Книга: Некромант-самоучка, или Смертельная оказия
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14

Глава 13

То, что Дао-дво в процессе поцелуя оставил меня без шлема я заметила сразу, как только переместилась в неизвестное местоположение, и какой-то гад в синем костюме схватил меня за волосы, больно дернув на себя:
— Смотри, еще один!
— Где? — вопросили у него из-за ближайшего колючего куста, но мой обидчик, соприкоснувшись с даром Смерти, уже повалился на колени, хрипя и задыхаясь.
— А-а-а-а…
— Сам виноват, — ощетинилась я и поползла от поверженного. Ничего, будет ему урок как наподдать на беззащитных со спины и называть парнями. Я не "еще один", я "еще одна" и восстанавливать две трети нечаянно выпитого резерва не намерена.
— Гатусс? — позвали совсем близко. Ой, меня сейчас заметят!
Я поползла еще быстрее, юркнув за внушительных размеров камень, дрожащими руками потянулась к браслету, чтобы определить на кого напоролась и обомлела. Мой усовершенствованный магический гид пропал, на его месте оказалась бирка с номером 7-389К Д-У, то бишь седьмая из команды Дао-уно. Та самая седьмая, жизнь которой висит на волоске, ведь в отличие от меняющих ипостась я в этой темноте почти ничего не вижу.
— Гатусс, Таррах тебя разорви! — в кустах, из коих я сбежала, послышалось сдавленное "уй", видимо напарник на несчастного наступил, что и подтвердил сердитым: — Ты чего разлегся? Вставай. И где твоя находка?
— Т-т-а-ам… — ответил первый второму и прохрипел: — Стой! Не иди.
— Чего? — недопонял его напарник, и тихий чуть дребезжащий рык расставил все точки над i.
Адассориус? Я с трудом припомнила название нежити из атласа.
— Адас, — выдохнул опустошенный смертник сокращенное имя пещерного монстра и его собрат по команде, ничего не говоря, вспорхнул вверх синей летучей мышкой и растворился в ночи. Не знаю, как первый, а я так же поспешила убраться отсюда, вот только попытка сдвинуться с места ничего не принесла, я уперлась во что-то, чего ранее сзади вроде как не было. Первичное желание обернуться и посмотреть, что мешает моему отступлению, пропало под смрадным дыханием, окутавшим меня.
— Мамочки…
До того, как я лишила Гера жизни, до поступления в академию, до первой лекции королевских запасников я никогда не сталкивалась с высшей нежитью. Теневые, мшистые волчки, слизни тлена, амебы и кровососущие слепни вот и все до чего меня отец допускал, уверенно полагая, что с остальными созданиями тьмы мне встретиться не суждено.
Карзии, жаброги, тагиши, иллюзионы, шипастые псы и твари преисподней были для меня лишь картинками из атласа или, за редким исключением, персонажами историй, коими на каникулах потчевал меня Росс. Брат с завистью рассказывал, с кем в Приграничье сражался отец, а я увлеченно записывала в тетрадь основные детали боя.
И вот теперь, когда с двух боков от меня из земли поднимаются лапы монстра, а камень, бывший защитой, раскручивается в узловатый хвост, я с ужасом понимаю, что теория мне знакома, но практически не выполнима. Для боя с тварью никаких моих силенок не хватит даже с даром. По хребту твари видно, что живет нежить далеко не первое столетие, так что броню адассориуса ни проклятьем, ни кинжалом не пробить, а позволить себя сожрать, как это Гер проделал с карзией, я не в силах. Потому что попросту не успею нанести сокрушительный удар изнутри, сразу же помру. Остается лишь… Бежать! Ведь если личинками сакопуса заразили всю нежить, участвующую в играх Смерти, то бороться я буду отнюдь не с монстром, а с его хозяином у которого мозги точно есть.
Подстегнутая страхом такой перспективы, я нырнула под языком адаса, неловко перескочила через его гигантскую лапу и, не целясь, швырнула назад Мертвую петлю, а вперед сеть некроманта. Сияющая светло-зеленая она осветила дорогу, и я побежала так, как брат учил. Колючие кусты, валуны, овраги, трещины в серой скале, прикрытые высокими травами и сушняком, все расплывается перед глазами, но мельком замечаю обгоняющих меня животных, хотя вернее сказать смертников. Крылатые, хвостатые, рогатые, красивые и страшные, большие и маленькие. Все они несутся прочь, как и я, решив, что краткосрочная память монстра не позволит ему долго преследовать дичь.
Замнется где-то, стукнется обо что-то, замешкается, забудет и опять устроит себе привал под землей, оставив снаружи лишь хвост и голову. И нам всем было бы проще убегать, если бы эти самые "смельчаки" не пытались устроить позади себя магический "препон", коему суждено отвлечь монстра. Водная ловушка, Лавовый поток, Ледяная звезда и даже активированные Струны тьмы должны были этому поспособствовать… Болваны!
Чудом не попав в очередной такой "подарочек", я мысленно поносила их всеми известными ругательствами и искренне желала заработать вывихи на всех конечностях.
Неужели на основах Нежитеведения спецкурсе в каждой академии им не рассказали об особенностях видов? Зачем тратить силы на проклятья, если и ребенку ясно, что даже сложные плетения не навредят старому монстру и вряд ли его остановят? На этой мысли я чуть не влетела в Черный колокол, тщательно замаскированный травой. Болваны! Точно болваны, только они могут не знать, что адассориус не видит лишь сквозь большие объекты и трава, как и кусты для него не преграда. А Гер еще говорил, что остальные команды намного сильнее и умнее нашей? "Хи-хи-хя!" как говорит теневая. Да у них у всех вместе взятых мозгов будет поменьше, чем у нетопыря, я же по ходу забега подмечала и другие проклятия, слабые, частично недоделанные, способные ни остановить, ни озадачить не то, что монстра, даже многоликого. Такие рассчитаны на куда более слабое создание, слепое в темноте и основательно медлительное, например, как…
Я?
От осознания подставы остановилась, недоверчиво прищурилась, глядя на темнеющие впереди скалы и движущиеся к ним тени.
— Да ну! Не может такого быть, — прошептала, стараясь унять сбившееся дыхание.
Они ведь знают, я простая смертная. Всего одна жизнь, всего одна смерть, и если попадусь, то умру… Под давлением неприятной мысли сделала еще несколько шагов и вновь замерла. Ведь действительно умру, я же, как и они, не прошла через обряд получения заемной жизни, попала прямиком на игровое поле. Без страховки, без неприкосновенной сотни лет, дарованной Его императорским Величеством, без парытройки жизней за пазухой я фактически ходячий труп и, не смотря на это, они решили мной "откупиться"? Сволочи!
