Глава 19
Волегощ. Осень 6655 С. М. З. Х.

Заложив руки за спину, я стоял на причале, и ожидал, пока старый потрёпанный штормами «Кресс» приблизится к берегу. Ветер дул навстречу шнеккеру, но тот упрямо двигался к берегу, и я уже мог разглядеть коменданта Рарога сотника Гаврилу Довмонтова, которого вызвал к себе. В связи с военным временем и наличием ценных пленников, которых мой отряд добыл в последнем рейде по тылам противника, я не мог покинуть материк и отправиться в Зеландию. Однако, пользуясь краткой передышкой, старался хотя бы издали следить за делами островного хозяйства, которое даже без моего непосредственного участия понемногу расширялось и уже стало приносить своему хозяину небольшой, но стабильный доход.

– Эх-ма! – будто чувствуя мои мысли, вздохнул стоящий рядом Ранко Самород. – Сейчас бы домой, к жене под тёплый бочок да к деткам…

– Это да, – согласился я с варягом, плотнее закутался в тёплый плащ и вспомнил последний военный совет у великого князя Прибыслава, который покинул свою столицу Радогощ и перебрался на побережье.

Было это вчера. На совете обсуждалось положение дел на материковых землях Венедии. Вновь оказавшись при штабе, я обдумал полученную в ходе совещания информацию и пришёл к выводу, что положение венедов крайне тяжёлое, хотя и не смертельное. За последние полгода крестоносцы понесли колоссальные потери и стали выдыхаться. Но их всё ещё сто тысяч, и они продолжают наступление. Германцы вот-вот опять подступят к Зверину, франки окружили Радогощ, а Генрих Лев и Конрад Мейсенский взяли Дубин. Ну, как взяли? Разрушили его до основания, положив под стенами десятки тысяч бойцов, остатки же нашего гарнизона были эвакуированы по морю в Росток, который наверняка станет следующей целью приморской группировки крестоносцев. Так что для германцев эта победа Пиррова.

Далее нам следовало бы дать герцогу Льву бой и разгромить его потрёпанную армию, больно для этого момент выдался удачный. Вот только и нам в минувшее лето пришлось несладко. Каждая победа была оплачена немалой кровью, и войска венедов раскиданы по землям лютичей, бодричей и поморян. Часть сил сдерживала германцев и готовилась к осаде Зверина. Ещё одна сильная армия сидела в осаждённом Радогоще. Небольшие отряды охраняли крепости и крупные города или сдерживали Альбрехта Медведя и Германа фон Шталека. Кроме того, нам приходилось охранять границу с ляхами и держать в море два десятка самых лучших боевых кораблей. Тысяча сюда, тысяча туда. Треть пруссов вернулась на родину. Шведы были вынуждены отправиться в Гетланд, где высадился Юхан Сверкерссон. Да ушкуйники на Новгород посматривают и добычу на свои расшивы и лодьи грузят. Так что, если подсчитать все венедские силы, то выйдет, что у нас осталось всего тридцать пять – тридцать семь тысяч мечей. С одной стороны, это сила. А с другой, мы не можем собрать крупную армию, чтобы она разгромила хотя бы одну вражескую армию. Поэтому остаётся надеяться на приближающуюся зиму и скорое отступление крестоносцев. Впрочем, это случится лишь в том случае, если католики не подкинут нам какую-нибудь подлую каверзу или не получат новые подкрепления, а это возможно.

Таковы дела всей Венедии. Я же, передав аббата Сугерия в ведение руянских витязей из ОБК, вместе с Алиенорой Аквитанской и шестью сотнями воинов уже полтора месяца сижу в Волегоще. Веду переговоры с королём Людовиком и через пленных вражеских вояк пересылаю в лагерь противника подмётные письма. Короче, веду психологическую войну, которая даёт некоторые положительные результаты, отдыхаю и жду выкуп за королеву Алиенору.

