Наша жизнь в Риме продолжалась, мы подружились со многими священниками Римско-Католической Церкви и представителями большой американской колонии. Настоятель американской англиканской Церкви св. Павла-за-Стенами, Хиллис Даггинс, и его жена Милдред часто приходили к нам в гости, а у нас вошло в привычку помогать им в их церкви или примыкающем доме. Хиллис говорил по-итальянски и очень хорошо знал Рим. Он великолепно понимал, даже чувствовал Европу и особенно Римскую Церковь. Я помню, как он говорил, что недалеко то время, когда мы будем все вместе молиться в наших церквях, и что барьеры, которые сейчас кажутся нам столь незыблемыми, скоро начнут рушиться. В то время ты считал, что это в нем говорит его американский оптимизм, но я не была столь категорична, ведь может быть он и прав. Как часто мы вспоминали этот разговор, когда одиннадцать лет спустя ты снова был в Риме, на Ватиканском Соборе. Отец Хиллис Даггинс умер в 1954 г., в возрасте сорока шести лет, но очень многое из того, что он предвидел, с тех пор сбылось. 

Действительно, в те дни ни одному римско-католическому священнику не позволялось входить в двери нашей церкви. Когда в 1951 г. британский посланник-министр в Ватикане, сэр Виктор Пероун, внезапно умер от сердечного приступа после утренней верховой езды, студенты Английского Колледжа, которых он и его жена Агата всегда принимали с такой щедростью, и которые так его уважали и любили, были единственными, кто смог сопровождать его гроб к воротам кладбища Тестаччо. Почему-то католики не могли, не имели права слушать, как ты вверяешь его тело земле, не могли прийти к его могиле, покрытой фиалками. 

Странно, но в ночь накануне его смерти я видела сон, в котором леди Пероун расставляла на алтаре большие букеты фиалок и на вопрос, где ее муж, отвечала, что он уехал кататься верхом. Я как раз рассказывала тебе об этом сне, когда позвонили из резиденции сэра Виктора и попросили тебя немедленно приехать, сказав, что у министра случился удар. Временами у нас обоих бывали такого рода предчувствия, касающиеся близких людей, например, когда ты почувствовал близкую смерть одной из твоих прихожанок. Однажды попал в аварию автобус с большой группой английских туристов, пятнадцать человек было ранено, некоторые тяжело. Все пострадавшие были доставлены в больницу Сан Джиакомо, и ты сразу пошел их проведать и продолжал приходить к ним в больницу почти каждый день. Все они жаловались, что в больнице им не давали чая, и ты решил приносить им чай в термосах, который мы заваривали дома и вместе везли в больницу. Среди пострадавших был восьмидесятилетний старик, который получил серьезную травму черепа, и все боялись, что он умрет. Наименее пострадавшей, казалось, была индийская девушка, но однажды ты сказал мне по дороге домой, что когда ты благословлял пациентов, кладя руки им на голову, ты почувствовал, что она умрет, единственная из всех. Три недели спустя все туристы чувствовали себя достаточно хорошо, чтобы лететь обратно в Лондон, даже старик, но индийская девушка умерла от внутреннего кровоизлияния, которое не было вовремя обнаружено. 

Во время нашего первого периода работы в Риме мы стали очевидцами многих важных событий, таких как благословенный 1950-ый, когда был провозглашен догмат о Телесном Вознесении Пресвятой Девы Марии, имевший такой широкий отклик в христианском мире, и 1951 — год Марии. Ты всегда глубоко интересовался древними традициями как Православной, так и Римской Церкви, и мы ходили в русскую церковь и в Руссикум, основанный первоначально как колледж иезуитов, намеревающихся ехать в Россию, а также к мессе в Римско-Католические церкви. Ты был твердо убежден, что Христос никогда не предполагал, что его Церковь будет расколота, и понятно, что твои взгляды часто раздражали многих коллег. Некоторые члены твоей конгрегации осуждали тебя и твои идеи в письмах к епископу, но будучи сам человеком широких взглядов, он всегда брал твою сторону. 

Для нас всех было большим горем узнать, что епископ Дуглас Хорсли внезапно умер в возрасте пятидесяти лет, за год до того, как мы покинули Рим. 

В Риме мы познакомились со многими интересными людьми, включая королеву, тогда принцессу Элизабет, которая приехала на три недели с герцогом Эдинбургским. Им так понравилась греческая молитва для путешественников, которую ты процитировал в конце своей проповеди, что они попросили тебя записать ее для них. С тобой хотели встретиться служители христианских церквей из Китая, Индии, Африки и Японии. Мы подружились с несколькими Римско-Католическими священниками, и некоторые из них разделяли твои взгляды на проблемы двух Церквей, хотя в те дни они не могли открыто это признать. Однако чувствовалось, что повеяли новые ветры, и перемены уже на пороге. Мне особенно запомнилась экскурсия женщин из парижского православного университета в бенедиктинский монастырь в Субиако. Эта экскурсия была организована совместно Англиканской, включая американскую, и Римско-Католической Церковью. Основной целью экскурсии была Sacra Specco, Святая Пещера, настоящее место рождения Западного монашества. Будучи еще очень молодым человеком, св. Бенедикт удалился в эту отдаленную пещеру, расположенную высоко в Аппенинских горах, и именно здесь он основал первый большой бенедиктинский монастырь. Сирийский священник отслужил мессу на арамейском языке, языке нашего Господа, в пещере, которая сейчас соединена с прекрасной церковью Субиако, построенной на скалистом склоне горы. Это был один из первых случаев, которые я помню, когда римско-католический священник отслужил мессу для паствы, принадлежащей к различным Церквям. Ты был очень счастлив, когда видел, как предпринимаются усилия для того, чтобы помочь исцелить раны разделенного Тела Христова, и иногда ты брал меня к одной из святых часовен в Риме помолиться о единстве Церкви. 

