В начале всегда бывает трудно, и как писал архидьякон Дуглас Уэйнстолл в Gibraltar Diocesan Gazette, «трудности Центра в начале его работы казались непреодолимыми». Но у нас обоих была вера в то, что если Бог желает, чтобы мы сделали это, мы добьемся успеха, даже если это потребует от нас жертв и тяжелой работы. Всю квартиру нужно было покрасить, и нам удалось сделать это. Как раз к визиту архиепископа получили алтарь для часовни из травертинского мрамора. Княгиня Дориа одолжила нам прекрасное итальянское полотно XVII века, изображающее мадонну с младенцем, которое мы поместили в часовне, а перед полотном ты повесил лампаду. Позже мы купили два высоких подсвечника и копию иконы, которую Патриарх Афинагор подарил Папе в Иерусалиме, на которой были изображены обнявшиеся св. Петр и св. Андрей, Запад и Восток. После того, как в начале апреля мы переехали, ты каждый день читал утренние и вечерние молитвы в часовне и два-три раза в неделю совершал литургию, включая каждый престольный праздник. Иногда единственной прихожанкой была я, но обычно присутствовали наш библиотекарь или секретарь и несколько посетителей, принадлежащих к Англиканской Церкви. Я получила особое разрешение от русского епископа Владимира в Париже причащаться как в Англиканской, так и в Православной церкви, но даже и без этого разрешения ты однажды сказал мне, что всегда произносил мое имя, когда брал в руки гостию, потому что мы были едины во Христе, и таким образом я получала долю твоего причастия.

Предполагалось, что финансовая поддержка Центру будет оказываться Англиканской Церковью с ее девятнадцатью сестринскими Церквями Содружества, но возникли административные трудности, и деньги приходили очень медленно. Нам удалось купить кровать и буфет для нашей комнаты, стол с четырьмя стульями для кухни, холодильник и кухонную плиту, которые еще нужно было установить. Тебе предоставили в пользование стол для кабинета, а вначале у нас в большой приемной не было ничего, кроме двух кресел, позднее подарили обеденный стол и сервант. Как только пришло еще немного денег, мы заказали несколько книжных полок для библиотеки.

Мы были очень признательны людям, оказавшим нам неоценимую помощь в то время, особенно миссис Милдред Даггинс, вдове настоятеля епископальной церкви св. Павла-без-стен, с которым мы подружились во время нашего первого римского периода, и отцу Питеру Сирлу, монаху англиканского общества св. Франциска, который тогда жил в Италии по совету врачей. Позже Милдред стала нашим первым библиотекарем, а отец Питер помогал с электрическими приборами и со многим другим, потому что он был весьма умелым человеком. Он также помог нам установить несколько нужных знакомств с римско-католическими студентами и монахами. Отец Питер умер от сердечного приступа в сентябре 1969 г. и стал первым монахом, не принадлежащим к Римско-Католической Церкви, который был похоронен в монастыре Сан-Миниато во Флоренции. 

Твой первый секретарь, Вирджиния Джонстон, культурная и способная женщина, которая до того была секретарем каноника Паули и других англиканских наблюдателей во время Ватиканского Собора, помогала нам обставить офис и печатала твои письма и отчеты архиепископу, а также все статьи, которые ты писал для газет, например для «The Church Times». Собор вызвал у религиозной общественности большой интерес к Риму, и ты получал много запросов от прессы и Би-Би-Си. Как только мы переехали в Центр, начались телефонные звонки — кто-то хотел осмотреть Центр, у других были вопросы об Англиканской Церкви, кто-то желал воспользоваться библиотекой, которая, к несчастью, еще не прибыла. Ты уделял им большую часть своего времени, а в результате зачастую был вынужден писать по ночам и иногда до утра. 