Обида, возмущение, гнев и жажда мести волнами прошли сквозь меня, напитав сеть некроманта силой достаточной, чтобы настигнуть гадов, скрутить и надолго прижать к скале. Вот это точно будет препон для нежити, множественный! Представив последствия такого поступка, засомневалась, но нарастающий дребезжащий рык, дополняемый треском кустов, решил все. Вздрогнув, я не удержала плетения. И местами рваное заклинание сети, заклубилось зеленым дымом, увеличилось в толщине и с невероятной скоростью устремилось вперед. Пространство осветилось на несколько километров по кругу, и звон, по крайней мере, десятка связывающих ловушек, раздался над каменным плато, а вслед за ним и далекая отборная ругань. Удивительно, но быстро вспыхнувшую злость, тут же сменила жалость, и я бы отпустила смертников с Богом, но обданная смрадным духом, забыла об этом желании, как таковом.
Возникла мысль: 'Бежать!' Вот только куда, если с боков путь отрубили знакомые лапы в струпьях серой каменной кожи, спереди хвост и пара упавших на скалу капель слюны, а над головой уже мазнул язык монстра, явно собиравшегося меня целиком проглотить. Нормальный смертник дал бы последний бой или спокойно принял смерть, как и подобает меняющему ипостась — в молчании с гордо поднятой головой, я же… С воплем: 'Мамочки!' развернулась и побежала назад. Увильнула от мясистого языка с тремя присосками, проскользнула между подмышечной впадиной монстра и плато, и перемахнув через хвост, побежала. Бок явно ободрала, ощутимо прикусила в прыжке язык, но самое главное, своим маневром выиграла бесценные десять секунд и даже сделала три огромных шага, прежде чем рядом просвистел спущенный с арбалета болт.
— А-а-а! — вскрикнула я.
— Проклятье! — раздалось из камней и меня за руку дернули в направлении голоса.
— Гер?! — я не то, что ушам, даже глазам не поверила, увидев перед собой взмокшего рыжего с внушительной ссадиной на подбородке и щеке.
— Он самый, — усмехнулся Дао-дво и скомандовал: — Ложись!
Исполнить требуемое самостоятельно не успела, просто неожиданно оказалась между многоликим и жухлой травой синего цвета. Синяя? Милостивый Боже, мы даже не в Треде! И словно бы в подтверждение моих мыслей адас утробно проревел, а затем забился в предсмертной агонии, упал возле нас, вызывая маленькое землетрясение и желание убраться отсюда поскорей. Я посмотрела на многоликого, он на меня и, кажется, идея о том, что монстр может нас раздавить, пришла к нам одновременно с лапой нежити, наступившей на Гера.
— О Боже! — едва обрадовавшись спасению, я вновь была на волосок от смерти, а рыжий в миге от потери второй жизни. Нервно начала сдергивать с себя перчатки, в надежде исцелить многоликого и подпитать его резерв отобранной энергией.
— Не вздумай. Сам разберусь, — рыкнул он и перевоплотился в крупного черного ящера, обитающего в королевстве оборотней. Наверное, Дао-дво хотел воспользоваться влажной шкурой пресмыкающегося и выскользнуть из-под пресса, однако добился лишь, того, что на нем поскользнулись и наградили ударом каменного рога.
— Идиот… — посетовал Графитовый, пригибая плоскую голову. — Я только что лишился ремня. А это больно, однако.
И подмигнул.
— Чего? — Милостивый Боже! Над нами беснуется многовековая разъяренная нежить, а он еще шутит, подмигивает. Настоящий псих или истинный разведчик, как говорит кука.
— Мне хвост отдавили, он и отпал, — улыбнулся Дао-дво и показал мне широкий раздвоенный язык, — не переживай все самое ценное осталось на месте.
Я только фыркнула. Надо же, едва он перевоплощается в пресмыкающееся, так сразу становится натуральным гадом. Правда, гадом ответственным, улучив момент, Гер подхватив меня одной лапой, притянул к себе и аккуратно перетащил к глубокой расщелине. Там он сгрузил меня на ближайший к поверхности выступ и перевоплотился в человека, в весьма побитого человека с арбалетом, пустым колчаном для болтов и парой ножей в ботинках. Из-за все еще активного плетения некроманта здесь было светло и зелено, и хорошо видно, что к ссадинам на лице многоликого добавился синяк, плюс странное затемнение возле правого уха. Неужели отек?
Я прикоснулась, и разведчик зашипел, скинув мои пальчики с внушительной шишки и наливающегося отека.
— Не трогай, пожалуйста.
— Не буду, — заверила серьезно и спросила. — Где ты так стукнуться успел?
— Долгая история и еще не закончившаяся, — отмахнулся он, внимательно осматривая колчан с болтами. — Где же, где же этот…? Проклятье! Не тот оставил и не тот нежити отправил. — Многоликий выглянул наружу и с иронией произнес: — Да, теперь это все объясняет.
— Что объясняет? — я смотрела настороженно.
— Почему адассориус взбесился, а не затих. Вместо проклятья Острый нож, я всадил ему в глотку твое же Золоченное забвение.
— Не поняла. Что значит "мое же"?
— А ты не помнишь? — ухмыльнулся Дао-дво, но потревожив ссадину, улыбаться перестал. — Прежде чем искупаться с пираньями ты наградила меня парой тройкой проклятий, а я их не просто расплел, но и скрутил. А еще два достались мне после встречи с Дарреем, ну и пара-тройка были врученны просто так.
— Первое помню, остальное нет. — На самом деле я все хорошо помнила, потому что этот его маневр меня пугал и вместе с тем восхищал, но Геру говорить об этом я не намерена. Решила подвести итоги: — Итак, у тебя осталось два проклятия из трех.
— Вообще-то, ни одного, и Кардинал разбитых сердец все еще висит на волоске от смерти. — И с горестным вздохом разочаровавшегося: — Даже обидно как-то… Оборотень единственный раскусил засаду, основательно подпортил мертвякам охоту и кое-что удачно отвоевал, — Графитовый кивнул на колчан с болтами и мощный арбалет с трехступенчатым взводом, — но завидев, как твой фантом бросился в пропасть, идиот ринулся следом.
— Поймал? — прошептала севшим голосом. Милостивый Боже, ведь если он держит фантома, то эта тварь имеет прямой доступ к резерву, но вряд ли обременена совестью Симпатяшки.
— Поймал, — многоликий выкинул арбалет и колчан, затем выглянул из нашего укрытия и несколько секунд отслеживал перемещения адаса. — Теперь висит красноглазый Бругг на одной руке, медленно, но верно скармливает свои силы порождению тьмы и не своим голосом требует, чтобы мы перестали проклятьями стрелять в Сумерьку и вытащили тебя, то есть не тебя, а… ты поняла.
