9

Солнечный свет бил из окошка мне прямо в глаза. Он касался моих щёк, согревал их, из-за чего они буквально пылали, словно внутри их горел огонь. Я зевнул, потянулся и оглядел своих спутников. Все крепко спали. Юля и Лиля расположились валетом на кровати, Алан прикорнул к стене, Ваня свернулся калачиком на полу.

Я посмотрел на часы. Стрелки показывали начало одиннадцатого. Сбросив с колен топор, который я всю ночь предусмотрительно держал наготове, я поднялся и вышел из домика. Меня обдало утренней свежестью. Ведро, стоявшее у входа, было доверху наполнено водой. Я зачерпнул её своей кружкой и стал жадно пить. Затем я наполнил водой свой термос, вымыл руки, умылся и вернулся в избушку, где уже начали просыпаться все остальные.

– Сколько времени? – зевая, спросила Ширшова.

– Одиннадцатый час, – ответил я.

– Кто мне скажет, – произнесла Патрушева, – то, что случилось ночью, было наяву или во сне?

Кошмар прошедшей ночи мне самому виделся каким-то размытым и нереальным. Я бы, наверное, и сам заподозрил, что всё это – не более как сон. Но разбитая керосиновая лампа, стоявшая на полу у стены, не оставляла сомнений в действительности произошедшего.

– Наяву, наяву, – пробурчал я.

– Ой, ребята! – воскликнула Лиля. – Мы же должны идти за Вишняковым!

– Сейчас пойдём, – прохрипел Алан. – Раз собирались, значит пойдём.

– Всем идти, наверное, не стоит, – заметил я. – Вдруг спасатели объявятся. Нужно, чтобы кто-нибудь остался.

– Девчонки и останутся, – сказал Тагеров.

– Ребята, я с вами, – тоном, не терпящим возражений, заявила Юля.

– Нет, – отрезал Алан. – Вам с Лилей идти туда не стоит. Неизвестно, что мы можем там увидеть. Кроме этого, в одиночку здесь оставаться нельзя. Мало ли что.

– Хорошо, – покорно вздохнула Патрушева. – Будь по-твоему.

– Там, снаружи, полное ведро воды, – сообщил я. – Ночной дождик постарался.

Мои слова вызвали бурную радость. Всем страшно хотелось пить и хоть немного смыть налипшую на руки и на лица грязь. Так что, наполненным ведро пробыло недолго. Спустя несколько минут, оно опустело.

Пообещав девчонкам, что будем очень внимательны и осторожны, я, Тагеров и Попов направились в ту сторону, откуда накануне доносился крик Вишнякова. Впереди, воровато озираясь по сторонам, шагал Алан. В его руке был топор, который, видимо, добавлял ему храбрости. Я поймал себя на мысли, что он чем-то напоминает древнеримского гладиатора. В другое время я, может быть, и позабавился бы такому сравнению. Но в тот момент мы находились в таком нервном напряжении, что никому, в том числе и мне, было не до смеха. Вслед за Аланом, также озираясь по сторонам и внимательно прислушиваясь ко всем долетавшим до нас звукам, шли мы с Ваней.

В расчистившемся небе, на котором красовалась радуга, плавилось солнце. Оно разгоняло остатки утреннего тумана и ярко расцвечивало деревья, тени от которых, благодаря небольшому ветру, слегка плясали по земле. Вверху кружились и хрипло каркали вороны. Впереди промелькнула белка. Ничего подозрительного пока не наблюдалось.

– Мне не даёт покоя один вопрос, – обернувшись, проговорил Тагеров. – Помните шаги того существа, что заглядывало к нам в окошко?

– Ну, – сказал я.

– С какой они доносились стороны? Оттуда, откуда мы слышали крик Вишнякова, или с другой?

– Нет, именно с той, – уверенно заявил я. – Я обратил на это внимание. И удалялись они тоже туда.

Алан нахмурился.

– Выходит, этот Снежный Человек может быть где-то рядом?

– Получается, что так, – вынужден был признать я.

– Может вернёмся? – робко предложил Попов.

