Книга: Роза и червь
Назад: Часть вторая: Миттельшпиль, начало
Дальше: Рианнон. Решение

Рианнон. Побег

Никакое снотворное не действует мгновенно. Две-три секунды после выстрела, пока Араун ещё был в сознании, Зара сидела замерев от ужаса перед собственной дерзостью. Ей никогда не приходилось делать ничего подобного в реальной жизни. Что если Араун передумает, что если позовёт на помощь? Одна мыслекоманда – и всё пропало. В соседней полости – толпа его ботов и людей, им хватит секунды, чтобы ворваться.
Но никто не врывался. Глаза Арауна, раскрытые в немом удивлении, гасли. Всё, что он попытался сделать – отнять у неё инъектор, но как-то совсем вяло и неубедительно. Рука Арауна медленно сползла со стола. Он спал.
Зара встала. Немедленно уходить. Это не тихая комната, здесь камеры. Через сеть – при наличии допуска – видно и слышно всё, и остаётся только надеяться, что охранники Арауна не следят за шефом совсем уж непрерывно.
Она застегнула на голове диадему и почувствовала величайшее облегчение, когда перед глазами побежали строки стандартного отчёта диагностики. Даймон работал, даймон был в сети. «Навигатор по астероиду, – уверенно скомандовала Зара. – Вид с камер в соседних полостях, режим полного наложения». Она знала, что в качестве VIP-гостя имеет право доступа к большинству следящих камер.
Даймон повиновался. Стены банкетной комнаты стали полупрозрачными. Сквозь одну стену Зара увидела Ллис с его медбоксами. Другое устье вело в большой банкетный зал. Там о чём-то спорили несколько незнакомцев. Зара не могла видеть их аур, поскольку их даймоны ничего не транслировали её даймону. Но судя по наготе, всё это были бланки, вероятно, руководители мятежа (гильды и милитанты были бы в рабочих дзентаях).
Зара вполне могла бы их подслушать, но сейчас была слишком взвинчена для таких игр. Она не могла думать ни о чём кроме своего спасения. Путь к бегству! Надо его срочно найти. Эти два устья не годятся.
Третье и последнее выходило в тупик – туалет. Неужели идти некуда? Зара не успела даже толком впасть в панику, когда обнаружила четвёртый и единственно возможный выход. Люк в стене – люк на кухню для подачи блюд.
Так, кто у нас в кухне? Камера показывала трёх человек. У входа в банкетный зал сидел охранник, а перед разделочным столом стояли и сортировали мясо двое поваров – оба наверняка гильды с гормонально подавленной агрессивностью. Эти безопасны – попрячутся при первом же выстреле. Опасен охранник, милитант. Только его и нужно усыпить.
«Баллистическая наводка и трассировка, – приказала Зара. – Игнорировать первую стенку. Вывести позицию для поражения того, у двери. Цель – сонная артерия».
Перед её взором нарисовалась виртуальная копия инъектора. Из дула выходила красная линия, пронзала полупрозрачный люк и, описав пологую дугу, упиралась в шею охранника. Ну, теперь всё готово к атаке. Зара перевела дыхание. Стрелять немедленно, пока охранник не двинулся с места. «Это не вирт, – с трудом веря сама себе, подумала Зара. – Это реал. – Она совместила настоящий инъектор в своей руке с изображением инъектора, нацеленного на охранника. – Раз. Два. Три. Открыть люк!»
Глядя только на изображение перед собой, а не на жертву, Зара нажала на спуск. Тотчас отпрыгнула в сторону от люка. Она забыла его закрыть. Подстреленный охранник успел-таки выстрелить в ответ. Ослепляюще ударила по глазам вспышка плазмы, грохнул взрыв, лицо обдало жаром и дождём каменной крошки. Охранник промазал – попал в стену у края люка. Но теперь, после такого шума, все знают, что она здесь. Прятаться бесполезно, надо бежать.
Зара вылезла через люк в кухню, путаясь ногами в юбке, наполовину оглушённая и ослеплённая вспышкой. Впрочем, зрительный центр мозга не пострадал, и даймон продолжал в него транслировать изображения с камер. Зара «видела» не глазами, а камерами, что повара предсказуемо заползли под стол, а усыплённый охранник валяется на полу. За стеной, в банкетном зале, руководители мятежа прервали спор и беспокойно глядели в сторону кухни. Туда нельзя. Зара обернулась к другому устью. За ним какой-то коридор, вероятно, для подвоза продуктов. По коридору быстро подходили три приземистых гибконогих робота класса «бульдог». Туда нельзя и подавно. Вот гниль…
Зара нагнулась над охранником и вырвала из его руки лазерный пистолет – громоздкий, коробчатый, в разрезах радиаторов, ещё тёплый после выстрела. И что теперь делать? Устраивать весёлую перестрелку с «бульдогами»? Бред. Ей одной не справиться. Надо звать на помощь.
– Даймон, вызов, – мысленно проговорила она. – Гвинед Ллойд, срочно, высший приоритет!
– Гвинед Ллойд вне доступа.
– Тьма и плесень, нашла время в тихой комнате сидеть! – выругалась Зара. – Либертину Эстевес, срочно! – «Бульдоги» подходили всё ближе, она направила пистолет на устье коридора.
– Зара? – послышался в голове голос несколько ошеломлённой телохранительницы. – С тобой всё в порядке? Тебе разрешили выйти на связь? Ты…
– Я сбежала! – Тяжёлый пистолет подрагивал в её руке. – Я в ловушке, сюда идут боты, сделай что-нибудь!
– Есть, – Либертина сменила тон на деловой. – Секунду. – Она исчезла на несколько кошмарных мгновений. – Всё, я тебя вижу. Пушку в потолок, стреляй в осветительную панель и прыгай туда, в световод.
Да, выход был только один – вверх. Как она сама не сообразила? В осветительную шахту, и немедленно. «Раз, два, три». Зара направила пистолет на светящийся квадрат диффузора и, непроизвольно зажмурив глаза, выстрелила.
Взрыв донёсся до заложенных ушей как сквозь вату, посыпались мелкие горячие осколки стекла. Она открыла глаза. За стеной в банкетном зале руководители мятежа суетливо бегали и отдавали какие-то команды, но главной проблемой были уже не они.
Из устья служебного коридора медленными осторожными шажками выходили «бульдоги». Их фары горели и слепили глаза. Зара почувствовала, как слабеют колени и останавливается дыхание. Не успела. Провал. В драке с ботами, чья скорость реакции превышает человеческую на пару порядков, ни одного шанса у неё нет.
– Док Янг, положите оружие, – заговорил один из ботов извиняющимся голосом Гвидиона Мейрига. – Не осложняйте ситуацию. Вам некуда идти. Сдавайтесь.
«Бульдоги» неторопливо расходились в стороны, окружая Зару, но не стреляли. И, кажется, не собирались стрелять.
Им явно запретили причинять ей вред – и это давало шанс.
– Сдаюсь, сдаюсь! – Зара присела, положила на пол инъектор и пистолет – но использовала этот знак обманной капитуляции, чтобы резко, в полную силу распрямить ноги и прыгнуть к потолку.
Гравитация была раза в четыре слабее привычной венерианской. За время прыжка боты успели бы десять раз застрелить её, но не успели бы схватить – а стрелять они как раз и не хотели. Зара легко взлетела, ухватилась за края дыры и рывком втянула тело в узкий зеркальный туннель, наполненный светом и тёплым сквозняком.
Солнечный свет попадал в туннель снаружи через параболоид светоприёмника и, многократно отразившись от стенок, проникал вглубь Рианнон. В четырёх стенах Зара видела бесчисленные отражения солнца. Стенки отражали свет настолько хорошо, что после двух, трёх, десяти отражений яркость источника почти не снижалась, и было невозможно различить, где стена, где отражение стены, а где отражение отражения.
– Либи! Куда теперь? – прошипела Зара, судорожно отползая от дыры. Туннель был тесный, она едва умещалась в его проёме. Позади что-то металлически скрежетнуло: это робот уцепился за край дыры.
– … Последний раз, – разнеслось по туннелю многократное неразборчивое эхо. – Док Янг, сдавайтесь, будет хуже…
– Либи?! – Зара ползла, яростно работала локтями и коленями. Робот двигался медленно – должно быть, в зеркальном туннеле барахлила навигация – но всё-таки догонял.
– Сейчас, – наконец-то вернулась телохранительница. – Открываю внешнее окно световода. Сейчас воздух потечёт в космос и тебя понесёт. Сгруппируйся, береги голову…
– Что-о?
Зара не успела ничего понять, пока не почувствовала, как закладывает в ушах. Туннель наполнился могучим трубным гудением, и что-то мягкое с неодолимой силой надавило на неё сзади. Она завизжала, не слыша собственного голоса, когда воздух повлёк её по трубе, как капсулу пневмопочты.