— Ты хочешь сказать, что проклятия не распылили фантома?
— В том-то и дело, нет, — подтвердил он худшие из моих подозрений. Бруг уже на половину опустошен! — Тарах… И это не смотря на то, что я предупредил — на тебе шлема нет, даже продемонстрировал его осколки.
— Теперь ясно, почему ты меня без полноценной защиты оставил, — проговорила тихо. — А знаешь, даже удобно получилось. Как только произошло перемещение, какой-то увалень меня за волосы схватил с восклицанием "еще один" и тут же окосел от потери сил.
Гер нахмурился, в глазах залегли тени, подбородок выступил вперед.
— Какой увалень? — прозвучало тихо, но как-то страшно.
— Более чем на половину опустошенный, — призналась я и поспешала заверить скрипнувшего зубами метаморфа, — не бери в голову, после того, как они попытались меня оставить на растерзание, я их всех сетью…
— Твою ж!
Рыжий вылетел из расщелины в очередной раз оставив меня в одиночестве, все еще напуганной и дрожащей. Дабы уменьшить страх, выплела проклятье иссушения и приготовилась к нападению или же отражению нападения. В собственную удачу верилось уже с трудом, и пусть я легко отделалась от адассориуса, следующая встреча с нежитью могла оказаться фатальной для меня. Но не успела я проникнуться горечью своей несчастной доли, Гер вернулся. Взмыленный, холодный мокрый и неприятно пахнущий. Я с трудом удержалась о того, чтобы не зажать пальчиками нос, а он, подметив мое оборванное на полпути движение, ухмыльнулся.
— Слушай, Сумерька я понять не могу, как ты даже верша возмездие умудряешься мерзавцам жизнь спасать.
— В смысле?
— Там, где смертников настигла твоя ловчая перевязь, как раз начались пещеры кваргов. И ты гадов не только обездвижила, еще и в де… навозе измазала. Нежить их не тронула, а вот остальным не поздоровилось.
То, что жизни сохранили это, конечно, хорошо, но вряд ли умаслит меняющих ипостась. Я подозрительно прищурилась.
— И ты думаешь, что соприкоснувшись со зловонием, они мне спасибо скажут?
— Вряд ли, я их с головой макнул. — С этими словами многоликий содрал с рук разящие запахом перчатки и, бросив их в глубину расщелины, протянул мне руку: — Давай Тугго спасем. Не век же ему тебя над пропастью удерживать?
Горячий, я это ощутила, стоило лишь коснуться его пальцев, пугающе сильный и напряженный настолько, что от соприкосновения наших ладоней меня треснуло маленькой молнией. Ошалело взглянула на него и отдернула руку, еще бы, ведь то, что отразилось в глазах многоликого пугало до дрожи. Из карих они становились глубокими черными, обещающими скорую… расправу что ли.
— А, может, я сама дойду? — Дао-дво зубами скрипнул, и я мгновенно оказалась в непосредственной близости от него, прижатой спиной к груди рыжего.
— Сомневаюсь, что сможешь, — произнес он глухо и потребовал, взлетая: — Проклятье иссушения раствори, оно у тебя с дырой.
Мой наставник Октован Кворг неоднократно при встречах говорил, что игры Смерти, это безжалостный "спорт", берущий свои истоки от Войны. Но даже самые страшные из его объяснений не могли сравниться с тем, что я в итоге увидела. Тела… много тел, лежащие тут и там, растерзанные или умерщвленные укусом, какой-нибудь твари. И нежить, слишком много нежити от низшей до высшей и не абы какой, а как адас, проживающей не первое столетие, наученной опытом.
Понимаю у всех смертников жизней более чем одна, но все равно страшно, когда на троицу меняющих ипостась налетает жаброг, первый падает замертво, второй из смертников решается дать бой, третий взлетает. Стремительный взмах крыла, соприкосновение с неведомой силой, и беглец оглушенным падает.
— Мамочки!
— Тихо, — Гер зажал мой рот рукой и, отлетев подальше, пояснил: — Это еще не игры, всего лишь проверка на сообразительность, дабы определить уровень команд. Как видишь, переход игроков из одной жизни в другую закрыт.
Я отстранила его ладонь от лица, зашептала испуганно:
— То есть после смерти они все должны были целехонькими подняться, как ты после… ну после… Ты понял. А тут они лежат.
— Нет. Разорванные на куски или хм… съеденные так не смогут, поэтому их после смерти силами рода сворачивает в энергетический кокон и собирает по частям. — И с горькой иронией проговорил: — Остаешься живым, целым и должным роду.
— В смысле, должным? За эту помощь еще и расплачиваться надо?
— Золотом. А если золота нет, службой. За минуту год, — подтвердил мою догадку Даодво и полетел быстрее.
Гер не должник, я это точно знала, но он подчиняется роду, чью волю вещает Эррас Тиши. Н-да, теперь могла предположить, почему рыжий безропотно… ну почти безропотно взялся приглядывать за мной, а до того был опекающим у кузенов. И получается, что он за кого-то родного возвращает долг.
— Сколько еще тебе осталось вернуть? — прошептала я не надеясь на ответ.
— Два года, — вырвалось у него до того, как многоликий сообразил, о чем говорит.
Хмурый взгляд карих глаз незамедлительно впился в мой профиль, но меня уже волнует другое. Ведь, чем дольше растерзанные многоликие и двуликие здесь лежат, тем больше времени уйдет на восстановление.
— Так что же их не отправляют!
— Император проводит очередной эксперимент. — Будь моя воля, я бы уже вопила не своим голосом, но мне не дали. — Сумерька, не дергайся. Пожалуйста. Для начала, предлагаю решить насущные проблемы, а затем уже и все остальные.
Полминуты я еще сопела сердито, а потом успокоилась.
Хорошо, ему виднее. Все же согласно сведениям из книг, его родители познакомились на играх, а сам он родился ровно через девять месяцев после, понятное дело, знает больше. К тому же разведчик, один из лучших во взводе и на потоке, продуманный до безобразия.
Стараясь сбросить его руку, помотала головой, и, не добившись желаемого, повернула голову к метаморфу и вопросительно воззрилась на него. И чего спрашивается, он меня не отпускает?
— Узнать хотел, — ответил рыжий на мой возмущенный взгляд. — Намин, а почему ты прикасаешься ко мне лишь в случае надобности? Сама же призналась под действием Оправдая, что тебе нравится, когда я тебя обнимаю.
На самом деле, тогда я призналась в другом, о чем до сих пор со стыдно, но видимо только мне и за меня. Многоликий смотрел уверенно и что удивительно, требовательно.
Создавалось ощущение, что это очередной его трюк, по отвлечению внимания, и в то же время казалось, что ответ для него важен.
