На выезде из Брянска мы остановились. Я вышел из машины, пересел вперед, поближе к товарищу начальнику управления, и замер в почтении.

— Значит, так, покойничек. — Сергеич достал из бардачка толстый конверт. — Здесь кредитные карты, наличные деньги и документы. Когда ляжешь под нож, позаботься, чтобы новая физиономия соответствовала той, что на фото.

— Какие паспорта?

— Основной — британский. Пора тебе побыть англичанином.

— Понятно.

— У нас, сам понимаешь, операцию делать нельзя, так что клинику найдешь сам. Справишься?

— Вполне.

Есть у меня на примете и клиника, и врач. Один из лучших в Европе. Живет этот виртуоз не в Швейцарии или Германии, даже не в Польше, а на Украине, в веселом городе Одессе на пересечении улиц Дальницкой и Балковской. Там Илья Станиславович и трудится, изредка выезжает на гастроли. Гонорары у него, насколько мне известно, ничуть не меньше, чем у звезд шоу-бизнеса.

Мне придется здорово постараться, чтобы договориться с ним по деньгам. Дело в том, что он считает себя моим должником. Много лет назад я выручил его сына. Мальчонка с тех пор изрядно заматерел, разбогател, заделался самой настоящей свиньей и прекратил всякие отношения с родным отцом. Впрочем, это не мешает самому отцу нежно его любить.

— Просьбы или вопросы есть? — как и положено, поинтересовался Сергеич.

— Почему за этим Саймоном наш бывший босс послал именно меня?

— Работодатели попросили.

— Не понял.

— Обидел ты их сильно, — пояснил куратор. — В прошлом году в Будапеште, забыл уже?

— Теперь вспомнил.

— Что еще?

— Просьбы. Аж целых две, — елейным голоском проговорил я. — Первая насчет квартиры. Нельзя ли ее сохранить за мной?

— Постараюсь, но не уверен.

Прощай, родная двушка с большущей прихожей и лоджией!

— Теперь вторая, о том самом китайце.

— Да, конечно. — Сергеич достал из бардачка диск и передал мне. — Ознакомься на досуге, но перед сном не читай.

— Почему?

— Не заснешь, — лаконично ответил мой куратор. — Что еще?

— Как долго мне сидеть на дне?

— Месяца четыре. Как раз успеешь разносить новую мордашку и привести себя в порядок. Потом сам выйдешь на связь, — сказал полковник и полез в карман за флягой. — По чуть-чуть?

— Лучше по литру, — отозвался я. — Но не сейчас, а когда вернусь. — Я протянул ему руку. — Бывай.

Машина развернулась и укатила, а я остался один на шоссе, в темноте и раздумье о том, как бы скоротать время. Герой бессмертного романа Семенова, помнится, сидел на травке и гладил ее ладонями. А у меня что-то нет настроения мочить задницу.

Я немного прогулялся, зашел под навес на остановке, приземлился на скамейку, глянул на часы и с большущим удовольствием принялся просто сидеть и ничего не делать. На это у меня было еще минут сорок. Раньше Костя Буторин не приедет. Как и позже. Мой первый командир имеет милую привычку всегда и везде появляться вовремя.