Глава 7
Глядя на него, в эти мгновения я думала, он меня на куски порвет, размажет по стволу ближайшего сгоревшего дерева и закопает в его же угле … Невероятно, но рыжий, который вот-вот станет бывшим рыжим и будущим лысым, медленно вдохнул, выдохнул и рассмеялся.
— Гер? — Милостивый Боже неужели он двинулся от моих проклятий. А ведь мог, смутно, как во сне, но я помню, что хотела на него наслать. Мамочки! — Гер, Гер, ты только не злись ладно, я … Извини, я не хотела. Только не переживай ты так, мы с Тагашем найдем рецепт восстановления и…
— Проклятье! — не слушая, меня воскликнул метаморф. — В этом году кубок победителей в королевских играх получит не раненный, а лысый… Потеха!
Надо же, и откуда такая уверенность в том, что мы победим?
А разведчик лицо потер и застыл, глядя в небо. Уточнять с чего вдруг он, а не Равэсс заберет кубок, я не стала. Прищурилась, ожидая нового всплеска недовольства, но Даодво молчал.
— Рыжий? — позвала я через минуту. — Ау, ты ничего не забыл? Мы тут, как бы, не просто так стоим…
— Ах, да! — спохватился разведчик с улыбкой, затаенной в уголках губ, забрал у меня свой браслет, щелкнул им и посмотрел на проявившуюся схему. — Успели.
— Что успели?
— Смыться, — ответил он «глубокомысленно» и посоветовал: — Завязывай с этим прозвищем, Сумерька, я вскоре перестану рыжим быть.
А я смотрю на ры… рыжего и никак понять не могу, почему он такой спокойный.
Конечно, Симпатяшка намекала когда-то давно на живительную силу наших поцелуев для него, но неужели ответ заключается только в этом? Нацеловался в сласть и доволен. Нет, тут явно что-то не так.
— Готова? — его насмешливый голос вырвал меня из размышлений на тему, а не сильно ли я его колоколом стукнула. Только бы не помешался, кука мне такого не простит!
— К чему? — спросила настороженно.
— К этому… — И со щелчком его браслета мир заискрился золотыми всполохами с белыми искрами, как чешуя василиска, а затем наполнился пугающей до дрожи чернотой и поглотил цвета, звуки, нас. Ощущение падения, ужаса и неизбежного столкновения с твердыней где-то там внизу привело к тому, что я схватилась всеми конечностями за и без того пострадавшего многоликого, да так и осталась висеть, пока пропасть не явила нам свое «дно».
Приземление получилось мягким и безвредным, во всяком случае, для меня.
— Портал Кель Грауна! — возликовала я, отстраняясь и отплевываясь от Герова мундира. Надо же при столкновении с землей, чуть не клацнула зубами, оторвав от него кусок.
— Он самый, — ответил метаморф с укором, потирая укушенное плечо. И только я подобрала слова, чтобы извиниться, он отстраненно заметил: — Хоть бы от бешенства не пришлось лечиться.
— Только от своего, — ответила резко и отступила подальше.
Глупые мысли об извинениях растворились вместе с дымкой портала. Мы оказались в небольшом круглом помещении без окон и на первый взгляд без дверей, зато с превеликим множеством оружия громоздящегося на стенах.
— Где мы? — спросила с дрожью в голосе, все же Дао-дво должен быть в гневе, а тут как раз закрытая комната, оружие с тысячей отметин, полученных в боях и полное безлюдье.
— Мы в поместье рода Граун, у твоего должника в гостях.
— И это склад его оружия? — спросила, явственно ощущая комок в горле. Все-таки Гер меня сейчас убьет, не дожидаясь, когда я смогу восстановить его шевелюру.
— Это свалка, — неожиданно ответили мне, и из пола медленно поднялся красавец василиск. Став в полный рост, он элегантными движениями сбил с выходного костюма несуществующую пыль и как бы между прочим заметил: — Графитовый, ты задержался.
— На то были причины.
— Вижу, — ухмыльнулся мастер, оценив припухлость моих губ и избитый вид многоликого. — И ты не хочешь кое-что на себе заживить?
— Нельзя. Где парни?
— Вверху.
— Спасибо. — Гер притянул меня к себе, без объяснений крепко обнял и начал перевоплощение, как вдруг его остановил очередной вопрос, произнесенный с расстановкой:
— Ты и ее берешь на тренировки против своей же воли?
— Меня вынудили, — бросил многоликий в ответ, прежде чем взмыть вверх, унося меня за собой.
— Вынудили? Это нужно послушать… — услышала я слова василиска, прежде чем пробила потолок головой. Он оказался всего лишь иллюзией, а мы с ры… лы…, нет всетаки с рыжим, оказались внутри стеклянной шахты, в которую торцевыми сторонами выходили тренировочные залы. Расположенные на пяти уровнях друг над другом они занимали огромные пространства. Чистый солнечный свет сюда проникал только в шахту и то, незначительный. Так и подмывало задать вопрос:
— Мы под землей?
И вроде бы спросила тихо, но все тренирующиеся меня услышали, и из залов полетело удивленно-иронично-радостное:
— Намина?
— Мелкая…
— Сумеречная, ты?
— Сумерька!
— Малявка?
— О наша Всезнайка-торопыга!
— Какого Тарраха ты тут?!
Последнее, как ни странно, было от Равэсса, заглянувшего в шахту из проема на самом кк верху, но Дао-дво его быстро осадил и не столько тоном, сколько информацией.
— С сегодняшнего дня она тренируется с нами.
А далее я, кажется, слышала, как с грохотом и звоном из рук смертников падает оружие тяжелое и легкое, старинное и не очень. Так-так, выходит, что слова куки «он объяснял свой запрет с пеной у рта» не описывали всей весомости его аргументов. В зале капитана команды, где многоликий сгрузил меня и отошел, в мгновение ока оказалась вся команда и все тренера, в том числе Сули, Тагаш и как ни странно декан Горран.
