Глава 28

В итоге капитан, проведя совещание, решил потратить сутки на поиск возможных выживших, а также на краткий ремонт корабля. Все-таки была вероятность возвращения врагов, ведь пока неизвестно, все тут они погибли или нет. Если не все, то могло прийти подкрепление, а еще один бой крейсер может и не выдержать. Но все же оставалась надежда на выживание кого-то, да и, согласно анализу искина корабля, прошло приблизительно три дня. Еще не мешало бы устранить хотя бы часть повреждений, а то крейсер шел на максимальной скорости, без задержек уходя в гипер, чтобы избежать возможной погони, а некоторый ремонт мог проходить только снаружи.

Так что после оглашения решения большая часть команды занялась делом. А все бездельники, в число которых вошел и я, остались в кают-компании следить за ситуацией. Я сидел за столом, краем глаза поглядывая на экран, но большей частью концентрируясь на лежащей передо мной пластинке в попытке заставить ее подняться и удержаться в воздухе, но не входя для этого в медитацию. Пока это абсолютно не получалось. Максимум она время от времени дергалась в сторону, сдвигаясь буквально на пару сантиметров, но на этом все. Но я не отчаивался, веря – хотя даже не веря, а уже зная, – что это дело тренировок. Ведь до скачка способностей я тоже смог увеличить их силу с помощью тренировок.

На экране было выведено несколько изображений. Одно из них показывало уже знакомые, но безрадостные кадры на общий вид станции и останки кораблей. Искин прикинул, что их было минимум два, помимо яхты главы корпорации. И судьба Зевса была неизвестна. О ней вообще возникли разные теории и предположения, от того, что он мог погибнуть и корпорация, скорее всего, развалится, и до того, что он мог улететь на курьерском корабле, как он часто делал, и соответственно выжить. И как напоминали некоторые, кроме станции, у «НРС» было еще немало имущества, поэтому не стоит переживать по этому поводу и о судьбе премиальных за захват корабля.

Сам я по этому поводу думал, что было бы неплохо досрочно разорвать контракт. А с другой стороны, тройная премия, а это минимум 30 миллионов, мне бы точно не помешала бы. Да, и пообщавшись с абордажной командой, узнал, что такие потери для них, как в двух последний миссиях, не случались уже лет десять. Обычно они сидели на базе, тренируясь. Глава даже два-три раза в месяц привозил им девочек для расслабления. А на задания они ходили обычно раз в месяц, большей частью вылавливая курьеров конкурентов или захватывая ценные объекты или кадры других корпораций, иногда проводя уничтожение исследовательских центров. А пару лет назад при войне с другой компанией проводили штурм центральной базы, при этом и там потери были меньше, чем сейчас. В общем, особый отряд использовали для точечных ударов по другим корпорациям. Так что я даже задумался, что, в принципе, работа даже очень ничего, учитывая в три раза большую заработную плату, да и большие премии из-за ценности трофеев.

От размышлений меня отвлек доклад десантного бота о стыковке со станцией. Точнее с ее останками.

– Говорит Десант-1, заходим внутрь уцелевшего отсека. По плану, это склад запасных частей. Продолжаем поиск выживших.

– Принято. Напоминаю, что следует еще провести поиск установки гиперсвязи, – услышал я голос капитана. Это да, мне Питер говорил, что ее повредили, но, как оказалось, полностью уничтожили. Один из брандеров влетел в нее в момент, когда щит просел.

– Говорит Десант-2, мы проверили останки яхты, выживших нет. Блок связи уничтожен. Сейчас демонтируем резервную память и направимся к станции для помощи в поиске.

– Принято. Жаль. Ладно, что уж поделать. На всякий случай, повторю командам: приоритет на поиске выживших. При нахождении сразу же перенаправить на крейсер для оказания медицинской помощи. Вторичная задачи: сбор данных о произошедшем, поиск всей возможной информации доктора Грегори о результатах исследований чужих, поиск необходимых запасных частей для ремонта крейсера, всех возможных расходных материалов для пополнения запасов, оружия и боезапаса. И никакого мародерства, искин проведет анализ записей всех бойцов. Если запись повредится, вам придется еще доказать, что вы ничего не сделали. Мы сотрудники корпорации, а не пираты или мусорщики. И погибли наши коллеги.