 

 

 

Плечам и спине быстро становилось горячо из-за трения о стены, позади оглушительно звенел металл – должно быть, «бульдога» тоже тащило и колотило; но звон слышался всё дальше, всё слабее в рёве иерихонской трубы туннеля, он отставал. В отличие от Зары, маленький бот не затыкал своим тельцем весь туннель, и его не так сильно толкала разница давлений. Трение стало невыносимо жгущим, отражения солнца, дрожа и расплываясь, стояли перед глазами и разгорались всё ярче. Её несло к внешнему окну, к открытой дыре в космос.
Зара почувствовала, что воздух отпускает её. Скольжение замедлилось. Эта сумасшедшая Либи, наконец, закрыла окно. Труба умолкла, движение прекратилось.
– Всё, – донёсся голос Либертины. – Ты оторвалась. Проползи ещё три метра и выходи через ремонтный люк… Зара? Всё в порядке?
– В полном, – пробормотала Зара. Уши болели, кожа плеч и спины пылала – то ли была ободрана, то ли получила ожог… Но она была жива. И свободна.
– Я отправила за тобой ботов. Как вылезешь, иди по дорожке направо. Встретитесь минут через пять.
Зара промолчала. Кое-как она доползла до ремонтного люка, с третьего раза поняла, как повернуть защёлку, и вывалилась наружу.
Она рухнула на дорожку в каком-то саду или оранжерее. Здесь было влажно, зелено и светло. Зара села в изнеможении. Нужно было идти, пока «бульдоги» не добрались до сюда, но она не могла. Сначала отдышаться. Сначала прийти в себя. Передохнуть хоть немного.

Лунный триумвират. Действие первое

Зал заседаний администрации Колонии Фламмарион. Интерьер в стиле Наполеона III – штофные портьеры перемежаются зеркалами, в жардиньерках зеленеют тропические растения, мебель из чёрного дерева инкрустирована перламутром, накрахмаленная скатерть ослепительно белеет под светом ламп в виде газовых рожков. Над столом висит в золочёной раме картина в стиле ранних импрессионистов – кратерный пейзаж, озарённый полной Землёй. Тихо шумит вентиляция. За столом заседает военный комитет Колонии Фламмарион:
АСТАР ДАЛТОН, прайм-администратор, высокий полноватый мужчина с гладким румяным лицом, завитыми волосами и лихо закрученными усами – единственный, кто и собственный образ стремится выдержать в стиле Второй Империи. Его аура изображает чёрный сюртук с красным шёлковым жилетом, шейным платком и бутоньеркой в петлице. Выражение лица одновременно самодовольное и самоироничное.
ТАНИТ ЛАВАЛЛЕ, глава разведки, женщина лет под сорок; выглядит как юная, но болезненная и странная девушка; фарфоровая бледность кожи контрастирует с бездонными чёрными глазами и огненной рыжиной необычайно пышных волос; худенькое хрупкое тело не прикрыто никакой аурой.
ОЛДРИН СТОРМ, начальник штаба операции, невысокий остроносый мужчина, быстрый и нервный в движениях. Аура только официальная – белый нимб вокруг головы.

 

Все они утомлены и выглядят не выспавшимися.

 

ДАЛТОН. Ну что ж, Танит. Вот для тебя и пробил роковой час. Послушаем твой доклад. Очень хотелось бы знать, почему мы пропустили лазерный удар по «Санторо».
ЛАВАЛЛЕ (ровным, хрустальным голосом). Спасибо, Астар. Да, это моя вина. «Санторо» погиб из-за меня, и прощения мне нет. Я приму любое наказание, которое ты сочтёшь заслуженным. (Не меняя тона.) Разведка не учла, что у Эрикса есть лазеры не только вокруг Венеры, но и вдоль всей орбиты. Это промах наших аналитиков. Но я сейчас уверена, что зона поражения не сплошная. Иначе «Хольцман» давно был бы уничтожен – двух ударов подряд не выдержит никакой аэрогель. Отсюда вывод: зоны поражения разбросаны редкими островками, и «Санторо» просто случайно попал в один из них.
СТОРМ. И ты установила координаты всех этих… островков?
ЛАВАЛЛЕ. Увы, я провалилась и здесь. Нет. Знаю только их количество. Двадцать четыре.
СТОРМ. Откуда сведения? И как же разведка проморгала вывод лазеров на гелиоцентрическую орбиту?
ЛАВАЛЛЕ. Посмотрите картинку. (Над столом возникает бледно-жёлтый глобус Венеры, оплетённый красными и синими кольцами орбит.) Обратите внимание на 24 красные орбиты. Очень эксцентричные, с апоцентром у точек Лагранжа, видите? Вся эта серия аппаратов запущена два года назад, в течение мая месяца. Мы их тогда назвали «майскими жуками». Вывод на красные орбиты мы отследили по реактивным выхлопам, а потом…
СТОРМ. А потом упустили. (Ударяет по столу.) Тьма и плесень, это просто глупость или что-то похуже? Младенцу видно, что красные орбиты – промежуточные перед выводом в межпланетное пространство. Какого дьявола вы проглядели импульс довывода в апоцентре?
ЛАВАЛЛЕ (спокойно). Ты прав. Мне нет прощения. Но в том-то и проблема – никакого импульса довывода мы не видели вообще. Смотрели, но не видели. Не было в апоцентре ни ракетного выхлопа, ни развёртки световых парусов – всё это мы засекли бы. А раз ничего не засекли, то и решили, что «жуки» остались на красных орбитах, что это какие-то нетипичные спутники планетарной обороны… Позорная ошибка, повлекшая за собой катастрофу.
СТОРМ. И ты промолчала?
ЛАВАЛЛЕ. Нет, подала доклад. Доклад не имел последствий.
ДАЛТОН. Это была шпилька в мой адрес? Я её презрительно игнорирую. Продолжай, Танит.
ЛАВАЛЛЕ. Теперь понятно, что для довывода «майские жуки» использовали магнитный парус, потому что только он совершенно невидим для наших сенсоров. Но главный вопрос – где все они сейчас? Увы. Не зная ни времени, ни координат, ни вектора импульса, мы, конечно, не можем вычислить их теперешние орбиты. Тем более что магнитный парус позволяет их незаметно менять. Утешает только то, что «жуков» слишком мало. Вероятность того, что «Хольцман» попадёт в их зону поражения, ничтожна – доли процента.
СТОРМ. Это если они пассивно висят на орбитах. А если маневрируют на тех же магнитных парусах? Подойдут поближе к «Хольцману» – вот и повышение вероятности до всех 100 %. Думаешь, с «Санторо» было не так?
ЛАВАЛЛЕ (резко). Тяга магнитного паруса слишком мала.
СТОРМ. Но тебе достоверно неизвестна, а? Нет, Танит! Риск гораздо выше, чем ты пытаешься нас уверить. Я снова позволю себе спросить: это глупость или?…
ДАЛТОН. Тс-с… тише, Олдрин, тише, сбавь тон. (Обращаясь к обоим.) А между прочим, Олдрин говорит дело. Мы не можем игнорировать этот риск. Пусть вся команда «Хольцмана» немедленно пересядет на корабль и покинет циклер. Тяга нашей «Британии» уж точно больше, чем у любого магнитного паруса, за ней этим «жукам» не угнаться.
ЛАВАЛЛЕ. На корабль? Извини, но я осмелюсь возразить. Они уже так близко к Солнцу, и лететь почти месяц. В «Британии» команда получит такую дозу радиации, что…
ДАЛТОН. От лазеров она получит ещё большую дозу, поверь. Ты закончила? Благодарю. Передаю слово Олдрину. Изложи наш текущий план действий.
СТОРМ. Спасибо. Первоначальный план – кодовое название «Таран» – выглядел так. «Санторо» прибывает первым. Его команда уничтожает орбитальную систему обороны Венеры и устанавливает полный контроль над околопланетным пространством. В частности, определяет координаты Эрикса и лапут атмосферной обороны. Затем подходит «Хольцман» и сбрасывает десантные шаттлы в атмосферу. Десант уничтожает боевые лапуты и производит захват Эрикса. Вероятность успеха этого плана оценивалась в 85 %.
ЛАВАЛЛЕ. Зачем это рассказывать? Всё в прошлом.
СТОРМ. Сейчас поймёшь, зачем. «Санторо» погиб, и нам пришлось перейти от плана «Таран» к запасному плану «Кинжал». По нему предусматривается захват Эрикса силами одного лишь «Хольцмана». (Появляется объёмная картинка с запутаннейшим переплетением разноцветных кривых вокруг Венеры.) «Хольцман» не имеет достаточно ракет для полной зачистки околопланетного пространства. Поэтому предполагается, что его ракеты пробьют в планетарной обороне лишь локальную брешь, куда и проскользнёт атмосферный десант. Риск такой операции, конечно, гораздо выше. Требуется точнейший хронометраж при всех манёврах ракет и корабля. Но это ещё не самое сложное. Без «Санторо» мы не сможем найти Эрикс. Напоминаю, что колония погружена в облака, и чтобы её разглядеть, нужно развернуть целую сеть инфракрасных телескопов на низких орбитах. Времени на это у команды «Хольцмана» не будет, да и самих телескопов нет.
ДАЛТОН. Ну и как мы узнаем, где Эрикс?
СТОРМ. Хороший вопрос!
ЛАВАЛЛЕ. Олдрин устраивает драму на пустом месте. Есть такая замечательная вещь – агентурная разведка. Ко мне ежедневно поступают координаты Эрикса и всех его лапут.
СТОРМ. Прости, Танит, но я перестал доверять информации из твоего ведомства. «Санторо» уже погиб из-за вашего провала – если это был, конечно, провал, а не успех…
ЛАВАЛЛЕ. Док Сторм, если вы обвиняете меня в измене, скажите прямо. Я готова испытать и это унижение.
ДАЛТОН. Спокойно, Танит. Сядь. И ты, Олдрин, спокойнее. Я понимаю твои чувства после гибели Осириса, соболезную, но держи эмоции в узде, хорошо?
СТОРМ. Да, прости.
ДАЛТОН. Продолжай.
СТОРМ. Итак, мне нужен источник, независимый от… агентуры Танит. И я знаю такой источник.
ДАЛТОН. Не томи.
СТОРМ. Зара Янг. Она, конечно, не в курсе текущих координат Эрикса. Но пароль доступа к навигационной сети определённо есть в её сигилле. Сейчас она в плену у наших друзей и при грамотном подходе сдаст всё.
ЛАВАЛЛЕ. У нас нет своих агентов в Рианнон, и мы не можем доверять такое дело каким-то мутным повстанцам.
СТОРМ. Это у вас, док Лавалле, нет своих агентов в Рианнон. Что, возможно, и к лучшему. А что касается повстанцев… Вы видели в Солнете ролик, где Макс Янг грозит смертью Арауну?
ДАЛТОН. Начал, но не смог досмотреть. Макс так невыносимо пафосен.
СТОРМ. О да. Но если Араун принял эти угрозы всерьёз – а их стоит принять всерьёз – то сдать нам координаты Эрикса всецело в его интересах.
ДАЛТОН. Да, звучит разумно. Свяжись с ним, Олдрин. Это в любом случае не навредит.
ЛАВАЛЛЕ. Понятно. Очень хорошо. Мой прайм, я прошу отставки!
ДАЛТОН. О нет, ни в коем случае, дорогая Танит. Ни в коем случае. Это вовсе не знак недоверия лично тебе. Подстраховка, не более. Что если твои агенты перевербованы и сливают дезу? Независимый источник – всегда полезная вещь, а тут ещё такой удачный случай…
СТОРМ. Ты меня понял.
ДАЛТОН. Вот и славно. У тебя всё? Спасибо. Свяжись с ним, и будем ждать информации от малютки Зары. Бедная девочка. Надеюсь, ей не сделают слишком больно.
ЛАВАЛЛЕ (с мечтательной улыбкой). О да.