— Так ты скажешь, в чем причина? — он мягко убрал ладонь и костяшками пальцев коснулся щеки. Приятно, даже сердце на миг остановилось, а затем забилось сильнее под чернеющим взглядом многоликого.
Я судорожно сглотнула и прошептала:
— Да просто все. Ты запретил, — кажется этим сообщением я ввела его в ступор. Мы перестали лететь, зависли над кронами деревьев под восходящим воздушным потоком и Дао-дво изменившимся голосом вопросил:
— Когда я успел запретить?
— Давненько. Пакт о НЕ раздражении, пункты два, четыре, тринадцать и двадцать три.
Со смертниками не заигрывать, к тебе не приставать, не тянуть руки к разведчикам и никого не доставать, в смысле и не донимать, и не трогать. Вспомнил?
Он не ответил, сжал так, что мне стало нечем дышать. А затем многоликий прошептал: "И это тоже обсудим позже", и спикировал вниз. После крылатого скакуна, после забега от адаса и пары неприятнейших открытий о нравах меняющих ипостась, я, прикусив губу терпела стремительное снижение, борясь с головокружением и ужасом всего лишь парой простых, но верных фраз: "Геру доверять можно. Можно. Он не забудет, не предаст, везде найдет и защитит".
Мы оказались, на земле и меня тут же крутанули вокруг моей оси, чтобы наклонившись строго спросить:
— Что ты сказала? — Повторить? Не повторить? Нет, что-то не хочется, у Гера вид такой, будто бы вот-вот укусит.
— Ничего.
— Врешь, — прищурился рыжий, и в свете нарастающего месяца его лицо приобрело знакомую хищность.
— А ты попробуй докажи, — вспыхнула ретиво, чтобы моего смущения не заметил. — К слову, нас Бруг ждет.
— Наглеешь, — хмыкнул метаморф и, подхватив меня под локоток, повел в сторону обрыва через небольшую полянку с десятком светящихся каменных идолов разбросанным тут и там. Что примечательно изваяния не вызывали восхищенного трепета, а скорее неприязнь, кровожадные какие-то к тому же изображают ларшаев — боевых крылатых котов. Такими в войну пользовались демоны, из-за которых император привлек к обороне лирров. Вспоминать о Гирби без болезненного укола в груди все еще не получалось. А потому я обратила внимание все свое на идолов и восхищенно заметила:
— Надо же какая искусная работа, я вижу каждую волосинку.
— Он на тебе тоже видит каждую волосинку, — сообщил мне Гер и съехидничал: — А как только проверка завершится, сможет еще и повыдергивать.
Я, отскочив от идола, налетела на Дао-дво.
— Хм, и кто-то тут верил в мою защиту? — невпопад заметил рыжий и повел меня дальше. Вскоре небольшим скоплением скрюченных деревцев, появился обрыв, я думала это и есть окончательный пункт нашего путешествия, но ошиблась. Кардинал разбитых сердец удерживал фантома пятью отвесными ступенями ниже, там, куда свет нарастающей луны почти не пробивался, зато долетали вздохи нежити, обитавшей на дне пропасти. Увидев на камнях под ногами знакомые светящиеся красным письмена, я остановилась и потянула на себя Графитового:
— Гер, где это мы?
— А ты не узнаешь? Умная же девочка, — поддел зараза.
— С твоим утверждением сложно не согласиться, но ответ я так и не получила.
— Позже. — Он помог мне спуститься на каменную площадку с немногочисленными редкими деревцами и кустами, и его слова почти совпали с возгласом Равэсса, обернувшегося на наше приближение:
— Графитовый! — Смертник отступил от края и улыбнулся с облегчением, а затем настороженно посмотрел на меня: — Сумерька? Настоящая? — вопрос адресовался не мне, но я так же охотно кивнула, как и Дао-дво.
— Она самая. — Метаморф отпустил мой локоть и прошел к обрыву. — Как Бруг?
Держится?
Что ему сказали, я не расслышала, оглушенная чужой руганью, раздавшейся, казалось, со всех сторон.
— Таррах! — возмутились из-за ближайших кустов. — А я чуть было ее не подстрелил.
Кого, меня?
— Не ты один, — ответили первому, и на меня сверху упал взъерошенный черный зимородок. Подмигнул блестящим глазом и щелкнул клювом. — Привет, малявка. Как прогулялась?
Это был наш скиф! Я не поверила своим глазам, такой хорошенький, маленький, а в жизни…
— Хан? — Он кивнул, а я перевела взгляд на кусты и в тени ветвей нашла богомола. — Консул?
— Да нет, Консул я, — сообщил мне выглянувший из-за скалы койот. — Канцлер сейчас возле Бруга парит, а Герцог и Барон сзади тебя, — он лапой указал на выбравшихся из-под земли смертников. — Гер всех собрал, — произнес не без гордости.
— Ясно, а за богомола кто? — Своим вопросом вызвала дружный смех.
— Все-таки не различает, Таррах разорви!
— Не всем же быть как вы. У меня, есть другие плюсы, — фыркнула беззлобно.
— Знаем. — Полу-вампир нетопырем осел на ближайшей ко мне ветке, а Барон похрюкивая приковылял так и не сбросив с себя ипостась огромного черного волка. Сел рядом, посмотрел заискивающе.
Вот так новость, игры еще не начались, а наши парни уже теряют силы для оборота.
Нехорошо. Я, не раздумывая, стянула, с руки перчатку и потрепала оборотня по холке.
— Спасибо! — он мгновенно воспарил духом, перевоплотился и уже протянул руки обнять меня, как из-за ближайшей скалы раздался мой собственный голос:
— Барон, сбрось эту дрянь в пропасть!
— Опять… — тяжело вздохнули смертники, а я обернулась к причине их досады и с ужасом увидела себя. Воинственная и обозленная, в полном боевом облачении с двумя плетениями проклятий в руках, я… то есть не я, но девушка очень похожая, уверенно шла на меня и оборотня. Та же походка, мимика части лица, что не скрыта маской шлема, гневный взгляд, движения и голос надрывно требующий: — Убей ее немедленно!
— Да как скажешь, — согласился двуликий и метнул в незваную топор. Я уловила лишь блеснувший в свете месяца металл, а в следующий миг вздрогнула всем телом и чуть не закричала в голос, потому что я… то есть та другая упала, держась за пробитую грудь и из губ ее медленно потекла струйка крови.
Надо спасти!
— Куда?! — мой стан крепко обвили знакомые руки.
— К ней! — я отчаянно рванулась из захвата рыжего, невесть как оказавшегося рядом.
— Сумерька, только тебе может прийти в голову спасать фантома! — в раздражении бросил Дао-дво и потянул меня за собой. — Пошли, Кардинал все еще тебя ждет.