— Не верю, повтори. Мне кажется я ослышался, — с сомнением глядя на ры… на лысеющего рыжего, попросил принц.
— С сегодняшнего дня Намина Сумеречная, моя невеста и опекаемая родом Дао-дво смертьнесущая… — здесь он сделал паузу и внимательно посмотрел на присутствующих, прежде чем сообщить: — тренируется наравне с нами. Носит прозвище Сумерька и только его.
Я была уверена, что сейчас, как в страшном сне, что преследует меня с пятнадцати лет, заслышав о даре все с ужасом отступят назад. Но отступили не все. И что удивительно, Бруг и Равэсс определенно знали, потому что через потерю энергии прошли, а вот Сули…
— Какая удача! Я догадывалась, я предполагала, я… — с каждым своим восторгом прославленная генерал на шаг приближалась ко мне, а став рядом, уверенно заявила: — Тебя натаскивать буду я.
— Магда? — попытался оборвать ее Довар Горран.
— Не спорить, — потребовала она и обняла меня за плечи. Меня, смертьнесущую! И это почти сразу после того, как она узнала о моем даре… Милостивый Боже! Бесстрашная женщина.
— А в спаррингах? — спросил отчего-то дрогнувший всем телом Тугго. — Кто будет с Сумерькой в спаррингах? — Оборотень уже приобрел природную черноту, отчего белые пятна на его щеках явственно выдавали испуг.
— Со мной, — ответил Дао-дво, и все расслабились.
И никто не кинулся с криком: «Смертьнесущая достойна только смерти», никто не потребовал меня сдать королю или императору, никто не вызвался безболезненно уничтожить. Они даже не смотрели на меня как на зло, а скорее, как на беззащитное создание, почти беззащитное.
— Добро пожаловать в команду, — донесся до меня тихий голос Дао-дво, который вслед за этим, уже намного громче спросил у смертников: — Кстати, кому сказать спасибо за Сумерьку?
В ответ молчание, своих не выдают, особенно если избитый разведчик столь странным тоном интересуется. Безмолвие многоликого не смутило, наоборот, позабавило:
— Не знаю, кого из вас благодарить, всех или одного, но это прозвище воспринимается ею как положительное, что и спасло мне жизнь. — Кивок в мою сторону и феноменальное:
— Она вскрыла свой потенциал, и я чуть было не захлебнулся собственной кровью.
Меня от этой информации качнуло, спасибо Сули не дала упасть, а на Дао-дво, раскачивающегося чуть меньше чем я, посыпались вопросы. Их было много, но все сводились к одному — как так, что я его не убила. Я, которая никогда никому не желала зла…
— Тихо-тихо, — генерал отвела меня в сторонку и усадила на неприметный диван в углу тренировочного зала. Подала стакан воды, хотела по волосам погладить, но вовремя вспомнила, чем ей это грозит и руку убрала. Да уж, теперь для окружающих опасны не только мои руки, губы, но и коса.
— Намина, я отойду, хочу задать Геру пару вопросов, а ты пока тут посиди.
Кивнула. День оказался до того насыщенный откровениями, что я теперь сидела и, боясь поднять глаза, слушала как спокойно и размеренно Дао-дво отвечает на вопросы. А он шутил.
— Среди потерь — лишь волосы, Сумерька проела мне плешь. Повреждения — самолюбие чуть-чуть, — усмехнулся многоликий и посмотрел в мою сторону. — Нет, нас не видели, хоть и смотрели пристально.
— Что скажешь о вспышке, ее заметили? — голос Сули был тревожным. — Соглядатаи могли донести о том, что Намина вскрыла свой потенциал?
— Проглядели, — ответил ры… рыжий. — В противном случае, я бы тут не стоял.
— Откуда такая уверенность? — Китовый бас оборотня наполнил зал протяжными дрожащими звуками, и все обратили взоры с многоликого на мастера некогда бывшего гигантским спрутом. — Где доказательства, что они вас вокруг пальца не обвели, дабы найти это убежище?
Гер промолчал, и Тимьян Заволожский сухо констатировал:
— Доказательств нет.
— Есть! — на плече хмурого Дао-дво появилась восторженная тенюшка. — Есть! Й-я, й-я могу засвидетельствовать это ушами и хвостом и подробно рассказать, как все происходило!
— Кука, — грозно позвал Гер, схватив нежить.
— Что кука? — тут же вскинулась она. — Я Симпать-тяшка и й-я волновалась. А ты сказал «уйди», а не «не смей возвращатьсь-ся», вот й-я и вернулась… — на этом моменте она оглянулась и постановила: — Нет, так рассказывать нельзь-зя, — она красноречиво посмотрела на кулак метаморфа, в котором ее сжимали, выпорхнула из него и переместилась на плечо. Уши расправила, попутно подмигнув мне, и восторженно затараторила дальше: — Началось все очень даже мило: поцелуй, объятий-я… Мило, но не зажигательно. А потому хозь-зяин по-хамски усилил напор, а Намина сопротивление.
На мгновение она замолчала, и команда потребовала продолжения:
— А дальше?
— О! Это был хороший ход, красочный, но недостаточный. И Намина вплела хозьзяину в волосы Холодную звезду!
— Что? — никто из присутствующих не разделял восторга Симпатяшки, я и сама ужаснулась, услышав правду.
— Дя-дя! И не только ее, не успел хозь-зяин прийти в себь-бя, получил на шею удавку из сложной сети некроманта, а вслед за ней и сгусток переплетенных прокль-лятий.
Божечки мои, и й-я уже решилась вступитьсь-ся, как вдруг… Он расплел комок и скинул удавку!