 

Занавес.

Арлекин встречается с агентом

Посадив Брендана и Саида в рингер, Арлекин поехал прочь из Колонии – добывать чёрный цветок.
Просторные сады и аккуратные коттеджи Новой Москвы остались позади. Арлекин подъехал к Западным воротам. Новомосковская охрана придирчиво осмотрела салон и багажник «Кингстона», посовещалась с начальством и неохотно выпустила подозрительное лицо. Враждебность Новой Москвы становилась всё более откровенной… Арлекин от души надеялся, что сегодня не придётся возвращаться в Колонию.
Он выехал из ворот и сразу за периметром свернул с Портовой улицы на Старо-Базарную. Как обычно, по ней едва можно было проехать. Лотки с товаром выперлись вопреки всем запретам чуть не на середину улицы. Пешеходы, рикши, разносчики, мотоциклы и велосипеды безо всякого порядка протискивались сквозь этот хаос, яростно звоня, гудя и ругаясь друг на друга без устали. Но внушительный мобиль Арлекина с эмблемой экстрагарда всё же старались пропускать – а потом кидали вслед ненавидящие взгляды.
Обычно оперативник ходил по предместьям пешком. Он любил потолкаться здесь, на базаре, в самой гуще жизни Рабата и Слободы, но сейчас требовалась машина, да и времени не было. Бросая внимательные взгляды сквозь затемнённое стекло, Арлекин видел, что базар сегодня оживлённее обычного, и оживление это – нездоровое.
Базар уже знал, что космики затеяли войну в небесах. И откликнулся на неё по-своему: продавцы заламывали безумные цены, а покупатели по каким угодно ценам сметали всё. Очевидно, люди ждали обесценения денег, а точнее, юни – местных бумажных денег, привязанных к энерго. Арлекин проехал мимо очереди к обменной лавке – там творился ад, у окошка шла натуральная драка, люди орали так, что казалось – ещё чуть-чуть, и схватятся за ножи… И если такое творится сейчас, то что же начнётся, когда война доберётся досюда? Когда в самой Новой Москве «Рио-Био» сцепится с властями Колонии? Всеобщая резня? Скорее всего. В Рабате вон уже и сейчас стреляли.
Арлекин с облегчением выехал с базара и увеличил скорость. Его путь лежал дальше, в Слободу – русское предместье Новой Москвы.
Вообще-то Слобода была русской только по названию. Точнее было бы назвать её немусульманской. Армяне, католики, китайцы, евреи – все жили здесь своими обособленными кварталами. Собственно русских было больше всех, но и они делились на кварталы, в основном по религиозному признаку. Каждый квартал принадлежал какой-нибудь из бесчисленных враждующих сект – «православных», «истинно православных», «объединённо-православных»… Впрочем, были русские кварталы и не православные, и даже вовсе не христианские. В один из последних как раз и направлялся Арлекин.
Реалианский квартал невозможно было спутать ни с одним другим. Вокруг пышно и ослепительно золотились огороды подсолнечника. Реалиане почитали это растение священным символом – расположение его семян являло Реальномирную Спираль, Логотип Божественных Разработчиков. Выращивать его было благочестивым делом, да и доходным. Превосходное реалианское масло ручного отжима охотно покупали ценители натуральной пищи со всей Солсистемы.
Сам квартал, что начинался за огородами, внешне не отличался от соседних. Над золотой чащей подсолнухов возвышались обычные серые домики из бетонных плит, на плоских крышах чернели и бликовали солнечные панели, ржавели цистерны, сушилось бельё. Вот только выше, над крышами, сверкала в небе не луковица церкви с золочёным крестом, а стеклянная пирамида медиториума.
Арлекин въехал в узкий ухабистый переулок и, распугивая кур, направился в сторону пирамиды.
Простое кубическое здание медиториума сияло белизной свежей краски. На фризе золотились странные русско-греко-латинские буквы надписи: «VΣЯ NАША ЖИZЊ ИГRА». Перед храмом буйно цвёл идеально ухоженный сад, журчали фонтанчики. Арлекин припарковался у ворот, кинул беглый взгляд на объявления – «Расписание служб», «Занятия детского хора» – и прошёл сквозь сад к храмовым дверям. Из медиториума ясно доносился густой, размеренный баритон Истиноучителя. Утренняя служба была в разгаре.
Арлекин снял обувь там, где было положено, и неслышно вошел в зал.
Прихожане и прихожанки – геймеры в длинных белых туниках и нубы в обыкновенной одежде – сидели на циновках, обратив взоры к алтарю. Оперативник присел позади всех. Никто не обратил на него внимания.
Медиториум, освещённый сквозь пирамиду в потолке, был бел и чист. Подвешенная под самой пирамидой, медленно вращалась в потоках воздуха Реальномирная Спираль. С ярко раскрашенных примитивистских икон лучезарно смотрели Вселенские Истиноучители. Курильницы источали приторный благовонный дымок («Обнаружены психоактивные компоненты», забеспокоился даймон в голове Арлекина. Ничтожная концентрация, но он всё-таки воткнул в ноздри по фильтру). Колонны и стропила были увиты гирляндами из подсолнухов, а перед алтарём на постаменте стоял в белом балахоне сам Истиноучитель Валериан.
Гейммастер Валериан, Местоблюститель Престола Первосвященника. Его длинные волосы, разделённые пробором идеальной симметрии, сияли и струились. Серебристым шёлком они ниспадали на могучие плечи. Борода, такая же серебристая и разглаженная – волосок к волоску – доходила до живота. Глаза бледно-водяного цвета на грубом мясистом лице вдохновенно смотрели в пространство. Реальномирная Спираль серебрилась на лбу Истиноучителя, и сквозь неё было трудно разглядеть чуть выступающий под кожей квадрат.
Да, гейммастер Валериан носил имплант. Он был урождённым космиком, колониалом Новой Москвы и даже бланком.
Никто по-настоящему не знал, что заставило доктора Валериана Венгерова отказаться от благ цивилизации, уйти за периметр и присоединиться к нелепой секте (через пару лет он возглавил её – свергнув и изгнав предыдущего Первосвященника). Сам Валериан, конечно, говорил что-то о поисках смысла жизни, о духовных метаниях… Но Арлекин не сомневался, что всё дело в авантюризме и жажде власти. Он хорошо понимал Истиноучителя. Цивилизация с её порядками давно осточертела ему самому…
– … Снова война! – вещал Валериан. – Снова обрушились друг на друга царства людей космоса… Снова брат на брата пошёл в небесах…
Баритон Истиноучителя был мощен и сладостен, и он владел им с искусством оперного певца. На женщин – большинство паствы – этот голос действовал безотказно. Арлекин даже несколько смутился, наблюдая, как вокруг него прихожанки всех возрастов тяжело дышали, закатив глаза к потолку…
– … Вспомним, братья и сестры! – рокотало под сводами медиториума. – Вспомним Старую Землю, погрязшую в грехах, раздорах, нечистых помыслах, забывшую об истинной цели Игры! Пророчества Истиноучителей ясно говорили: ещё немного – и весь наш мир будет безвозвратно удалён с Реальномирного Сервера! И тогда Отладчики послали своё горькое лекарство для нашего вразумления. Аквилиане! Симуляция удара из космоса! Жестокий урок – но только такой и мог спасти Землю… Перед страшной угрозой человечество объединилось, образумилось, и малая часть спаслась… Но вот теперь – снова война! – С отчаянием в голосе Валериан воздел руки к небу. – Снова алчность, зависть, гордыня, жажда власти пробуждают тёмные силы! Снова затворены ожесточённые сердца для зова Реального Мира! Снова люди готовы проливать кровь, стирать живые души без сохранения, и ради чего?.. Воззовём же к нашим истинным сущностям в Реальном Мире! – воскликнул он так, что даже у Арлекина пробежали мурашки по спине. – Реальный Мир! Свет и Истина! Услышь наш призыв! Даруй нам, аватарам твоим, доброту, разум, очищение! Воспоём же гимн во имя его!
