ГЛАВА 43
По пути на наш берег мы еще раз прикинули места расстановки мин. Основной целью по-прежнему считался недопуск бронетехники противника на мост. Мин для этой цели пока хватало.
— Вот что, Сапельников… Сколько у нас мин остается?
— Каких?
— Противотанковых.
— Штук десять.
— Оттянись потом к деревне и заминируй ее ближние подступы. И промежутки между домами. А здесь, ближе к мосту, но уже на нашей стороне, противопехотками засеять проходы между домами. Так, чтобы атакующая пехота шла только по улице. И никуда с нее не сворачивала.
— Прямо на танк?
— На него.
— Сделаем.
— И вообще, если еще что-нибудь после этого останется, то такие же мероприятия надо провести и во всей деревне. Так, чтобы у атакующих, кто бы они ни были, в голове засело четко: идти можно только по прямой. Шаг в сторону сделал — взорвался к чертовой матери. Никакая пехота по минным полям наступать не будет. Ежели только ее сзади пулеметами не подстегнуть.
Сапер покивал головой.
— Задача понятна. Мин на все это у нас, конечно же, не хватит. Но не беда. Можем и просто из взрывчатки фугасов наделать. Благо, что натяжные взрыватели у меня имеются в достаточном количестве. Грамм по триста фугас поставим — самое то. И пехотинцу выше крыши, и для техники сойдет, особенно для бронетранспортера. Танки сюда, скорее всего, не пройдут.
— Это сегодня они не пройдут, а завтра? Сегодня-то мост мы удержим. Но у нас приказ держаться здесь двое суток. Так что минируй противотанковыми и деревню. Логика минирования та же: движение только по прямой.
— А не просекут немцы? Есть ведь и у них умные головы. Поймут, что не просто так мы их прямо двигаться заставляем. Сообразят: мало нас, вот и концентрируем всю оборону в одной точке. А двигаться в эту точку заставляем минными полями.
— Просекут. И какой из этого сделают вывод?
— Расчистят проход в минном поле и обойдут нас с фланга.
— Абсолютно правильно мыслишь. Как раз на это я и рассчитываю. Там, в деревне, есть поворот направо. Достаточно широкий и удобный, как раз технике пройти. Только вот ведет он в тупик. Там мостик был через реку, так его разбомбили. И идти дальше некуда. Вот туда пускай и приходят. Там-то мы их и подождем. Так что твоя задача — тупик этот со всех сторон минами обложить. Один туда вход, он же и выход. А с противоположной стороны этого прохода за минным полем мы пушку поставим, и это для них еще один сюрприз неприятный будет.
Оставив сапера заниматься поставленной задачей, я отыскал старшину артиллеристов. Мужик он был сообразительный, мысли мои хватал почти что на лету. Конечно, как артиллерист он меня на три головы превосходил. Что и неудивительно: воевать он начал еще в Первую мировую. Так что некоторые мои идеи он на корню зарезал как абсолютно невыполнимые. А по всем остальным вопросам мы с ним договорились быстро. И я с легким сердцем спихнул на него всю работу по организации артиллерийской засады. Времени на это ушло прилично, и к моему возвращению на КП я уже изрядно проголодался. Однако время к вечеру. А немцев все нет. Не придут?
Топоча ногами, к КП подошла группа Ковальчука. Парни устали и еле передвигались. Доложившись о проделанной работе, он уселся рядом со мной. Телефонисты поставили перед ним открытую банку консервов и котелок с чаем. Минут десять никто не говорил, все сосредоточенно ели.
— Смотри, командир, — показал на дорогу Ковальчук. — Никак комиссар еще кого-то прислал.
По дороге не торопясь двигалась группа людей, человек пять.
— Не похоже это на подкрепление. Маловато их. Разве что командиров прислал — это может быть. У нас тут из спецов только артиллерист да сапер. До боя дойдет, я же во всех местах одновременно быть не смогу.
Шедшие по дороге люди тем временем подошли ближе. Странно, почему-то около них нет нашего сопровождающего. А я ведь четко предупредил тыловое охранение: всех пришедших обязательно сопровождать до места.