Кстати, гордая королева, с которой мы часто беседуем на различные темы, сама назначила за себя выкуп. И составил он ни много ни мало – триста тысяч серебряных денье, то есть четыреста двадцать килограмм драгметалла или две тысячи новгородских гривен. Франки обещают деньги собрать быстро, но я всё ещё пребываю в сомнениях, брать их или нет, ибо это палка о двух концах. Серебро мне необходимо, и подобная единовременная растрата серьёзно опустошит королевскую казну. Значит, Людовик не сможет вести войну с прежним размахом. Однако пока Алиенора у нас, она – фактор раздора в войске крестоносцев, и это хорошо. Но опять же, если не отдавать королеву, то король может этим воспользоваться и с помощью церковников прижать вассалов аквитанско-гасконской герцогини и всё равно заставит их вступить в бой с венедами. После чего, кто знает, додумается наложить лапу на её личные владения, усилится и вообще передумает платить за жизнь и здоровье неверной супруги.

В общем, ситуация такая, что как бы мне не прогадать, и я советовался об этом с умными людьми – верховным жрецом Яровита старым Лучевратом и великим князем Прибыславом. Только они совета мне не дали, и оба сказали примерно одинаковые слова, мол, поступай, как знаешь, мы тебе верим, а добыча твоя, поэтому судьбу королевы решай сам, ибо на ход войны она влияет лишь косвенно. Следовательно, как бы дело ни обернулось, свою задачу Алиенора выполнила, франки замялись, и венеды выиграли пару месяцев.

«Кресс» прижался к деревянному причалу, и первым на него ступил Гаврила Довмонтов. Я пожал сотнику руку, и мы обменялись приветствиями. Самород остался принимать прибывший с острова груз и нескольких наёмных воинов, а мы с комендантом Рарога отправились в город, который находился невдалеке от моря. За портом нас ожидал крытый возок, и как только мы разместились внутри, я сразу перешёл к делам.

– Ну, что сейчас в Рароге творится? – спросил я киевлянина.

В это время кони стронулись с места, и сопровождаемый конными дружинниками возок покатил по грязной дороге. Довмонтов, слегка стукнувшись головой о стенку, потёр затылок и ответил:

– В Рароге всё хорошо, Вадим Андреевич.

– А подробней?

– Семья ваша в порядке. Жёны велели кланяться и сказали, что ждут вас. А Дарья, прослышав, что дружина захватила знатную красивую пленницу, хотела вместе со мной в Волегощ отправиться. Пришлось её с борта «Кресса» насильно на берег высаживать. Детки не болеют и тоже папку ждут. Наши товары отправляем в Новгород или через посредников продаём датскому купцу Маргаду Бьярниссону. Серебро за молодого Плитерсдорфа получено, и он уехал к отцу. Водки стали выпускать больше, потому что урожай зерновых в этом году очень хорош. Рыбаки освоились и треску ловят. Скотина приплод дала добрый. Все излишки продовольствия, как ты и велел, продаём только своим и по низким ценам. Воины службу несут справно, а вароги рвутся в бой. Но куда им, ведь сопляки совсем. Так что не беспокойся, Рарог живёт тихо и размеренно.

– Это ты об успехах рассказал. Но ведь есть и обратная сторона?

– Да, – Довмонтов мотнул седой головой, – имеется. Я обо всём тебе писал, но могу и лично повторить. Воинов на Руси нанять не получилось, ибо там тоже война разгорается. Великий князь Киевский Изяслав Мстиславич с соседями заратился, да с епископами не ладит, потому что в Киеве хочет своего митрополита посадить. По этой причине всех свободных воинов князья под свою руку забрали, и ладожские Соколы только полтора десятка наёмников уговорили в Зеландию отправиться. Помимо того, железа у нас мало, ибо у шведов опять замятня. Да новгородцы понемногу цены на свои товары завышают, а на наши, наоборот, занижают, и приходится их постоянно одёргивать.

– С чего бы это?

– Они думают, что мы проигрываем войну с крестоносцами, и, в случае серьёзных неприятностей, готовы быстро собрать свои вещички и на родину подальше от беды уйти.

Отметив, что Довмонтов не отделяет себя от венедов, я задал другой вопрос:

– А датчане что?

– Викинги пока затихли, но есть приметы того, что король Магнус стягивает силы для войны. Наверняка он чует, что дело близится к развязке, либо мы католиков похороним, либо они нас в море скинут. Вот и готовится к броску, собака. Всё как ты, Вадим Андреевич, и предсказывал.