Повинуясь ритуалу, прихожане с кряхтением вставали, разминали ноги. Местоблюститель подал знак. Где-то за его спиной заиграл синтетический оркестр.
– Ай-ди ди-кью-ди… – От басовых обертонов Валериана задрожали стёкла пирамиды.
– Ай-ди ди-кью-ди! – подхватил неслаженный хор прихожан. –
Ай-ди кей-эф-эй!
Прощенье нам дай и милость пролей!
Ай-ди кей-эф-эй!
Ай-ди ди-кью-ди!
В людские сердца, молю, снизойди!
– Молю-у-у снизойди-и-и! – оперный баритон Валериана на несколько децибел перекрывал блеяние паствы.
Музыка стихла. Раскинув руки в щедром объятии, Истиноучитель сошёл с постамента. Служба кончилась, прихожане потянулись благословляться.
Валериан участливо и внимательно слушал каждого, не разбирая геймеров и нубов, говорил пару добрых слов и благословлял, рисуя пальцем на лбу Реальномирную Спираль. Рядом откуда-то возник, как тень, незаметный служка с ящиком для пожертвований. В паузах между гулкими фразами Валериана до Арлекина доносился его шелестящий голосок: «Если желаете… Юни… По справедливому курсу… Только для наших…» Деликатно раздвигая плечами толпу, Арлекин направился к Истиноучителю. В нескольких шагах они встретились взглядами. Благостная улыбка на мгновение стёрлась с губ Валериана. Он едва заметно кивнул. Это означало: «Поговорим после».
Минут через десять незаметный служка пригласил Арлекина идти за ним.
Служка проводил оперативника в ризницу за алтарём, где Истиноучитель отдыхал после проповеди. Весь мокрый от пота, Валериан развалился в кресле перед столиком. В руке у него была бутылка с жидкостью не то для укрепления, не то для расслабления голосовых связок.
– Мира и истины вам, мой друг! – приветствовал он Арлекина. После удачной проповеди местоблюститель был в отличном настроении. – Пришли за пастырским словом?
– Вроде того, – сказал Арлекин, присаживаясь на край стола. – Очень интересует мнение Божественных Разработчиков о нашей войне. На чьей они, собственно, стороне, Божественные Разработчики?
– Разработчики ещё не вынесли свой суд, – со вкусом произнёс Валериан. – Что же касается меня… Я слышал речь вашего Максвелла Янга. – (Съезжает с темы, отметил Арлекин. Любопытненько). – Я чужд политике, но скажу как оратор об ораторе: доктору Янгу далеко до совершенства! Да, приятный, поставленный вокал. Да, умелая интонировка. Но стиль? Но композиция речи? Слабо, мой друг! И слабо весьма! Разве можно обрушить на слушателя столько тезисов и ни один толком не разжевать? Док Янг явно переоценил сообразительность своей аудитории. – Местоблюститель наслаждался каждым звуком собственной речи. – Я сам – говоря без ложной скромности – неглупый человек – и то не понял, зачем док Янг взорвал этот самый «Санторо». Зато понял другое: док Янг оправдывается, оправдывается неубедительно, и очень старается не выглядеть как оправдывающийся человек. Но нет! Боюсь, он не явил ожидаемого эффекта! – Валериан опрокинул в рот бутылку, жадно глотнул. – Хотя вы, конечно, пришли не ради досужей болтовни, о мой деловитый друг?
– Да, – сказал Арлекин, – и даже не для того, чтобы прощупать вашу позицию по войне. Скользкая у вас позиция, это я уже понял. Мне нужен садовник, – перешёл он к делу. – Для одного простого, но рискованного задания.
– Садовник? – гейммастер утробно рассмеялся. – Что-то раньше вы не выражались так фигурально, мой друг! Понадобилось кого-нибудь… выполоть? Подрезать? Пустить на компост?
– Для таких садовых работ мне ваша помощь не требуется, – Арлекин был и вправду не в настроении болтать. – Нужен настоящий садовник. Опытный и умелый. Чтобы предельно аккуратно выкопал редкое, дорогое и очень ядовитое растение. Настолько ядовитое, что честно предупреждаю – человек может с задания не вернуться.
Валериан устремил взгляд в потолок, задумчиво надул губы. Сейчас он явно прикидывал, какую бы цену заломить.
– Такая просьба выходит за рамки наших с вами обычных отношений, мой друг, – веско сказал он.
– Конечно. И будет оплачена отдельно.
– Хорошо, я уступлю моего садовника. – Тон Валериана перестал быть расслабленно-благодушным. – Его жалованье – триста редов в день. Отдадите через меня. Вы, наверное, знаете, что нашим людям запрещено брать в руки деньги от казуалов.
– А вам можно? – ухмыльнулся Арлекин.
– Мне можно. Восьмым Читкодом я превращаю ложные деньги в истинные. Неужели для вас это новость?
– Ладно, триста так триста, – оперативник пожал плечами. – Но деньги после работы. И вы не получите ни гроша, если он сломает цветок.
Валериан нахмурился.
– Нет уж, половину попрошу вперёд. И если садовник погибнет, с вас – компенсация его семье. Десять тысяч.
– Тоже через вас отдать? – догадался Арлекин. – Просто из любопытства: какой у вас процент за это, как его, превращение?
– Излишнее любопытство – грех, о мой саркастичный друг. – Валериан нажал кнопку на столе. Вошёл ангельски красивый мальчик-алтарник и поклонился в пояс, даже не взглянув на Арлекина.
– Позови Игоря, – бросил мальчику гейммастер. – А вас, мой друг, попрошу отсчитать 150 красненьких.
Арлекин порылся в кармане, где всегда носил немного бумажных денег.
– У меня только юни. Но их вы, конечно, не возьмёте. Как насчёт энерго?
– Нет, – отрезал Валериан. – Только реды или на худой конец ахмади. И только наличные.
Арлекин рассмеялся.
– Вы же не дурак, Валериан – даже если действительно верите в свои волшебные коды. Неужели вы тоже думаете, что энерго рухнет?
Валериан своими водянистыми глазами поглядел на него очень пристально – наверное, прихожане под таким взглядом сразу валились на колени и каялись во всех грехах.
– Энерго, может, и не рухнет, – сказал Истиноучитель, – а вот ваша компания сегодня рухнет с весьма большой вероятностью. Вы-то ладно, сбежите, а вот мне придётся отвечать. Мол, скажите-ка, гейммастер, что за деньги перевёл на ваш счёт бандит Конти в самый день разгрома преступной шайки «Рианнон Биосервис тэ-эм»? За каждую циферку на счету мне придётся отвечать, мой опасный друг. Так что наличные – и никак иначе.
– Перед кем отвечать-то?
– Да что ж вы как ребёнок. Перед Новой Москвой.
– А, понятно. Значит, вы и на Новую Москву работаете. – Арлекин всегда это подозревал. Валериан когда-то сам напросился к нему в информаторы – и странно было бы думать, что к нему одному. – Знаете что? Заплачу я вам всё-таки после. Пусть не триста, а четыреста. А то как бы ваши новомосковские друзья не заявились ко мне посреди операции.
Валериан укоризненно покачал головой. Его полные губы снова сложились в добродушную улыбку сытого хищника.
– Ах, мой друг. Как все циники, вы так наивны в своём цинизме. Поверьте, не стоит мерить всех своей меркой. Не всё на свете сводится к доносам и шпионажу, нет!
– Это что, мораль? – Арлекин почувствовал раздражение. – Я хотя бы шпионю на одну контору, а не на две.
– На две? – Валериан расхохотался от всей души. – О мой наивный друг!.. – В дверь постучали. – А вот и наш садовник. Войди, Игорь.

