Я хотела бы выразить благодарность Малкольму и Энн Мюнте из Кастелло ди Лангецца, в чьем доме я начала писать эту книгу, покойному Патрику Шелдону Уильямсу, его жене Барбаре, Герберту и Хильдегард Браунам за их советы и поддержку, и наконец, но не в последнюю очередь — Вирджинии Джонстон, за корректуру и печать рукописи. Без ее помощи эта книга никогда не была бы издана.

Как я могу начать писать о своей жизни? Где начинается и заканчивается жизнь? Начало и конец скрыты в темноте и тайне, а может быть в настолько ослепительно ярком свете, что кажутся темными нашим смертным глазам. Мы начинаем и заканчиваем свой путь в вечности, вне времени, и охватить проблеск этой вечности может быть одним из значений жизни. Итак, я начну с конца, замкнув круг нашей жизни, которая есть начало жизни новой. 

Духов День, день Святого Духа Православной Церкви, яркий, солнечный, славный день в мае. Это был всегда наш месяц. Это месяц, в котором я родилась, в котором крестили нас обоих, а 5 мая — мои именины, день греческой великомученицы Ирины. Я стою над твоей открытой могилой, они опускают гроб в бурую, теплую на взгляд землю, мать-землю, которой возвращается твое дорогое тело. Я слышу, как читают слова: «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет» (Ин 11, 25). Знакомые слова, которые ты так часто читал над могилами других, слова, в которые ты верил всем своим сердцем. Англиканский священник, наш друг Джордж, читает их, а затем монах-францисканец, который специально прибыл из Рима, произносит молитву. Хорошо, что брат во Христе, принадлежащий к Римско-Католической Церкви, и тоже наш друг, провожает тебя в последний путь. Я чувствую в своей руке руку дочери, нашего ребенка, которая является частью тебя, хотя сейчас она уже сама мать. Никто из нас не плачет. Мы чувствуем какое-то оцепенение, чувство нереальности происходящего. И в то же время в нас живет радость, та радость, которая бывает в по-настоящему глубокой печали. Мы обе чувствуем ее, и эта радость — ты, моя веселая, безмятежная, всегда жизнерадостная, вечно живая любовь. Где ты сейчас? Видишь ли ты все это, или уснул? Мы всегда делили все, что у нас было, каждое впечатление, каждую радость и печаль, как же случилось так, что я оказалась одна? Ты ушел, занавес упал, но я еще стою, и я не могу отказаться от надежды проникнуть за этот занавес, чтобы найти тебя. 

Когда мы покидали Рим и ты не знал, что нам придется делать дальше, я сказала, чтобы ты не переживал, — «Давай будем считать все, что случится, великим приключением». И ты засмеялся: «Ирина, это в тебе говорит Россия, свежесть твоей славянской души». Разве могла я знать тогда, какое горе ждет нас всего через несколько недель? Как беспечен и слеп может быть человек! Но возможно я ошибаюсь, и это великое приключение, твое и мое, все еще продолжается. Сейчас мы встречаем его в одиночку, но настанет день, озаренный вечностью, который воссоединит наши судьбы на пути к единству. «Я есмь воскресение и жизнь...»