Глава 18

Скала, с которой спустились земляне, была в центре очень большого луга, заросшего ярко — зеленой травой, доходившей им до колен и обильно усыпанного совершенно немыслимым количеством цветов и растений, самых разнообразных расцветок. В воздухе раздавался сладкий аромат.

Над цветами деловито жужжали пчелы, и еще какие-то ранее невиданные насекомые, и вот только что с, задетого кем-то из людей, растения, взлетел десяток, похожих на соцветия, бабочек.

— Мама, смотри как здесь красиво, — завизжала Тэсия, бросившись рвать, понравившиеся ей цветы.

Бруно, очутившись среди всего этого великолепия, как будто сорвался с цепи, и начал носиться по лугу, своим заливистым лаем буквально заполняя все окружающее пространство.

— Ты бы унял своего пса, — недовольно посмотрел в сторону Неро, Леонтий. — Мы ещё не знаем, где находимся, а этот дурак, уже оповестил всех о нашем присутствии.

В этот момент буквально из-под носа Бруно, из травы взлетела в воздух стая каких-то небольших птиц. Бруно от неожиданности остановился, привстал на задние лапы, принюхиваясь и присматриваясь, за новым объектом его интереса. Но тут над стайкой мелькнули две тени, Октая и другого, более крупного, крылатого хищника. Они сшиблись прямо в воздухе, прямо перед желанной добычей, а потенциальные жертвы, воспользовавшись суматохой, исчезли в колючем близлежащем кустарнике. Две птицы набрали высоту, и принялись кружить друг перед другом, словно оценивая силу и мощь соперника. Первым не выдержал Октай, который оглашая недовольным криком окрестность, покинул поляну, а его визави, даже не сделав попытку преследовать конкурента, взмыл в высоту, и исчез за кромкой деревьев.

— Бабушка, — ты это видела? — воскликнула, возбужденная Эрдэнэ, вскочив на ноги. — Наш Октай первый раз кого-то испугался.

Цэрэн усмехнулась. — Октай — мудрый. Зачем ему лезть в драку, в которой он может проиграть? Вот если бы он защищал тебя или меня, тогда другое дело. Или ты забыла, как он защищал тебя от этого? — старуха с брезгливостью и презрением, кивнула в сторону Тургэна. Тургэн всё прекрасно слышал, но виду не подавал, что понимает, о том, что речь сейчас идёт о нем.

Бруно, который, вначале испугался двух грозных птиц, вдруг начал принюхиваться, жадно впитывая воздух, и резко рванул, исчезая в высокой траве.

Неро вскочил, но его удержала Луциния. — Сиди уже, и перестань переживать всё время за эту собаку. Наверное, опять погнался за какой-то бабочкой.

— Ну что римлянин, как считаешь? — Хильдебальд обратился к Леонтию. — Наверное, нам пора расставаться. А то, чего мы будем тут с вами толпой ходить и привлекать чужое внимание. Нас уже ничто не держит. Так что, спасибо за компанию, — Хильдебальд насмешливо ухмыльнулся, — а мы отправимся искать себе подходящее убежище, да и о собственном пропитании неплохо бы позаботиться. А то здесь такая орава голодных ртов, — как бы и самому ноги не протянуть.

— Вставайте, — скомандовал он своим людям, — уже отдохнули, — пора и в путь.

Тут же встал и Трир со своими людьми. — Ну, тогда и мы не будем здесь засиживаться. У нас тоже есть свои планы, — и он пристально посмотрел на Хильдебальда.

Внезапно вскочила Цэрэн. Она долго и громко говорила, вся раскрасневшись, и постоянно махала рукой, — то в сторону людей, то в лес, а потом также резко замолчала, и села. Все внезапно замолчали, ибо большинство никогда не слышали от неё и звука.

Первым из оцепенения пришел в себя Леонтий. — Что это сейчас было? Чего эта старуха сейчас выступила, точно римский сенатор? Кто-то из этого, хоть понял что-то? Леонтий вопросительно посмотрел по сторонам.

