Старший корреспондент новостной сети Fox News Business Чарльз Гаспарино придерживается интересной версии краха MF Global Holdings. По мнению Гаспарино, бывший гендиректор этой компании Джон Корзайн сделал рискованные ставки на государственные облигации Италии и Испании, поскольку считал, что эти страны, подобно крупнейшим финансовым институтам Америки, слишком велики, чтобы им позволили обанкротиться. Корзайн инвестировал на основании предположения о том, что, как формулирует это предположение Гаспарино, «если могут оказать финансовую помощь такому крупному банку, как Citigroup, имевшему на депозитных счетах вкладчиков почти триллион долларов, то почему не оказать финансовую помощь стране вроде Италии?».

Другими словами, понимание Корзайном того, что Большое Правительство оказывает защиту финансовым институтам и энергично регулирует их деятельность, способствовало не снижению рисков, а поощрило инвестора к меньшей осмотрительности. Гаспарино считает, что если бы Корзайн предполагал, что правительства Италии и Испании обанкротятся, он бы дважды подумал, прежде чем идти на такие огромные риски. Как предполагает Гаспарино, крах MF Global Holdings является ярким примером «морального риска», сопряженного с чрезмерным государственным вмешательством, о котором мы поговорим в главе 4.

Пишущий на экономические темы британский обозреватель Тим Хартфорд, автор книги «Адаптируйтесь: почему успех всегда начинается с неудачи» («Adapt: Why Success Always Starts with Failure») считает, что принудительные вмешательства Большого Правительства в функционирование рынков увеличивают риски потому, что удушают естественный импульс рынка к саморегулированию. Люди, считающие, что рынки надежны из-за правил и гарантий Большого Правительства, которые сработают всегда, что бы ни случилось, идут на еще большие риски.

Свободные рынки, напротив, требуют от людей ответственности. Главным агентом, определяющим ваше будущее, являетесь вы сами, а не государство. Вы более склонны к ответственным решениям потому, что последствия этих решений будете нести вы.

Принудительные правила и нормы, которые навязывает Большое Правительство, не вселяют нравственность и ответственность. Людям приходится делать выбор причин, по которым они ведут себя нравственно: в силу личных убеждений или же потому, что это соответствует их эгоистичным интересам. Явно раздутое, прибегающее к принуждению государство может удерживать общество от обретения нравственного руководства. И дело здесь не только в докучливых правилах, пытающихся регламентировать все и вся. В обществах, которыми правит государство, часто ограничивают влияние религиозных институтов или вообще запрещают их.

Критики свободного рынка любят возлагать вину за плохое качество китайских товаров и за процветающую в Китае коррупцию на либерализацию китайской экономики. Но многие обозреватели полагают, что реальная причина этих бед — враждебность государства к религиозным институтам, а также засилье коррумпированной бюрократии. Экономист Квинь Лян Хи, бывший старший редактор газеты Shenzhen Legal Daily, указывает, что «в современном Китае, где религия была какое-то время запрещена и поныне находится под строгим контролем государства, низкие стандарты деловой этики получили распространение по мере того, как рыночная экономика пускала корни». Стоит заметить, что Россия, где при советской власти религия была запрещена, страдает от похожих проблем этики и низкого доверия. Когда Советский Союз рухнул, Россия прославилась страшной коррупцией. Олигархи, в том числе бывшие сотрудники КГБ, разграбили лучшие активы вроде нефти и газа. Хотя с тех пор ситуация несколько улучшилась, проблемы остаются.

Адам Смит и бесчисленные другие авторы пишут, что свободные рынки могут действовать только в обществе, в котором социальные и религиозные институты способствуют укреплению согласованных моральных идеалов. Учреждения вроде школ, церквей и синагог обладают крайне важным этическим влиянием. Не все люди считают себя верующими, но ценности вроде «поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой» и других принципов иудеохристианства остаются жизненно важными указаниями для всех.

Майкл Новак объясняет: «Корни коммерческого общества — привычки к инновациям и изобретениям, благословение напряженного труда, устремленность в будущее — возникают из императивов иудаизма и христианства». По словам Новака, основатели Америки признавали «решающую роль религии и морали в обуздании коммерческих инстинктов, удержания этих инстинктов в рамках и в отвлечении их от самоуничтожения». Новак цитирует Токвиля, который заметил: «...Если закон позволяет американскому народу делать все, что ему заблагорассудится, то религия ставит заслон многим его замыслам и дерзаниям».

Во времена Токвиля общим мотивом в Америке было убеждение в том, что самоуправляющаяся страна должна иметь граждан, которые управляют собой. Свобода не предполагает вседозволенности. Свободное общество и свободный рынок тогда (как и сейчас) требовали людей дисциплинированных, способных отодвинуть в сторону эгоистичные, ориентированные на текущий момент потребности и работать во имя лучшего будущего. Как говорил Бенджамин Франклин, «только добродетельные люди способны к свободе».