Глава 7
Несколько часов спустя
— Так он жив?! — король резко повернулся к своему советнику, которого до этого слушал в пол-уха.
— Достоверно это неизвестно, Ваше величество. Живым его никто не видел.
— Но никто не видел и его мертвого тела… Что сказали церковники?
— Отец Варшани вытаращился на меня так, будто увидел за моей спиной дьявола во плоти.
— Ну, вот ему-то я стал бы верить в самую последнюю очередь! — отмахнулся Паппий Второй. — Нашёл у кого спрашивать — это же один из самых главных мастеров по сокрытию истины…
— Никого из епископов в столице сейчас нет.
— Да и поздно уже! Церковь всегда вела свою игру — не изменят они этому правилу и сейчас.
Король уселся в кресло и подпер голову рукой.
— Доспех… Что за доспех, ты выяснил?
— Увы, Ваше величество, нет…
— Плохо. Да что там — совсем фигово! Серые появляются раз в пятнадцать-двадцать лет…
— А мальчишке — почти четырнадцать, Ваше величество…
— Но все они — приходят извне!
— Никто из них раньше и не женился на местных… и детей у них не было. Во всяком случае, о них никто и никогда не слышал.
— Да уж, нам только таких детишек тут и не хватало для полного счастья! Вот что… — король выпрямился в кресле. — Где Рунный клинок?
— В замке Ерш, надо полагать. Во всяком случае — он там был в прошлом году.
— Это достоверно известно?
— Ну… его видели на боку у мальчишки.
— Граф! Это — точно тот самый клинок? Не имитация?
— У нас нет в этом замке настолько доверенных людей, чтобы мы могли это проверить. Осмелюсь спросить — так ли это важно, Ваше величество?
— Легенс, Легенс… — покачал головою монарх. — А ведь это оружие всегда возвращается к своему хозяину!
— И если в замке имитация…
— То Серый — жив! И это всё меняет!
— Да уж… — граф вытер внезапно вспотевший лоб. — Но как это выяснить? Меч ни разу не вывозили из замка!
— Придумай что-нибудь! Хотя… парню четырнадцать?
— Скоро будет, Ваше величество.
— И формально он уже может вступить в права наследования… и принести ленную присягу.
— Его отец этого не делал — он получил лен по праву тетравленда, как взятый с бою.
— Но сын-то — ни с кем за него не дрался? Каковы его права в таком случае?
— Формально — если он примет графство из рук матери, которая тоже вам не присягала, как женщина, мальчишка может объявить себя вольным графом. Два независимых законных владельца — он третий. Законники его поддержат, а уж про баронов я и вовсе молчу… Им только дай повод! Да и герцог… этот тоже в стороне не останется. Любое ваше ослабление — только ему на руку.
— Так… — Паппий задумался. — Ты думаешь, что парень откажется мне присягать?
— Тонкий момент, Ваше величество. Он может это сделать. Особенно — как сын Серого.
— Да?! А как он это докажет? Не то, что он его сын — а то, что к нему перешла сила отца? Отца — не матери!
Граф сжал губы и некоторое время молчал.
— Если он будет настаивать на своем праве третьего независимого наследника — наше дело проиграно, бароны встанут на его сторону. Просто для того, Ваше величество, чтобы ещё раз подчеркнуть свои права, как знати. А вот если он объявит себя Серым… он останется в одиночестве, дворянство не поддержит такого наследника. И даже если мальчишка не сможет этого доказать и прибегнет к первому варианту — единодушной помощи знати уже не получит. И что бы ни случилось с ним и его матерью в дальнейшем — ваше право наследования графства Мег никем не будет оспорено.
— Значит, он не должен выбрать первый вариант! Посылай им приглашение, Легенс! От моего имени, повод придумай сам. Но парню должно исполниться четырнадцать лет именно здесь — во дворце! И заодно — мы узнаем, жив ли Серый…
— Ложись! — мощный удар в спину бросает меня на камни. — Голову прячь!
И, стоит мне только автоматически выполнить эту команду — как сверху что-то противно взвизгивает. По каске барабанят мелкие камешки, выбитые из скалы чужими пулями. Душман не унимается — раздосадованный внезапным исчезновением цели, он снова и снова поливает место моего падения очередями. У него там что — патронный завод? Когда-то же и они должны закончиться?
Как угадал — автоматная трескотня неожиданно затихает. Пользуясь этим, быстро выглядываю из-за скалы — присев на колено, мой противник меняет в автомате спарку магазинов. Они у него длинные — от пулемета, вот отчего он стрелял так долго!
Больше не будет!
Вскидываю свое оружие.
Видимо, он что-то успел почувствовать — в последний миг басмач бросается на камни ничком, и мои пули вспарывают воздух у него над головой.
Но патроны у меня есть, в отличие от моего противника я не стреляю длинными очередями. И уже вторая пуля находит свою цель! Мой противник вскакивает, волчком вертится на месте и снова оседает — уже бесформенным кулем.
Есть один!
