Весьма поучительные истории можно почерпнуть из сборника арабских сказок «Тысяча и одна ночь». В одной из них рассказывается и о льве – царе зверей и сыне Адама. Ко льву, с недавнего времени, стали приходить разные животные с жалобами на сына Адама, который приучил их, лишил воли и свободы. Льва удивляли эти жалобы, так как животные, в страхе бегущие от сына Адама и ищущие защиты у льва, были большие, сильные и смелые. И вот перед взором льва появился тщедушный плотник с плотничьим инструментом и досками. Он тоже стал жаловаться на притеснения сына Адама. Как бы, между прочим, человек поведал царю зверей, что направляется к леопарду, дабы изготовить для него дом. Льва взяла зависть, как так: леопард будет иметь дом, а он – царь-зверей – нет! Он приказал плотнику прежде построить дом для него. Львиный дом получился маленький, но царь зверей все же залез в него. В этот момент плотник захлопнул дверцу клетки. И тут понял лев, что плотник и есть сын Адама, взявший власть и над ним. Человек поступил со львом негуманно, современные «зеленые» были бы возмущены до крайности. Со словами: «ты самый гадкий из зверей, ты собака пустыни…» он обложил клетку хворостом и поджог его. Так заживо сгорел лев в своем львином доме.

В отличие от сказочного льва из этой арабской сказки в национальных парках Конго, Уганды и Кении львы чувствуют себя в полной безопасности. Их самоуверенность просто таки поражает назойливых туристов, приезжающих на машинах специально поглазеть на них. Львы, вопреки распространенному мнению, не только не нападают на посетителей, но даже не рычат. Устроившись в тени деревьев, царственные кошки не удостаивают и взглядом снующих у них под носом людей.

И никакими усилиями: криком и уговорами невозможно заставить их открыть рот со страшными зубами или сдвинуть с места, дабы запечатлеть в полный рост. Многих посетителей национальных парков это оскорбляет до глубины души. Еще бы, они привыкли думать, что дикий зверь должен тут же вскакивать, как только к нему приблизиться венец природы – человек. По мнению многих туристов, не получивших тех ярких впечатлений от встречи со львом, на которые они рассчитывали отправляясь в Африку, это сильно подрывает авторитет царя зверей.

Совсем иначе ведут себя львы в Кении, в тех местах, где проживает племена масаев. Там львы боятся людей. Масаи – скотоводы и воины. Они пьют кровь своих коров, не причиняя им большого вреда. Они ловко вонзают маленькую деревянную стрелу в яремную вену и подставляют под струйку крови рот или чашку. Еще масаи охотятся на львов, причем делают это не так, как белый человек, преследуя царя зверей на машине и паля по нему из ружей. Масаи – истинные воины, они охотятся на «владыку саванны» вооруженные копьями, короткими мечами и щитами, изготовленными из продубленной шкуры буйвола.

Прежде чем стать воином, молодой масаи проходит обучение в школе «гладиаторов». Он тренируется метко метать копье и ловко орудовать мечом. Его обучают терпеть боль и пренебрегать опасностью. Кульминацией обряда посвящения является охота на льва. Масаи натирают тело свежим овечьим жиром и водружают на себя головной убор из страусиных перьев или из гривы льва. После этого воины длинной вереницей отправляются на охоту.

Завидя марширующих масаев, львы, хорошо зная их, стремятся побыстрей скрыться, что вообще несвойственно такому, прозябающему в царственной лености животному. Выбрав объект охоты, (как правило, это взрослый самец), воины преследуют его до тех пор, пока он не спрячется в траве или в кустарнике. Война со львом в высокой траве или в густом кустарнике не входит в планы воинов. Масаи начинают методично обстреливать местность камнями, пока лев не выдаст себя недовольным рыком. (Затаившийся леопард, в отличие от льва, никогда не выдаст своего присутствия, даже если в него попадет камень.) Обнаружив и выгнав льва на открытое место, масаи окружают его. Ощетинившись копьями, и прикрыв тела щитами, они постепенно сжимают кольцо окружения. Лев, ища путь к отступлению, и не находя его, затравленно озирается. Он рычит и роет лапой землю, затем собирается в комок, встряхивает кисточку своего хвоста несколько раз (что является явным признаком скорой атаки) и с быстротой молнии бросается на людей. При этом зверь, каким-то чутьем распознает молодых, неопытных воинов и нападает именно на них. Но тут же тело царя зверей пронзают несколько тяжелых копий с длинными железными наконечниками. Лев ревет от боли, изгибается, желая выдернуть вонзившиеся ему в бок копье. Однако новые копья летят в него со всех сторон. И тут к нему сзади подбегает молодой воин и хватает его за основание хвоста. (Это у масаев считается весьма доблестным поступком. Те, кто смогли проделать такое, отмечаются особыми регалиями. Их статус в воинской иерархии значительно повышается. Масаи никогда не хватают раненного льва за кисточку хвоста, так как в этом случае лев может напрячь мышцы, резко выпрямляет хвост и с легкостью отбрасывает человека.) В тот же момент со всех сторон на льва бросаются воины и яростно начинают молотить по льву мечами, сверкающими на солнце. Лев ревет, его задние лапы царапают землю. Он стремиться кинуться вперед, но человек, крепко уцепившись за хвост, тянет его назад и не дает этого сделать. Неожиданно лев вскакивает на задние лапы и принимается передними наносить удары направо и налево. Однако воины в пылу битвы не чувствуют боли, они даже не уклоняются от ударов. С их лиц сбегает всякое выражение. Они в исступлении продолжают молотить льва мечами, нанося ему страшные раны. Через некоторое время тело льва оседает, и он тяжело валиться на землю. Масаи продолжают кромсать его уже безжизненное тело. Когда они наконец отходят от льва, то он, утыканный копьями и залитый кровью, больше похож на подушку для булавок, чем на грозного хищника.

После пережитого у некоторых молодых воинов происходит истерический припадок. Их начинает трясти, на губах появляется пена. Некоторые лают, словно собаки, и по их губам течет слюна. Другие же радостно подпрыгивают и неистово потрясают своим оружием. Когда, наконец, все успокаиваются, воины осматривают свои раны, обильно заливают их овечьим жиром. Воины масаи вообще хорошо переносят боль, а на ужасные рваные раны, оставленные хищником на их телах, обращают внимание не больше, чем на комариные укусы. Они придерживаются мнения, что шрамы украшают настоящего мужчину. По их словам опасаться следует не столько клыков и обычных когтей льва, сколько рудиментарного когтя большого пальца. Он ужасно острый и находиться на внутренней стороне передних лап. Во время удара лев выпускает этот коготь и он занимает опасное положение под прямым углом к лапе, как шпора у всадника. Этим когтем зверь запросто может распороть человеку живот, выпустив наружу внутренности.

В довершение у поверженного льва вырезают сердце, чтобы съесть его по возвращению домой. Вырывают когти и раздают наиболее отличившимся в схватке. Снимают гриву, дабы увенчать ею наиболее успешного воина (как правило, им становиться сумевший ухватить льва за хвост или сделавший первый удачный бросок копьем). После этого масаи, пританцовывая и напевая, возвращаются в деревню, где их с нетерпением ожидает женская половина общины.