— Но…
— Пошли. — и вопреки собственному приказу, он поднял меня, удерживая за талию, и понес перед собой как большую куклу или же неразумное дитя, выговаривая при этом: — Императорские прихвостни не зря едят свой хлеб, фантомов сделали крайне достоверными, так что даже мы путаемся.
И говоря "мы" он имел в виду меняющих ипостась. Представила, как Барон меня принимает за фантома и прикусила губу. Милостивый Боже! Что-то мне совсем не хочется оказаться с проломленной топориком грудью.
Ощутив, как я вздрогнула, Гер ободряюще сообщил:
— Но ты не переживай, при должном наблюдении мы все же можем отличить оригинал от подделки.
— А я? Как же мне распознать?
— Запомни, что при парнях есть сейчас. Фантом от вещей избавиться не может, а мы да.
— То есть в расчет даже не берется потрепанность костюма? — ошеломленно переспросила я.
— Сканирование игроков может происходить постоянно, — раздалось в ответ. — Так что, завидев наших, проси что-нибудь с себя скинуть. — И тон такой, что я сразу же поняла, шутит. Правда, уточнить не смогла, почти сразу же Дао-дво шепнул: "Только не паникуй!" и выдвинул меня за край пропасти, дабы предъявить зависшему там Бругу.
Шутки кончились.
Мокрый и изможденный двуликий менее всего похожий на Кардинала разбитых сердец держался за выступ одной рукой, второй за шкирку удерживал визжащего не моим голосом фантома.
— Тугго, смотри. Вот настоящая Сумерька. Видишь. А теперь брось каку, она не Намина. — Не знаю, на что Гер рассчитывал, но болезненно бледный оборотень из последних сил держащийся на весу, как-то нехорошо прищурил уже светло-желтые, а не нормальные красные глаза, и прохрипел:
— Пусти ей кровь и… посмотрим. — И прозвучало это почти так же как и "Барон, сбрось эту дрянь в пропасть!"
— Мамочки! — пискнула я, повернула голову к хмурому рыжему, прошептала. — Гер, он уже говорит словами фантома. Кровопускание приведет лишь к следующему требованию.
— Ага, — расплылся в кровожадной улыбке Бруг, — вспорите ей брюхо и намотайте на ближайшее дерево кишки. А затем…
Продолжения мыс слушать не стали.
— Что будем делать? — Гер, вернул меня на землю, обнял, не давая сбежать, и поинтересовался у здесь же стоящего Равэсса: — Ты все еще хочешь вниз спустить Намину?
— Уже нельзя, — качнул головой Его Высочество. — Фантом может зацепить и ее и тебя, слишком много выпил силы. Но я не хочу отправлять Кардинала на задворки грани. Мало того, что жизнь потеряет, так еще может застрять среди слуг рогатого властителя.
— У Тарраха? — я вновь посмотрела на исписанные камни и вцепилась в руку Дао-дво.
Я знала, где мы. Догадывалась! — Это… это…
— Тихо-тихо, — меня прижали сильнее и погладили по голове, будничным тоном сообщая: — Это всего лишь врата в преисподнюю, ничего такого из-за чего бы следовало так волноваться. — И тут же перевел тему: — Лучше скажи, чем вернем Бруга к жизни.
На мгновение нахмурилась, не представляя, как легко ему удается так хладнокровно разграничивать важное от должного. Кука на его счет была права, истинный разведчик.
— Нужно сообщить и сделать что-нибудь такое, что заставит его… отрезветь, — прошептала я, судорожно вдохнув и медленно выдохнув, дабы успокоиться и стать такой же сосредоточенной как Дао-дво. — И информация должна быть достоверной, иначе Тугго не поверит.
— Уже пытались. Ничего не помогло. Воспоминания о прошлом и настоящем его не тревожат. — Равэсс запустил руки в волосы и зажмурился. — Проклятье! Проклятье!
Проклятье….
Я со всхлипом прикусила губу, Гер сжал зубы, а там, где стояли остальные смертники стало тихо. Все застыли в ожидании решения от капитана.
— Таррах разорви! — Его Высочество, сжал кулаки и шепотом признался: — Я не хочу его сбрасывать в пропасть! Не смогу принять на себя такой грех. Это же убийство чистой воды!
— Но и отдать его фантому мы не можем, — глухо произнес рыжий. — Он нас всех отправит к рогатому без зазрения совести.
Над утесом на несколько мгновений стало тихо, и вдруг совсем рядом прозвучало ехидное и такое знакомое:
— Н-дя, ть-тяжело решиться на раскрытие тайны ради спасений-я друга. Дя, Сумерька?
— Симпатяшка?
— Тихо! Продолжай делать вид, что грустишь. Вы тоже, — обратилась невидимая кука к мгновенно расслабившимся смертникам. — Нечего глазами зыркать и зубы показывать. А ну, нахмурились все, пустили слезу или что там можно пускать в таком ть-тяжелом случае, как потерь-ря Бруга.
Парни незамедлительно склонили головы и со скорбными лицами загрустили. Никак, самые настоящие похороны. Я с трудом удержала улыбку, а нежить, удовлетворившись увиденным продолжила говорить:
— Итак, Намина Сумеречнай-я, й-я спрашиваю тебь-бя здесь и сейчас перед лицом ужаса и смерти, выдашь ли ты просчет Олли ради спасений-я Бруга.
— Крэббас? — Удивился Гер.
— Кудряшка, — нахмурилась я.
— Она самай-я, — шикнула тварька лопоухая и возмутилась. — Ты что забыла? Совсем не помнишь, зачем староста приезжала в городок?
— Я просто не сообразила… Да к тому же, Олли включала полог и…
— Заглушка принцессы-драконессы не преграда, куда сложнее пробиться под полог хозь-зяина, — шепнула Симпатяшка и затихла. Видеть нежить я все так же не видела, но была уверенна, в эти мгновения эта маленькая тварька в предвкушении потирает лапки.
Уши у нее заблаговременно скручены, хвост поджат, а глаза широко раскрыты и горят.
Еще бы, ведь сейчас произойдет очередное мое преступление и нарушение слова.
Я сделала шаг к обрыву, с замиранием сердца чувствуя, как руки Гера соскальзывают с талии, чтобы в следующее мгновение, взять в плен мою кисть и ободряюще сжать.
Не бросил.
— Спасибо, — шепчу я и высовываюсь за край, чтобы радостно поприветствовать изможденного Кардинала. — Привет, Бруг!
