Глава 7
Захлопнув задние двери «газели», Морозко прижался к ним лбом. Со спины он выглядел полностью опустошенным. Наверное, мне стоило сделать что-нибудь – подойти, положить руку на плечо, сказать пару слов. Но я не стал отвлекать его от горя.
– Я видела твое лицо, – сказала Веда, стоявшая у вытащенной из салона «ямахи». – Когда ты был рядом с ней. Наверное, у тебя было такое же тогда, в театре.
– Не знаю, – тихо ответил я. – Мне было не до того, как я выгляжу.
Куртку Веда сняла, завязав ее рукава на поясе. В своей оранжевой футболке она утратила облик смелой байкерши, снова став ранимой и одинокой.
– Каково это – чувствовать, что за один день ради тебя умерли четверо? – спросила она. – Наверное, хорошо, что ты Темный. Светлый развоплотился бы от такого.
– Вероятно.
Она хотела еще что-то сказать, но передумала и отошла в сторону, глядя на батарею.
Сзади меня что-то тяжело опустилось на асфальт. Морозко положил портфель Смирнова.
– Возможно, вам это еще понадобится, – сказал он без признаков Света в голосе. – Здесь все амулеты. Мне они не нужны.
– Куда ты?
– Ухожу. Мне здесь нечего делать. Дальше вы сами, без меня. Я увезу Лину в Брянск и… в общем, извини, что не оставляю вам машину.
– Все в порядке, – поспешно сказал я. – Ты молодец. Наверное, я должен извиниться, что так получилось, но…
– Ты не виноват, Темный, – сказал Морозко, посмотрев на меня так, словно впервые видел. – Но я тебя прощаю. Веда?
– А? – отозвалась волшебница, заслоняясь от солнца.
– Берегите себя. Может, свидимся когда-нибудь.
Сев в «газель», Евгений завел машину и медленно поехал прочь. Портфель Смирнова остался одиноко стоять на бетонке.
– Клумси, – позвал я. – Нам пора.
Кот не ответил. Он сидел к нам спиной, вглядываясь в горизонт, выглядя диким, неуместным для этих краев монументом. Возможно, он просто набирался Силы. Во мне самом ее было сейчас столько, что казалось, я могу поменять направления волн по всему Черному морю. Много холодной, послушной Силы – и ни единой мысли, куда ее применить.
– Куда пора? – спросила Веда. – У тебя есть идеи, что нам делать дальше?
– Собраться и решать проблему, – ответил я. – Любой другой исход будет означать, что смерть Лины останется безнаказанной.
– Почему фон Шелленберга здесь не было? Ему же был нужен Источник.
– Потому что он нашел другой, – ответил я. – В Севастополе два места Силы. Первое – тут. Второе упоминается лишь в легендах.
– А можно попытаться его поискать?
– Не имеет смысла. Будь оно обширной областью, как эта батарея, его бы давно обнаружили дозорные Севастополя. Если оно и существует, то это фонтан не более метра в ширину. На прочесывание города уйдет сотня лет.
Я покачал головой и добавил:
– Это не вариант. Наверное, стоит все же выйти из-под Столпа. Хоть кому-то из нас. Я не догадался попросить Морозко, но вот Клумси, может, и сумеет…
Посмотрев на кота, я умолк.
Ошейник на Клумси светился ярким зеленоватым свечением. Похоже, кот ничего не замечал.
– Клумси! – позвал я, и кот, вздрогнув, посмотрел на меня испуганно.
Я показал на свою шею, затем на его собственную. Кот скосил зеленые глаза к ошейнику, словно мог его рассмотреть. Затем мяукнул и перекинулся.
– Ого, – сказал парень, разглядывая ошейник, ставший браслетом на правом запястье. – Это че такое?
– Такого раньше не было?
– Нет, ни разу. Светится что-то.
Веда тронула меня за спину.
– Глянь, – сказала она, показывая на мою руку. – У тебя то же самое.