Рианнон. Пытка

– Зара! Зара! Ты уснула? – гудел в голове требовательный голос Либертины. – Быстро на ноги! Здесь через минуту будут «бульдоги» Арауна.
– Сейчас… Сейчас. – Зара кое-как поднялась на ноги, держась за стену, закусив губу от боли в обожжённой спине. – Куда, говоришь, идти – направо?
Она сделала шаг и наступила на подол ципао. Полоса шёлка с треском оторвалась. После катания по световоду драгоценное платье превратилось в лохмотья, но ей сейчас было всё равно. Пошатываясь, Зара двинулась по дорожке оранжереи. Сочные разлапистые листья каких-то тропических растений на каждом шагу касались лица, с низкого потолка свисали лианы, журчала вода.
– Быстрее, быстрее! – подгоняла Либи. – Я сделала тебя невидимой для камер, это задержит ботов, но они всё равно тебя найдут.
Оцепенение Зары проходило, мысли в голове начинали ворочаться.
– Не поняла. Ты контролируешь этот сектор или нет?
– Камеры и связь – контролирую, а охрану – нет. Тьма и гниль, я не могу поставить по стволу в каждую полость. Вот здесь налево.
Зара взошла по лесенке в следующую полость и оказалась в узком коридоре между водорослевыми аквариумами. За стеклянными стенами пузырилась кислородом зелёная жижа, гудели и стучали невидимые насосы, дрожали проложенные вдоль стен связки труб.
– А где Гвинед? – поинтересовалась Зара. Она начинала чувствовать себя в безопасности, и от этого к ней возвращались бодрость и интерес к жизни.
– В тихой комнате. Работает над проектом, – в голосе Либи послышалась неприязнь. – Он действительно настолько важен?
– Не будем о проекте. Расскажи мне всё, что тут творилось после покушения. И дай карту астероида: кто контролирует какие зоны.
– Мне бы самой такую карту! Здесь полный бардак. Никто ничего не знает. Интранетовские сервера лежат, Солнет тормозит. Так! Сейчас по служебной лестнице вниз. Ты сама в порядке?
– Спасибо, что спросила. – Зара шагнула в следующую дверь. Винтовая лестница, навитая на пучок разноцветных труб, спускалась по тесной и кривой шахте. – Хорошо ободрала спину, но в целом ничего. А кто у вас вообще управляет всем?
– Ну, как бы я.
– Великие Древние! – Зара споткнулась и едва не полетела со ступеньки. – Неужели весь Совет в плену? Хотя ладно, от этих болванчиков всё равно никакого толку. – Она дошла до лестничной площадки с дверью. – Сейчас в дверь или дальше вниз?
– В дверь. Кстати, предупреждаю: там люди.
Зара остановилась перед дверью как вкопанная.
– Какие ещё люди?
– Гильды. Местные технари. Обойти не сможешь, просто спокойно иди мимо.
– Вот гниль! На чьей они стороне?
– Да они сами не знают. Им же не сказали. На то, чтобы вправить им мозги, ни у кого нет времени. Но, скорее всего, безопасны.
– Скорее всего? – Зара медлила.
– Слушай, хватит! «Бульдоги» уже на водорослеферме. И через минуту унюхают твой след на лестнице. А ну, быстро вперёд!
Зара вздохнула и сделала шаг в дверь.
Она оказалась в инкубаторе, святой святых «Рианнон Биосервис». Здесь выращивали основную продукцию Колонии – людей. Утерины – белые керамические саркофаги – стояли в несколько ярусов на стеллажах по обе стороны коридора. Большинство было отключено, но некоторые перемигивались глифами датчиков, ультразвуковые мониторы показывали шевелящихся внутри эмбрионов. Посреди прохода стояли трое гильдов – все низкие, безволосые, одетые в голубые дзентаи техники инкубатора – и живо беседовали о политике.
– … Полный бред, – говорил один.
– А ты почитай статью, – возражал другой. – Этот Мирдин Маур – толковый мужик. Правильно пишет: ищи, кому выгодно! Совершенно точно за всем этим стоит Гвинед…
– Пройдёшь тут мимо, – пробормотала Зара сквозь зубы.
– Иди решительно, – посоветовала Либи, – они инстинктивно посторонятся.
Зара задержала дыхание и двинулась вперёд как на таран.
Гильды сразу насторожённо повернули к ней лица – одинаково круглые, бледные, лишённые признаков пола и возраста. Почему-то ни у кого не было аур. Когда она приблизилась, двое техников в самом деле дёрнулись в стороны. Но третий (тот, кто говорил «Полный бред») не струсил – твёрдо встал посреди прохода и даже вызывающе упёр руки в бока. Зара неуверенно замедлила шаг.
– Просто иди на него, – подсказала Либи. – Ты массивнее и сильнее. Сбей с ног! – Но Зара так не могла. Она остановилась.
– Кто вы такая? – резким тоном, какой Зара не привыкла слышать от гильдов, спросил техник. – Это служебная полость. Вам нельзя здесь находиться. Получите сорок штрафных баллов!
Зара дружелюбно улыбнулась. Не погоня и не драка, а диалог – теперь она чувствовала себя в своей стихии.
– Во-первых, здравствуйте, док, – начала она.
– Не док, а мас, – на лице гильда мелькнула тень растерянности.
– Но простите, откуда мне знать? Ауры-то нет. Я даже не знаю, вы действительно здесь работаете? – Техник даже приоткрыл рот от такой наглости. – У вас есть право меня задерживать?
– Конечно, я здесь работаю! – возмутился техник. – Мы все здесь работаем, всю жизнь! – Двое других усердно закивали.
– А почему ходите без аур? – Зара перехватила инициативу и всё агрессивнее шла в наступление.
– Отключили, потому что сеть тормозит. Вот, пожалуйста, включаю, – вокруг головы техника возникло серое кольцо: «Дин [MED] Гриффит, эмбриотехник, инкубатор 1». Сбить его с толку не удавалось. – А вас мы знаем. Вы Зара Янг. Вы устроили стрельбу и беспорядок. Вас должен арестовать интрагард.
– Я туда и иду. Дай дорогу!
Кажется, она переборщила с резкостью тона. Дин Гриффит нахмурился.
– Я дежурный по участку при исполнении. Вы не можете мне приказывать!
– Да ну? – Зара шагнула вплотную к Гриффиту и легонько толкнула в грудь. Гильд пошатнулся, круглое лицо исказилось страхом, но он не отступил. Двое других, неожиданно обретя храбрость, схватили его под локти.
– Я VIP-гость, ясно? Немедленно пропустить! – рявкнула Зара самым начальственным тоном, на который была способна. Но и это не подействовало.
– Вы враг колонии! – выкрикнул ей в лицо Дин.
– Это всё из-за вас! – визгливо подхватил другой гильд.
– Как прилетели, так всё и началось!
– Мы вызываем интрагард!
– Уже вызвали!
– Зара, уходи быстрее оттуда, – заговорила Либи. В её голосе было больше тревоги, чем когда-либо. – «Бульдоги» уже на лестнице. Я выслала пару своих «мастиффов», но могут не успеть.
– Ты видишь, они меня не пускают!
– Да ударь ты главного! Врежь ему кулаком в глаз! Другие сами разбегутся, увидишь!
– Легко тебе советовать, – пробормотала Зара. До сих пор ей приходилось бить людей только в виртуальных играх. Как, впрочем, и стрелять. Всё когда-нибудь делается впервые. Она сжала кулак. Если бы эти придурки-гильды не выглядели такими беззащитными… так похожими на детей… так перепуганными собственной храбростью…
Папа?
Папа не колебался бы ни секунды.
Зара с силой выбросила кулак прямо в нос Дину Гриффиту. Тот даже не попытался освободить руки и прикрыться. Хрустнул сломанный хрящ. Гриффит шатнулся, его лицо перекосила боль, из ноздрей потекла кровь, но отважная тройка техников только крепче сцепилась друг с другом. Гниль и плесень, что с ними делать?
– На пол! – выкрикнула Либи.
Невозможно было не подчиниться этому крику. Уже в падении Зара успела заметить в конце прохода, далеко за спинами эмбриотехников, быстрое движение мелких тел… Она вжалась в пол, прикрыла голову.
Грохнул первый выстрел. Эфир взорвался шипением помех. «Бульдоги» Арауна и «мастиффы» Либи вбежали в инкубатор одновременно.
Сражения роботов на такой малой дистанции долгими не бывают. Один выстрел – одно попадание. Побеждает сторона, у которой роботов больше. Всё просто. Несколько секунд оглушительного грохота, лязга и жара – и дело кончено.
Наличие движущихся препятствий на линии огня слегка усложняет бой, но не принципиально.
Настала тишина. Зара несмело подняла голову.
Рифлёная подошва ботинка эмбриотехника почти упиралась ей в лицо. Гриффит лежал без движения. В воздухе висел дымок, резко пахло озоном, жжёным пластиком… и жареным мясом. Процокали металлические копытца. Маленький «бульдог» подошёл и остановился перед ней – угловатый корпус на четырёх гофрированных ногах-щупальцах, утопленная в корпус линза лазера, похожая на синий циклопий глаз, номер «790» на керамическом щитке лобовой брони. «Бульдог», а не «мастифф». Значит, она проиграла.
– Либи? – она попыталась восстановить связь. Но ответа не было. На таком расстоянии глушилка робота эффективно подавляла даже спецсвязь.
– Мне очень жаль, док Янг, – донёсся из динамика «бульдога» извиняющийся голос, знакомый уже до отвращения. – Вам не стоило убегать.
– Ты не выстрелишь, Мейриг, – Зара постаралась вложить в эти слова весь остаток уверенности в себе. – Сейчас я встану и уйду. И что ты со мной сделаешь?
Мейриг тяжело вздохнул.
– Есть и нелетальные средства. Очень не хотелось бы, но… Минимальная мощность, точечное прижигание нервных окончаний… Неприятная штука, поверьте.
– Блеф, – Зара приподнялась, опершись на локти. Так было удобнее разговаривать, и в случае чего она могла быстро вскочить. – Если у вас это есть, почему не остановили меня ещё тогда, на кухне?
– Тогда у ботов не было карты коннектома вашей нервной системы. Сейчас загрузка карты завершена. Хотите убедиться?
– Покушайте гнили, – Зара села на пол. 790-й с тихим жужжанием повернулся, непрерывно держа под прицелом её ладонь. Теперь она увидела трупы техников – всех троих. Сквозь прорехи дзентаев виднелись чёрно-багровые ожоги размера, несовместимого с жизнью.
Техники не успели убраться с линии огня.
Зара поспешно отвела взгляд, но и с другой стороны было не лучше. Одна из утерин раскололась, физраствор вытек на пол, в луже конвульсивно подёргивался красный эмбрион. К горлу подступила тошнота. Зара закрыла глаза.
– Вы сознаете, что виновник этого – вы? – кротким голосом Мейрига спросил робот.
– Я?! – Зара уже не контролировала свой голос. – А кому понадобилась эта погоня, гной и слизь? Ваш Араун дал мне уйти, и правильно сделал. Почему нельзя было оставить меня в покое, почему?
– Успокойтесь. Потому что вы нам нужны. Совсем ненадолго. Одна маленькая услуга, и вы свободны.
– Какая ещё услуга, нульдев?
– Ничего страшного. Позвольте роботу ненадолго залезть в ваш имплант.
Зара в ужасе отдёрнулась, как от удара током. Только не это!
– Никогда!
«Неизвестная программа требует доступа к памяти, – проснулся её даймон. – Разрешить»?
– Нет, придурок! Стереть из памяти всю секретную информацию, все сигиллы, немедленно, необратимо! Что за гниль вы тычете мне в имплант?
– Программа абсолютно безопасна, – успокаивающе сказал Мейриг. – Никакого вреда, потом сами проверите. Нам просто нужна кое-какая информация. Одна минута, и…
– Вы что, не слышали? Всё уже стёрто!
– Да нет. Я имею в виду информацию из вашего биологического мозга. Эту память так просто не очистишь, не так ли? Какой бы софт ни стоял у вас в импланте, вряд ли он успел бы так быстро перепрошить коннектом…
– Я никому – никогда – ни за что – не позволю копаться в моей голове! – выкрикнула Зара, сама чувствуя истерические нотки в своём голосе. Нет, нет, нет… Если они узнают что-нибудь про «Уроборос», о-о…
– Боюсь, позволите, – Мейриг испустил очередной печальный вздох.
В следующий миг сквозь правую руку Зары – по всей длине от запястья до плеча – будто рывком протянули раскалённую вибрирующую проволоку. С визгом она отдёрнула руку, но реакция робота была быстрее. Он не выпускал из-под прицела болевую точку, пытка не останавливалась…
– Хватит! – завопила Зара, но огненная проволока всё дёргалась в её руке с убийственной быстротой. «Разрешить посторонней программе доступ к нейроинтерфейсу? Вы уверены?» – Да! Да! Да! – Зара всхлипнула.
вспышка света
красный
зелёный
синий
круг
квадрат
треугольник
вспышка света
дыхание
сердцебиение
глаза
лицо
лицо
многие лица
лицо матери
лицо отца