* * *
Удивительная штука жизнь! Раньше метаморф младшей ветви рода Дао-дво понимал свою привязанность к той или иной особе всего лишь взглянув на нее. Вернее, даже просто ощутив, как замерло сердце от вида нежной улыбки, томного взгляда, здорового румянца и собственно пышной, часто вздымающейся груди. Иногда для определения интереса хватало и голоса девушки, той самой призывной нотки, что будоражила воображение и разгоняла кровь, как это случилось с Амидд. Но, пожалуй, впервые Герберт понял — влип по уши, едва увидел, как Барон свернул шею Сумерьке, Герцог вогнал в нее пару клинков, а всеми любимый и уважаемый Равэсс перерубил девушку надвое мечом…
Сердце остановилось, скованное льдом ужаса и неверия, дыхание оборвалось, а в голове сквозь звон колокола прорывается звериный рев: "Моя…" и "Убью к Тарраху!".
Дао-дво с трудом оборвал оборот и последующее умерщвление членов команды, зажмурился прогоняя образы умирающей девчонки и сквозь зубы вдохнул.
— Жива. Она жива. Это всего лишь фантомы, фикция… — но желание рвать и метать не проходило. — Проклятье!
Он знал, будет сложно, знал, император на многое ради проверки пойдет, но не был готов к тому, что едва отбив нападение вооруженных демонов-мертвяков, а затем и крылатых ларшаев, им придется столкнуться с добрым десятком Сумерек отчаянно зовущих на помощь. Слишком похожи, слишком измучены, изранены, как к такой не подойти? Он сам рванул с низкого старта и остановился близ одной такой, а все потому, что девчонка держала его шлем от костюма в руках. А ведь его быть не должно.
— Гер… — шепчет она. — Я не чувствую ног…
И прерывая ее над поляной раздается предупреждающий свист его Высочества:
"Фантомы!", а затем приказ:
— Не тратьте силы на проклятья, их слишком много!
А дальше… да, увидев, как смертники убивают худышку, Дао-дво рассвирепел, и чуть не попал в руки сероглазой фикции, что лежала у его ног. Свист метательных ножей, резанул по ушам, и тварь зашипела, пряча за спину уже обрубки.
— Гер? — голос принца раздавался приглушенно. — Графитовый! — Дао-дво резко дернули за плечо, проорали в самое ухо: — Таррах тебе в глотку! Приди в себя и добей ее…
— краткая заминка и неимоверно важная поправка, — …его. Это всего лишь морок. Морок!
Я ей руки отрезал, от нее ни крика, ни крови. Ну!
Стремительное движение и удар, так и не закричавшая от боли девчонка исчезла, оставив в сердце щемящее чувство тоски. Правда, оно быстро развеялось под наступлением еще сотни Сумерек, отчаянно и жалобно зовущих на помощь. В пылу схватки исчезновение Бруга заметили не сразу, а нашли лишь по его приглушенному зову, однако, спасать уже было поздно.
— Может, Намина знает, как… — предположил Барон, взирая на медленно сходящего с ума Тугго.
— Вариант, — согласился Его Высочество и отдал распоряжения: — Гер, ты за Сумерькой. Остальные совершите оборот в одну из самых редко используемых ипостасей или приграничных состояний, рассредоточьтесь по кругу и помните, близко к себе никого не подпускать.
Дао-дво мгновенно взмыл в небо и, улетая, слышал, как смертники подшучивают друг над другом, отходя от напряжения пережитой схватки.
— Высочество, они-то обернутся, да. А мне что делать? — поинтересовался Хан, как чистокровный скиф, имеющий лишь один образ.
— Перевоплощаться. Мы тебя и так и так не узнаем, — хмыкнул Герцог и на хмурый вопрос: "как?" пояснил: — Из-за обиженного взгляда и кривого клюва.
— Да не кривой он у меня! — вспылил смертник.
— Ну, если он не кривой, то взгляд уже обиженный…
— Осталось клюв скривить! — поддакнул кто-то и все рассмеялись.
Шутники.
Многоликий в который раз заметил, что, будучи на допросе у императорских агентов, он не врал, с командой смертников ему действительно повезло, впрочем, как и с невестой.
Намину Дао-дво нашел на каменном плато ближайшего горного пика, сосредоточенную, сжавшуюся как пружина и живую. Несущийся на девчонку адас, поджидающий в кустах иллюзион, притаившийся в ближайшей расщелине каменный бородач, все не в счет.
Сероглазая жива, и он счастлив, что не ощутил всех опасностей, что угрожали ей, иначе бы на одного определенного Дао-дво стало меньше. С потерей связи Гер повторно убедился, что происходящее вокруг это очередная проверка Высшего, безжалостная и беспринципная. Осталось только удивляться, как он Сумерьку нашел. По запаху, по наитию, по ошибке? Впрочем, не важно, он уже рядом и защитит ее. Все дальнейшее произошло спонтанно и неосознанно. Многоликий легко уничтожил иллюзиона, спугнул бородача и точным выстрелом накормил адассориуса плетением Намины, когда высшая нежить раззявила пасть на сероглазую.
И он бы гордился собой, не узнай, что девчонке и без того перепало. Подумать только, умнейшие кадеты академий, сильнейшие из смертников сбегая от многовековой твари, решились оставить на съедение человечку. Ублюдки!
Гер сорвался с места распираемый злобой, негодованием и как ни странно ликовал.
Хотя, чего странного? Вот она, возможность спустить пар после многократного умерщвления фантомов не отличимых от Сумерьки. Но что за беда с этой окази…
Наминой, вместо того чтобы отомстить она уродов защитила от кваргов. И смертники пусть и брезгливо отплевываясь от спасительной "грязи", уже снимали с себя путы некроманта и готовились продолжить свой путь.
Что ж отомстим иначе. И Гер решительно закатал рукава. Спустя три минуты, сотню словесных проклятий, два десятка настоящих проклятий и лишь один воткнутый в плечо кинжал многоликий осознал две вещи: первая — приятно мстить не за себя, вторая — а противники не так-то и сильны. Даже обида взяла, меняющие ипостась особо не сопротивлялись, либо расправы не ожидали, либо не успели еще прийти в себя из-за вони.
К слову о запахе, отбить его не подучилось даже после купания под водопадом, перчатки пришлось выкинуть. Возвращаясь обратно, многоликий мечтал столкнуться с кем-нибудь и как следует размяться, но и тут не срослось. Никто за ними от плато не полетел, никто дорогу заступить не попытался. А тут еще откровения Сумерьки и понимание — сам виноват. Был бы умнее, давно бы беспроблемно к девчонке прикасался и получал ласку ответ.
И кому череп проломить, чтоб легче стало?
Спасение пришло неожиданно в лице красноглазого, коему девчонка по совету куки решила сказать несчастному пару слов… напоследок.
— Привет, Бруг! — было первым что она произнесла, заглянув за край утеса. Судя по чуть дрожащей руке в ладони метаморфа, сероглазая не представляла, как дальше быть и что сказать, но тут Тугго сам подсказал.