— Я лично, все прекрасно поняла, — отозвалась Тэсия.

— Давай, дочка, не умничай, говори уже.

— Ну, она очень ругалась вначале. Сказала, что вы считаете себя большими воинами и вождями, а ведете себя, — как глупые дети.

Леонтий и Хильдебальд напряглись. — Пусть эта старуха не забывается, а знает, с кем вообще она говорит, — недовольно сказал Хильдебальд.

— Ну ладно, тебе, вандал, — Леонтий рассмеялся, — еще обращать внимание, на выживших из ума, старух. — Хорошо, а хоть конкретное, она что-то сказала? — усмехнулся он, смотря на дочку.

— Да. Она сказала, что в тех условиях, которых мы очутились, — совершенно неразумно сейчас разделяться. Потому что мы не знаем, где находимся, кто здесь вообще обитает и поэтому разъединять свои силы сейчас это просто глупо. Ещё она сказала, что она единственная здесь, кто жил среди лесных и степных жителей, а вы все представление не имеете, как общаться с лесом, с ветром, водой, и с живыми тварями. И что вы все здесь погибнете, не прожив и пару дней.

Лисипп недоумённо посмотрел на девочку. — А что это значит — говорить с лесом, животными, водой? Ты точно правильно это поняла, Тэсия?

— Да, она так и сказала, — подтвердил Ид. — Но что это значит, я не знаю.

— Так переспроси же её, — воскликнул Леонтий. Ид начал что-то говорить на языке, понятном старухе.

Старуха даже не повернула головы. Зато вскочила Эрдэнэ и с теми же эмоциями, с которыми до этого выступала её бабушка, принялась что-то отвечать Иду. И закончила свою речь так же, как и шаманка, — отвернувшись от всех спиной, сев рядом со старухой.

Ид пожал плечами. — Она сказала, что её бабушка известная шаманка и она, как никто, умеет говорить с силами природы. Она знает, когда пойдет дождь, о чём говорит ветер, и разве вам недостаточно того, что её слушается птица, которую все боятся. И если вы сомневаетесь, — то тогда вы жестоко пожалеете об этом.

— Господи прости, за что ты посылаешь, нам такие испытания? Есть ведь у нас уже язычник, так ты нам ещё и ведьму, прислал в наш круг. За какие такие прегрешения, Господи? — завопил, молчавший до этого, отец Дарион.

Тут неожиданно из травы вынырнул Бруно и бросился на грудь Неро. — Бруно, ну куда ты негодник запропастился? Не смей так больше от меня убегать надолго. Мальчик схватил пса за лапы и обнаружил, что они были очень мокрые. Неро, потрогал брюхо пса. Оно тоже было мокрым. — Кажется, мой Бруно нашел воду. Неро сказал это не очень громко, но это услышали все.

Через непродолжительное время, все рассыпались по лугу в предполагаемом направлении, откуда вернулся пёс, и принялись искать, столь желанный источник влаги. Родник оказался совсем рядом, и вытекал из-под скалы, но это было с противоположной стороны от расщелины, откуда они спустились. Родничок был маленький, но был достаточно бодрым и образовывал неглубокую, но широкую заводь, которая заканчивалась неподалеку от леса, подступающего к лугу. Вода была кристально прозрачной и довольно прохладной, и ни у кого даже не возникла мысль, пригодна ли она для питья. Пили долго. А кто-то решил даже помыться и окунал голову в студеную воду.

Ольдих, жадно пил, плюхнувшись, почти всем телом в воду. — А ты знаешь, — сказал он Промиусу, — по-моему, ничего вкуснее этой воды, я никогда в жизни не пробовал. Это конечно не вино из карфагенских подвалов, но сейчас я просто счастлив. Вот бы ещё хороший кусок мяса и я бы …. Толстяк приподнял голову и увидел, как из леса к водопою вышла косуля и также принялась утолять жажду.

— О, Свянтовид, зачем ты так искушаешь меня? Ты посылаешь мне такой прекрасный кусок мяса, а из оружия у меня только ноги и руки, — толстяк забормотал в отчаянии.

