Отправив тело вампира в Сумрак, я спустился вниз, вышел из Мраморного дворца и накинул над зданием «сферу невнимания». Мне пришлось потратить около минуты, чтобы распространить заклинание на весь дворец. К утру сюда прибудут дозорные Северной Пальмиры, которые решат, как объяснить ночные разрушения. И это уже не моя проблема.
Троицкий мост закончили поднимать как раз тогда, когда я дошел до «инфинити». Стихающий рев движка «ямахи» и легкая активность полицейских сказали мне, что Веда успела перебраться на ту сторону в последний момент, а раскладка по времени наводила на мысль, что тут не обошлось без занятного трюка с трамплином. Просмотреть, что ли, регистратор «финика»?
Вместо этого я открыл дверь водителя, чем напугал Стаса не на шутку.
– Закончили, – сказал я. – Давай поведу.
– Все? – спросил инкуб, забираясь на пассажирское место. – Тут эта рыжая щас такое шоу учинила…
– Она тебя видела? – спросил я.
– Меня? А, нет, – отмахнулся Стас. – Я круги наворачивал тут…
– Она тебя видела? – повторил я жестче.
– Нет. Зато я ее видел. Она на мотоке тут – уффф! Перемахнула через мост, когда он открывался, прикинь?!
– Уже прикинул. – Я завел мотор и медленно поехал по набережной Кутузова в сторону Литейного моста.
В салоне все так же звучал электронный транс, и я убавил громкость, одновременно становясь на светофоре.
– Да поехали, – заерзал Стас. – Чего время терять?
– Красный ведь.
– Да кто заметит? Нас не остановят. Если что, мозги копам заморочим.
– Нахальство свойственно людям. А мы – Иные.
Такая логика инкуба вполне устроила.
Сидя в джипе перед белой чертой на дороге, я смотрел налево, на противоположный берег Невы. Где-то там взбалмошная, красноволосая волшебница общается с уставшим Иным, который является ее пропуском в мир большого города, столь желанного для нее.
– Вампир ваш? – тихо спросил я.
– А? – не понял Стас. – О чем ты?
– Отсутствие регистрации. Необычайно силен. Оказался в нужном месте в нужное время. Умеет заманивать Иных и атаковать их.
– Ты к чему ведешь? – напрягся инкуб.
– Я думаю вслух.
– Тогда думай про себя, хорошо?
Зеленый свет.
Переведя рычаг, я нажал на газ, и «инфинити» мягко поплыл по асфальту.
– Знаешь, у меня в Москве есть своя команда, – сказал я. – Трое боевых Иных под моим началом. Вампиров мы присмиряем по два в месяц. Такого навидались – не поверишь. Целую базу собрали для анализа.
Стас угрюмо молчал.
– Мои ребята не лыком шиты, – продолжал я. – И у меня самого некоторые соображения наметились. Что будет, если я скажу, что у нашего офиса существует своя подпольная бригада московских прикормленных вампиров без регистрации?
Инкуб не ответил. Вместо этого он потянулся за телефоном.
– И почему со мной послали тебя, а не кого-то из моих ребят? – спрашивал я, давя на газ все сильнее. – Может, потому, что ты мне не подотчетен? Давай же, звони своему куратору. Заодно поделишься, кто он там у тебя.
Стас застыл, не решаясь набрать номер. Взвизгнув шинами на повороте, «инфинити» помчался по Литейному мосту.
– Остается узнать, зачем вам теневые вампиры, – произнес я. – Ведь их в открытую не используешь. Зато в качестве ложных мишеней они очень хороши.
– Останови, – жестко сказал Стас.
Я вдавил газ сильнее и крутанул руль, выезжая на Пироговскую. «Инфинити» покинул дорогу, выбираясь на безлюдный строительный участок перед отелем «Санкт-Петербург».
– Останови! – завопил инкуб.
Мощным ударом я размозжил ему рот, и Стас захлебнулся кровью. Педаль ушла в пол до упора, от очередного рывка двигателя меня вдавило в спинку сиденья.
Ревя на полных оборотах, «инфинити» влетел в металлический отбойник, смявший капот в испорченный блин. Выхлоп подушки безопасности утонул в общем грохоте.
Ремни безопасности удержали меня, подушкой едва не повредило челюсть. Не пристегнутый Стас с воплем вылетел через стекло вперед, в груду арматур. На сиденье остался валяться его башмак.
Выбравшись из дымящейся машины, я не спеша пошел к корчащемуся инкубу. Откуда-то сверху светил прожектор, и я сбил его метким Тройным Лезвием.
– Вы навязали экзамен Светлым, когда узнали, что Анжела намерена влиться в штат питерского Дозора, – сказал я, наклонившись над полумертвым инкубом. – Боевой маг первого уровня, с сохранившимся потенциалом прорицательницы, маскот Читы, символ для молодежи, любимица московского Ночного, в ближайшем будущем – агент Гесера в Санкт-Петербурге… Не самая приятная новость, верно? Конечно, это было никакое не собеседование. Это была ловушка. Анжела должна была погибнуть в бою с вампиром, который бы – вот неожиданность! – оказался в разы сильнее. К такому ее не готовили. А меня взяли, потому что поняли, что, оставшись в Москве, я начну расследование. И знаешь что, Стас? Я в самом деле начну.