В апреле 1966 г. Вселенский секретариат епархии Ассизи организовал встречу членов англиканских и римско-католических религиозных орденов. Ты был приглашен в качестве представителя архиепископа, и я поехала с тобой. Как-то ты пошутил, что мы были единственными нерелигиозными людьми среди всех присутствующих. Со стороны Англиканской Церкви во встрече участвовали члены Сообщества славного вознесения, Молитвенной ассоциации Пастыря доброго, Ордена св. Бенедикта, Общества св. Франциска, Общества св. Иоанна Евангелиста и Общества священной Миссии, а Римско-Католическая Церковь была представлена Орденом кармелитов, Орденом братьев меньших, Орденом братьев меньших конвентуальных, Орденом Проповедников, Орденом св. Бенедикта, Обществом Искупления, Обществом Иисуса и Обществом Марии Монфор. Отец Бернардо Капеццали, организатор этой встречи, вскоре ставший нашим близким другом, встретил нас на вокзале и проводил в Каса Папа Джиованни, где остановились участники встречи. 

Я уже полюбила Ассизи и чувствовала себя так, как будто св. Франциск был где-то среди нас, и мне было очень интересно принимать участие в этой первой конференции на международном уровне, проводимой между служителями двух западных Церквей. Тема встречи была «Религиозная жизнь сегодня». Мы все начинали день с молитв, а затем римско-католические священники совершали службу в нижней базилике св. Франциска, в то время как англиканским священникам разрешили использовать церковь Сан Григорио Магно в центре Ассизи. Возле древних святынь Ассизи велись долгие беседы, и казалось, что это каким-то образом придавало им особую духовную значимость, как будто собравшихся здесь вдохновляли любовь к ближнему и мудрость св. Франциска, и они же помогали в постепенном затягивании ран, нанесенных расколом. Одна сессия проводилась в Конвенто Сан Дамиано, где св. Франциск начинал «реформирование Церкви Христовой». 

Однажды вечером, на закате, группа участников встречи присоединилась к Бенедектинским монахам на горе Субасио и вместе с ними совершила молитву у склепа в древней церкви. Добрый старый Бенедиктинский епископ епархии Ассизи, Пласидус Николини, принял участников в тронном зале своего дворца, а позже пришел на прощальный обед в Каса Папа Джиованни, на котором сказал, что испытал радость от общения с нами на этой несомненно важной встрече. 

Встреча завершилась в Риме аудиенцией у Папы, на которой святой отец особо отметил значение такого рода встреч. В тот же день участников принимал иезуит отец Жиль из Восточного Института Ватикана, а мы устроили для них наш первый прием в Англиканском Центре. Комнаты выглядели еще довольно пустовато, но мы были рады, что именно эти люди стали нашими первыми гостями. 

Ты должен был вернуться в Лондон и пробыть там остаток лета, и к осени 1966 г. у нас уже было практически все, что необходимо для начала работы Центра, за исключением книг. Как заметил отец Жиль, наша пустая библиотека была превосходным местом для абстрактного мышления. Официальное открытие Центра состоялось 5 октября. Епископы Рипона и Виллебранда произнесли речи, на церемонию открытия пришли кардинал Беа, главы всех римских теологических колледжей, и много наших друзей и знакомых. 

В то время наша младшая дочь Анна работала переводчицей авиакомпании TWA в римском аэропорту, и когда у нее было свободное время, она помогала нам принимать студентов, которые стали регулярно посещать Центр. Как только в конце октября начали прибывать книги, твой неутомимый библиотекарь Милдред Даггинс привлекла нескольких студентов Северо-Американского Колледжа, которые помогли нам составить каталог. В середине октября ты снова должен был уехать на две недели в Лондон, но после возвращения тебя начали просить провести беседы и лекции в колледжах и религиозных домах в Риме и других частях Италии, а также написать несколько статей о Центре для нескольких итальянских церковных журналов. Хорошо помня, каким был Рим еще совсем недавно, ты постоянно изумлялся, насколько громадные перемены произошли в духовном климате Вечного Города, и как сильно было желание последователей Римско-Католической Церкви узнать о других церковных традициях. 

Когда Виргиния Джонстон в начале ноября возвратилась в Лондон, Мария стала твоим секретарем. Она знала французский и итальянский, и тебе очень пригодилась ее помощь. 