И нежить лапками закрыла мордашку. Глаза расширены, уши дрожат, хвостик дергается. Команда напряглась, а Тимьян Заволожский поторопил:
— Рассказывай уже, не томи.
— А что рассказывать? Сами представьте, отвлечь нужно было десь-сять нетопырей, — она взмахнула лапами, растопырив пальчики, — а, в конечном счете, интерес прой-явило двадцать семь! И еще бы не отвлечьсь-ся: Сумерька как шарахнет, а хозь-зяин как увернетсь-ся! Кусок парка спалили и живы! А тут еще один сгусток прокль-лятий и ведьминский наговор с облысением… Ой! — испуганный взгляд на скрипнувшего зубами Гера и уже дрожащим голосом, медленно сползая с его плеча, продолжила: — Помимо него еще и новай-я перепалка, за которой мы все следили, развесив уши и раззь-зявив рты. И вдруг бабах, они исчезли! И о-о-о-й, что тут началось!
— Обнаружили смертьнесущую с раскрывшимся потенциалом, — подвел безрадостный итог Тимьян.
— Нет, — возразила теневая, — осознали окончание сеанса, потребовали парочку на бис!
Так что да, проглядели. И следующую стычку Гера и Намины будут ждать с нетерпением в количестве сорока двух.
— Таррах их разорви! — вспылил Гер.
— Неожиданно, — с усмешкой отозвался хозяин убежища и хлопнул в ладоши. — Что ж с этим ясно, а теперь расходимся по залам. Герберт ты остаешься?
— Да.
— Намина?
— Со мной, — отозвался многоликий и легкой походкой направился в мою сторону. — Я ее теперь не скоро одну оставлю.
— А в туалет можно? — спросила жалобно.
Гер застыл с протянутой рукой.
— Да с временными рамками я ошибся. Симпатяшка, проводи.
Смывая с рук грязь, кусочки коры и почему-то кровь, я отстранено смотрела на воду и пыталась восстановить целостную картинку произошедшего. Начала с хорошего: первое, нам с Дао-дво все же удалось отвлечь соглядатаев от команды, второе, я получила допуск на тренировки, третье, отомстила ры… рыжему. Теперь плохое: я раскрыла свой потенциал, но еще не опробовала его. Можно было бы сказать, что это хорошо, но это значит, что теперь не только руки и губы, но и мои волосы несут опасность для окружающих. Второе, единственный кому я не вредна это Гер, и третье, я его чуть не убила.
Меня опять качнуло, на что теневая отреагировала воплем: «Хозь-зяин, помоги!».
Через минуту, окутанная паром я уже лежала в ванной одного из гостевых покоев поместья Граунов, по плечи погруженная в теплую и ароматную воду. А в соседней комнате для меня расстилали кровать и накрывали стол под неусыпным вниманием куки.
Ее забота была приятна и неприятно то, что в помощь она позвала Гера. Поэтому ловил меня у пола он, раздевал он, окунал он, и именно он сейчас стоял в метре от ванной, развернув широкое полотенце.
— Поднимешься сама или помочь?
Я не ответила, спросила тихим голосом:
— Почему ты такой спокойный?
— На то есть причины, — беззаботно ответил метаморф.
— Какие?
— Чему быть, того не миновать, — патетически произнес он, но я этим не удовлетворилась. И только рот открыла, чтобы спросить, как меня за плечи взяли и из ванной выудили и в полотенце укутали. После чего Гер глянул на рубашку, облепившую мое тело и заметил: — А воды натекло целая лужа. И сложно тебе было полностью раздеться?
Поймал мой взгляд, понятливо кивнул:
— Хотя ты права, не стоит пугать меня суповым набором перед самым обедом, а то еще отобьет аппетит.
Нет, он не спокойный, а потаено ехидный мерзавец!
С этими мыслями я вырвалась из рук Графитового, плотнее закуталась в насквозь промокшее полотенце и прошагала в спальню. Там прихватив халат и ночнушку из белого шелка, явно приходящиеся подарком какой-нибудь светской даме, скрылась за ширмой.
Белье и рубашку стягивала с себя тихо шипя:
— Кажется, я поспешила с оценкой твоей безмятежности.
— И не только с ней, — хмыкнул вошедший в спальню Гер и указал на свои все еще блестящие рыжие волосы. — Кстати, тебя нам придется постричь, очень коротко, — мстительно произнес он и пояснил, — во избежание смертей.
— А если я не соглашусь? — Все же коса это единственное мое отличие от парней, а также богатство, доставшееся от бабушки только мне одной.
— В этом случае у нас будет основательная текучка смертников, — спокойно рассудил Дао-дво и даже позволил себе черный юмор: — Хм, хорошая идея! До игр мы обновим команду раза два или три. В принципе я не против притока новых мозгов, но боюсь без достойной подготовки они полягут в первом же туре. Так что, решай.
Сказав это, он вышел, оставив меня и куку одних. Обдумывая слова Дао-дво, я успела поесть, расчесать волосы и даже их заплести, совсем позабыв, что надо бы отрезать.
— Симпатяшка, а почему он такой довольный? — обратилась я нежити свернувшейся вокруг столбика кровати: — Избитый до сих пор и довольный…
— Он не залечил ранения, чтобы не показать соглядатаям скорость своей регенерации, — пояснила теневая. — А доволен по нескольким причинам сразу.
— Назвать можешь?
— Конечно! — в мгновение ока она оказалась передо мной на изящном украшении резного трюмо. — Дль-ля начала у него полный резерв и даже есть излишек! Так что хозьзяин легко может преодолеть новую вершину видового круга ипостасей. Было две, станет три!
Я не поверила, переспросила.
— Да быть не может, чтобы на него так положительно повлиял какой-то поцелуй?