– Если даны нападут, Рарог удержишь?

Комендант помедлил и кивнул:

– Не сомневайся, удержу.

– А сил хватит?

– Да. Триста дружинников и горожане тысячу викингов легко удержат. А пока они под стенами стоять будут, крестьяне и вароги их из леса тревожить станут.

– Письма мне кто-нибудь передавал?

– Нерейд тебе весточку отписала, и сынишка чернилами ладошку на листе бумаги обвёл. Орей Рядко и Славута Мох отчёты передали. Да ладожский купец Вадим письмо в фактории оставил.

– А сам что, отчёт по финансам и припасам готов?

– Конечно, – Гаврила ухмыльнулся, – хоть сейчас за каждую монетку отчитаюсь.

– Вечером поговорим, а заодно получишь указания, что делать дальше. Обратно отправишься завтра чуть свет.

– Как скажешь…

Неожиданно возок резко остановился, и я, не понимая, в чём причина, открыл дверцу и вышел. Ботинок опустился в лужу, но влага внутрь не проникла. Я обнаружил, что мы находимся перед городскими воротами и мимо нас в сторону моря движется большая колонна беженцев. Женщины и дети. Старики и опять женщины. За ними около сотни подростков, в основном девчонки. Далее покалеченные в боях воины на телегах, повозки с пожитками и припасами да несколько конных стражников. В колонне тысяча людей, может, больше. От вида этих обездоленных, лишённых крова беглецов, которых наверняка отправят в более безопасное место, в душе поднялась волна злости на крестоносцев, которые продолжают своё наступление. И мне захотелось хоть чем-то помочь соплеменникам. Однако всех не обогреешь, я это понимал, и об этих людях есть, кому позаботиться. Поэтому всё, что мог Вадим Сокол, – это ждать шагов французского короля, а затем продолжать боевые действия и убивать врагов своего народа.

Колонна, которую в порту уже ожидали грузовые суда, прошла, и мы вновь продолжили движение. Вскоре въехали в переполненный Волегощ, и здесь вновь остановка. Оказалось, меня срочно вызывает к себе великий князь. Пришлось ломать свои планы на день.

Довмонтова повезли в сторону святилища Яровита, где в казармах храмовой дружины были расквартированы мои отряды и где неподалеку в боярском тереме под надёжной охраной обитала королева Алиенора, а я, пересев на коня, помчался в детинец.

Ворота внутреннего городского укрепления открылись, и настороженные княжеские дружинники проводили меня в просторную горницу к старому вождю, который сидел в резном кресле и выглядел весьма солидно. Рядом с ним находились воеводы в богатых нарядах и при отличном оружии. На плечах Прибыслава – красный плащ, длинные седые волосы расчёсаны и стянуты золотым венцом, а ладони покоятся на рукояти булатного меча, который лежит у него на коленях. С чем был связан такой официоз, я не знал. Остановившись перед князем, поклонился ему и поприветствовал:

– Здрав будь, князь Прибыслав. Звал меня?

– Да, Вадим, – проскрипел номинальный правитель Венедии и улыбнулся. – Приехал представитель короля франков. Желает видеть тебя и королеву. Вроде деньги на выкуп собраны, и ему поручено договориться об обмене. Ты готов отдать пленницу?

– Готов, – коротко кивнул я.

– Что ж, тогда становись рядом, будем гостя встречать.

Потеснив кого-то из бояр, я расположился по правую руку от Прибыслава и представил, как выгляжу. В принципе неплохо. Чистый мундир, гладко выбритый подбородок, аккуратная короткая стрижка, а на боку верный клинок. Не стыдно с иностранным послом по хорошему поводу встретиться. Тем более что король прислал не абы кого, а близкого человека, который по умолчанию не простолюдин.

Появился гость, стройный молодой брюнет с тонким и узким стальным клинком на поясе. По виду франк ничем особо не выделялся, воин и воин, хоть и не в латах, а в камзоле. Манеры воинские, двигается как опытный боец, а его взгляд цепляется не за драгоценности, а за оружие. В общем, приятный молодой человек, который одним своим внешним видом внушает уважение, так что с выбором переговорщика король не ошибся.