Для большинства студентов, посещавших Центр, женатый священник и его семья были своего рода экзотикой, и им нравилось обсуждать и слушать нашу точку зрения на догматы Церкви, да и на некоторые практические предметы, такие, как планирование семьи. Многие из них скучали по своим собственным семьям, и мы уделяли особое внимание тому, чтобы наша дверь всегда была открыта для них. Кроме того, нам тоже нравилось общество этих молодых людей, им всегда были рады, а они часто отмечали свои дни рождения и другие праздники вместе с нами и Милдред. После твоей смерти многие из этих молодых студентов, ставших к тому времени священниками, писали мне о том, как много значило для них знакомство с нами; как сказал один из них, «дружба с семьей Финдлоу стала одним из драгоценнейших сокровищ, которые я нашел в Риме. Джон и Вы, Милдред и Питер сделали меня истинным христианином, научили понимать Церковь Христову. Я никогда не устану благодарить Бога за тот дар, который он дал мне в лице вас всех». 

Также нам помогали два священника Епископальной Церкви, отец Р.С. Невиус, капеллан школы св. Стефана, где я преподавала русский язык, который предложил свою помощь в библиотеке, и его преподобие Стенли Гасек, настоятель Церкви Милосердия Божия в Утике, который работал в качестве американского представителя Англиканского Центра. 

Ты был назначен объединенным секретарем Англиканско-Римско-Католической Богословской Комиссии, созданной после визита к Папе архиепископа Кентерберийского, и участвовал в совещаниях в Гаццаде в Италии в январе 1967 г., и позже в Хантеркомбе в Англии, а также на Мальте. В интервью, которое ты дал итальянскому экуменическому журналу Il Regno о первом совещании в Гаццаде, ты сказал:

«Без Ватиканского Собора, начатого Папой Иоанном и законченного Папой Павлом IV, без визита архиепископа Кентерберийского в Рим в марте прошлого года, совещание в Гаццаде было бы немыслимым. Можно сказать, что совещание в Гаццаде с начала и до конца вдохновлялось духом Собора, и что этот дух фундаментального соглашения в любви к ближнему чувствовался на протяжении всех сессий». 

В апреле 1967 г. тебя попросили сопровождать архиепископа Кентерберийского во время его визита к кардиналу Вейло, архиепископу Парижскому. Время визита совпадало с серебряной годовщиной нашей свадьбы, но у меня уже было время привыкнуть к тому, что главный твой долг был по отношению к Церкви, и поэтому отметила этот день в Риме без тебя. В то же время я гордилась тем, что ты поешь псалом по-французски в соборе Нотр-Дам, тем более, что это был первый раз, когда псалом там исполнял священник, не принадлежащий к Римско-Католической Церкви. Ты послал мне телеграмму и двадцать пять алых роз, а вечером того дня позвонил из Парижа, а позже мы отпраздновали нашу годовщину уже вместе, на православную Пасху, пригласив нескольких русских беженцев. 

В Риме мы старались поддерживать наши контакты с Православной Церковью, и один из твоих друзей, молодой греческий священник, отец Василиус, совершал обряд бракосочетания на свадьбе Марии в июле того года в Греческой Православной Церкви в Риме. 

Членом Секретариата по развитию христианского единства, отвечающим за связь с Англиканской Церковью, был английский священник, каноник Билл Пурди, и мы подружились с ним и его двоюродной сестрой Маргарет во время наших последних лет в Риме. Они понимали значение твоей работы и разделяли твою точку зрения. Однако некоторые члены совета Англиканского Центра хотели сосредоточиться на связях с левым, так называемым прогрессивным, крылом Римско-Католической Церкви, а ты отказывался это делать. Ты представлял архиепископа Кентерберийского в качестве главы всей Англиканской Церкви, и таким образом чувствовал, что и Центр должен контактировать со всей Римско-Католической Церковью, а не с какими-нибудь отдельными ее фракциями. Наша работа заключалась в налаживании не механических, но органичных связей. Она должна была расти и развиваться подобно дереву, медленно, но верно. Мы должны были ухаживать за ним, поливать его и наблюдать за ее ростом, но не ускорять искусственно. Я должна добавить, что ты никогда не ощущал никакого давления со стороны Римско-Католической Церкви. Как написал мне один из ватиканских монсиньоров после твоей смерти, ты был любим и уважаем всеми, не исключая и самых высших кругов Ватикана.