— Дя-дя, й-я не шучу, — всплеснула лапками кука. — И вот интересно ползать научитсься или плавать? А то, знаешь ли, летать и бегать он уже умеет, а это не всегда удобно… — она смущенно потерла носик кончиком хвоста и, заглянув в зеркало, аккуратно расправила уши и засмотрелась на себя хорошую. Не хотелось бы прерывать процесс любования, но я еще не все узнала.
— Ты назвала одну причину…
— О второй догадаться не трудно, ею й-явль-ляешьсь-ся ты.
— Как?
— Сама посуди, ранее он защищал тебя от тренировок и участий-я в играх, как такового. Потому что ты человек, недолговечна к тому же замкнута на нем. А теперь ты пусть и недолговечный человек, зато раскрывшай-я свой потенциал смертьнесущай-я.
— А это хорошо?
— Не очень. Одна твоя вспышка может убить не только противника, но и нас всех. — И заметив выражение моего лица в отражении, просияла довольной улыбкой: — Зато твое участие позволит хозь-зяину без стеснений-я использовать тетрадь!
— Какую тетрадь? — насторожилась я.
— Ту что в черном переплете с черными тесемочками и серебренной закладкой! — «обрадовала» меня теневая и с опозданием спохватилась. — А что ты так странно смотришь, ее разве взь-зять нельзь-зя?
— Как бы…
— Так можно или нельзь-зя? — воскликнула кука. — Говори быстрее, хозь-зяин за ней уже полетел.
— Можно, — пролепетала я и переместилась на кровать. Лежачих вроде как не бьют, буду надеяться, что Дао-дво об этом знает. А если не знает?..
Мамочки!
Конечно, в тетради не было ничего опасного для жизни Графитового, по типу пары смертельных проклятий, замедленного действия, зато была явная опасность для меня. Так уж получилось, что помимо антидота для Бруга, застрявшего в обороте, я успела начать работу и над иммунитетом Дао-дво. Вернее сказать, я совершенно нечаянно нашла у Тагаша, кровь метаморфа взятую до моего обряда и после него. Определила разницу в ее составе, собрала формулу трех проклятий, через которые многоликий прошел, и в ходе многочасовых расчетов вычленила руну, якобы способствующую закупориванию моего дара. Якобы, потому что дальше предположений пройти не успела. В тот же вечер я пошла радовать Бруга составом под кодовым названием РИД, прервала застолье духовхранителей и предсказала скорое забвение команды королевских смертников.
Как все закрутилось после того вспоминать не хочу, одно ясно — моим изысканиям Гер будет не рад. И я ждала его гнева весь следующий час, затем второй, а на третьем уснула.
Проснулась под шипение, отчетливо ощущая, как какая-то холодная гадость ползет по простыне поверх моей ноги. Будь я дома или в академии легко бы приняла «гостя» за лемура или куку, но здесь и сейчас, будучи проинструктированной Гером на тему смертьнесущие и звери, я быстро смекнула — ко мне опять пристают! В тот же миг в незваного гостя полетели сеть некроманта и проклятье Туна и, чтобы проучить, но в то же время не покалечить, я стукнула по гаденышу попавшейся под руку книгой. Увесистый экземпляр с мягкой кожей на переплете и таким знакомым скрипом страниц соприкоснулся с личностью, потревожившей мой покой, издав причмокивающий звук.
Затем еще один и еще, на пятом или уже восьмом по счету, я заметила, что бью по чистой простыне, а отнюдь не по гаду.
Не откладывая орудия самозащиты, потянулась к тумбе и включила ночник. На кровати, как и на полу рядом с ней, действительно уже никого не было, я потянулась и включила второй ночник. Затем подождав немного, заглянула под кровать, а после, почти не боясь, ступила на пол и, удерживая наготове сеть и книгу, тщательно осмотрела спальню. Комната была пуста и тиха, я взволнована и насторожена, а визитер или визитерша исчезли без следа, то бишь ни чешуи, ни ядовитой слизи, ни слез, ни слюны, ни крови на месте поползновения — простыне не осталось. Закралась мысль: «А может, и не было никого? И молотила я по матрасу сгоряча?»
Хорошо, если так. Будь иначе, я бы опять кого-то энергии лишила или жизни. Со вздохом облегчения, присела на кровать, посмотрела на книгу и с немым удивлением узнала в ней свою бесценную тетрадь, ту самую за которой помчался Гер. Если не разбудил, значит, ничего неприятного в записях не нашел. Хорошо! Обнадежив себя этим выводом я сладко проспала вплоть до раннего утра, когда меня разбудили, наскоро проинструктировали относительно дальнейших действий и вместе с группой отослали обратно в городок. Как ни странно, все мы вошли в один портал, а вышли в абсолютно разных местах. Лично я оказалась в колючих кустах над оврагом, где почти сразу же послышалось радостное «Скирь-скирь».
Как? Опять…
От псов отбилась только через час, приползла в свою комнату, помылась и улеглась поперек кровати с ужасным чувством голода и пониманием, что в ближайшие три часа, мне лучше не есть.
А все потому, что вожак привел стаю из двадцати двух шипастых тварей и, чтобы я не померла в процессе поглаживания, принес мне еды. Гостинцем оказалась частично обглоданная оленья нога, вид которой прямо говорил о том, что несчастный рогатый умер сам и не раньше, чем неделю назад. Я с отвращением смотрела на угощение, вожак с недоумением на меня, стая в раздражении на нас обоих. Еще бы их праздник Почесун прервали, так и не завершив первый круг почета или вернее сказать — почеса. Но как бы я не кривилась, мне пришлось под настойчивым рыком вожака и всех тварей приласкать, и ногу забрать. После чего меня провели до самого домика, так и не позволив выбросить презент. А вот теперь он лежит в ванной и лишь слегка пованивает. И то, что пах он слегка, а также то, что его пахучим псы все же ели, меня настораживало по двум причинам. Первая: шипастые — охотники, едят лишь добычу. Вторая, как следствие первой: падаль они не употребляют, а тут… мертвечина.