Его слова остались без ответа. Мы продолжили путь, но скорость нашего передвижения резко упала. Каждое дерево, каждый куст стали внушать нам опасность. Нам чудилось, что где-то рядом прячется некий монстр, готовый вот-вот на нас напасть. Места, по которым мы продвигались, спокойствию не способствовали. Скорее наоборот, они лишь усиливали сердцебиение и учащали дыхание.

Дремучий лес. Мрачная еловая чащоба, заросшая целыми космами лишайников. Густая сеть паутины. Трава высотою с человеческий рост. Сонм оводов и комаров, заставлявших нас беспрерывно отмахиваться. Вот что нас окружало.

Тагеров ещё крепче сжал в руке топор, а я на всякий случай раскрыл в кармане перочинный ножик. Мы стали пристальнее прислушиваться, пристальнее приглядываться, но никаких следов Сергея по-прежнему не замечали. Когда мы углубились в лес достаточно далеко, я предложил остановиться.

– Дальше он вряд ли мог уйти, – сказал я.

– Дальше его могли только утащить, – согласился Алан.

– Может, мы не там ищем? – предположил Ваня. – Может, нам стоит взять чуть в сторону?

– Это как? – не понял я.

– Ну, сейчас поворачиваем, проходим немного по кругу, затем идём назад к домику, обследуем эту территорию и возвращаемся обратно с другой стороны. Типа, сегмент круговой диаграммы.

Тагеров задумчиво сжал губы, затем резко замотал головой.

– Это рискованно.

– Рискованно, – согласился я. – В этой чащобе нет ни одной хоженой тропы, так что можно запросто сбиться с ориентира. У нас ведь даже компаса нет.

– В том, что мы должны искать шире, Ванёк прав, – заметил Алан. – Но для этого лучше действовать по-другому.

Он поднял сучок и нарисовал на земле круг.

– Это наш дом.

Затем он провёл от круга линию.

– Это наш путь сюда. Сейчас мы таким же образом возвращаемся обратно.

Сучок пополз от конца линии обратно к кругу.

– Затем берём чуть в сторону и идём вглубь леса по новой прямой.

От круга отошла вторая линия. После этого Тагеров заштриховал пространство между прямыми.

– Таким образом, мы полностью обследуем этот сегмент. Затем снова возвращаемся обратно.

Сучок пополз от конца второй линии к окружности.

– Опять берём чуть в сторону и снова идём по новой прямой.

От круга отошла третья линия, затем четвёртая, пятая, в результате чего он стал походить на лучистое солнце.

– Ходить туда-сюда – это долго, – засомневался Попов.

– Зато надёжно, – возразил Алан. – Если мы всё время будем следовать по прямой и никуда не сворачивать, мы точно не заблудимся.

– Разумно, – кивнул головой я.

Замысел Тагерова был не лишён смысла. Мы пустились в обратный путь.

Вторично осматривая встречавшиеся нам деревья и кустарники, мы по-прежнему не находили никаких следов Вишнякова. На земле кое-где виднелись только отпечатки мелких когтистых лап. Кругом раздавался птичий гомон. Встревоженные нашим появлением кедровки перепархивали с дерева на дерево.

– Искать пропавшего товарища, конечно, благородно, – произнёс Алан, в голосе которого сквозила едкая ирония. – Но забывать о харчах тоже не стоит. Не знаю, как у вас, а у меня желудок настойчиво требует пищи.

– Да, зайчик нам бы сейчас не помешал, – мечтательно протянул Ваня. – Может, прервём пока поиски и поймаем ушастого? Быть сытыми всё-таки веселее.

– Ты знаешь, сколько на это уйдёт времени? – спросил Тагеров. – Их здесь, что, табуны? Мы этого зайца можем ждать до самого вечера. А Вишнякова когда искать?

«Интересно, чем обусловлена такая его забота о Сергее? – подумалось мне. – Чувством взаимовыручки или чем-то другим? Пошёл бы он его искать, если бы у того не было при себе самородка?»