— Вот что, Ковальчук, что-то не нравится мне эта кучка. Скажи ребятам, пусть будут настороже. Форма-то у них наша, только это еще ни о чем не говорит.
Он кивнул головой и отошел к своим бойцам.
Неизвестные приблизились. Впереди шел человек со знаками различия капитана, сопровождали его четверо бойцов.
— Здравия желаю, товарищ капитан! Ищете кого-то?
— Совершенно верно, ищу. Конкретно вас, Леонов, и разыскиваю. Собирайтесь, пойдете с нами.
Вот тебе и здрасьте! Это еще что за перец? Что-то не помню я за собой особенных прегрешений, чтобы со мной так обращались.
— Извините, товарищ капитан, не понял вас. Куда я должен идти и зачем?
— А вы что, не помните меня?
— Не помню, товарищ капитан. Вроде не встречались мы с вами раньше.
— Это плохо, Леонов. Странная память у вас стала.
Краем глаза я заметил, как напрягся Ковальчук.
Разговора нашего слышать он не мог, так что же послужило тому причиной? Видимо, в отличие от меня, наш визитер ему был знаком. И ничего хорошего от него мой боец не ожидал.
— Нет, товарищ капитан, не помню вас.
— Оперуполномоченный Особого отдела штаба армии капитан Лихов. Теперь вспомнили?
— Нет, товарищ капитан. И не очень понимаю, какие у вас могут быть дела на передовой. Если вы по рапорту старшего лейтенанта Тихомирова, то с этим случаем уже разобрался член Военного совета полковой комиссар Грушевский. Он полностью подтвердил мою правоту.
— Не знаю такого старшего лейтенанта и рапорта его не читал. У меня к вам свой интерес имеется.
Это какой же еще интерес у него есть? В любом случае, уходить отсюда сейчас мне совсем не с руки. Кто станет во главе обороны, если я уйду? Сапер? А больше некому. И действовать он будет так, как его учили. И все мои придумки коту под хвост. И уже через пару часов после начала атаки немецкие танки пойдут на аэродром.
— Извините, товарищ капитан, какие ко мне у вас есть вопросы? Готов ответить на них прямо сейчас, хотя у меня и не так много времени.
— Вот что, боец, не зарывайтесь! Это приказ, понятно вам? Быстро собирайтесь, нас машина ждет! Пять минут на выполнение, время пошло!
Ну да, узнаю повадки особиста… То-то он так и через тыловое охранение прошел. Понятно, отчего с ним сопровождающих не было. В тыловом-то охранении бывшая штабная обслуга стоит, вот он и запугал их до желудочных колик. Никто из них не решился спорить с особистом.
— Прошу меня простить, товарищ капитан, но выполнить ваш приказ не имею возможности.
— Вы совсем с ума сошли, Леонов?! Не знаете, что бывает за неисполнение приказа в боевой обстановке?
— Знаю, именно потому так и поступаю. А вы, товарищ капитан, знаете, что бывает за нарушение приказа вышестоящего руководства?
— Что вы мне тут ваньку валяете, Леонов? Какое еще вышестоящее руководство? Я здесь старший по званию.
— Здесь — возможно. Но это не значит, что вы можете творить здесь все, что вам заблагорассудится. Вот, полюбуйтесь! — и я протянул ему приказ, подписанный Грушевским.
Интересно было наблюдать за сменой чувств на лице капитана. Нескрываемое раздражение постепенно уступало место такому же удивлению.
— Но… Член Военного совета мог и не знать всех обстоятельств дела… В любом случае я обязан исполнить полученный мной приказ.
— А я обязан исполнить свой приказ. И, в отличие от вашего приказа, мой присутствует здесь в письменном виде. У вас есть какие-то возражения?