У меня была пара-тройка измышлений на этот счет, но не желая делать преждевременных выводов, я хотела посоветоваться с Сули. Как некромант, прекрасно владеющей навыками сращивания и оживления трупов, она посильнее меня будет. Благо расписание наших с ней занятий и тренировок с Гером в мой браслет уже внесли. И теперь магический гид каждые три часа нудным голосом сообщал, время новой сцены и количество дней до завершения подготовки.
— А осталась их совсем чуть-чуть, — со вздохом заметила я, и расслышала тихий, едва различимый «пик», затем еще раз и еще… под звук шагов приближающихся к моей спальне, последний совпал со стуком в дверь и голосом Дао-дво:
— Тук-тук, девушка к вам цирюльник, — и, не спрашивая разрешения, метаморф вломился в комнату, подбрасывая в руке садовые ножницы. — Сумерька, хватит дрыхнуть вторые сутки подряд. Вставай дело есть…
Так, теперь ясно, что за странный звук издал мой гид, Гер явился, и нетопыри возрадовались, в отличие от меня. Слышать лысеющего язву, как и видеть его мне не хотелось и еще больше не хотелось расставаться с косой. Именно поэтому я замерла, зажмурилась, затаила дыхание и мысленно представила себя невидимкой.
— Потом пойдем на завтрак. В качестве утешительного приза так и быть возьму тебе пирожное.
А я молчу, надеясь на чудо и то, что пики, издаваемые браслетом Гера, вскоре стихнут.
— Свои я уже остриг, — сообщил он, громко щелкнув ножницами, — теперь очередь за твоей косищей, и мы кви… — на этой невысказанной фразе Дао-дво наконец-то умолк, и как ни странно принюхался. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем я чуть не оглохла от разъяренного.
— Таррах!
Дверь хлопнула, предмет садового инструментария звякнул уже где-то внизу. И право слово я понадеялась, что у рыжего вопреки сказаниям о многоликих, все же есть аллергия на что-нибудь трудно истребимое, часто встречающееся в Треде, и это именно она заставила его покинуть мою спальню. Но ошиблась, и совсем позабыла о том, что Дао-дво немного псих и может неправильно воспринять запах дохлятины, доносившийся из ванной.
Гер влетел в комнату, казалось, через несколько мгновений, с рыком грубо стянул меня с кровати на пол, попутно перевернул, а дальше он одной рукой зажал мне челюсть, второй попытался влить какую-то дрянь в насильно открытый рот. И все это под нарастающие пики наших браслетов. Дао-дво не ощущал моих ударов по коротко остриженной голове и плечам, плевал на попытки сплести проклятье и остановился, лишь когда я сдавленно прохрипела:
— Ге-е-ер!
Наши взгляды встретились. Милостивый Боже, лучше бы я претворилась мертвой и позволила ему влить в себя все три литра пойла с горьким запахом. Графитовый так резко встал, что я шлепнулась на пол, стукнувшись головой. Спасибо косе, смягчила неприятное соприкосновение.
— Твою мать! Да я тебя… только что… чуть не… — сдавленно шипел метаморф, сжимая и разжимая кулаки. Невольно подумала, это конец, но разведчик неожиданно проглотил все свои проклятья и вышел. Дверь тихо закрылась за ним, и он как-то совсем неслышно прошел по коридору до лестницы, мягко спустился вниз и щелкнул замком входной двери. Вышел и закрыл? Не знаю почему, но этой его реакции я испугалась больше чем рева, проклятий и всего прочего уже испытанного мной.
Милостивый Боже, что происходит?
Конечно, я могла предположить, что Дао-дво испугался за меня как за опекаемую, как за члена группы, человечку смертную хоть и смертьнесущую, просто не ожидала, что он может испугаться настолько. Все же в моей семье есть и отец, и брат и, зная их как облупленных, я могла оценить степень ужаса метаморфа и последующего облегчения, но поверить в их искренность, а тем более принять… Никогда!
Тем не менее, так оно и было. Гадость в трехлитровой бутыли, прямо говорила о том, что на меня чуть не истратили один из редчайших напитков империи — «Призыв душ».
Тот самый, что в войну использовался для кратковременного возвращения сознания в труп, преимущественно ходячий. Так сказать, подручное средство, способное отравить живого и всего на минуту вернуть из-за грани мертвого, дабы уточнить, кем несчастный был, и кто его убил. И получается…
Ужас! Из-за запаха оленьей ноги многоликий подумал, что я подчиненный мертвяк и он за мной не уследил. А со своей целеустремленностью он сам чуть было меня за грань не отправил! Мамочки…
Я несколько долгих минут ошарашено переводила взгляд с бутыли на крышку от нее, затем на дверь и обратно, после дрожащими руками, закрыла сосуд с дорогущим ядом и спрятала его за тумбой. Нерешительно поднялась, подождала пока мир перестанет вертеться пред слезящимися глазами, все же у средства запашок похуже чем от подарка шипастой стаи. И памятуя о стычках с мужской половиной моей семьи, а также ощущая себя смутно, но все же виноватой, я сама отрезала косу до плеч, накинула на голову косынку и спустилась вниз, искать коротко остриженного метаморфа.
Он нашелся в столовой, в окружении притихших парней и не менее притихших соседей по столам и никак не отреагировал на брошенные мной садовые ножницы, лишь сдвинул со стола стакан, освобождая для них место. Затем медленно опрокинул его содержимое в себя и скосил наконец-то глаза в мою сторону.
— Молодец, — прозвучало хрипло, надтреснуто и неизвестно по какому поводу.