– Где? – спросил я, глядя на «эппл». Логотип с надкушенным яблоком сверкал точно по контуру.
Подскочив к мотоциклу, Веда поспешно расстегнула молнию сумки на багажнике и вытащила свои наушники.
– Смотрите, – сказала она. – И мои тоже светятся.
Наклонившись к портфелю, я раскрыл его и показал содержимое остальным.
Все полученные нами амулеты светились. Подкова Морозко, стоматологический мост вампира, раздавленная банка Валерия Смирнова…
– Они все сияют, – сказал парень с неуместным восторгом. – Ребята, что это значит?
– Если бы я знал, – пробормотал я, и вдруг в голову пришла мысль до того нелепая, что ее было даже как-то неловко озвучивать.
– Что? – спросила Веда с нетерпением. – Говори быстрей, я же вижу, ты что-то придумал!
– Я не могу думать в этом месте. Давайте в тень отойдем.
Убежище от давящей атмосферы Клумси нашел только за пределами места Силы. Зайдя в одинокую беседку, наспех сваренную из листов стали, я вывалил все артефакты на располагавшийся в ней столик.
– Сегодня перед нами стала масса вопросов, – сказал я, снимая часы и бросая их на стол в общую кучу светящихся предметов. – Я вам добавлю еще один. Кто мог сделать все эти штуки?
– Какой-нибудь маг из московских Дозоров, – предположил Клумси.
– Маг, безусловно. Но я не о том спрашиваю, был ли он из Дозоров или нет. Обратите внимание на эти вещи. Что вы видите?
– Амулеты, – пожал плечами Клумси.
– Бесполезная фигня, – сказала Веда.
– Насколько бесполезная? Все это нам понадобилось. Вампир не пил крови и удалил себе резцы – ему дают взамен искусственную челюсть, имитирующую вампирскую, и она оказывается полезной. Книги в «Муссоне» он ею рвал будь здоров. И на пароме загрыз двоих. Его амулет снова сделал из него бойца. А эта банка?
Я постучал по столу сувенирной жестянкой Смирнова.
– Он же ее случайно раздавил, – напомнила Веда.
– Случайно. Но благодаря этому мы освободили Клумси, с которым чуть было не разминулись. Разве мы могли знать, когда наступит лучший случай для применения этой банки? Но она применилась именно тогда, когда мы в ней нуждались, сами того не зная.
– Ты хочешь сказать, что маг, который сделал нам наши амулеты, знал, когда они нам пригодятся? – спросила Веда с сомнением.
– Да. Думаю, знал.
– Для этого нужно смотреть под Столп, – сказал оборотень. – Ну, хотя бы линии вероятности прослеживать. Каким же сильным магом надо быть, чтобы сделать это?
– Сильным настолько, чтобы создать эти амулеты в принципе.
Веда и Клумси молчали, пытаясь понять суть моих слов.
– Ну разве вы не видите?! – не выдержал я. – Мы так привыкли рассматривать эти амулеты как чью-то дурную шутку, набор бесполезных игрушек, что упустили из виду тот факт, что сделать их мог только маг чудовищной силы. Вот, к примеру, твой ошейник…
– Это браслет, – деликатно уточнил Клумси. – Пока я в человеческой форме – это браслет.
– Не важно. Амулет, выкачивающий место Силы. По сути, подавляющий выплески сумеречной энергии. Да никогда и нигде не существовало на Земле такого заклинания! Это же контроль Изначальных Сил! Вы можете вообразить себе мощь волшебника, который бы уловил, как это сделать, да еще и закачал перманентный эффект в простой ошейник для кота?
Веда потерла губу. Я бросил ошейник на место и взял поломанную гарнитуру Махсуда.
– А как вам это? Амфора памяти. Да, некоторые маги их умели изготавливать, включая самого Махсуда, как я подозреваю, но никто не обошел побочный эффект увеличения амфор в размерах при попадании в Сумрак. Вы же помните, насколько огромные вазы были в библиотеке. А я между тем спокойно заходил в Сумрак, имея эту штуку в кармане, и она не увеличивалась. Значит, амфору обработал очень сильный маг.