– Пошел ты, – прохрипел инкуб, и я смахнул щебенку с его лба. Сунув руку в карман инкуба, я извлек телефон, посмотрел на вызываемый номер.
– Значит, ты хотел звонить Вишнякову, – произнес я. – Он куратор операции?
– Завулон тебе не простит, – прошептал Стас.
– Завулон дальновиднее нас всех, вместе взятых. Он никогда не признает, что хоть в чем-то намекнул на покушение. И больше никогда этот намек не повторит. Напротив, он активно одобрит и разоблачение банды Вишнякова, и устранение теневой вампирской стаи. Плести заговоры в стенах Дневного Дозора Москвы – чревато, Стас. Великие не прощают ошибок, но и не пренебрегают победителями. Особенно Завулон. Хотел бы я заключить с тобой пари, что всего через месяц стану его поверенным. Но ты этого не увидишь.
Стас попытался наложить на себя лечебное заклинание, и я, плавно взяв его за руку, резким движением сломал ему пальцы. Инкуб взвыл еще сильнее.
– Вы хотели убить ее, – сказал я, пряча захваченный мобильник. – Вы хотели убить Веду.
Взяв инкуба за голову, я свернул ему шею. Некоторое время Иной рефлекторно подергался, затем конечности застыли.
Я вытащил трофейные клыки вампира, выбрал место на синей шее инкуба, вспомнил, как выглядела рана Вадима, и вонзил клыки, куда нужно. Потом выдернул их и пошел прочь.
До оставленной «шкоды» я добрался всего за пять минут неторопливого шага, выбросив по пути клыки в Неву. Вадим сидел на заднем сиденье, Дмитрий Борисов успел привести его в почти пристойный вид.
Веда сидела на мотоцикле, взволнованно глядя на меня.
Завидев меня, Светлый заулыбался. Я вернул ему револьвер.
– Как все прошло? – спросил Борисов.
Я покачал головой.
– Удовлетворительно, – ответил я. – Но моей рекомендацией, к сожалению, будет отказ.
– Что? – не поняла Веда. – Ты о чем вообще?
– Вампир напал не только на Светлого Вадима, – сказал я. – Также был атакован мой водитель Стас, инкуб седьмого уровня. Его тело я обнаружил по дороге сюда. Вампир оказался не настолько слабым, как ожидалось. Напротив, он был весьма силен, хотя действовал, без сомнения, сам и по своей воле. Простой дикий вампир без регистрации.
– И? – поднял бровь Борисов.
– Анжела Возрожденная проделала хорошую работу по устранению вампира – но строго в рамках заданной ей задачи. Однако с силой нашего противника задача успела поменяться. В ходе операции Анжеле следовало переосмыслить уровень угрозы, насчет чего я давал четкие указания, которыми она пренебрегла. Отказалась вызвать оперативную группу, бросила раненого напарника одного, решила брать вампира самолично. В ходе захвата потерпела неудачу, разрушила Мраморный дворец – древний символ и памятник города. Вампира упокоить сумела только с моей помощью, предоставив мне сглаживать углы. При этом не воспользовалась правилом заключения союза Света и Тьмы – просто оставила мелочи на мое усмотрение. Как по мне, это недопустимое поведение для дозорной.
– Да ты что творишь? – выдавила Веда ошарашенно. – Это… что, месть такая? За то, что с тобой не осталась?!
– Тихо! – гневно повернулся Борисов, и Веда умолкла.
За ее спиной Вадим кивал мне с облегчением.
Толстяк думал недолго.
– Решение принято, – сказал он. – Анжела Возрожденная признана негодной для перевода в Ночной Дозор Санкт-Петербурга. О решении будет сообщено начальнику филиала Читы. Вопрос закрыт.
В воздухе открылся фиолетовый прямоугольник портала. Его явно вызвали извне. Дмитрий Борисов шагнул в него и исчез. Из прямоугольника напоследок дохнуло горным воздухом Тибета, и портал закрылся.
– Твою мать, ты что наделал?! – истошно завопила Веда. – Ненавижу тебя!
Сорвавшись в слезы, она с третьего раза завела «ямаху» и поехала вдаль, выписывая неровные траектории на дороге.
Я стоял на месте и смотрел ей вслед.
Прости меня, маленькая волшебница. Ты очень хорошо поработала сегодня. У тебя великое будущее. Все магические секреты рано или поздно откроются тебе. Но никакие тайны Сумрака, никакая нечисть на улицах не сравнятся с грязью, болью и заговорами крупных Дозоров – порождения того, что в нас осталось от людей. Пока ты сидишь в своей родной Чите – ты в безопасности. В Северную Пальмиру тебе еще рано. Не сейчас. Не тогда, когда за каждым твоим шагом следят серые кардиналы, готовые без зазрения совести стереть тебя в пыль во имя сиюминутного перевеса в бесконечном потоке древней холодной войны. Пока остаются живы те, кто желает тебе зла, тебе нельзя расти. Ты лишь Светлая волшебница, готовая с улыбкой на прекрасных устах взвеять знамя и еще не осознавшая, что за красоту и направление твоего знамени отвечают суровые, холодные ветра.
Наступит час, и я смогу объяснить тебе все. Ты лишь дождись момента. Я знаю, что ты сможешь. Я верю. Ты моя Ведающая.
