Свободные рынки не порождают «аристократии», они ее уничтожают. И политически, и экономически свободные рынки подрывают постоянство.

В средневековой Европе рынок стал источником силы, которая позволяла людям бросать вызов правившим монархам. Историк Джек Везерфорд приводит пример из событий XII в., связанных с тамплиерами, членами духовно-рыцарского ордена Бедных Рыцарей Христа и храма Соломона. Этот орден не только вел боевые действия, но и занимался религиозной благотворительностью. В ордене было 7 тысяч членов, и он владел замками и домами на территориях от Европы до Иерусалима. Тамплиеры помогали финансировать крестовые походы, построив то, что было, возможно, первой в мире международной банковской корпорацией. Спартанский образ жизни отдельных тамплиеров создавал ложное представление об огромной мощи ордена, который, по словам Везерфорда, «разбогател и стал толстым, но, по-видимому, не находился под властью какой-либо страны или монарха».

В 1295 г. у короля Франции Филиппа IV Красивого, как и глав государств до и после него, возникла ненасытная жажда большего количества денег. В качестве предлога для захвата и разграбления богатств ордена он выдвинул против тамплиеров обвинения в аморальности и в конце концов добился их ликвидации. На кострах были сожжены 54 руководителя ордена.

Надо признать, что тамплиеры потерпели неудачу. Но дух предпринимательства в Европе не был уничтожен. В XV в. семейство Медичи, представители которого занимались банковским делом и торговлей, возвысилось по образцу тамплиеров, накопив огромные богатства и обретя огромное влияние. Медичи также навлекли на себя гнев короля. Вторгшийся во флорентийские владения в 1494 г. французский король Карл VIII изгнал семейство Медичи из Флоренции и конфисковал их собственность.

Монархам и другим авторитарным правителям никогда не нравились неподконтрольные им концентрации богатств. Открытые рынки неоднократно приводили к свержению диктаторов. Классическим примером демократизирующей силы открытых рынков служит Чили. Диктатор Аугусто Пиночет ликвидировал контроль над ценами, приватизировал государственные компании и систему социального обеспечения и увеличил чилийский экспорт. В конце концов призывы к демократии привели к плебисциту о будущем Пиночета. И он проиграл этот плебисцит.

Генерируемое рынками богатство создает новые могущественные политические группы. Люди, привыкшие голосовать своими деньгами за товары и услуги, раньше или позже захотят избирать своих должностных лиц.

В Китае некогда существовала одна из самых свирепых диктатур в мире. Но с тех пор как китайское правительство провело либерализацию китайской экономики, люди стали все чаще бросать вызов правящей элите страны. В 2007 г. один из бывших секретарей Мао Цзэдуна, ставший высокопоставленным чиновником при Дэн Сяопине, достигнув 90-летнего возраста, сделал поразительное предупреждение. Он сказал, что Коммунистической партии Китая следует положить конец своему «привилегированному положению». Китай должен или пойти на демократизацию, или смириться с тем, что прогресс его экономики сменится регрессом:

Благодаря демократизирующей мощи рынков человек, некогда бывший соратником Председателя Мао, восхваляет свободу и демократию словами, которые могли бы быть написаны отцами-основателями США.