— Провались тварь в Преисподнюю! Ты не Сумерька…
И решив что-то для себя, — Конечно, не она, — согласилась решившаяся на что-то девчонка присела и с ехидными нотками в голосе произнесла: — Ведь настоящая Сумерька ни за что и никогда не рассказала бы тебе о последней проделке Олли.
Несколько мгновений оборотень не мог взять в толк, чего он него хотят и что за новая Олли. Фантом в его руке, орал и трепыхался, но вскоре также заинтересованной затих.
— Кого?
— Крэбасс, — со скучающей интонацией ответила Намина и продолжила, чуть ли не с зевком, — младшая принцесса оборотней черных драконов, та самая, что с пятнадцати лет доставала тебя, подставляла на боях, поила нестабильными составами, преследовала в чем мать родила… Ты должен помнить Крэббас, ведь именно из-за нее в прошлый раз ты застрял в обороте и долгое время ходил с хребтом, плавниками и хвостом…
— Врешь!
— Кстати, она, та самая зараза, что в благодарность за полеты на качелях, оставила на твоем лице отметины взросления.
— Какие? — Среди парней, что до сих пор стояли затаив дыхание, послышались смешки.
А желтые глаза двуликого медленно стали наливаться кровью.
— Да ты правильно понял. Это те отметины, где вроде как не ты кого-то, — окончание девчонка не договорила, усмехнулась тихо и язвительно произнесла: — а тебя…
— О-о-о! — смертники расхохотались. — Крэббас всегда знала толк в мести.
— Ага, — согласилась с ними Сумерька, не отводя взгляда от двуликого, начавшего тяжело дышать, — но поверьте месть ничто в сравнении с ее актом помощи… — И голос такой, ничего хорошего Тугго не предвещающий, что Гер заблаговременно ступил к ней ближе и отпустив ладошку, взял за плечо. Уж из этого положения ему будет куда проще защитить Намину от нападения. А оно, судя по всему, будет совершено, ибо Сумерька продолжала:
— И это не пустое заявление. Взять к примеру ее попытку отмазать тебя от игр. Уловка Кудряшки удалась на все сто! Но поверь мне, дружище, домой тебе хода нет. — И извиняясь, развела руками. Команда, в ожидании сенсации затаила дыхание, Равэсс дал знак от уступа отойти, а худышка заявила:
— И осталось лишь решить — умереть ли безвольно или все же основательно почесав кулаки.
— Не понял, — уже более осознанно и глухо произнес оборотень. Он от такой новости даже на вопль фантома внимания не обратил, весь превратился вслух и даже подтянулся на руке.
— О, так тут все просто, — хмыкнула девчонка. — Олли решила придать тебе весомости и сообщила, что вполне возможно беременна.
— Не доглядел… Проклятье! — вздохнул красноглазый, зажмурился и проговорил уже своим нормальным голосом, в свойственной себе манере: — Да за такое меня из рода изгонят! О чем думала эта малолетняя идиотка?!
— Вообще-то убьют, ибо будущий папочка ты.
Бруг лишился голоса, глаза недоверчиво прищурил.
— Что? — вопросили смертники. — Что он сделал?
— Оплодотворил. — Намина улыбнулась, и рык уязвленного Кардинала отразился от скал, зазвенел негодованием в вершинах утесов. — Понимаю, поверить сложно, но она привела неопровержимые доказательства связи, в том числе восстановленную простынь с образчиком твоего письма, массу записей с кристаллов и…
Некромантка не видела, но от взгляда метаморфа не укрылось то, как сомкнул челюсти Кардинал, напряг мышцы рук и хищно оскалился. Пора уносить ноги, причем ноги Сумерьки, иначе ей их сейчас оторвут вместе с языком.
Пойдем. — Дао-дво потянул ее за собой, и девчонка медленно поднялась, продолжая вещать.
— В общем, они сейчас все вместе ждут ее красные дни…
— Дождутся? — вопросил Равэсс, то, что спросить хотел каждый.
— Вряд ли, — качнула головой Сумерька, — после того, что она приняла… — Над пропастью повисло громовое молчание и даже твари преисподней кишащие в пропасти врат, казалось, затихли на краткий миг. Все насторожились, кроме Намины, благодушно вещавшей: — Так что да, продолжай подкармливать фантома, а мы пойдем. Ведь помрешь ты сейчас или чуточку позже, уже не важно. И так нежилец.
Она не увидела, как красноглазый посмотрел на фантома, скривился и пнул давешнюю "Сумерьку" ногой. Не заметила и стремительного полета фантома вначале к противоположной стороне пропасти, а затем вниз, прямиком к Тарраху. Впрочем, и невероятно быстрого оборота самого смертника она тоже не засекла. И даже исходящей от него опасности не почувствовала. Сероглазая продолжала улыбаться в тот стремительный миг, когда оборотень-дракон смазанной тенью бросился на нее…
Удар.
Первый и невероятно сильный удар пришелся в грудь метаморфа, легко выбив воздух из легких, но не заставил пошатнуться. Гер привычным для разведчика движением перехватил руку нападающего и дернул его на себя, уход в сторону, удар в корпус, подсечка и бросок, коими можно было гордиться, вышли на периферии сознания и были невероятно продуктивны. Кардинал не дотянулся до человечки, получил по шее и пролетел по прямой. Срубив несколько молодых деревьев собственным телом, он повис вниз головой, на кривых корнях двадцатого по счету.
Парни тихо присвистнули, Дао-дво хмыкнул:
— Живописное зрелище, ничего не скажешь.
— Милостивый Боже! — вспыхнула худышка за его спиной. Хотелось надеяться, что она поражена и восхищена силой разведчика… Но когда это у нее была нормальная реакция на спасение. Девчонка в гневе сжала кулаки и даже ногой притопнула, громко выговаривая: — Рыжий, ты в своем уме?! Я что, ради этого нарушила слово, данное Олли?
Ради этого вернула обессилевшего Бруга к жизни?
На счет бессилия красноглазого можно было поспорить, но многоликий не стал.
— Нет, — ответил коротко. — Но если хочешь остаться жива, посто… — не договорил, повторно закрыл Сумерьку собой от стремящегося ее убить Тугго.
Удар! второй, третий…
Худышка кричит: "Гер! Защищайся, чего ты стоишь?", "Дя-дя-дя, надо бы…" пищит где-то радом нежить. А в голове многоликого звенит от радости — наконец-то достойный противник. Сплюнув кровь, рыжий ушел от кулака пропуская четвертый удар в челюсть, сделал шаг вправо и провел ответный ход. В корпус, в голову, подсечка, залом руки…
Удар под дых… Но оборотень не упал, как это бывало с другими, а перемахнув через голову, вырвался и ногой двинул под колено… Какое счастье! Впервые за день разведчик с удовольствием снимал напряжение в бою и не волновался из-за резерва, он был полон. А потому, разворот и…
Вспышка.