После речи капитана последовали два «Принято» от командиров групп. Поиск продолжился, но, как мне сказал Питер, чтобы уцелеть в этом металлоломе, в который превратилась станция, надо быть редким везунчиком. Или мной. Причем это чуть ли не цитата. Ладно, опять задумался, уйдя от тренировки. И я снова сосредоточился на пластинке.

А та упорно игнорировала мои попытки, но я также упорно не обращал внимания на неудачи. Бойцы в кают-компании уже разбились на группы по интересам. Часть из них звала меня сыграть с ними в азартные игры, но я отказался. Я точно не игрок, и, если вдруг у моего везения есть предел, не хочу его так бездарно потратить. Да и перспектива проиграть свою долю, что некоторые сейчас успешно делают, меня совсем не прельщала. Другая большая группа вывела на один из мониторов в кают-компании запись какой-то спортивной игры с непонятными для меня правилами и сейчас активно болела за своих. И то, что это запись, их почему-то не смущало.

В общем, в такой атмосфере прошло часа полтора и уже стало ясно, что опасения Питера подтвердились и никто на станции не выжил. Да и мало что уцелело. Установку гиперсвязи не нашли, как и резервную память искина станции. Большая часть отсеков была уничтожена плазменными орудиями вражеских кораблей. Причем на станцию вообще никто не высаживался, трупы чужих не были обнаружены. Потихоньку начали вывозить все более-менее целое, что сейчас могло пригодиться. Техники докладывали об окончании некоторых ремонтных работ. А у меня все же наметился некоторый успех.

Я смог удержать пластинку в воздухе секунды три. Правда, это стоило мне небольшого головокружения и кровотечения, которое практически сразу прекратилось, спасибо имплантату на регенерацию. Да и с кистью он мне уже помог, восстановив нормальный цвет и убрав даже намек на некомфортные ощущения в ней. Хотя шрам еще оставался, но стал уже еле различим.

Аккуратно вытерев салфеткой кровь, я огляделся – не заметил ли кто. Но все были слишком увлечены своими занятиями. А мой ближайший сосед вообще сидел, уткнувшись в стену и время от времени смеясь над чем-то. Или что-то смотрел, или же читал. Ну и хорошо. Мне почему-то не очень хотелось привлекать излишнее внимание к моим пси-способностям. Хотя и скрывать их уже бессмысленно, слухи в замкнутом пространстве разошлись быстро, да и мое героическое выступления на корабле чужих повлияло на это.

Внезапно раздался сигнал тревоги, а вслед за ним встревоженный голос капитана:

– Тревога! В систему вошли четыре корабля чужих. Состав одинаков с той группой, которую мы уничтожили. Срочно всем группам вернуться на крейсер. Мы уходим в разгон в сторону ближайшей планеты республики Верон, Сигмы-35. У вас есть где-то пятнадцать минут на стыковку, иначе крейсер не успеет уйти в гиперпрыжок до контакта с врагом. Не успеете, останетесь тут. Экипажу быть наготове. Пилотам тягачей следовать указанной траектории и скорости разгона.

Почти сразу развлечения в кают-компании прекратились, заставив всех загудеть как встревоженный улей. Но на удивление, никто никуда не сорвался, просто сосредоточились на экранах, где были показаны оба оставшихся десантных бота. Третий, на котором я попал на уже трофейный корабль, так и остался торчать в нем, добитый последним перелетом. Если б знал о его таком состоянии, не факт, что решился в нем лететь.

Все напряженно следили за экранами, но уже спустя пять минут смогли расслабиться. Успевают. Да и крейсер тоже успеет уйти в гипер. Боя не будет, и это хорошо, а то шансов в этот раз вообще нет.

А еще через тридцать минут, когда крейсер вместе со своим трофеем ушел в гипер, передо мной уселся Питер, который был во второй группе поисковиков. Он уже успел снять броню и сейчас быстро наминал еду.

– Ну что, поделишься, что там? Давай уже, не томи, – не выдерживал я его молчания. Все бойцы уже слушали рассказы своих товарищей, а мой друг? Да, друг. Ветеран, который взял шефство надо мной, за короткий промежуток стал им. По крайне мере для меня. Так вот, Питер долго игнорировал мои вопросительные взгляды, просто откровенно скалясь.

