Глава девятая

В октябре Линда закончила работать над своим первым пейзажем, а Сэнди написала стихотворение.

Пейзаж был выполнен маслом на холсте полметра в высоту и полтора в ширину. Линда изобразила тихое озеро, которое нежилось в лучах послеполуденного солнца. Лес вставал позади него мрачной тенью, но передний план картины был напоен светом и расцвечен пятнами диких цветов.

– Что это за место? – поинтересовалась Кит.

– Катскилл, – сказала Линда.

– Ты там была?

– Нет. Просто знаю, как оно выглядит, – Линда с гордостью посмотрела на пейзаж. – По-моему, получилось неплохо.

Кит кивнула. Картина и в самом деле была замечательная.

– Линда, – Рут обратилась к ней ласково, как к маленькому ребенку, – пожалуйста, ответь мне на один вопрос. Почему ты решила изобразить именно это место? Может, увидела его в календаре? Или по телевизору?

– Не знаю, – беззаботно пожала плечами Линда. Потом она нахмурилась, всерьез задумавшись над вопросом. – Забавно, но я не помню, чтобы вообще что-то решала. Просто смешала краски, взяла кисточку – и начала рисовать.

– А откуда ты знаешь, как смешивать краски?

– Это несложно.

– Меня можешь научить?

– Нет, – ответила Линда. – Я делаю это инстинктивно. А объяснить кому-то не могу, прости, – на ее лице появилась ясная, чуть виноватая улыбка, от которой Линда выглядела моложе своих лет. – Честное слово, Рут. Наверное, человек либо рождается с этим, либо нет.

Линда показала картину мадам Дюре, которая пришла в восторг и даже повесила ее в столовой. За следующую неделю Линда нарисовала еще два пейзажа поменьше. На одном она изобразила то же самое озеро, но под другим углом, так, что стала видна ведущая к берегу тропинка. На другом – раскинувшиеся под голубым небом поля в весенней зелени. В правом нижнем углу Линда поставила инициалы Т. К.

– Т. К.? – недоуменно прочитала Кит. – Это же не твои инициалы.

– Но так я буду подписывать свои работы, – сказала Линда.

– Почему? – не унималась Кит. – Что означают эти буквы?

– Ничего. Я выбрала их наобум. Люди не всегда подписывают картины собственными именами, так что я буду пользоваться инициалами Т. К.

Этот разговор случился вскоре после того, как Сэнди написала стихотворение.

– Готово! – объявила она без предисловий, запрыгивая на кровать Кит и протягивая подруге лист линованной бумаги, явно вырванный из блокнота на спирали. – Прочитай и скажи, что ты думаешь.

День клонился к вечеру, и Кит, уставшая от занятий, только обрадовалась возможности отложить учебник. Стихотворение было озаглавлено «Забирая и отдавая». Она быстро пробежала его глазами и вернулась к началу, чтобы прочитать более внимательно:

– Ты сама это написала? – Кит восхищенно посмотрела на подругу. – Сэнди, это просто…

– Ничего не говори, – перебила ее Сэнди. – Знаю, что стихотворение потрясающее. А еще знаю, что я этого не писала.

– То есть ты где-то его прочитала и запомнила? – нахмурилась Кит.

– Наверное, – сказала Сэнди. – Но я точно не могла такое написать. С другой стороны, я не помню, чтобы читала что-то подобное. Я вообще не люблю поэзию и книги со стихами открывала, только если задавали на литературе.

– Я его тоже не узнаю, – покачала головой Кит. – Давай покажем Рут. Может, она вспомнит. Она ведь у нас начитанная.

Кит начала слезать с кровати, но Сэнди остановила ее, положив руку на плечо.

– Я не хочу вмешивать в это дело Рут.

– Почему? – удивленно спросила Кит.

– Просто она мне не нравится, – пожала плечами Сэнди. – Есть в ней что-то отталкивающее. Не могу объяснить, что именно, но мне она напоминает холодную рыбину. И я точно знаю, что Рут в этой жизни волнует только она сама.

– Зато она невероятно умная, – напомнила Кит.