Кивнув ему, коротко поприветствовала команду, села на свое место и даже успела порадоваться восстановленному миру, пока лы… рыжий не добавил, кашлянув:
— Остричь нужно короче. По самые уши.
— Гер, — попытался вступиться Его Высочество, но был перебит истошным воплем.
— Не надо трогать уши! — объявившаяся на столе кука, вцепилась в свою гордость и как щиты выставила вперед: — Хозь-зяин, бь-бяка, ты и так Сумерьке волосы порезал по самые не балуй!
— Да уж, — отозвался недовольный Бруг.
— Еще чуть-чуть… — протянул Барон.
— И будет мужик, — согласился Гер, абсолютно не обращая внимания ни на взгляды смертников, ни на сердитое сопение теневой.
— Оставьте, — попросила я, оглядев команду, и знаком подозвала подавальщика. — Порежу, если нужно.
Лица собеседников вытянулись, и за столом стало тихо и напряженно, да так, что даже сплетник полуоборотень не решился к нам подойти, спрятался за колонной. И я бы долго рассматривала струхнувшего служащего столовой, а смертники меня, если бы Равэсс не спросил:
— А что между вами произошло, Намина?
— Ничего.
— Врешь, — отрезал он.
— Умалчиваю, — не согласилась я и, совсем позабыв, с кем в команде состою, пробурчала: — Всего-то чуть насильно не попробовала «Призыв душ».
Теперь у вех них широко открылись глаза, в том числе и у подавальщика, едва удержавшего в дрогнувших руках поднос. Тишина за столом стала какой-то звенящей или вернее пищащей. А капитан команды не сразу смог задать свой вопрос, посмотрел на меня затем на ры… коротко стриженного, позвал:
— Графитовый?
— Даже рассказывать не хочу, — отозвался Дао-дво тихо и как рявкнет: — Сайлас, хватит греть уши, тащи сюда свой хвост и меню!
Озвучив свои пожелания и получив заказы, мы принялись за завтрак. Смертники коротко переговаривались между собой, шутили, делились впечатлениями с последней тренировки. Я молчала, изредка улыбаясь, Гер же был безмолвен и сумрачен. Я бы к нему такому не подходила, но оказывается в городке были либо бесстрашные смельчаки, либо стремящиеся стать безголовыми, глупцы. Вот один такой окликнул разведчика и заплетающимся языком полюбопытствовал:
— Дао-дво! Слышал ты перешел третью вершину видового круга…
— И? — отозвался метаморф, таким тоном, от которого кусок застревает в горле.
Собственно, в этот миг трое за ближайшим столом и подавилось, но это не смутило любопытного.
— И как? Научился?
— Да.
— Ползать?
— Именно.
— И в ходе освоения лишился волос? — раздалось из другого угла столовой.
— Хвоста, — не стал многоликий скрытничать и, посмотрев на меня, абсолютно безразличным взглядом, сообщил сущую нелепость: — Сумерька ты мне его отработаешь через… — И мой браслет как по заказу нудным голосом завершил фразу метаморфа: «Через шесть часов».
Я закашлялась от неожиданности, а коротко стриженный мрачно заверил:
— Не пугайся ты так, начнем с азов.
* * *
Таррах разорви эту девчонку!
С самого первого дня знакомства она уничтожает все его планы, превращая в руины дальнейшую жизнь. И ладно бы рушила их без остановки раз за разом, он разведчик в силу професии быстро бы к такой системе привык. Но нет! Поганка всякий раз делает перерыв, обнадеживает краткосрочной или долгосрочной передышкой, чтобы он свыкся с изменениями, предположил, что все спокойно, и вновь что-нибудь «построил». А после с наивностью более похожей на идиотизм, рушит все до основания.
Потеря сотни лет? Таррах с ней, Гер свыкся. Опекунство, учеба в одной академии?
Проклятье! Но Тиши так «просил», что не отказать. Участие в играх Смерти? Что ж, чему быть того не миновать. Но все последующее… Герберт думал защитить девчонку от игр, так она на них напросилась сама. Решил втихую использовать малявку для отвлечения соглядатаев, а Сумеречная вскрыла свой дар и наградила опекающего наговором.
Паршиво, но в этом он так же нашел плюс и не один. Чего только стоит тетрадь и поцелуй некромантки! Но вот почти довольный оборотом дел и собственным резервом он добрался до бесценного сборника советов и что увидел…
Метаморф младшей ветви рода Дао-дво держал листы хвостом и смотрел на них округлившимися глазами, полностью выпадая из образа змеи. Самое время поседеть, однако волей случая он уже лысеет, так что седеть там нечему. Остается лишь зубами скрипеть и облазить шкурой, ибо поганка вернулась к опыту с иммунитетом под кодовым названием «Дао-дво». И даже его кровь нашла для сравнения, так сказать, до «реакции» и после. Провела внушительную работу по вычислению рун и анализу их действий, а затем застряла на выборе подопытного.
Гер решительно перелистал тетрадь и остановился на последних пометках, внесенных Сумеречной.
Ан нет, судя по перечеркнутой надписи «Нужен замкнутый помощник, неразговорчивый», недостающее звено она нашла и не просто обманула Тагаша, а использовала его.
— Да чтоб тебя, мерзавка! — прошипел Графитовый и едва не вывел из спячки соглядатая.
Мерзкая перепончатокрылая тварь, зависшая под потолком в спальне Сумеречной, раскрыла на мгновение глаза бусинки, расплылась в клыкастой улыбке и медленно погрузилась в сон. Если она и уловила его присутствие, то вряд ли соотнесла разведчика Дао-дво с молодым эйнерисом стального окраса. Все же освоить новый пик развития многоликий смог буквально только что, а значит, еще не был причислен к «ползающим» метаморфам. К тому же легкая схожесть с кукой хорошо его маскировала как от любопытных глаз смертников, так и от пристального взгляда соглядатаев. Выждав несколько минут, Гер бесшумно скрылся из комнаты девчонки, а затем и из городка, унося в изящной дамской сумке-уменьшителе бесценную тетрадь и все книги Сумеречной. О возвращении к Горрану на полигон, речи уже не шло, о продолжении тренировок с новым кругом ипостасей так же. Перво-наперво в новых планах многоликого значился разговор с некроманткой, а затем уже все остальное.