И тут же — второй, этот просто дуриком вылетает на мою очередь. Совсем ещё пацан… но с автоматом в руках — он тоже пришел сюда, чтобы меня убить. Извини, конечно, но в данном вопросе я тебе не помощник…
— Молоток! — это старшина Измайлов. — Налево смотри! Неспроста этих пацанов сюда гонят, они наше внимание отвлекают! Тут толпа целая, а там что-то подозрительно тихо! Не бывает так!
Сбоку слитно бьют автоматы моих товарищей, и я — совершенно машинально — поворачиваюсь в ту сторону.
— Не туда! — снова кричит старшина. — Где левая рука, забыл, что ли?! Сено-солому привяжу!
Он прав, а я, лопух эдакий, отвлекся не по делу.
Снова смотрю на тропку.
Их тут две — и обе сходятся в одном месте. Ну, почти в одном… между ними расстояние метров в сорок. И этот фланг нашей обороны сейчас прикрываю только я — больше просто некому.
Нас застигли уже при возвращении.
Рутинное патрулирование — но таким оно только кажется. Тем, кто ни разу не топтал камни этих гор подошвами своих ботинок. Некоторые топчут их китайскими кедами — их покупают у дуканщиков. Это нарушение формы — но кеды не так скользят по камням, а это порою спасает жизнь — никому ведь неохота сверзиться в обрыв метров, эдак, с сорока-пятидесяти. Согласитесь — веский повод, не правда ли?
Я пока хожу в берцах и этому даже рад — ноги постоянно елозят по камням туда-сюда. Прочные голенища ботинок отчасти защищают от острых камешков, которых тут просто до фигища! Были бы кеды — уже не раз помянул бы их производителей недобрым матерным словом.
Духи навалились кучей, паля из всех стволов, и нас сразу же согнали с тропы — бодаться с такой толпой было явно не по зубам. Неполное отделение с одним «ПК» — а с той стороны стволов пятьдесят… или шестьдесят. Силы — слишком уж неравные.
Старшина скомандовал отход. Таща за собою двоих раненых, мы отступили по тропе — как раз по той, откуда сейчас выскакивают молодые духи. Вышли на этот пятачок — и здрасьте! Нас тут уже ждали — афганцы знают эти горы лучше и такую возможность предусмотрели. На выходе с пятачка стоял пулемет, подкрепленный десятком стволов. Атаковать не прокатывало никак, и мы залегли в камнях.
Сразу стало плохо — убило одного из раненых. Потом зацепили и старшину. Не сильно, но передвигаться он уже не мог — пуля порвала связки на ноге. Ещё кого-то ранило — этого я уже не видел, только слышал крик. А может быть, и убило… не знаю. Кругом стоял грохот, стрельба… и был бы, наверное, ещё один покойник… Но он не получился — меня вовремя треснули по спине.
Лежа в камнях, быстро меняю магазин и, пользуясь временной передышкой, дозаряжаю тот, который только что отстегнул.
— Правильно! — снова старшина. И как это он ухитряется все замечать? Ведь ещё и по рации что-то говорит… По слухам, Наполеон умел делать сразу три дела — слабак! Куда ему до Измайлова — тот ещё стрелять как-то ухитряется и командовать… связь держать… И ведь нога уже перевязана — а я не видел, чтобы кто-то её бинтовал. Да, небось, по французу и не стреляли сразу со всех сторон — не те тогда были времена…
Но я отвлекся.
Тропа, по которой мы сюда пришли (точнее, прибежали), была относительно узкой и извилистой. Да, она плохо просматривалась, но идти по ней больше чем двум за раз было очень не комфортно и небезопасно — камни внизу остренькие и какие-то недобрые…
Поэтому и держать её было относительно легко, даже такому салабону, как мне. А вот тропка в стороне… она более широкая и удобная — можно сразу целой кучей выскочить. Там и склон не так крут, можно быстро бежать.
Но — оттуда никто не появлялся и даже не стрелял. И это отчего-то очень не нравилось старшине, он прямо глаз с той тропы не сводил! Не говоря уже про автомат…
С прочих сторон пока тоже никто не лез, ограничиваясь заполошной стрельбой. Тоже, между прочим, аргумент — их больше. Нас, чисто статистически, могут и так всех перестрелять. Рано или поздно… Хоть одна из сотни пуль попадет — и амбец!
Только с моей стороны изредка выскакивали какие-то очумелые (или обкуренные?) пацаны, паля в нашу сторону. Дав по три-четыре выстрела из своих винтовок, они снова прятались за камни. Не все — мне удалось подстрелить ещё одного.
— Замануха это, Ершов… — хрипит старшина. — Ты глянь — они все с винтарями, только изредка автоматы мелькают. Зелень это… внимание на себя отвлекают… деды рядом где-то…
Надо же!
А я вот этого не рассмотрел!
Правильно Измайлов говорит — зелень… это и про меня тоже! Таких простых вещей не усёк!
С досады я слишком резко нажимаю на спуск, и очередь пролетает мимо цели — молодого парня с винтовкой. Тем не менее, напугать удалось, и он поспешно выпалив куда-то в нашу сторону, ныряет за камни.
— Авдонин! — кричит старшина. — Сюда давай!
Грохоча по камням коробом, подползает наш пулеметчик.