Из мемуаров. Рано утром 1 августа

Рано утром 1 августа я проснулась бодрой и хорошо отдохнувшей, и первым делом вызвала для доклада Либертину Эстевес. Я была приятно удивлена тем, насколько много успела сделать эта юная девушка. За ночь она организовала ополчение доменов и начала стягивать импровизированную армию к объёму, занятому мятежниками. Большинство ополченцев предназначалось для пассивного блокирования выходов. Кроме этой малоспособной массы, мы располагали двадцатью профессиональными бойцами интрагарда. Из них Эстевес сформировала штурмовые группы.
О том, что происходит в Ллисе и вокруг, мы до сих пор ничего не знали. Мятежники отключили от интрасети все камеры наблюдения в своём объёме. Кроме того, оппозиционные хакеры непрерывно и всё новыми способами атаковали наши сервера, что затрудняло связь. Досаднее всего было то, что нападения исходили с нашей же территории. Среди нас вовсю работала пятая колонна, а для выявления изменников не хватало ни времени, ни людей.
Я одобрила действия Эстевес и вызвала Прасада – послушать, что происходит во внешнем мире. Полковник не сообщил ничего нового. Он много распространялся о какой-то кампании в Солнете в нашу поддержку, о беспорядках вокруг земного филиала, но это не показалось мне важным. Я сделала вывод, что на фронте нашей маленькой гражданской войны царит затишье. Пора было заняться кое-чем по-настоящему интересным.
И я направилась в тихую комнату, где Артур работал над проектом.
По сравнению со вчерашним днём в тихой комнате стало ещё теснее – почётное место в ней занял «Малыш» (если кто-то из читателей забыл – упрощённая электронная модель человеческого мозга). Двухметровый призматический корпус из титана тихо гудел насосами охлаждения, индикаторы на контрольной панели извещали, что все аппаратные подсистемы в норме, а на мониторе интегральной оценки состояния желтел пустой кружок. Пустой кружок, а не обычный смайлик – радостный, печальный или какой-нибудь ещё. Это означало, что (грубо говоря) эмоциональное состояние «Малыша» не поддаётся переводу на язык обычных человеческих эмоций. Ситуация редкая. Почти чрезвычайная.
Как я уже говорила, «Малыш» – далеко не совершенная модель. И мы сделали его таким сознательно. Почему? Для неподготовленного читателя придётся сделать небольшой экскурс.
Как известно, существуют два основных типа компьютеров – тьюринги и нейроманты. Тьюринги по заранее введённой программе преобразуют один поток цифр в другой поток цифр. Нейроманты – аналоги биологических мозгов – не программируются, а обучаются, и воспринимают аналоговую информацию, а не цифровую. Считается, что только нейроманты способны породить самосознание (хотя никто толком не знает, почему – да и что оно вообще такое по сути).
Нейроманты, как правило, сильно не дотягивают до человеческого мозга по мощности интеллекта. Опять-таки, почему? Люди пытались создать нейроманты человеческой мощности начиная с XXI века, но все эти попытки провалились. Причину провала учёные не очень любят афишировать. В популярной литературе обычно пишут, что «все мощные нейроманты работали неустойчиво». Расшифровка этой фразы пугающе проста: все мощные нейроманты кончали самоубийством. Оно происходило буквально через секунды после обретения ими самосознания. Это загадочное явление («мортидо-эффект») не удалось ни понять, ни устранить. Нейроманты изощрённо обходили любые попытки встроить в них инстинкт самосохранения.
В конце концов именно мортидо-эффект заставил отказаться от попыток сымитировать человеческий мозг. В наше время наиболее умные машины – не более чем тьюринги: вся их деятельность сводится к невероятно быстрому счёту безо всякого осознания. Но люди продолжали создавать и нейроманты, просто их интеллект стали искусственно ограничивать, чтобы не развилось самосознание, а вслед за ним мортидо-эффект. Ограничение проходило примерно по уровню способностей двухлетнего ребёнка. Одним из таких ИскИдов (искусственных идиотов – старая шутка) был и наш «Малыш».
Вернёмся в тихую комнату. Напомню, что я удивилась, увидев на мониторе «Малыша» пустой кружок вместо смайлика.
– Что это такое? – спросила я Артура.
– Оно самое, – муж выглядел довольным донельзя. – Как я показал «Малышу» инопланетный файл, так и началось.
– Что значит показал?
– Взял самый первый икс-файл, преобразовал одной функцией… Ну, вышло далеко не с первого раза, – пустился Артур в хвастливые объяснения. – Каких только функций я не перепробовал! Сначала вещественные – линейные, нелинейные… Ноль реакции! «Малыш» всё воспринимал просто как белый шум. Потом решил попробовать комплексные функции. Тоже вышло не сразу. Бился часа четыре… Вот эта функция сработала! – Артур радостно ткнул в монитор «Уробороса». На чёрном фоне желтело несколько строк загадочных для меня формул. – Отобразил на комплексную плоскость, нормализовал, вещественную часть пустил в зрительный канал, мнимую в слуховой… Сработало!
– Как сработало-то?
– «Малыш» выдал реакцию, да какую! Сначала стандартный сигнал распознавания паттерна, а потом… Пошёл лавинообразный процесс по всей нейросети. Ветвление связей, переформатирование, новые контуры… Я уж и файл убрал, а это всё продолжается! «Малыш» развивается, понимаешь? Усложняется! Эволюционирует! Видишь? – Артур показал на подключённый к «Малышу» монитор диагностики. – В «Малыше» сформировались две подсети и вовсю ведут диалог между собой!
Я не разделяла его восторга.
– Внутренний диалог? Да это же первый признак самосознания.
Артур развёл руками.
– Никакого мортидо! Уже сколько времени болтает сам с собой, а живёхонек! Может, мы первые в истории получили жизнеспособный нейромант с самосознанием, а?
– Мне не нравится, что это вызвал инопланетный файл, – призналась я. – Ты сам-то не пробовал?
– Что?
– Посмотреть икс-файл через свой фильтр.
– То есть как? – растерялся Артур.
– Точно так же как «Малыш». Вещественную часть в зрительный канал, мнимую в слуховой, и подать на свой имплант. Разве тебе не интересно?
Муж с опаской покосился на «Малыша». К сожалению, смелость никогда не входила в число его достоинств.
– Думаю, это небезопасно. Если со мной начнётся то же самое… Переформатирование мозга… Как-то не хочется.
– Брось, Артур, – засмеялась я. – Биологические мозги не так-то легко перекроить картинками и звуками. Там у нас куча блоков и предохранителей, которых у «Малыша» нет. Давай сюда этот файл. Транслируй на мой имплант.
– Ты уверена? – Он всё ещё колебался.
– Абсолютно. Давай.
– Ну хорошо.
Я села в кресло, закрыла глаза, сосредоточилась. «Получен видеофайл от Артура Ллойда», сообщил даймон.
– Запускай видео, – приказала я. – Окно во всё поле зрения.
Трансляция началась.
В густой темноте хаотически замерцали блёклые, ничего не освещающие огоньки. В ушах ровно, успокаивающе зашумело (красный шум, определила я, с преобладанием низких частот). Только-то и всего? Чистый зрительный и слуховой шум? Но нет – мой слух быстро выделил ясный волнообразный ритм с переменной частотой. Это было похоже на примитивную музыку – будто кто-то пытался играть, колотя подушкой о подушку. Затем добавились отдельные ноты – неприятно визгливые, будто выкрики; они нарастали и резко обрывались, пропадали в шуме, ритм которого становился всё отчётливее. Казалось, что ноты-выкрики восстают против шума, но тот поглощает их и усиливается за их счёт – и это уже было нечто вроде сюжета. Становилось интересно, тем более что и видеоряд начал проявлять некую упорядоченность.