Твоя работа в приходе занимала шесть дней в неделю, а на твой выходной, по четвергам, мы обычно ходили посмотреть какую-нибудь достопримечательность, которыми так богат Рим. Ты изучал римские церкви и часовни, и мне казалось, что нет почти ничего, чего бы ты о них не знал. 

У многих наших прихожан были маленькие дети, и для них у нас была воскресная школа, а иногда мы устраивали детские праздники в нашей квартире. Ты любил детей, и у тебя был очень важный дар понимать их и находить с ними общий язык. Ты показывал сцены из сказок и мог быстро превращаться в медведя, лису или фею. Многие родители, которые видели тебя, говорили, что с твоими способностями к мимике и перевоплощению ты мог бы стать выдающимся актером. Ты всегда получал огромное удовольствие от театра и был членом OUDS, когда учился в Оксфорде. На Рождество мы обычно устраивали рождественские представления и живые картины. Мы репетировали во время рождественского поста, и было чудесно видеть детей, одетых пастухами, королями и ангелами, шествующих по церкви со свечами в руках, а затем собирающихся на алтарных ступенях, вокруг Богоматери и св. Иосифа. Некоторые дети только учились ходить, но мы никогда не поправляли их и не подсказывали, что нужно делать. Наши дочери тоже любили эти рождественские представления, которые, по общему мнению, были кульминационным моментом года. 

Другое событие, которого мы всегда ожидали с нетерпением, — это ежегодная поездка в Бари, где мы подружились со старым русским Православным священником, отцом Андреем, и его женой. Св. Николай, епископ Миры, был похоронен в прекрасном соборе, который стоит прямо на берегу моря. Я уже упомянула, что мы питали особое уважение к святому покровителю России, и защитнику путешественников. В первый раз мы посетили Бари в 1950 г. Отец Андрей встречал нас на платформе. Осанистый старик в рясе и с длинной белой бородой, с ним была его «матушка», Ольга, одетая в черное, в большой черной шляпе и перчатках. Они выглядели так, как будто сошли со страниц русского романа прошлого века, а когда они отвезли нас в повозке, запряженной лошадью, в русскую церковь, при которой они жили, мы почувствовали себя так, как будто действительно попали в царскую Россию. Церковь св. Николая, на Корсо Сицилия, была построена Николаем II для русских паломников, проходящих через Бари на пути в Святую Землю. Она состояла из двух частей, маленькой старой нижней и большой верхней церкви, строительство которой началось в начале нашего века, но прекратилось из-за революции. Комната для паломников и квартира священника находились в пристройке к новой церкви. Милая старая русская монахиня, сестра Матрена, жила на другом конце большого сада. Она убирала в церкви, держала кур и маленький огород, и была половиной церковного хора, в котором Мать Ольга была второй половиной. Они втроем жили в настоящей святой бедности, но тем не менее всегда были веселыми и гостеприимными. Они любовно заботились о нас и делились с нами всем, что у них было; по сравнению с ними мы были по-настоящему богатыми людьми. Отец Андрей с самого начала признал в тебе собрата-священника и во время литургии приглашал тебя к алтарю за иконостасом. Позже он сопровождал нас в римско-католическую базилику св. Николая, чтобы помолиться с нами у гробницы святого. Для меня это был великий момент, потому что я слышала о св. Николае, Николе-Чудотворце, в раннем детстве, от моей старой няни, и с трудом могла поверить, что стою на коленях у его гробницы, глядя через стекло на его черные кости. Существует поверье, что кости святого сияют как золото в глазах людей, которые оделены особой милостью Божьей, и когда мы подняли на руках нашу трехлетнюю дочку Анну, чтобы она могла взглянуть на них и спросили ее, что она видела, она ответила: «Золото». Мы оба изумились, потому что нам так и не удалось увидеть золотого сияния. 

Мы оставались в Бари на праздник, посвященный переносу мощей св. Николая, который ежегодно проходит 9 мая. В этот день его статую переносили на древнюю баржу, увитую гирляндами цветов. Затем баржа снималась с якоря и отплывала примерно на полмили от берега, и весь день люди приплывали к барже на маленьких лодках, чтобы отдать дань уважения святому, привозя венки цветов, которые они развешивали на бортах баржи или пускали плавать вокруг нее в море. Той ночью пристань была иллюминирована, и когда баржа св. Николая возвращалась к берегу, в темном южном небе был самый большой фейерверк, который я когда-либо видела. Все духовенство Бари и светские сановники во главе с мэром встречали св. Николая, а затем статую несли по городу в торжественном шествии. Требовалось семь дней для того, чтобы шествие прошло по всем улицам, и всю неделю празднество продолжалось. Для нас было большой радостью присутствовать в Бари во время шествия, ведь св. Николай был не только святым покровителем России, но и символизировал надежду на единство Церквей, будучи равно почитаемым как на Западе, так и на Востоке. Даже в странах, где преобладали Протестантские Церкви, например в Германии или Голландии, его день, 6 декабря, является одним из самых важных праздников. 

Конечно, мы ездили не только в Бари. Благодаря щедрости одного моего американского ученика, нам также удалось посетить Неаполь, Помпеи и много других хорошо известных мест. В Венеции мы подружились с одной итальянской семьей и время от времени приезжали к ним в гости. Ты говорил, что из всего увиденного в Италии больше всего тебе понравилась именно Венеция.