Сделав несколько шагов, франк поклонился великому князю, посмотрел на меня, видать, узнал по описанию, и на относительно неплохом венедском языке произнёс:

– Я рыцарь милостивого и отважного короля Людовика Седьмого барон Роберт де Ге. Прибыл, дабы сообщить, что выкуп за нашу благородную королеву собран.

Надо отметить, что рыцарь был вежлив, и это внушало надежду, что вопрос будет решён без проволочек.

По знаку Прибыслава, я шагнул к нему и представился:

– Я витязь Вадим Сокол. Королева является моей личной пленницей. Поэтому все переговоры будут вестись со мной. Великий князь Прибыслав, – я бросил взгляд на вождя лютичей, – выступит гарантом того, что всё пройдёт по чести и без обмана.

Роберт де Ге был краток:

– Вы требовали триста тысяч денье. Однако мы не смогли собрать столько монет. Поэтому часть суммы будет в английских пенни и кёльнских марках. Тебя это устраивает, витязь?

– Да. Где и когда произойдёт обмен?

– Под стенами вашего города Дымино, который находится между Волегощем и Ретрой.

Рыцарь назвал столицу лютичей вторым её именем, Ретра, и это говорило о многом. Впрочем, само то, что он говорил на нашем языке, уже было странным. И к этому следовало добавить, что я совсем не слышал его душу. Однако размышлять над этим было недосуг, и я спросил:

– Когда встречаемся?

– Через седмицу. Со мной будет сотня рыцарей и столько же должно быть с тобой.

– Согласен. – Я посмотрел на великого князя.

Он же объявил:

– Да будет так. Слова сказаны, и они услышаны. Теперь, витязь Сокол, проводи рыцаря к его госпоже.

– Будет исполнено, великий князь. – В это время по эмоциям Прибыслава мне стало понятно, что он желает, чтобы я задержался, поэтому я кивнул рыцарю на двери: – Ступай, благородный де Ге, я тебя догоню.

Посланец отвесил Прибыславу поклон и удалился, а я приблизился к княжескому креслу и услышал от вождя:

– Будь осторожен. Недавно мне донесли, что вражеские разведчики крутились рядом с Дымино. Мои воины попробовали их схватить, но те оторвались, хваткие и сильные бойцы, возможно, храмовники одного из вражеских орденов.

– Понял.

– И ещё, Вадим. Как получишь серебро и вернёшь франкам королеву, отправь деньги домой, а сам со своей дружиной оставайся в Дымино и тревожь врага, как ты это умеешь.

– Налёты, поджоги и резня?

– Именно. В городе сидит воевода Огарыш, он тебе поможет, чем сможет. Надо отвлечь крестоносцев от Радогоща. Вот ты и расстарайся, ибо больше послать некого.

– Я тебя понял, великий князь.

– Вот и ладно.

Покинув княжескую резиденцию, я вновь оказался во дворе детинца. Рыцарь был здесь и готов к короткому путешествию. Рядом с ним находились мои дружинники и воины Прибыслава, которые охраняли крестоносца, и мы, промчавшись по улицам Волегоща, прибыли в терем, где «томилась в неволе прекрасная принцесса». Ха! Тоже мне принцесса. Любящая секс красивая взрослая женщина, которая пару раз пыталась соблазнить меня и предприняла не менее дюжины попыток переспать с охранниками. Настоящая высокородная европейская дворянка, которая не привыкла мыться, а лишь иногда обтирала себя мокрыми тряпками и постоянно поливалась приторными духами на основе розовых эссенций. Верная дочь католической церкви и щедрый спонсор, который строит за свой счёт десятки церквей. Хитрая правительница, с которой интересно обсуждать политику. Ну и одновременно с этим совершенно беспутная мать, которая бросила на родине двухлетнюю дочь и помчалась в Крестовый поход. Вот такая мадам, и если говорить по существу, то на романтическую принцессу Алиенора Аквитанская не тянула, хотя уже сейчас ей посвящены тысячи баллад и стихов, многие из которых переживут века.