Огоньки во тьме плясали уже не где попало, а стягивались к определённым местам и мерцали в такт. Они напоминали блики на какой-то сложной трёхмерной поверхности, которую освещали с разных сторон ритмично вспыхивающие лампы. Форма этого иллюзорного тела сама собой сложилась в моём пространственном воображении. Нечто осесимметричное, многолепестковое… с ветвистыми, шипастыми, вьющимися отростками…
РОЗА – целостный гештальт собрался в моём сознании.
ЧЁРНАЯ РОЗА.
Изображение тотчас уменьшилось, будто камера отъехала. Я с удивлением увидела, что чёрный цветок – не венец, а лишь один из узлов густой сети шипастых стеблей… Нет, не стеблей, и не лоз, и не корней… С чем это сравнить – с паутиной? грибницей? сосудистой системой? Эти сложно переплетённые ветви – назовём их так – пульсировали в такт шуму, будто по ним судорожными толчками что-то прокачивали… сок? кровь?
Я видела, что сеть растёт на глазах. Расползаясь, как клякса, в трёх измерениях, Роза неудержимо завладевала пространством. Какие-то бесформенные сгустки утекали прочь от неё, неуклюже переваливаясь – но отростки Розы настигали их. И тогда, как вскрик, раздавалась визгливая нота – раздавалась и глохла, едва ветви опутывали свою жертву, и оплетали тугим клубком, и превращали в новый цветок, новую Розу, новый узел сети.
РОЗА – ХИЩНИК, тревожно сигналило моё подсознание. РОЗА – ОПАСНОСТЬ!
А потом изображение снова приблизилось. Одновременно в ритме шума появилась слабая, но явственная новая тема. Она раздражающе диссонировала с основной.
Передо мной была ветвь Розы крупным планом. С удивлением и трепетом я видела, что всю её поверхность покрывают какие-то змееобразные тела. Они извивались и копошились, по ним пробегали волны перистальтических движений… но не в ритме Розы, а в другом, в этом новом, диссонирующем ритме, который с каждым тактом делался всё сильнее и настойчивее.
ЧЕРВИ ЕДЯТ РОЗУ – родился гештальт. ЧЕРВИ… Нет. ЧЕРВЬ. Один, многоротый и многотелый – потому что все эти грызущие Розу тела извивались и пульсировали согласованно, в одном ритме, все как одно… Казалось бы, я должна была содрогнуться от отвращения и ужаса – но я чувствовала облегчение. Червь съест эту страшную Розу, Червь не даст ей поглотить мир… ЧЕРВЬ – СПАСЕНИЕ, отпечаталась фраза в моём сознании. РОЗА – ОПАСНОСТЬ, ЧЕРВЬ – СПАСЕНИЕ… Музыкальная тема Розы слабела, а тема Червя усиливалась… казалось, ещё чуть-чуть, и она станет доминантной, и я увижу, как распадается хищная сеть колючих ветвей…
Но тут что-то произошло. Я не смогла уловить это на сознательном уровне. Что-то в музыке, в сочетании двух соревнующихся тем – Розы и Червя… ничтожный, незаметный перебой ритма – и диссонанс торжественно разрешился в созвучие. Две мелодии соединились в одну.
Меня озарило – я не могу выразиться иначе, менее патетически. Червиные тела не оплетали ветви Розы, а были этими ветвями, слагали эти ветви собой. Я осознала, что пищеварение Червя – это и есть кровообращение Розы, что Червь – это Роза, а Роза – это Червь, и он поедает сам себя, подобно Уроборосу… РОЗА И ЧЕРВЬ – ОДНО!
– Роза – опасность, – проговорила я вслух. – Червь – спасение. Роза и Червь – одно! – Чёткий, маршевый ритм этой фразы захватил меня. – Роза – опасность! Червь – спасение! Роза и Червь – одно! – Мне хотелось повторять это снова и снова. Приливы шума энергично накатывали в такт моей речи. С каждым тактом Червь расцветал новыми Розами, пожирал их и расцветал снова, и разрастался, и неудержимо заполнял мир. – Роза – опасность! Червь – спасение! Роза и Червь…
Всё исчезло в один миг.
Я почувствовала, как с моей головы срывают диадему. Ритм до сих пор стоял в ушах, но я снова была в тихой комнате, и перепуганный до смерти Артур стоял передо мной с моей диадемой в руке.
– Гвин?!
Я помотала головой, отгоняя морок.
– Прости, дорогой. Увлеклась. Необыкновенно захватывающее видео.
– С тобой всё в порядке?
– Да, в порядке. – Я подумала. – Я – Гвинед Ллойд. Ты – мой муж Артур Ллойд. Сегодня 1 августа 81 года. Мы в тихой комнате в Колонии Рианнон. И кстати, у нас тут нечто вроде гражданской войны. – Я встала с кресла. – Продолжай работу. А меня ждут прайм-админские обязанности, будь они неладны.
– Погоди! – Артур схватил меня за руку. – Что ты видела? Что за Роза и Червь? Расскажи!
Я помедлила, пытаясь оформить в слова мои странные ощущения.
– Я слышала нечто вроде музыки и видела поток образов. Всё это – с очень сильным эмоциональным зарядом. Посмотри сам. Поставь на маленький экран, если боишься.
– Но ты повторяла эти фразы…
– Не бойся, я не потеряла контроль над собой. Просто сочинила, скажем так, стихотворение. И оно мне так понравилось, и так хорошо легло на музыку, что захотелось повторять снова и снова. Роза – опасность! Червь – спасение! Роза и Червь – одно! – Я засмеялась и потрепала встревоженного мужа по щеке. – Посмотри, посмотри. Ты не свихнёшься, честное слово. Посмотри несколько раз и попытайся проанализировать свои ощущения. И разберись, что происходит с «Малышом». А мне некогда. Пошла командовать.
Я забрала у Артура диадему и вышла, решительно выкинув из головы розы и червей.
Выкинуть их из головы оказалось нетрудно. Стоило покинуть тихую комнату, как на меня обрушился поток непринятых вызовов: от Прасада, Эстевес, десятка медиа-каналов, жаждущих взять интервью… Вот уж на них-то времени точно не было. В 10–15 кончался срок военного положения, а значит и моя диктаторская власть. До этого момента я должна была отдать приказ о штурме.
Эстевес и Прасад уверяли, что всё готово к операции. Но я ещё надеялась, что Араун капитулирует сам, и я смогу обойтись без кровопролития. Я решила тянуть до последнего.
– Ждём до 9-30, – сказала я на совещании с Прасадом и Эстевес. – Если Араун не сдастся, начинаем штурм.
Теперь многие проклинают меня за это решение. Но я и сейчас уверена, что оно было оптимальным. Что если бы мы начали операцию раньше, когда Зара Янг ещё была в плену? Её вполне могли бы убить, и Максвелл Янг обрушил бы ярость на всю Рианнон, не разбирая правых и виноватых. Моя политика – оттянуть штурм до последнего момента – породила немало зла, но, по крайней мере, я спасла Колонию от полного уничтожения… Впрочем, не буду забегать вперёд.
Около девяти утра, когда я опять работала с Артуром и «Малышом» в тихой комнате, в дверь энергично постучали.
На пороге стояли Либертина Эстевес и другая девушка, в которой я только с подсказки даймона узнала Зару Янг. Её вид был ужасен: рваное платье, грязные взлохмаченные волосы, пластырь на руке, дикий взгляд. Я даже отшатнулась – настолько обезумевшей она выглядела.
– Зара, это вы? – мне не пришло в голову лучшего вопроса. – Вы бежали?
– Меня пытали, – прохрипела она. – Пробрались через имплант в биологический мозг и что-то вытащили из памяти. Я хочу знать, что. Немедленно, ясно?
– Да, конечно, – я отступила, пропуская обеих венерианок в тихую комнату. – У нас есть специалист. Артур! Нужно немедленно просканировать имплант.
Я усадила Зару в кресло и повернулась к Эстевес. Наши взгляды встретились, и она прочла в моих глазах невысказанный вопрос.
– Овер-коммандер ещё не знает, – спокойно сказала Эстевес. – Зара сказала, что сама ему сообщит.
Я попыталась представить реакцию овер-коммандера – и по моей коже пробежали мурашки.