Максимально ускорив перелет назад, Гер уже через два часа проник в поместье рода Граун, поднялся в гостевое крыло и нашел нужные покои… закрытые проклятьями на семь печатей.
— Что за…?
«Вход строго с разрешения Кель Грауна», — послышалось из магического гида разведчика.
— С ума сойти! Я ее опекающий.
«Это не повод, — отозвался браслет и повторил: — Вход строго с разрешения Кель Грауна».
— Проклятье, что произошло?! — скользнув по нитям плетений рукой, Гер выявил их слабое звено и, перевоплотившись в ящера, провел лапой по рунам допуска. Раз, второй третий… Печати вспыхнули, расплетая узоры проклятий, многоликий рванулся с места и замер, сделав шаг, медленно выдохнул. Девчонка спала, свернувшись калачиком поверх простыни. Судя по тому, что открывала полупрозрачная ночнушка, некромантка была цела и невредима, видела добрые сны и не представляла опасности для окружающих.
И чего ради ее заперли? Перестраховщики, чтоб их!
— Ни стыда, ни совести, — процедил метаморф и, сбросив с себя оборот, приблизился к спящей. Осмотрев ее тщательнее, положил сумку на тумбу, выудил из нее тетрадь и только протянул к девчонке руки, чтобы разбудить и обсудить новые условия их пакта о НЕ раздражении, рядом объявилась встревоженная кука. Уши свернуты в трубочки, глаза распахнуты в испуге, хвост дрожит.
— Хозь-зяин, не надо! Не буди…
— Что так?
— Сейчас расскажу, — пообещала теневая. Выпростала из-под перины свободный край простыни и накинула его на Сумеречную, тщательно разгладив материю на девичьей ноге.
— Дело в том, что к ней сейчас лучше не прикаса… — в замешательстве посмотрела на свои лапки затем на Сумерьку и прошептала сдавленно: — Ой… Ой, Божечки мои!
— Что уже произошло? — вопросил многоликий.
— Ничего хорошего. Прь-рячь-сь-ся! — завопила теневая, и тут же получила тетрадкой по голове.
Уходя от удара, Симпатящка успела раствориться в воздухе, а многоликий дрогнув, отшатнулся от кровати и застыл ящером на полу. С округлившимися глазами он смотрел на происходящее и не верил. Некромантка опять была не в себе, вернее в себе, но не совсем сама. Бледная как смерть, со светлыми волосами и в ночнушке, сползшей с одного плеча, она неистово молотила тетрадью по простыне, и в глазах ее с каждым ударом становилось все больше мрака.
— Э-э-э-то призраки дара, хозь-зяин. Жу-у-уткие, й-я тебе скажу. Появились, как только Намина спать легла… — Кука уже сидела рядом, прижимаясь щекой к щеке многоликого и держась за его гребень, как утопающий за спасательный круг. — Остаточные тени, как назвал их Граун. Пройдут к утру, а пока…Вот.
И в подтверждение ее слов над девчонкой появилась огромная черная клякса проклятья, зависла на несколько секунд, пугая своей мощью и энергией, а затем медленно истаяла, так и не найдя цели.
— Да вроде бы ничего страшного, — с едва уловимым сомнением произнес Дао-дво, не отводя взгляда от Сумеречной, — к тому же я хотел лишь поговорить.
— Не надо! Намина в гневе страшнай-я, а й-я и так с трудом ее сны бдю.
— И видишь все-все-все? — тут же полюбопытствовал многоликий.
— Да. И ты там есть, мертвый в вариациях.
— Наверное, их до десяти. — Все же малявка пошла в целители, рассудил метаморф.
— Более двухсот. И й-я устала видеть тебь-бя умирающим, — развеяла его иллюзии лопоухая нежить. Посмотрела на новую кляксу, образующуюся под потолком, и сдавленным голосом прошептала: — А сейчас быстро лезь в уменьшающую сумку, и не спорь. До двери не успе…
Она не договорила, дверь распахнулась, и Кель Граун, прикрывшись щитом позвал из коридора:
— Дао-дво, сюда!
Сказано, сделано. В следующий затяжной миг многоликий успел увернуться от сетей некроманта, рассчитанных на мертвяка, юркнул под проклятием Лавого потока и прошмыгнул за дверь до того, как она захлопнулась перед очередным ведьминским наговором. Как оказалось, от них спастись сложнее всего, не снимаются, Таррах их задери.
— Он цел?! — вопросила теневая, просунувшись сквозь дверь.
— Почти, — ответил мастер, поднимая что-то с пола.
Гер еще не успел ни отдышаться, ни ощупать себя на предмет повреждений, а кука уже стояла рядом, уперев лапы в бока, и с осуждением снизу-вверх смотрела на василиска.
— И кто просил вас вмешиватьсь-ся, а? Й-я же сказала — решу сама!
— Ты же маленькая такая …
— Размер против опыта?! — взвизгнула нежить. — Да я старше вас вдвое!
— Не визжи, отрастет, — миролюбиво заверил ее Граун, — главное живой, остальное пустяки.
— А ну-ка покажите мне ваш пустяк. Давайте-давайте! Хочу, чтобы хозь-зяин оценил. — И получив в лапу тонкий длинный хлыст, так похожий на хвост, придирчиво оглядела его, обращаясь уже к метаморфу. — М-дя, послушал бы мень-ня, осталсь-ся бы целым. А так йя даже предположить не могу, что в человеческом обличье отвалилось от тебь-бя.