– Хреново там все. Никого не осталось, как ты знаешь. Даже той пышечки из диспетчерской. Жаль, – вздохнул он, – успели только вынести часть исследований нашего психа. Его лаборатория уцелела, а вот он сам – нет. Задохнулся. Так его и нашли – плавающим в центре помещения. Брр, жуткое зрелище, он и до смерти был не очень приятным, а уж после… – Питера передернуло.

А я подумал, что для меня это скорее к счастью, потому как он мог во время моего скоростного обучения провести тест моих параметров, а там-то на тот момент было всего 0,5 в ментальном параметре. Да и исследования по ускорению обучения – это очень ценный приз.

– В общем, могли еще покопаться, да не успели. А ведь еще и яхта осталась, и те корабли чужих. Как же не вовремя они вылезли. И не боятся, сволочи, тут через один прыжок, хоть и длительный, уже планета Верона. А она хоть не самая оживленная, но с десяток гигантских боевых станций имеет. А там не как на нашей, а уже совсем другой уровень и щитов, и мощности орудий. Да и кораблей там всегда полно. Странно все это.

– Скорее нагло. Интересно, эти чужие хоть пытались войти в контакт? Или просто пока изучают нас? – задумчиво протянул я.

– Так кто же их знает. Пусть у правительства Верона или даже Содружества голова болит. Ну, или хотя бы у Зевса, а наше дело маленькое, – отмахнулся Питер.

– Возможно, но как-то не хочется ощущать себя букашкой, которая ни на что не влияет, – ответил я.

– А кто ты, если не букашка? Даже наше правительство, притом, что они управляют республикой с почти полтора десятками планет в 45 системах и 47 миллиардами граждан, и то вообще не воспринимаются центральными мирами Содружества. Точнее воспринимаются, но как некие отсталые. А уж если смотреть на арсиан, то там вообще. А теперь сравни себя с правительством. Кто ты? Бывший дикий, работающий абордажником. Да, имеешь пси-способности, но они не такие уж и сильные. Я видел псиоников с ментальным параметром в 13 единиц, и те работали на побегушках у глав корпораций или спецслужб. Что еще? Параметр интеллекта выше среднего, но ничего выдающегося, например как у Зевса или был у Грегори. Разве что с реакцией все хорошо. Базы есть только боевые. Нейросеть установлена криво и не поменяешь. Будет чуток денег на счету. Но даже с теми миллионами, ну купишь ты себе корабль, например, но точно не самый новый. В корпорациях они иногда в сотнях исчисляются. Вот и выходит, что ты пока хороший боевик, но и все. Выкидывай из головы романтическую дурь, расслабься и живи в свое удовольствие, стремись к большему, конечно, но не к несбыточному. Мир ты не поменяешь. Тем более, такой, как Содружество.

На эти слова я не нашелся что сказать. Можно было поправить по поводу нейросети, но и все. К сожалению, Питер прав во всем. Но с другой стороны, я и не хочу менять и перекраивать мир. Я просто хочу, чтобы мог сам определять свою судьбу без внешнего давления, как было с отправкой на крейсер.

– Не грузись, парень. Поверь, у тебя и так куча возможностей, как для роста, так и для наслаждения жизнью. И может быть, я когда-нибудь буду работать на тебя в виде командира абордажной команды. На меньшее не соглашусь, – усмехнулся Питер, разрядив обстановку.

– Ладно, гипер будет длиться еще двадцать три часа. Так что отдыхай, и я пошел спать, – попрощался седовласый ветеран.

Я тоже решил не засиживаться в кают-компании и ушел к себе, продолжать тренировку в телекинезе. Хочу выйти на минуту удержания. Вряд ли это получится быстро, но я подожду.

В принципе, дальнейшие часы в попытках осуществить свое желание это подтвердили. Я даже забил на обучение баз знаний, полностью сосредоточившись на телекинезе. И на сон выделил всего три часа, помимо двух походов за едой, за которой Питер делился новой информацией. Настолько сильный азарт во мне сыграл, даже сам был удивлен. Кровь из носа текла несколько раз, один раз даже потерял ненадолго сознание. Этот случай как раз и заставил меня сделать паузу и пойти поесть.