Что-то подсказывало мне, что нет. Но касаемо пищи Алан был, конечно, прав. Поэтому, немного подумав, я предложил:

– Так, может, стоит разделиться? Я займусь охотой, благо кое-какой опыт в этом деле у меня имеется, а вы продолжите поиски.

– Идёт, – согласился Тагеров.

Когда впереди показалась избушка, я направился к ней, а Алан и Ваня, взяв немного в сторону, принялись снова удаляться вглубь леса.

Сидевшие у домика девчонки, заметив наше разделение, недоумённо вскинули брови и вопросительно посмотрели на меня. Когда я им всё разъяснил, они понимающе закивали головами.

– По-моему, нас вообще не собираются искать, – с горечью констатировала Лиля. – Мы торчим здесь уже третий день.

Я произнёс ободряющую тираду, что помощь к нам обязательно придёт, что нужно только запастись терпением, после чего зашёл в избушку и принялся копаться в рюкзаке Вишнякова. Нет, это было не мародёрство. Это была вызванная обстоятельствами необходимость. Мне требовалась бечёвка, с помощью которой можно было соорудить силки. Без неё было не обойтись. Аккуратно свёрнутая в моток, она лежала на самом дне рюкзака. Рядом с ней находился толстый полиэтиленовый пакет, содержимое которого заставило меня усмехнуться. Запасливый малый, этот Вишняков! В пакете были уложены: моток лески, поплавок, грузила и крючки. И где он, интересно, собирался рыбачить?

Положив бечёвку в карман и застегнув рюкзак, я, прихватив с собой наполненный водой термос, отправился на место нашей вчерашней охоты.

Вырытая мною накануне ямка была цела. Правда, в ней стояла лужа. Но я засыпал её землёй, и дно снова стало сухим. Я достал бечёвку и принялся колдовать над петлёй. Внезапно до моих ушей донёсся странный звук. Он был каким-то необычным и немного напоминал пионерский горн. Я замер и прислушался. Звук повторился. Он был совсем недалеко. Что это может быть?

Прервав свою возню с силками, я крадучись пошёл в его сторону. Пройдя немного вперёд, я увидел двух больших птиц, длинною чуть ли не в метр, с серо-коричневым окрасом. У них были клинообразные хвосты, беловатые клювы и удлинённые перья на горле и подбородке. Птицы важно вышагивали по земле и высматривали себе корм. Несмотря на то, что вживую таких представителей семейства пернатых я наблюдал впервые, их облик был мне хорошо знаком. Я неоднократно видел его на картинках. Это были глухари. Вот так удача! Мясо глухаря очень ценится по своим вкусовым качествам. Одного из них нужно обязательно поймать. Я снял с себя куртку, развернул её, выставил вперёд и стал на цыпочках подкрадываться к птицам, намереваясь застать их врасплох. Но те, почуяв опасность, тут же отскочили в сторону и скрылись в траве. Я остановился, чтобы окончательно их не спугнуть, и отступил. Нет, таким примитивным образом их не пленить.

Внезапно меня озарила идея. Способ, пришедший мне на ум, успеха не гарантировал. Но он был необычен и остроумен. Немного поразмыслив, я всё же решил его попробовать. Была – не была! Мысленно воздав должное запасливости Вишнякова, я помчался обратно к нашему убежищу.

Отмахнувшись от вопросов девчонок, я бросился к рюкзаку Сергея. Вытащив из него рыболовную леску и крючок, я пулей вылетел из избушки.

Глухари были на месте. Они по-прежнему сидели в траве и с беспокойством косились в мою сторону.

– Сейчас, мои маленькие. Сейчас, мои сладенькие, – ласково проговорил я. – Сейчас я вам всё сделаю. Вы только не исчезайте.

Укрывшись за кустами, я стал прилаживать к леске крючок. Но мои руки так тряслись от волнения, что я никак не мог продеть её конец сквозь маленькое ушко. Когда мне, наконец, это удалось, я затянул леску, отложил её в сторону, сорвал с растущей рядом рябины ягоду и насадил её на крючок. Высунувшись из-за куста, я зашвырнул приманку поближе к птицам и стал терпеливо ждать.

