Эпилог

— Это, извините, уже не стол, а самая настоящая поляна!

Декабрь, мертвый сезон. В ресторанах здесь, на юге Франции, уже не слышен родной русский мат. Никто не швыряется мебелью и не дает на чай в особо крупных размерах. Опустели бутики и ювелирные лавки, в отелях образовалась масса свободных номеров. Куда-то подевались любители погонять со свистом на дорогих машинах по ночным улочкам. Тоска.

Скромно, но со вкусом одетый джентльмен чинно прогуливался по набережной. Он любовался бухтой, парочкой не особо роскошных яхт, стоявших на рейде, приветливо улыбался прохожим. Остановился, облокотился на парапет, подставил новое лицо неяркому солнышку и замер.

Говорят, что отдых — это смена деятельности. Именно поэтому я с большущим удовольствием бездельничаю. Гуляю, читаю книги, подолгу плаваю в бассейне отеля, иногда даже заглядываю в тренажерный зал. С недавнего времени крепко и подолгу сплю. Все то, что произошло со мной летом, наконец-то перешло в разряд прошлого и больше меня не тревожит. Почти.

Что может быть приятнее спокойного одиночества? Ничего, уверяю вас. А чтобы в него никто не вторгался, полезно на некоторое время стать англичанином, холодным, безразличным, но вежливым уроженцем Британских островов, огражденным невидимой, но прочной стеной от любителей почесать языком, излить душу или просто туда залезть.

Так что никому я здесь на фиг не нужен. Вернее, так обстояло дело до сегодняшнего утра.

Молодой человек, по виду типичный скандинав, дождался меня в холле отеля, затем немного прогулялся за мной по городу. Потом его сменила пожилая супружеская пара из Японии. А полчаса назад меня кто-то сфотографировал из машины, припаркованной на стоянке.

Я вернулся в номер, принял душ, прилег на кровать и принялся размышлять, как продолжить вечер: переодеться и спуститься в ресторан или заказать ужин в номер. Последняя мысль показалась мне куда более здравой, поэтому я протянул руку к телефону, стоявшему на прикроватной тумбочке.

Тут он зазвонил сам. Я снял трубку.

— Господин Томсон? — прозвучал голос портье.

— Уилкинс-Томсон, — вежливо, но решительно поправил я. — Слушаю вас.

— Ваш друг просил передать, что через тридцать минут ждет вас в ресторане.

— Мой друг? — сдержанно удивился я. — Кто?

— Господин Кристиан Лоу из Сингапура. Он сказал, что вы будете рады.

— А, старина Крис. Я действительно очень рад. Благодарю вас.

Я встал и достал из шкафа вечерний костюм. Что еще за старый друг завелся у меня в Сингапуре? Я и был-то там всего один раз, да и то совсем недолго, часов шесть. Кто бы это мог быть, черт подери? Неужели?..

Предчувствие меня не обмануло. Мелкий щуплый азиат с совершенно незнакомым лицом сидел за шикарно накрытым столом. Углядев меня, он встал и двинулся навстречу.

— Счастлив снова видеть вас, мой друг! — произнес этот человечек на великолепном английском и протянул мне крохотную, обманчиво хрупкую ладошку.

— Я тоже искренне рад нашей встрече, — отозвался я и полюбопытствовал: — По какому случаю банкет?

— Вы меня удивляете. — Он подождал, пока я сяду, и устроился напротив. — В прошлый раз мы расстались второпях. Чем не повод сегодня посидеть за этим скромным столом?

— Это, извините, уже не стол, а самая настоящая поляна! — восхитился я, оглядывая все это великолепие. — С чего желаете начать?

Мы начали, выпили за встречу, поговорили о погоде и прочих приятных пустяках.

— Нескромный вопрос. — Бывший Ой Лаглинь, а ныне господин Лоу, профессор искусствоведения из Сингапура, поднял бокал на уровень глаз. — Вы здесь на отдыхе или опять работаете?

— Отдыхаю, — честно глядя в глаза этому искусствоведу в штатском, отрапортовал я. — Честное слово. А вы?

— Бизнес, друг мой. — Китаец откушал виски и медленно раскрыл портсигар, с виду — золотой. — Приехал по приглашению здешнего музея.

Я на досуге навел кое-какие справки о маленьком китайце, с которым меня не так давно столкнула судьба.

У нас он проходит под именем Сяо Чжулин. Оказывается, мой знакомый давно и заслуженно считается самым опасным боевым оперативником в Азии. Это очень серьезный человек. Конфликтовать с ним не стоит.

— Понимаю. — Я закусил выпивку рыбкой и тихонько застонал от восторга.

— Вижу, у вас все в порядке. — Китаец налил нам из пузатой бутылки темного стекла.

— Более или менее, — отозвался я и потянулся за бокалом.

Генерал Юра скончался на пару недель позднее меня. На собственной даче от обширного инфаркта, совершенно неожиданного для такого здоровяка и спортсмена. Выдающийся государственный деятель господин Глушков пал жертвой собственной любви к малой авиации. Он летал по Подмосковью за штурвалом собственного самолета и долетался. Если честно, обоих ни капельки не жалко.

— Сейчас у меня все в полном порядке, — подтвердил я. — А как ваши дела?

Господин Лоу оскалил зубы в радостной улыбке и проговорил:

— Когда того товарища вели на расстрел, он рыдал как ребенок, падал на колени и хватал конвой за обувь.

— Лично наблюдали?

— Не смог отказать себе в этом удовольствии. — Он вдруг замолчал и прислушался.

— Что?..

— Эта песня, — тихонько проговорил китаец. — Моя любимая. — Лицо его на короткий миг стало добрым и мечтательным.

— В первый раз слышу.

— Подарок из далеких семидесятых, — Он грустно усмехнулся. — Как давно это было.

Говорят, все китайцы не умеют пить. Мой вам добрый совет, не верьте. Случаются исключения. Мы с бывшим Гуйлинем усидели побольше двух литров. Меня даже слегка повело, а он, нежный и хрупкий, оставался свеж как майская роза.

— Мне пора, — сказал я.

Всегда стоит оставить немного сил, чтобы самому дойти до номера, а не быть занесенным туда как ручная кладь.

— Хорошая мысль. — Китаец твердой рукой разлил виски по высоким стаканам толстого стекла.

— За что пьем? — спросил я и ухватил емкость, правда, со второй попытки.

— За то, чтобы нам больше никогда не встречаться, — учтиво произнес мой китайский друг, очаровательно улыбаясь.

Я аж немного протрезвел и сказал:

— Замечательный тост.

Мелодично зазвенели стаканы.

Я дошел до номера, разделся и лег в кровать. Больше ничего не помню.

Утром я быстренько собрал вещички и съехал из города. Нет, вовсе не потому, что здорово перепугался. Просто я знал, что в самое ближайшее время здесь начнется кое-какое дело и не имел приказа влезать в него. А коли так, не стоит без нужды дергать за усы старого азиатского тигра-людоеда.