Питер рассказал, что согласно анализу из резервных баз искина яхты, на ее борту Зевса в момент атаки не было, только экипаж. Как оказалось, на станцию напали две группы уже знакомых четверок кораблей чужих. Станция долго не продержалась, и даже попытка выпустить в бой яхту не помогла. Самому главе повезло улететь за сутки до нападения на курьере по какому-то срочному делу. И судя по траектории прыжка в гипер, Зевс ушел к той же планете, куда мы и направляемся. Больше особо важных фактов из искина вытянуть не удалось. Все-таки он был корабельным, а не в станции.

Я решил не строить никаких теорий, пока мы не попадем в систему Сигмы-35. И очень надеюсь, что враги за нами не последуют. Хотя если и последуют, то шансов у них не должно быть совсем. Так что я выкинул это из головы, снова уйдя в тренировки, только на этот раз сбавив темп. В итоге я смог удержать пластинку в воздухе в течение 15 секунд. Прогресс очень радовал, и я с большим удовлетворением от достигнутого результата пошел на обед в кают-компанию. Не минута, но уже что-то.

В помещении было достаточно людно. И это было неудивительно, ведь через 15 минут мы должны были выйти из прыжка. Поздоровавшись со всеми, я быстро взял еду и направился к сидящему за одним из столов Питеру.

– Ну что на этот раз? Снова все решают, на что потратить призовые? – спросил я.

– Не, никто не хочет накаркать. Слишком уж странно такое свободное передвижение чужих близко к территории Верона, – ответил ветеран.

– Согласен, но ты сам мне недавно расхваливал оборону планеты. Не думаешь же ты, что они даже десяткой кораблей могут что-то сделать? – спросил я его.

– Да не должны, но все же тревожно как-то. И не только мне, вот все притихли, – указал он на остальную часть абордажной команды. – Капитан к тому же приказал транслировать выход, а обычно это не принято. Может, чего недоговаривает, и искин яхты смог больше рассказать, а с нами «забыли» поделиться.

Я сосредоточился на своих ощущениях, пытаясь понять, есть ли какая опасность. Возникло какое-то странное чувство, которое я не смог ни с чем соотнести, да и просто понять.

– Не знаю, вроде откровенной угрозы не чувствую, но что-то странное есть, – честно признался я Питеру.

– Вот видишь. Ну ладно, ответ мы узнаем через минуту, – ответил тот.

Все в кают-компании притихли, словно отсчитывая последние секунды про себя. Выход из прыжка, и искин корабля запускает датчики для анализа окружающего пространства. Секунда, другая, третья, и на экран начинает поступать изображение планеты.

– Питер, а она и должна так странно выглядеть? – пытаюсь я сказать как можно тише, но звук распространяется по всей комнате. Изображение меняется, показывая орбиту и пространство системы, и вопрос отпадает сам собой.

Все усеяно останками кораблей, людских и чужих. Причем счет идет на сотни, а то и на тысячи. Вокруг планеты висят глыбы станций с огромными дырами в них. Да и планета выглядит не лучше. В ее атмосфере крутятся гигантские темные воронки то ли пыли, то ли чего-то еще. Никакого движения, да и привычных орбитальных лифтов не видно. Но самое главное, что по ней проходят громадные яркие полосы, которые пульсируют огнем. Питер молча сбрасывает мне какое-то изображение через нейросеть. Я открываю и вглядываюсь в висящую в черной пустоте космоса планету, которая вся усеяна огнями и просто пышет жизнью. Часть планеты освещена местным светилом и видно голубые разводы океанов с белесыми облаками. Разительное отличие. Не думаю, что там хоть где-то можно было спрятаться и выжить после такого.

– Тревога! Зафиксировано 317 целей, предположительно корабли чужих. Корабль уходит в гипер в следующую систему, – тишину разрывает голос искина. Это как будто отпускает взведенную пружину. Реакция людей на увиденное и услышанное совершенно разная, вплоть до слез у некоторых ветеранов. Рядом звучит глухой голос Питера.

– Если звездец был возле станции, то, что сейчас?

На это мне нечего ответить, и вопрос повисает в воздухе.