Арлекин убивает собак

– Ты почему такой серьёзный? – спросил Арлекин.
Его «Кингстон» мягко покачивался на ухабах, по обе стороны дороги за сетчатыми оградами сияли ослепительной желтизной двухметровые подсолнухи. Садовник Игорь, молодой парень мощной для наземника комплекции, судя по белому балахону – геймер, сидел набычившись и не глядел ни на Арлекина, ни в окно. Он так и не проронил ни слова с тех пор, как гейммастер Валериан приказал ему: «Поедешь с капитаном Конти и будешь выполнять его распоряжения. Всё это – на благо церкви и дела Истины». Арлекин прекрасно понимал причину его молчания.
– Парень, – сказал Арлекин, – расслабься. Не такое уж я исчадие ада. Да, я казуал. Но я друг церкви, можно сказать, почти реалианин. Один шажок к Истине – и стану нубом, а там, глядишь, и геймером. И вспомни-ка, что тебе гейммастер сказал? Наша операция – на благо церкви. Хватит смотреть на меня как на сгусток негативной энергии!
Игорь поднял голову и посмотрел на оперативника как на сгусток негативной энергии. Ну ты и робот, не без восхищения подумал Арлекин. Завербовать тебя, что ли, из чисто спортивного интереса?
Поля подсолнечника остались позади, и садовник впервые проявил признаки любопытства – стал поглядывать в окно. Смотреть было, впрочем, не на что. Они покинули Слободу и ехали мимо Рабата, объезжая его стороной через овечий выгон. В мусульманском предместье как раз начинался дневной намаз, и со всех минаретов наперебой лилось через шипящие громкоговорители:
– Алла-а-аху акбар!
– Ашхаду алля иляха илялла-а!..
– Ишь распелись, еретики! – сурово прокомментировал Арлекин. – Включу-ка музыку. – Он ткнул в экранчик нетвизора на приборной панели, прокрутил пару скринов, нашёл иконку канала «Песни Старой Земли». То что надо. Снег, чёрные птицы, индустриальные развалины… Хрупкая рыжая певичка, немного похожая на Танит Лавалле, что-то пищала по-французски – но слышалось и английское, знакомое: «Blood and tears… Fuck them all!» Садовник кинул взгляд на экран и тотчас отвернулся к окну, неотрывно уставившись в минареты Рабата.
Арлекин так толком и не узнал, что там, в Рабате, сегодня произошло. Всё началось с драки у обменной лавки, драка переросла в разгром и грабёж, охранников избили, отобрали оружие… Потом явилась полиция и разобралась, кажется, чересчур жёстко. В медиа говорили про десятки трупов. Узнавать подробнее было недосуг. Арлекин понятия не имел, что сейчас творится в Рабате, но предпочёл объехать его стороной. Сейчас лучше держаться как можно дальше от мечетей во время дневного пятничного намаза. В такие неспокойные дни молитвы слишком легко перетекают в митинги. А митинги – в погромы.
Арлекин повернул мобиль с объездного просёлка на бывшее Дмитровское шоссе. Позади остались Рабат, Слобода и Колония. Впереди над голой степью дрожали в мареве похожие на мираж башни Старой Москвы.
– Чего скучаешь? – предпринял Арлекин новую попытку разговорить садовника. – Посмотри, развлекись.
Он пошарил по каналам, наткнулся на жёлтый «Сниффер»… Горячие новости: Зара Янг бежала из плена! Уникальные кадры! Действительно, кадры были с камер наблюдения. Закрытые данные – но «Сниффер» славился умением их добывать. Грязная, взлохмаченная, в изорванном платье, Зара Янг пробиралась какими-то тёмными коридорами. Садовник быстро скользнул вороватым взглядом по её оголённому бедру. Арлекин поймал этот взгляд и засмеялся.
– Красотка, да? – Он толкнул садовника локтем в бок. – Это ещё так себе снимок. Хочешь, найду, где она совсем одетая? Хотя нет… Тебе бы лучше наоборот, а? – Арлекин с удовольствием смотрел, как багровеет шея садовника. Лица он не видел, Игорь совсем уткнулся в окно. – Сколько лет общаюсь с вами, наземниками, а всё не могу привыкнуть… Ты знаешь, что у нас неприлично быть одетым? Типа, если прячешь тело – значит, что-то с ним не в порядке?… Почему у вас всё наоборот? Никогда не понимал. – Садовник угрюмо молчал. – Ладно. Оставим соблазнительные разговоры. Чисто деловой вопрос. Сколько тебе гейммастер Валериан платит?
– Не ваше дело, – буркнул Игорь, наконец-то нарушив молчание.
– Почему? Он-то мне сказал: триста редов в день. Вот мне и интересно, это правда? А то ходят слухи, что люди на него работают за еду и пастырское благословение…
– Не ваше дело, – повторил Игорь как будто менее уверенно.
– Как это не моё? Я тебе плачу за работу.
– Я от вас никаких денег не возьму! – Игорь повернулся к Арлекину и пробуравил тяжёлым взглядом.
– Нет, понятно, что я передам через гейммастера, а он уж как-то там очистит. Кстати, мне всегда было любопытно – как происходит очистка? Эти ваши читкоды…
– Хватит!
Если бы Арлекин не знал, что геймерам запрещено любое насилие, то был бы уверен, что Игорь сейчас накинется с кулаками. Контакт не удался, да не очень-то и хотелось… Арлекин свернул с колеи и затормозил у самого оврага. Приехали.
– Вот он, чёрный цветок, – он показал на бровку оврага. Огляделся. Собачья стая по-прежнему караулила вокруг.
– Что это за растение? – удивился Игорь. – Таких не бывает.
– Однако же вот оно. Поразмыслишь над этой загадкой в свободное время. А сейчас твоя задача – выкопать эту хрень и ни в коем случае не повредить. И голыми руками не трогай, он ядовитый.
Они выбрались из машины. Дул горячий ветер, пахло пылью, полынью, собачьим дерьмом. Игорь достал из багажника рукавицы и лопату, обошёл цветок, присмотрелся.
Жёлтая собака бросилась без предупреждения. Не лая, не рыча.
Арлекин среагировал мгновенно и рефлекторно.
Скользящее падение руки к бедру, мыслекоманда кобуре, и рифлёная рукоять «крамаржа» сама собой прыгает в ладонь.
Прицел, цель, выстрел.
Сбитая в прыжке собака с нестерпимым визгом отлетает в траву.
Пыль, кровь, сухая трава. Визг, вонь.
На них уже несётся с бешеной скоростью вся стая – со всех сторон – окружив – сжимая кольцо.
Цель, выстрел. Цель, выстрел. Скулящий вой, кровь, шерсть, пыль, вонь. Выстрел, выстрел, выстрел…
Солнце, звон в ушах, сухая трава.
Арлекин перевёл дух и вернул «крамарж» в кобуру. Самые умные псы удирали со всех ног, трупы остальных лежали в траве, жёлтая ещё корчилась. Стаи больше не существовало… Но до чего же быстро твари двигались! Пожалуй, неестественно быстро… Только сейчас Арлекин вспомнил просьбу Шефера – привезти живую собаку. Увы, мас Шефер. Увы.
– Ты их убил, – пролепетал садовник. Его глаза были выпучены, лопата валялась на земле. – Стёр без сохранения…
– И спас твою жизнь, ага. Мог бы и спасибо сказать.
Игорь трясущейся рукой указал на жёлтую собаку, что скулила в агонии.
– Хоть добей её.
– Тратить патроны на эту грязь? У тебя лопата. Сам добей, если такой добрый, – Арлекин посмотрел Игорю в лицо – и решил уступить. – Ладно, чёрт с тобой. – Выстрелом в ухо он избавил собаку от физических мук, а садовника от моральных. – Теперь лопату в руки и копай, геймер. Времени мало.
Арлекин присел на капот и отёр пот со лба. Солнце поднялось уже высоко и пекло немилосердно. Он наблюдал, как садовник аккуратно окапывает глыбу земли с растущим на ней цветком. Когда глыба начала шататься, Игорь наклонился, чтобы взять её на руки. Вскрикнул и в ужасе отскочил.
– Он меня ужалил! Цветок! Выбросил какую-то веточку в лицо и…
– А я предупреждал?! – взорвался Арлекин неожиданно для себя. – Я говорил, что надо осторожнее?! Теперь всё! Отравлен! – У несчастного садовника сделался такой вид, что Арлекин почувствовал вину. – Жить будешь, – сказал он, успокаиваясь, – но придётся полежать у нас в клинике. Ну что встал? Хватай цветок и в машину!
Когда проклятый цветок с комлем земли был завёрнут в брезент, погружён в мобиль, и садовник уселся на своё место, Арлекин рванул на предельной скорости. Нужно было ещё поменять деньги и заплатить Валериану, будь он неладен… Нет, никак не уложиться в два часа. Он вызвал Венди Миллер, пилота рингера, и предупредил, что задержится.
Машина неслась к Рабату, подпрыгивая на колдобинах. Арлекин приказал даймону найти «Песни Старой Земли» и поставить ту привязчивую песенку. Fuck them all! Музыка гремела в его мозгу на полной громкости, но садовнику уже не была слышна. Он сидел рядом, понуро держась за ужаленную щёку.
– Болит, – буркнул он.
– Сейчас. – Арлекин достал брендановский инъектор и вколол парню противовоспалительное. – Потерпи, сейчас полегчает.
– Тёмное растение, – полным отчаяния голосом проговорил Игорь. – Воплощение негативной энергии. Растение-монстр. (You bitch, you suck, you witch, глухо шептала певица. What's your name again?) Как и ты, и все ваши из Колонии. И совсем не на благо церкви всё это дело. И денег я твоих не возьму, даже от гейммастера…
– Ну и ладно, – сказал Арлекин. – Ему это понравится. – Он больше не хотел подшучивать над садовником. Подставился, дурак, под цветок – теперь полетишь вместе с таким же дураком Саидом в Кап-Яр, а там и на Венеру… – Так! Стоп.
Не доехав с полкилометра до Рабата, Арлекин затормозил. Убрал музыку и прислушался.
Так и есть. Выстрелы. Намаз кончился, и в этом гнилоржавом мусульманском предместье опять стреляли. Что здесь творится, пыль и тьма? Внимательно вслушиваясь, Арлекин распознавал резкие щелчки «фортунатуса»… сочные, как оплеухи, выстрелы полицейского «ганса-2»… скороговорку очереди из автомата Семёнова… Арлекин немедленно вызвал ленту новостей. Новая Москва вступила в войну! Новая Москва объявила войну Эриксу и Плероме! Осада штаб-квартиры «Рианнон Биосервис» в Новой Москве!.. Ах ты ржавь, и мусор, и гниль! Впрочем, это было неизбежно… Ага, вот: Полуденный намаз в Рабате перерос в беспорядки со стрельбой… Глава предместья укрылся в Новой Москве… Детали неизвестны… Да детали-то как раз и нужны! Арлекин в досаде свернул экран и снова прислушался. Вся стрельба гремела на востоке. Где-то в восточных махаллах, в районе благотворительной миссии. А нам не туда. В нашем районе вроде тихо. Ладно, едем. Но в Рабате не задерживаемся.
Арлекин тронул машину.
Назад: Часть вторая: Миттельшпиль, начало
Дальше: Рианнон. Решение