Ягода тут же привлекла внимание глухарей. Они смотрели на неё с неподдельным интересом, вертели своими мордочками, но никак не решались к ней приблизиться. Наконец, они вышли из травы, немного походили кругами, словно убеждаясь, что перед ними действительно рябина, а не какой-нибудь камешек, после чего острый клюв самого нетерпеливого из них ухватил ягоду и жадно её проглотил. Я резко подсёк леску. Пойманная птица отчаянно затрепыхала крыльями. Второй глухарь дал дёру и скрылся из виду.

– Ну что, дружок, попался? – насмешливо проговорил я, подходя к своей добыче. – Не нужно было быть таким жадным.

Связав глухарю лапы, я, невзирая на его шумные протесты, перевернул его вниз головой и понёс к охотничьему домику.

Моё возвращение вызвало у девчонок радостный визг.

– Ой, какая большая курица!

Я объяснил им, что это не курица, и положил птицу на землю. Та таращила вокруг своими глупыми глазами и, казалось, совсем не понимала, с какой целью её сюда притащили.

– А он съедобный? – спросила Юля.

– Вполне, – ответил я. – Сам я, правда, глухаря ещё ни разу не пробовал, но говорят, что его мясо очень вкусное.

– Точно-точно, – подтвердила мои слова Лиля. – Я как-то пробовала его в ресторане. Это, своего рода, деликатес. Кстати, стоит жутких денег. Поскорее бы вернулся Алан.

– Зачем? – спросил я.

– Чтобы выпотрошить твою добычу.

Я усмехнулся:

– А почему ты решила, что я не смогу этого сделать сам?

Ширшова удивлённо посмотрела на меня.

– Ну, вчера ты…

– Вчера было вчера, – прервал её я. – А сегодня – это сегодня.

Я поднял глухаря с земли и отправился за домик, чтобы не травмировать впечатлительных девчонок малоприятным зрелищем.

– Соберите дрова, – крикнул я на ходу, – и почистите шомпол.

Оглушив птицу со всего размаху о стену домика, я перочинным ножом отрезал ей голову и лапы, и принялся ощипывать. Делая всё это, я не переставал удивляться, насколько тверда была моя рука. Ещё накануне мне казалось, что я абсолютно не способен убить живое, беззащитное существо. Сегодня же во мне вдруг исчезла всякая сентиментальность. Меня переполняло такое рвение, что я просто диву давался, что это такое на меня нашло? Вот что может сделать с человеком голод!

– Ну как, продвигается? – раздалось у меня над ухом.

Я вздрогнул от неожиданности, обернулся и увидел Тагерова. Он с интересом наблюдал за моим занятием.

– Помочь? – спросил он.

– Не надо, – отказался я. – Справлюсь. Помоги лучше девчонкам разжечь костёр. Как там у вас дела? Нашли что-нибудь?

Алан развёл руками.

– Пока ничего. Как в воду канул наш путешественник. Словно испарился. А вместе с ним и самородок.

Последнюю фразу он произнёс с неприкрытым ожесточением.

– Вода бы нам сейчас не помешала, – заметил я.

– Не видели мы пока никакого источника, – вздохнул Тагеров. – Но вода здесь где-то есть. Должна быть. Я это чувствую. Сейчас пообедаем и продолжим поиски.

Он поглядел на начавшие заволакивать небо облака и сквозь зубы процедил:

– Когда же, всё-таки, за нами прилетят? Нежели нам и сегодня придётся здесь ночевать?

Алан повернулся и ушёл. Я сгрёб выщипанные перья в кучу, отодвинул последнюю в сторону, тщательно вытер руки о траву, разрезал брюхо тушки ножом и принялся вынимать внутренности.

Несмотря на то, что наш обед состоял всего из одного блюда, – жареной дичи, – он выдался на славу. Все ели с волчьим аппетитом, и по достоинству оценили превосходный вкус глухариного мяса.

– Ничего вкуснее в жизни ещё не ела, – мечтательно протянула Патрушева, и воздела глаза к небу. – Не зря в ресторанах за него дерут сумасшедшие деньги.