Разговор рыцаря и королевы происходил при мне во избежание сговора, так сказать. Роберт де Ге удостоверился, что с его госпожой всё в порядке, и я поспешил его выпроводить. Уже у крыльца, когда рыцарь сел в седло, он спросил меня:

– Итак, витязь, мы договорились?

– Да. Однако знаешь что, франк, у меня появилось небольшое дополнительное условие.

– Какое? – напрягся де Ге.

– В обозе королевы были ловчие соколы, и я хочу получить этих птиц как маленький довесок к выкупу. Кстати, королева готова сделать такой подарок, в благодарность за гостеприимство и доброе к ней отношение.

– А ты наглец, Вадим Сокол, – неожиданно улыбнулся рыцарь. – Будут тебе птицы, однако не думай, что похищение королевы сойдёт тебе с рук.

– Ах, угрозы-угрозы, – усмехнулся я в ответ, – сколько раз я их слышал, не сосчитать!

– Я знаю, витязь, но поверь, что это не угроза, а предупреждение. Мне известно, что королева у тебя не первый пленник, за которого ты требуешь выкуп. Поэтому я заранее был уверен, что ты поступишь с ней по чести.

– Вот как?

– Я слышал историю о князе Игоре Ольговиче Черниговском и о твоей сделке с графом Сигурдом Плитерсдорфом.

– Слушай, рыцарь, попридержал бы ты язык, а то ведь можно и не покинуть этот двор. Королю-то что, он нового гонца-переговорщика пришлёт. А ты умрёшь, но перед этим расскажешь, откуда нашу речь знаешь и кто тебе о Игоре Ольговиче поведал.

– Не ищи подвоха, хозяин Рарога, – продолжая улыбаться, сказал рыцарь. – Лично я тебе не враг. А что касается знания речи, то всё просто. С юности способность к языкам имею, на лету их схватываю. С пленниками из ваших общался и с графом Сигурдом Плитерсдорфом, который твоей крови жаждет, недавно встречался. Поэтому когда король впервые услышал твоё имя, то я уже знал, с кем придётся иметь дело, и смог убедить его в необходимости скорейшего выкупа супруги.

– Говоришь ты складно, франк. – Я ещё раз безрезультатно попробовал прощупать эмоции королевского посланца. – Но сейчас всё это не важно. Главное, что мои условия приняты, так что через седмицу встретимся под стенами Дымино.

– Всё, как договорились. – И рыцарь, свесившись с седла, тихо прошептал: – С нашей стороны всё будет честно. Но есть те, кто желает смерти королевы, да так, чтобы это кровавое дело на вас свалить. Так что остерегайся и береги Алиенору, как зеницу ока.

– За предупреждение благодарю. Бывай, рыцарь.

– До встречи, витязь.

Роберт де Ге выехал со двора, дружинники Прибыслава последовали за ним, а я проводил франка взглядом и подумал, что, скорее всего, встретился с начальником королевской разведки или как минимум с его замом. Вроде бы боевой рыцарь, и голова соображает, а его внутреннюю суть я так и не смог пробить. Значит, он человек старых кровей, и с таким было бы интересно пообщаться. К сожалению, пока мы враги, и короткая история с пленением королевы подходит к своему закономерному концу. А дальше снова война, и кто знает, возможно, нам с рыцарем де Ге придётся скрестить наши клинки.

– Вадим! – в воротах показался Самород, который вернулся из порта. – Груз и воинов принял.

– Хорошо.

Варяг приблизился и кивнул в сторону улицы:

– Это что за католик, которого лютичи оберегают?

– Посланец короля Людовика, приезжал договариваться о выкупе королевы.

– И как успехи?

– Дело сделано. Поэтому вечером собери всех наших воинов и прикажи готовить обоз. Завтра ближе к полудню выступим на Дымино. А я пока потолкую с королевой и постараюсь ещё раз объяснить ей, что воевать с нами не стоит, ибо без ушей остаться можно. Хотя вряд ли она меня услышит, слишком сильно у неё в голове всё перепутано, и зачастую она думает не тем местом, каким нужно. Однако попытаться стоит. Глядишь, Алиенора донесёт мою мысль до короля, и Людовик задумается о последствиях Крестового похода, который не нужен ни ему, ни его стране.