Он и сам не смог бы объяснил, каким чутьем определил, что император решит переместить, просто оказался с ней рядом и закрыл собой, крепко прижав Сумерьку к спине.
По началу метаморф ничего не видел и не слышал, но быстро сообразил, они в императорском дворце. И пусть отец редко говорил о своих играх Смерти и заточении в Подземелье, его слова "дворец императора разит благовоньями" навсегда врезались в память Гера. Впрочем, гадать, правильны ли предположения, долго не пришлось, совсем рядом раздался голос самого императора, холодный и отчужденный:
— Что ж, Аквиус Авур, как видите, мы зря потратили время и силы. Ваша проверка ничего не принесла…
И этот здесь! Хм, сразу его не узнать. Молодец Амидд, хорошо с ним поработала.
Зрение Дао-дво потихоньку восстанавливалось, слух стал улавливать более тихие звуки, обоняние — более тонкие запахи. Неожиданное открытие, сероглазую переместили не куда-нибудь, а прямиком в зал приема, к костяному трону императора под ясные очи высшего вампира. Как и говорил отец, годы на этом уроде не сказываются. Молодое лицо с глазами старца, надменный взгляд, величественная осанка, белые с синим оттенком волосы и брови, дымящаяся корона и неизменная трость в руке. Присущая кровопийцам влюбленность в эту палку в каждом отдельно взятом представителе отражается поразному. Герцог, например, собирал старые набалдашники, Авур — наконечники, их же до блеска и натирал, но только у высшего любовь к тонкому и длинному была сравнима с психозом. У Его Императорского Величества коллекция палок, украшенных набалдашником и наконечником, насчитывала девять тысяч экземпляров, и та трость, что он сейчас бережно и неподвижно держал в руках, одна из самых любимых.
— Гер, что происходит? — заволновалась Сумерька и чуть отстранилась от многоликого, чтобы выглянуть из-за его плеча.
— Ничего хорошего. Не высовывайся, — попросил шепотом и вернул худышку на место, то бишь попросту притиснул к себе. Да, прижимая ее и ощущая под рукой пусть и скрытую костюмом, почти поясницу, хотелось думать, о чем угодно другом, а не о предстоящих разборках с клыкастым отродьем. Бесспорно, подсказку куки Авур не заметить не мог, как и особую одаренность девчонки. Иначе, с чего бы ее с арены перемещали сюда и не своим голосом отвечали на замечание высшего о тщетности проверки.
Эти слова покоробили тренера имперцев.
— Но вы же видели, что произошло на каменном плато! И как все обернулось у врат в Преисподнею!
— Видел. — Голос императора становится холодным и опасным, предупреждающим. — И даже больше чем вы. Но не могу назвать их привязанность друг к другу нарушением правил.
— Простите, — повинился Авур за свой всплеск и уже спокойнее заметил: — Но они не любовники. Меж ними нет отношений… нормальных для пары.
Девчонка за спиной дрогнула и накрыла ладонь Гера рукой. Боится формулировки, а зря. Если Тиши о сложностях не предупредил, их и не будет. И в подтверждение этого высший саркастически усмехнулся:
— Поэтому Дао-дво, лишенный статуса опекающего, так легко нашел девушку?
Напугал весь городок порывом ревности? Избил вас, Дельгато и собственного брата?..
— Кузена, — поправил кровопийца, стушевался под хмурым взглядом и молча дослушал остальные аргументы.
— …не смог убить ее фантома? А саму невесту до сих пор не отпустил? — между тем продолжил говорить сильнейший вампир империи.
Это замечание не было лишено смысла. Однако, Герберт Дао-дво напрягся, заметив, как сверкнули глаза Авура. И не зря, потому что урод заявил:
— Но их половой акт был без проникновения!
— Извращенцы, что с них взять? — небрежно отмахнулся император и лукаво посмотрел на Дао-дво, за чьей спиной Сумерька пропищала:
— Чего?
— Тихо. — Нашла время для восклицаний!
Отрастив хвост, многоликий скрутил им сероглазую и закрыл ей рот. Правда, тут же получив болезненный укус и уверился в глупости своего маневра. Но сетью ее скручивать не принялся, еще не хватало подтвердить их общую любовь "к острым ощущениям". И так стали причиной для насмешки над Авуром, который, судя по всему, своей неуемной разведывательной деятельностью достал не только имперцев, но и Высшего.
— Хорошо, если вы не верите в то, что они притворцы…
— Не верю, — кивнул император, — и девушку к играм допускаю.
— А силы? Вы видели уровень ее сил? — воспротивился старый поклонник Амидд. — Для простой человечки это…
— Вполне вероятно. Вам стоит вспомнить Сули.
— Однако вы вряд ли опровергнете тот факт, что возле пропасти его кука пришла девчонке на помощь! — сквозь зубы заметил клыкастый и тростью указал на стоящего в паре шагов Дао-дво. И правильно меньше бы распускал руки, не пришлось бы за них переживать.
— Кука, какая кука? — полюбопытствовал император, сложив пальцы домиком. — Случаем, не одна из тех, что была выведена в лабораторных условиях, ложно отбракована вами и преподнесена некоей Дульгерии Дарремии в подарок?
— Она о ней заботилась, — попытался реабилитироваться Авур.
— Да, морила голодом, — кивнул высший.
Девчонка, услышав это, опять решительно рванулась из захвата многоликого, но даже на миллиметр не сдвинулась. Еще не хватало, чтобы она скандал подняла из-за Симпатяшки и условий ее голодного служения у Дульки. Тут и так накал страстей, вотвот один родственник убьет взглядом другого. Хотя, как сказать родственник — троюродный пра-пра-пра-праплемянничек по линии матери — это десятая вода на киселе.
И Авур о никчемности своего родства знает, потому и побелел сильнее обычного.
— В довершение ко всему, вы не уследили за теневой тогда, а теперь лично допустили на игровое поле. Это позор мой дорогой племянник, несмываемый, — произнес император и, сверкнув глазами, пообещал: — Мы еще вернемся к данному вопросу. Но вначале проведем обряд присвоения заемной жизни. — И улыбнулся, обнажая клыки: — В кои-то веки мне будет интересно за смертниками понаблюдать.
"Ах ты, гад!" — чуть не завопила рвущаяся на свободу сероглазка, но своего не добилась. За что и укусила многоликого повторно.
— Мы не разочаруем, — сквозь зубы ответил Гер.
— Постарайтесь.
А дальше… Вспышка.
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14