— Есть предположения, — смущенно улыбнулся василиск, закрывая Сумеречную в комнате на те же семь печатей.
— Вот только не надо ваших шуточек! — вспылила тварька. — Скройтесь с глаз моих, позорник. Где это видано, вместо того, чтобы рассчитать расстояние и перспективы наобум кричать: «Дао-дво, сюда».
Что? О чем они толкуют? Гер извернулся, посмотрел за спину и ругнулся в голос.
— Проклятье!
— Бывает, — ответил Граун и поспешил удалиться, а лопоухая перевела укоризненный взор с его спины на Дао-дво:
— Дя-дя, беги-беги. Бывает у него! А ты… Что за привычка доверь-рять кому угодно, но только не проверенной в бой-ях мне?
— Ну как бы… — Графитовый не нашел слов, замолчал. А действительно как объяснить, что подумав о двери и услышав идентичное предложение, он повелся как простоватый дурак. Забыл прописную истину, думать прежде, чем действовать.
— Что, такую маленькую стыдно слушать?! Кука это вам не чешуйчатый красавец василиск! И пусть привь-вязана до гроба, и защищает как родного, все равно не то… — Взяла паузу, посмотрела с прищуром и, вручив Геру отвалившийся хвост, прошла сквозь дверь. — Все, й-я обиделась.
И уже из комнаты Сумеречной заявила:
— И у мень-ня завтра выходной!
— Таррах!
Вот так метаморф младшей ветви рода Дао-дво остался без теневой, хвоста и плана. И если первая и третья потери были поправимы, то вторая вызывала опасения.
Отправившись в соседние покои, плотно закрыв дверь и окно, многоликий обернулся человеком и вздохнул с облегчением, отвалившийся хвост оказался ремнем, чья бляха застряла в ушках штанов, а кожаное полотнище отпало.
— Одной проблемой меньше, — констатировал он. — Везучий.
— Дя-дя везучий, бь-бяка, — отозвалась Симпатяшка, на мгновение выглянув из стены.
Хоть и обижена, все равно волнуется. Приятно.
Остаток времени до раннего утра и момента отправки в городок, многоликий провел на полигоне, вновь и вновь перевоплощаясь в ползучих гадов, тренируясь защищать не только себя, но и свой хвост. Уверенно полагая, что перевоплотись он сегодня в ужа, из-за проклятья невменяемой некромантки лишился бы отнюдь не ремня, а вполне возможно второй жизни. После приведя в порядок себя, свои мысли и волосы, дабы внушительная плешь не сильно выделялась на общем фоне, он повязал отправился на поиски девчонки.
А нашел еще одну причину для седины… Запах. Сладковатый и тошнотворный запах подчиненного мертвяка, тонкий и ненавязчивый, но переворачивающий душу.
Не доглядел! Ее убили…
Плевать на звук дыхания, тепло все еще исходящее от кожи и дрожь ресниц, Гер знал этот запах, силу состава, несущего его и понимал, что счет идет на секунды. Многоликий стремительно покинул спальню. Нужно успеть, нужно узнать, кто посмел перейти ему, Геру, дорогу и тогда… Он еще не знал, как найдет смельчаков, посмевших убить девчонку, не ведал, как заставит их говорить, но мог поклясться, они не останутся в живых.
Метаморф младшей ветви рода Дао-дво был вправе мстить за нее и собирался воспользоваться этим правом. Он ворвался в собственную комнату, сорвал печать с тайника и впервые в жизни попросил у грифона помощи. Сложно сказать, за какие нити дергал опытный клювастый кукловод, но уже через двадцать секунд Герберт получил свой запрос. Бутыль «Призыва душ» оказалась за порогом его двери, и горлышко ее венчала престранная записка от Эрраса Тиши, гласящая «Не переусердствуй».
Но как можно переусердствовать, если Сумерька уже мертва?
Занятый лишь этой мыслью, ощущая вину, он вернулся на место убийства, стянул мертвя… девчонку с кровати и не замечая ее попыток вырваться, поднес распечатанную бутыль ко рту.
— Ге-е-ер!
Взгляды встретились, и ее серые лучистые глаза в эти мгновения не были полны белесого тумана, они искрились неподдельным испугом. Она смотрит, она говорит, она движется, дышит и пахнет как… Намина, она жива… Таррах ей в глотку! Всего за мгновение разведчик перешел из состояния ужаса — «ее убили!», в фазу ярости — «я сам ее убью!»
Слов не хватало передать весь спектр его злости, несчастные обрывки срывались с языка, а в голове звучал набатом колокол, заставляющий сжимать челюсти и кулаки.
Успокоиться, как учил Могучий, взять себя в руки, как требовал Тагаш, уйти в Ничто, как советовала Сули ничего из этих практик не могло остановить многоликого сейчас.
Встряхнуть некромантку, надавать по щекам, высечь пониже спины он мог, но вряд ли бы она подобное пережила.
И метаморф ушел, тихо закрыв двери в комнате, в домике и внутри себя — щель продувающую душу. Несчастная Сумеречная, маленькая идиотка, недолговечная человечка и просто дура даже представить не может, как ей повезло. Он уже и забыл, что умеет так пугался за других, давно похоронил в памяти свое бессилье и вот опять… Перед глазами всплывают горькие картины прошлого как чуть не утонула в пруду трехлетняя Аннабель, как отец признается в болезни подтачивающей его и без того скудные силы, как умирает мама…
Гер?
Никто не произнес его имени вслух, но многоликий возвращается в себя, чувствуя настороженный серый взгляд и присутствие подопечной. Явилась, ножницы принесла, испугалась, не меньше чем он всего лишь получас назад, а потому волосы острижены до плеч, во взгляде ожидание.
— Молодец.