— Чем богат? — не оборачиваясь, спрашивает Измайлов.
— Пол-ленты… и пара пачек в сидоре…
— Забивай. Нам сейчас твоя машинка в самый раз подойдёт. Чую я какую-то каверзу…
Боец кивает и, сбросив вещмешок, вытряхивает из него остатки боезапаса и пустую ленту.
А у меня продолжается странная игра в салочки с молодыми душманами. Даже и я теперь вижу, что они, всеми правдами и неправдами, отвлекают наше внимание от более широкой тропы. И это — явно неспроста. Со стороны обороняющихся здесь ведет огонь только мой автомат, остальные огрызаются позади, да и палят в другую сторону. А старшина и пулеметчик молчат, не стреляют. Их вообще — не видно и не слышно. По его приказу отдаю ему одну из своих гранат — у меня их всего две. Себе оставляю рубчатую «феньку» — она как-то внушает мне спокойствие своей тяжестью.
Передышка (если происходящее можно вообще так назвать) не оказалась продолжительной — басмачи снова зашевелились.
Из устья тропы вынырнуло сразу двое парней — эти уже с автоматами. И вокруг моей позиции тотчас же поднялась пыль — стреляли они часто. Хоть и неприцельно, но всё же… Пока я выцеливал одного (успешно, кстати говоря!), откуда-то вывернулось ещё двое, потом ещё…
Словом, пришлось нырять вниз. Как раз и магазин опустел…
А старшина не стреляет!
Он же их одной очередью положить может, чего же тогда ждёт? Зеленый-не зеленый… вот заматереет такой пацан — тогда и разницы никакой не разглядеть. Будет стрелять да взрывать не хуже стариков!
Но Измайлов огня не открывал.
А любую мою попытку высунуть нос (вместе с автоматом, естественно) противник тотчас же пресекал таким огнём! Как ещё у автомата ствол не спилили…
Смех-смехом, а ведь они так и подползти сюда могут! Близко же… метров пятьдесят.
Осторожный взгляд, мельком брошенный в ту сторону, подтвердил — ползут… и активно так! Метров тридцать им до камней — один рывок…
Не оборачиваясь к старшине, вытаскиваю из кармана «феньку». Самый тот подарок для данной местности!
Хриплый возглас со стороны басмачей! На секунду стихает непрерывная пальба. На ноги вскочили, а в этот момент стрелять затруднительно?
Похоже…
Выдергиваю чеку и швыряю гранату через камень.
Один, два, три…
Хренак!
Вскидывая автомат к плечу, приподнимаюсь.
Да, «фенька» шлепнулась удачно — одного духа уконтрапупило, вон он лежит. Ещё один крутится на месте, зажимая руками лицо. И другим, надо полагать, прилетело, хотя и не так основательно. То-то они все свой бег замедлили…
А сейчас и я вам перцу добавлю!
Сваливаю ещё одного.
Лязгает вхолостую автомат — патроны кончились.
На этот раз — кончились совсем, запасных магазинов у меня нет. Хватаю с земли камень и швыряю его под ноги наступающим, авось, прокатит — могут ведь и за гранату принять?
Сработало!
На какой-то момент они замедлили свой бег, а парочка тех, кто ближе был — так и вовсе легли. Не хотят ещё разок на взрыв налететь!
Торжествующе ору что-то нечленораздельное…
И эхом отзываются камни!
Со стороны широкой тропы вылетают разом человек двадцать — здоровые такие бородачи!
Вот, стало быть, кому эти пацаны дорогу расчищали…
Деды — не деды, а мужики тут куда как более основательные. Да и вооружены лучше — автоматы почти у всех.
А у меня — стрелять нечем. Поторопился, слишком часто палил, вот и результат!
Но есть ещё штык, а я когда-то мог ножиком махать…
Рывком выдергиваю свое последнее оружие.
Гулко бьет пулемет Авдонина.
Очередь из «ПК» по набегающей плотной толпе, да с короткой дистанции… ух, какой неподарочек! Это не «калаш», тут все серьёзнее…
Бросает три гранаты старшина, одну, кстати говоря, прямо по моим противникам. И тоже «феньку», судя по тому, что и над моей головой что-то противно взвизгивает — достало и сюда.
Поспешно ныряю за камни и слышу, как длинной очередью бьет его автомат. Ох, не завидую я там никому… стрелок он отменный.
— Держи!
И к моим ногам падает магазин!
Живём!
Втыкаю штык в землю и торопливо перезаряжаю оружие. Ну все, ребятки, теперь меня просто так не схавать!
Приподнимаюсь и одиночным выстрелом добиваю ополоумевшего духа, который очумело прет прямо на наши позиции. Он падает всего в трех метрах от камня, за которым я сижу. А, если…
Прыжок, кувырок — срываю с него сумку и подхватываю автомат.
Назад!
Над головой что-то противно визжит, но — поздно, камень защищает мою спину.
Трофейный автомат — «семерка», но зато к нему аж три магазина — красота!
Что-то грохочет над головой… рев? Да это же…
Наклонившись на бок, закладывает вираж «крокодил».