– Я поняла, – сказала Веда. – Можешь не рассказывать про подкову Морозко. Массовый сумеречный портал на третий слой, затаскивающий даже тех, кто не может попасть туда, – это сильно. Я уже думала о нем. Решила, что создавал лично Гесер.
– Могу заверить, что такую подкову не создаст Завулон. У нас были разработки, которые кончились крахом. Так что, думаю, Гесер тоже не умеет. И все же этот амулет здесь. И все вы видели, что он сработал превосходно. И еще вот это…
Взяв гармошку, предназначенную для фон Шелленберга, я брезгливо покрутил ее и положил на место.
– Пусть мы не знаем, что это, – сказал я. – Важно другое. Сам фон Шелленберг при встрече не понял, зачем это нужно. И я ему верю. В тот момент он еще был настроен войти к нам в доверие, и его явно нервировал амулет. Потому что он не мог понять его смысла. Маг вне категорий, опытный, видавший виды Инквизитор. И не распознал магию в губной гармошке.
– Кто может делать магию, непонятную Высшим магам? – спросил Клумси.
– Видимо, только тот, чьи магические способности выше, чем у Высших.
– Как так? – покачала головой Веда. – Ведь выше только…
Она не договорила и охнула, прикрывая рот кончиками пальцев. Я с возбуждением закивал.
– Вспомни, что ты говорила на пароме, – сказал я. – По поводу конвертов. Что все написаны одним почерком, причем женским.
Веда ошарашенно кивнула.
– Ну же, – подтолкнул я. – Ты все знаешь, так сделай финальный шаг. Необычайно сильный маг, женщина, дружественная к обоим московским Дозорам, частично прослеживает линии вероятности сквозь Столп отчуждения.
– Дочь Великой, – прошептала Веда.
– Надежда Городецкая, – сказал я.
Вскочив, Клумси посмотрел на нас как на провидцев.
– Абсолютная волшебница? – произнес он с восхищением. – Сама дочь Антона Городецкого лично заряжала нам, нищебродам, амулеты? Писала нам письма?
– Да, – сказал я. – И, думаю, даже больше того. Она оставила нам послание. Эти амулеты светятся, но как-то странно. Некоторые – четко по контуру, другие – частично. Думайте, что это может значить.
Веда принялась перебирать предметы один за другим, что-то нашептывая.
– Не знаю, – сказал Клумси, наморщив лоб от работы мысли. – Светятся, и все. Может, их нужно как-то сложить воедино…
– Вряд ли. – Веда попыталась сунуть подкову в гармошку и оставила эту затею. – Не думаю, что из всего этого можно собрать оружие…
– Забудьте об оружии. Наде Городецкой лет семнадцать, у нее образование обычного подростка. Здесь должно быть что-то простое. Ищите, думайте, как она.
– У Лины бы получилось. – Веда повертела консервную банку, попыталась ногтем отодрать наклейку. – Что тут может быть? Круг, отверстие, буква «О»…
Хлопнув по столу, Клумси с энтузиазмом схватил крестовину Ромки.
– Смотрите, это же простой крест! – воскликнул он. – А если повернуть, получится буква «Икс»!
– Скорее, кириллический алфавит, – поправил я, разглядывая извилистый логотип надкушенного яблока на часах. – Обратите внимание, что свечение не вполне совпадает с контуром. Это «А», если повернуть боком.
– Наушники – «С», – отрапортовала Веда, складывая изученные предметы в другой конец стола. – И подкова тоже. Твой ошейник…
– Это браслет!
– Хорошо, пусть будет браслет. Но это прописное «Е».
Клумси повертел свой амулет, подергав за торчащий конец.
– Пожалуй, – согласился он. – Тогда гармошка с этими дурацкими хвостами – это «Н». А эта затычка для ушей…
Он сложил вместе половинки гарнитуры.
– То ли «Гэ», то ли «Эр», – сказал он.