Капитан задумался. Грушевский, судя по всему, был персоной серьезной, и наживать себе такого врага, даже и особисту, было крайне небезопасно. Однако и у Лихова начальник был, скорее всего, непростой фигурой. Так что у капитана явственно вырисовывалась дилемма: выполнить приказ своего руководства и навлечь на себя громы и молнии со стороны члена Военного совета или отступить и заработать по шапке от своего шефа. И то и другое могло иметь далеко идущие последствия. Судя по дальнейшим его действиям, таинственный шеф был для Лихова более весомой личностью.
Особист расстегнул клапан кобуры.
— Сдайте оружие, Леонов! Вы арестованы! — громко крикнул он, подавая сигнал своим сопровождающим.
М-м-да, а вот это он напрасно…
Со стороны отдыхавших бойцов Ковальчука вразнобой залязгали затворы, и нас всех окружили нахмуренные штрафники.
Прислушивавшиеся к беседе телефонисты тоже повскакивали с места и взялись за винтовки.
— Следует ли мне воспринимать ваши слова, товарищ капитан, как желание отстранить меня от занимаемой должности?
— Да! Вы немедленно проследуете со мной, товарищ боец!
— Вот как? Согласно приказу Военного совета армии я в настоящий момент являюсь командиром сводного отряда. Отстранить меня от должности вы, товарищ капитан, не имеете права. Иначе как с санкции Военного совета. У вас она есть?
— Нет…
— В таком случае прошу вас покинуть расположение части и не препятствовать мне выполнять полученный от вышестоящего руководства приказ!
Капитан огляделся. На лицах окружавших нас бойцов готовность прийти к нему на помощь явно отсутствовала. Выйти победителем из столкновения более чем с двумя десятками штрафников шансов не было никаких. Он нехотя застегнул кобуру.
— Смотрите, Леонов, это вам даром не пройдет.
— На вашем месте, товарищ капитан, я бы тоже пять раз подумал. Вы только что чуть не сорвали важную операцию. Кто бы ни был вашим руководителем, сомневаюсь, что ему удалось бы вас отмазать в этом случае. Так что вы еще мне спасибо скажете. Более не задерживаю вас, товарищ капитан.
По моему знаку бойцы расступились, давая ему проход в тыл. Смерив меня напоследок испепеляющим взглядом, Лихов повернулся и зашагал вниз по склону.
— Да, старшой, нажил ты себе недоброжелателя, — стоявший рядом Ковальчук смотрел вслед уходящим особистам. — Это ж наш особист, я хорошо его помню. Еще после дота он нас всех о тебе расспрашивал.
— Чего ему там-то не понравилось? Нормально же отработали.
— А я знаю? В их кухне сам черт ногу сломит.
Я недолго размышлял над этим происшествием. Навалившиеся дела снова захватили меня с головой. До самого вечера никто из нас не присел больше отдохнуть ни на минуту. Уже совсем стемнело, когда из тыла скорым маршем подошли еще десятка три пехотинцев под командованием неразговорчивого чернявого старшины. Фамилию я его так и не запомнил. В памяти отложилось только то, что сам он был родом из Сухума, даже название улицы, и то что-то мне напоминало. Совсем забегавшись, я присел на секунду передохнуть в пулеметном окопе, да там и уснул.
Разбудило меня дипломатичное покашливание. С трудом продрав глаза, я увидел младшего лейтенанта — сапера. Он сидел рядом на корточках и держал в руке дымящуюся кружку.
— С добрым утром, командир. Чаю хочешь?
— А что, утро уже? Только вроде присел передохнуть на секундочку!
— Ну да. И проспал почти семь часов.
— Охреносоветь! Что ж не разбудил-то меня никто?
— Я не разрешил. Ничего особо срочного все равно не было. Ночью еще человек двадцать подошло. Артиллеристы. Пушек у них с собой не было, но миномет принесли. Мин противопехотных еще чуток. Я их сразу все в землю и закопал. И все равно не хватило. Взрывчатка у меня вся кончилась, последние фугасы из трофейных снарядов ставили.
— И как?