Весной 1968 г. тебя назначили консультантом на предстоящей конференции в Ламбете. В начале лета мы поехали в Лондон, где ты помогал с окончательными приготовлениями. Конференция открылась 25 июля, и два специальных поезда привезли участников в Кентербери для службы, посвященной ее открытию. Мы ехали в одном вагоне с делегатом Апостольской Церкви, архиепископом Кардинале, с которым ты познакомился в Риме и которого уважал и любил. Весь Кентербери был украшен флагами, на станции собралась толпа желающих посмотреть на прибытие участников конференции. Мне дали место в соборе, а ты принимал участие в шествии, вместе с двадцатью четырьмя другими консультантами к чудесному боковому нефу. У каждой из Церквей-сестер была своя хоругвь, звучали трубы и играл орган, епископы в своих мантиях прошествовали к своим местам, а все шествие продолжалось больше часа. Затем архиепископ Кентерберийский начал службу со словами: «Господи, отверзи уста наши», а по завершении службы в подвалах собора был прием, на котором мы познакомились со многими епископами со всего мира и их женами, с которыми снова и снова встречались во время конференции. Ты участвовал в ежедневных сессиях в Доме Церкви, в Вестминстере, и кроме того, у консультанта была особая привилегия принимать участие в любых собраниях различных комитетов. 

Однажды днем архиепископ и миссис Рэмси устроили чудесную вечеринку в саду Ламбетского дворца. Несколько африканцев и индусов пришли в своих разноцветных национальных одеждах, все хотели сфотографироваться в саду, среди цветущих роз. В воскресенье, 28 июля, в Вестминстерском аббатстве была замечательная евхаристия. Был ясный солнечный день, и аббатство выглядело, как никогда. Королева и Герцог Эдинбургский присутствовали на службе вместе со многими высокопоставленными лицами Лондона, включая Лорд-Мэра и других сановников в мантиях и париках. Позже мы пошли на вечеринку в саду в Букингемском дворце, и я снова имела счастье видеть Королеву, с которой мы познакомились много лет назад, во время ее визита в Рим. 

В нашей квартире в Ламбетском дворце мы часто принимали гостей, мне доставило большое удовольствие видеть у себя русских епископов, приехавших из СССР в качестве наблюдателей от Русской Православной Церкви, а также несколько наших друзей из Римско-Католической Церкви, которые приехали из Италии и Франции. С прислугой в Англии было трудно, и мы были очень рады, когда наша близкая подруга по Швейцарии, Марджори Бэмфорд, любезно согласилась помочь мне по дому. 

В конце августа Анна должна была родить своего первенца, и я вылетела в Афины, чтобы побыть с ней, еще до конца конференции, а ты принял участие в заключительной службе, которая состоялась 25 августа в соборе св. Павла, и на котором архиепископ Кентерберийский простился с участниками, а торжественный звон колоколов объявил о закрытии конференции. Наш первый внук, Джон Александер, родился двумя днями позже, и вскоре ты взял отпуск и прилетел ко мне в Афины перед тем, как вернуться в Рим, в Англиканский Центр. 

В конце того года, на каком-то бурном собрании совета Центра, тебе сообщили, что принято решение о том, что у Центра теперь должен быть новый директор, богослов, предпочтительно из Соединенных Штатов. Мы оба чувствовали, что прошло слишком мало времени, чтобы передавать руководство Центром, только что созданным твоими самоотверженными усилиями, в другие руки. Однако, когда архиепископ Кентерберийский также лично попросил тебя об этом, добавив: «Всю свою жизнь я буду благодарен Вам за то, что Вы были в Риме в эти годы созидательного труда», мы поняли, что наш второй римский период подходит к концу.