– «Р», – произнес я одним звуком. – Не забудь скобу, которая за ухо цепляется. Бумажный листок Лины. Посмотрите, как странно он свернут.
– Похож на «П»!
– Он разворачивается надвое. Это «Н».
– А, точно.
– Остается вампирский протез. – Веда потянула за концы моста. – Почему у него каркас такой странный? В таких штуках простые стержни используются.
– Очевидно, вампиру проще носить именно эту, – ответил я. – В любом случае это буква «Е».
– Так-так. – Клумси в азарте потер ладони. – Что у нас выходит? Десять символов.
Взяв мелкий камень, он нацарапал на столе:
ССЕЕННХАРО
– Теперь, очевидно, из этого надо составить слова, – вымолвила Веда. – Рено, хор…
– Сено не сахр! – сказал Клумси с радостью. – Хотя нет, буквы не хватает. Но в принципе утверждение верно…
– Херес на сон, – предложила Веда. – Смысл есть, только вряд ли я угадала.
– Хренасе нос… – проговорил оборотень и зарделся. – А что, вполне послание, если оно было для нашего Инквизитора. Или, если местами поменять, получится «нахер»… Он, простите мой френч.
Ответ на загадку сразу всплыл в моей голове, и я облегченно выдохнул.
– Да нет, все правильно, – сказал я, выстраивая амулеты в линию. – Только ты забыл пробел. Вот что получается.
Клумси и Веда рассмотрели получившиеся буквы и в один голос сказали:
– НА ХЕРСОНЕС!
– На Херсонес, – подтвердил я. – Сколько там бензина в мотоцикле?
– А что там, в Херсонесе? – спросил Клумси, складывая амулеты в портфель.
– Полагаю, второе место Силы, – предположил я. – Больше нет вариантов.
– Ну, Надюш, спасибо. – Клумси захлопнул портфель. – Только вот почему нельзя было просто написать как есть?
– А ты не путай Абсолютную волшебницу с всесильными колдунами, которых в природе не существует. Надежда может быть сколь угодно Великой, но даже она не сможет обмануть Инквизицию напрямую. Ее остановит простой знак «карающего огня», который сработает, к примеру, при попытке связаться с нами извне. И не факт, что его наложат именно на нее. Могут на мать, на Гесера, на любого близкого ей человека…
– Да понял я, понял, – застенчиво улыбнулся оборотень. – Нам остались косвенные подсказки.
– И они нам очень помогли, заметь.
– Хорошо. Тогда я вам портфель оставлю, а сам в кота – и поскачу в Сумраке. Так быстрее.
Веда села на мотоцикл, снова надела куртку и шлем.
– Не делай ничего без нас, – предупредила она. – Дождись, пока мы прибудем.
Клумси кивнул, перекинулся в кота и растворился в Сумраке.
Сложив наушники, Веда вернула их в сумку на багажнике.
– Закрепи портфель сзади, – сказала она с азартом. – И садись.
– Уверена? А я не свалюсь?
– Будешь держать меня за талию. Не чужие ведь люди.
Глянув на меня, она улыбнулась. Через шлем я видел лишь ее глаза, но и этого мне хватило, чтобы понять, что никакие места Силы мне не нужны для счастья – вот он, источник моей энергии, в обтягивающем мотоциклетном обвесе…
– Одно мы не учли, – крикнул я, стараясь перекричать мотор «ямахи». – Твой амулет – один из двух, которые еще не были использованы!
– И что с того?!
– То, что тебе предстоит еще какой-то важный шаг! Сегодня кому-то пригодится защита от магии в Сумраке. И я не имею понятия, как это может быть.
– А гармошку ты берешь?
– Да. Что-то мне подсказывает, что фон Шелленбергу нужно отдать его амулет.
Веда не ответила, лишь задвинула забрало шлема и поддала газу. Я попытался, насколько мог, укрыться за ее плечом. «Ямаха» набирала скорость, врываясь в город, на который надвигались сумерки.