— В целом нормально. Сплошного минирования достичь, конечно, не удалось. Но уже и того, что сделали, хватить должно. Во всяком случае, геморрой наступающим мы обеспечили крайне серьезный. Я еще и за рекой чуток мин насовал, чтобы по берегу не шибко шарились. Вот схема минирования, — и он протянул мне несколько листов бумаги.
— Спасибо, — я глотнул горячего чая, и в голове слегка прояснилось. — Что там немцы? Не слыхать?
— Слыхать. С утра вертелись мотоциклисты, к реке не подходили, больше по берегу катались. С наших позиций их видно не было, они к нам тоже не заглядывали.
— И чего им там надо было?
— Думаю я, что брод они искали.
— Нашли?
— Черт их знает! Во всяком случае, на нашем берегу их слышно не было, стало быть и не вылезли фрицы на него. Справа у соседей шум слышен был. Я к ним связного послал, пока еще назад не пришел.
Над рекой вставал туман. Не очень густой, его уже раздувало ветерком. Было прохладно, на траве лежала густая роса. Мы с сапером направились к КП. По дороге туда встретили Нечипорука. Судя по наличию кругов под глазами, спать артиллеристу пришлось немного. Увидев нас, он приветливо помахал рукой.
— Ну, с добрым утром, куркуль!
— Это за что ж вы меня так, товарищ командир?!
— А кто у нас самый богатый? И пушки у тебя, и личный состав подошел! Самый укомплектованный из всех нас.
— Самый укомплектованный — это моряк будет! Уж как он себе сидоры добром набивал! Я такого и не видел никогда.
— Ну, так он же с Одессы. Своего не упустит. Где там у нас старшина минометчиков?
— Там где-то, по кустам колобродит. С самого ранья запасные позиции оборудует.
— Ты вот что: поймай его и волоки сюда. У меня для него тоже задачка есть.
Старшину Ковальчука я озадачил тем, что велел выделить несколько человек с минометом и отправить их на тот берег. Задача им была поставлена непростая: замаскироваться где-нибудь в укромном месте, пропустить немцев и, дождавшись, когда бой разгорится не на шутку, накрыть фрицевские тылы беглым огнем. С собой они уносили трофейный миномет и весь боезапас к нему.
Прошло совсем немного времени после их ухода. Только высохла роса, и солнце начало греть нас, словно пытаясь компенсировать холодную ночь.
Внезапно на той стороне реки зачастили винтовочные выстрелы. Сухо протрещал автомат. А вот это уже немцы. У нашего секрета автоматов не было. Стрельба продолжалась еще какое-то время, потом затихла. В бинокль я рассмотрел одиночного бойца, спускающегося вниз по склону холма. Прошло еще минут пятнадцать, и его привели на КП.
— Здравия желаю, товарищ командир! Красноармеец Григорьев! Разрешите доложить?
— Докладывай!
— Полчаса назад на дороге были замечены немцы в количестве около десяти человек. Осмотревшись на дороге, несколько человек ушли назад, а шестеро начали подниматься наверх. С собой несли стереотрубу и радиостанцию. Как вы и приказывали, мы подпустили их поближе и открыли огонь. В результате перестрелки четверо немцев были убиты, двое убежали. С нашей стороны погиб один боец, красноармеец Иващенко. Как было приказано раньше, я отошел назад. Все равно немцы уже нас видели, и второй раз так напасть не получилось бы…
— Спасибо, боец! Свое дело вы сделали. Рацию немцы с собой унесли?
— Нет, на месте бросили. Я ее еще прикладом стукнул пару раз.
— Это ты зря, она бы нам не помешала. Ладно, двигай вон туда, там тебя накормят и попить чего-нибудь дадут.
Григорьев ушел. Я обернулся к саперу.
— Ну что, прибыли гости! Давай, топай к себе в берлогу. Будь наготове. Сигналы помнишь?
— Помню.
— Если телефонную связь разобьют, буду дублировать ракетами.
Младший лейтенант ушел, а я принялся мерить шагами окоп. За ночь его расширили и натянули сверху маскировочную сеть. Так что обзор из него теперь был вполне удовлетворительный. Не приходилось высовываться из-за угла по каждому поводу.