Что касается меня, то я съел доставшийся мне кусок с превеликим трудом. Еда почему-то совершенно не лезла мне в горло. Меня откровенно тошнило. Видимо, это начала сказываться усталость.

Закончив трапезу, Тагеров поднялся на ноги, отряхнул руки, посмотрел на часы и решительно произнёс:

– Ну, нам пора. Ванёк, пошли. Продолжим поиски.

– А я? – спросил я. – Меня с собой не берёте?

Алан на мгновение задумался, затем сделал ласковые глаза, в которых проглядывало некое лукавство, и озарился слащавой улыбкой:

– Если хочешь, пошли. Но, может быть, ты лучше займёшься добычей ужина? Ты просто бесподобен как охотник.

– И в самом деле, Дим, может ты ещё кого-нибудь поймаешь? – обратилась ко мне Юля. – Хочешь, я тебе помогу? Научи меня охотиться.

Я с ужасом почувствовал, что начинаю краснеть. Конечно, я был рад её знаку внимания. Откровенно говоря, я о нём даже мечтал. Но когда он вдруг из желаемого превратился в действительное, я постеснялся обнаруживать появившуюся у меня в последнее время слабость. Стремясь как-то скрыть овладевшее мною смущение, я стал глазеть по сторонам и пробурчал:

– А Лиля? Нельзя же оставлять её одну.

– Ну, мы же будем недалеко, – почти умоляюще протянула Патрушева. – Да и Лиля не против. Правда, Лиля?

Ширшова иронично посмотрела сначала на неё, потом на меня, и отвела глаза, с трудом сдерживая улыбку. Её чуткое девичье сердце, безусловно, уловило беспокойное состояние наших душ.

– Конечно не против, – деликатно сказала она. – Что я, такая уж трусиха, одна остаться боюсь? Нам всем не помешает научиться охоте. Это в жизни пригодится. Сегодня ты, завтра я. Так и будем передавать друг другу опыт.

– Вот и ладненько! – довольно хлопнул в ладоши Тагеров.

Он кивнул Попову, и они скрылись за деревьями.

– Ну что, пойдём? – предложила Юля.

– Пойдём, – согласился я.

Пока мы шли, она с огромным интересом выслушала мой рассказ о том, как мы с Вишняковым накануне поймали зайца. А история о моей остроумной поимке глухаря привела её в бурный восторг. Я показал ей место, где мы расставляли силки, и она тут же изъявила желание самой завязать петлю. Я не возражал и протянул ей бечёвку.

Юля оказалась толковой ученицей. Очень скоро петля была готова. Мы поместили её в ямку, положили туда в качестве приманки кусок древесной коры и спрятались за кустами в ожидании добычи. Я вдруг поймал себя на мысли, что мне хочется, чтобы заяц не появлялся как можно дольше. Мне было приятно сидеть рядом с этой девушкой. Мне доставляло удовольствие слышать её голос, чувствовать её запах. Мы тихонько, шёпотом, оживлённо переговаривались на самые различные темы, как вдруг до нас донёсся крик:

– Эй!

Мы замолчали и прислушались.

– Эй! – повторилось снова. После этого раздался свист.

– Кажется, нас зовут, – проговорила Патрушева.

– Если зовут – надо идти, – проворчал я, сворачивая бечёвку. – Что у них там случилось?

Лиля, Ваня и Алан стояли возле домика. Их позы были напряжены, лица светились мертвенной бледностью, а в глазах застыл страх.

– Что произошло? – беспокойно спросила Юля. – Вы нашли Сергея?

Ширшова нервно кивнула головой.

– Где?

– Там, – показал рукой в сторону Тагеров. Его голос вдруг сел и стал каким-то осипшим.

– Он жив? – предчувствуя недоброе, спросил я.

Алан нервно сглотнул слюну и помотал головой. Патрушева испуганно вскрикнула и закрыла лицо руками. У меня по спине пробежали мурашки. Колени затряслись, и я почувствовал, что у меня внутри всё начинает холодеть…