– Твоя правда, – кисло улыбнулась Сэнди. – А я рядом с ней чувствую себя невероятно глупой. И все же… – Она глубоко вздохнула. – Ладно, я действительно глупо себя веду. Пойдем к Рут. Если стихотворение известное, она должна его узнать.

Но Рут, вопреки ожиданиям, только озадаченно поправила очки.

– Похоже на сонет, – задумчиво произнесла она. – Звучит знакомо, но я его раньше не встречала. – Рут покосилась на Сэнди: – Где ты его взяла?

Сэнди промолчала, и Кит ответила за нее:

– Она сама написала. Сегодня.

– Тогда зачем… – Рут замолчала, когда до нее начал доходить смысл сказанного. В темных глазах промелькнул интерес. – И как это произошло? Ты раньше писала стихи?

– Нет, – коротко ответила Сэнди. – И я слабо представляю, что такое сонет. В этом-то и проблема. После обеда я поднялась к себе в комнату и прилегла на кровать, чтобы разобраться с кое-какими задачами. Наверное, я задремала, а когда открыла глаза, то обнаружила в руке карандаш, а в тетради по алгебре – это стихотворение.

– «Забирая и отдавая», – перечитала название Рут, с трудом сдерживая волнение. – Сначала Линда, теперь ты. Невероятно.

– Но при чем тут Линда? – недоуменно посмотрела на нее Кит.

– А ты не понимаешь? Еще недавно Линда не знала, с какого конца браться за кисть, а тут в ней внезапно просыпается недюжинный талант, и она начинает писать картины, которым самое место в музеях. Сэнди никогда не увлекалась поэзией, но вот мы держим в руках стихотворение ее авторства. А у меня…

Рут вдруг замолчала. Кит выжидательно посмотрела на девушку.

– А у меня случился прорыв в математике, – осторожно призналась Рут. – Теперь я могу решать задачи, которые прежде мне не давались. Сперва я думала, что просто записываю случайные цифры. Я даже не понимала, что они означают. Но сейчас начинаю понимать. Такое чувство, будто у меня появился учитель, куда более сведущий в математике, чем профессор Фарли.

– К чему ты клонишь? – лицо Сэнди под веснушками стало мертвенно-бледным. – Хочешь сказать, тут происходит что-то сверхъестественное?

Рут мрачно усмехнулась.

– У тебя есть объяснение получше?

– Да любое объяснение будет лучше! – с дрожью в голосе ответила Сэнди.

– А еще та женщина в твоей комнате, – напомнила Рут. – И родители, которые явились тебе после падения самолета. Если не отнести это к области сверхъестественного, то я не знаю, как еще это назвать.

– Ты рассказала ей? – Сэнди укоризненно посмотрела на Кит. – Я не думала, что ты будешь болтать о таких вещах.

– Прости, – виновато ответила Кит. – Но все это имеет отношение к тайнам Блэквуда. Мы должны сравнить наши истории. Быть может, тогда мы обнаружим закономерность. Рут думает, что все мы обладаем сверхъестественными способностями, потому-то нас четверых и приняли в Блэквуд.

– Если вспомнить вступительные экзамены, – задумчиво произнесла Сэнди, – то они действительно были необычными. – Она помолчала, потом продолжила: – Что ж, если это правда – если нас и в самом деле выбрали из-за каких-то способностей, тогда мадам Дюре…

Она не нашла в себе сил закончить предложение. На помощь пришла Рут.

– Тогда мадам Дюре точно о них знает, – подытожила она.

В комнате воцарилась тишина, пока девочки переваривали услышанное. Кит подумала: «Нет, не может быть. Мы просто навоображали всякого от скуки. И заигрались. Выдумали себе роли, как мы с Трейси делали в детстве». Но Кит понимала, что ей уже не двенадцать, Трейси здесь нет, а Рут вряд ли бы согласилась играть в такие игры. Да и у Сэнди вид был скорее болезненно-напуганный, чем увлеченный.

– Нужно спросить у нее, – едва слышно прошептала она.

– У мадам Дюре? – уточнила Рут. – Сомневаюсь, что из этого выйдет толк. Наверняка у нее на все готов ответ. У нас нет доказательств, что с Блэквудом что-то не так. Линда рисует, Сэнди пишет стихи – ну и что с того? Просто Блэквуд – отличная школа, где ученикам помогают раскрыться.

– А если рассказать про твои успехи в математике, она ответит, что за них стоит благодарить профессора Фарли. Кажется, только во мне пока не проснулся талант, – она постаралась, чтобы это прозвучало как можно более беззаботно. – Чувствую себя чужой на вашей вечеринке.

– Я бы вообще предпочла на нее не приходить, – мрачно ответила Сэнди. – Мне страшно. Если мы не можем напрямую спросить мадам Дюре, что нам остается? Предположим, Рут права: мы все из себя такие способные и восприимчивые и на что-то реагируем. Вопрос: на что? Я не могу сказать, что изменилась после приезда в школу. Я та же, что была раньше. Только теперь пишу стихи. Но почему я начала это делать в Блэквуде? Что не так с этим местом?

– А что мы вообще о нем знаем? – задумалась Рут. – Кроме того, что это старинное поместье? Кому оно раньше принадлежало?

– Предыдущего владельца звали Брюэр, – поделилась Кит. – Но какой нам толк от его фамилии?

– Мы могли бы выбраться в деревню и что-нибудь разузнать, – сказала Сэнди. – Правда, я слабо представляю, как это сделать. Мы не покидали поместье с тех самых пор, как приехали сюда. До Блэквуда добрых пятнадцать миль; не знаю, как вы, но я такое расстояние пешком не пройду.

– А тебе никто и не позволит уйти, – напомнила Кит. – Ворота открывают только для профессора Фарли, когда он ездит в город за почтой. Может, стоит расспросить прислугу?

– Какую прислугу? – хмуро произнесла Рут. – Все, кроме Натали Каллер, уволились, а она, кажется, не из болтливых.

– Со мной она иногда разговаривает, – призналась Кит. – Мы с ней подружились в первый день, до того как вы приехали.

– Ну, если хочешь, можешь спросить у нее, – сдалась Рут. – Терять нам нечего. В крайнем случае, она просто откажется отвечать.

– Тогда пойду к ней, – решительно сказала Кит. – При первой же возможности.

В ту ночь шел дождь. Сильный, неутомимый, он барабанил по крыше, хлестал по окнам и шумел в водостоках. Кит лежала в кровати, плотно закрыв глаза, и пыталась убедить себя, что это обычный городской дождь, что она дома и за потолком не затянутое тучами небо, но квартира этажом выше, а мама в синей ночной рубашке сидит в соседней комнате с грязевой маской на лице и читает. «Вот сейчас она отложит книжку, – подумала Кит, – вылезет из кровати и зайдет ко мне, чтобы проверить, плотно ли закрыто окно».

Но когда дверь открылась, в комнату тихо проскользнула совсем не мама Кит.

– Эй, – шепотом позвали из темноты, – ты спишь?

– Нет, – ответила Кит. – Что случилось? Погоди минуту, я включу свет.

– Не надо, – отмахнулась Сэнди. – Я просто хотела кое-что тебе сказать. Ту женщину зовут Эллис.

– Женщину из твоего сна? – нахмурилась Кит, садясь на постели. – Ты придумала ей имя?

– Кит, это не было сном, – уверенно ответила Сэнди. – И я ничего не придумывала. Эллис существует на самом деле. Я точно знаю.

– Но это невозможно, – пробормотала Кит, пытаясь нашарить на прикроватном столике лампу.

– Не надо, – снова попросила Сэнди. – Пожалуйста. В темноте я вижу ее так ясно, будто она отпечаталась у меня в мозгу. Она молодая, гораздо моложе, чем я думала, и у нее удивительно красивые глаза, мечтательные и полные печали, будто ей пришлось много страдать.

– В первый раз ты, помнится, ее испугалась, – подняла бровь Кит. – И даже закричала.

– А теперь не боюсь. Я просто хотела с тобой поделиться, – шаги Сэнди прошуршали к выходу. – Спокойной ночи, Кит.

Дверь открылась и снова закрылась. Оставшись в одиночестве, Кит нервно повела плечами и натянула одеяло до подбородка. Тяжелый шелест дождя наполнял комнату, принося с собой промозглую осеннюю сырость.