Теперь уже три десятка глаз уставились на грациозное животное, мысленно рассматривая его в гастрономическом аспекте. Бруно, также увидев косулю, и с визгом и лаем бросился к ней.

— Я же сказал тебе, держи собаку рядом с собой, — Леонтий процедил, сквозь зубы рабу. — Ты сейчас со своей собакой, всю дичь нам тут распугаешь. Верни ее быстро назад.

Косуля с удивлением и любопытством смотрела на щенка, который прыгал вокруг нее и гавкал, как бы приглашая играть. Вдруг косуля напрягла уши и выпрямилась. Бруно тоже вдруг что-то почувствовал. Шерсть на его загривке приподнялась и он, прижав хвост, заскулил и бросился обратно к людям.

Из соседних кустов медленно выходили две львицы, с выводком молодых львят, а следом за ним вышел огромного размера лев-самец. Увидев перед собой такое количество незнакомых ему существ, лев открыл пасть и издал громкий рык.

Ближайшие к нему были девушки-танцовщицы, — которые не смогли сдержать вопли ужаса и тут же бросились наутек. Общая паника охватила всех, и спустя мгновения, у ручья никого не осталось. Тревога коснулась и косулю. Она, резко оттолкнувшись, слегка увязшими в песке передними ногами, прыгнула в сторону, и исчезла в лесу.

Большинство побежало искать спасение к расщелине скалы, откуда они все спустились.

— А ведь старуха-то права, — сказал, запыхавшись Хильдебальд. — Кто его знает, что творится здесь? А мы ведь совсем безоружные против этого неизвестного нам мира. Ни мечей, ни копий, ни луков. Нет, ты видал эту зверюгу? — Вандал произнёс это с восхищением. — Я, конечно, повидал немало атласских львов, но этот экземпляр поразил даже меня. До сих пор мурашки по спине бегают.

Леонтий согласился, покачав утвердительно головой. — Да, знатная киса.

— Ну что, римлянин, мы, наверное, действительно пока лучше останемся здесь, пока хорошо не осмотримся. Кстати, а где сама эта старуха? Она же хвалилась, что может разговаривать со всеми зверями? Хильдебальд оглядывался по сторонам.

К разговору подключился Лисипп. — Когда мы были у ручья, старуха была рядом со мной, и когда появился зверь, она оставалась, там сидеть, и даже не собиралась оттуда бежать. И мне кажется, она собиралась с ним разговаривать.

— Думаю, она скорее молилась своим богам от страха, — сказал Леонтий. — Старуха конечно безумная, но её жалко. Видать разорвал её зверь. Впредь всем урок будет, что не стоит забивать свою голову всякими бреднями. Животное оно и есть животное, и оно служит для тебя пищей, или ты для него. Так что, я всем предлагаю остаться здесь, в пещере. Здесь будет безопасней всего. Внутри пещеры достаточно места, чтобы всем расположиться. Надо будет только загородить чем-то вход.

— Подожди, римлянин, а почему ты решил, что ты собираешься здесь командовать? — недовольно поморщился вандал.

— По праву того, что за мной, большее количество народу, — парировал Леонтий.

— Моими людьми, кроме меня, никто командовать здесь не будет, — Хильдебальд угрожающе надвинулся на Леонтия, и в этот момент в проеме расщелины возник Ольдих. Толстяк весело насвистывал, и опять что-то жевал.

— Ольдих, ты куда пропал? Я уже подумал, что тебя разорвали эти дикие звери. Промиус подбежал к толстяку и обнял его. — А что ты опять жуешь? Яблоки?

— Не, — сказал довольный толстяк, — гораздо вкуснее. По-моему, это персики.

Толстяка обступили со всех сторон. — Где ты их нашел?

Ольдих вывернул наизнанку свою одежку, и из-за пазухи посыпалось на траву десяток спелых ароматных красно-желтых крупных плодов. — Ну, когда эта киска напала на нас, я подумал, что неплохо бы укрыться куда-нибудь от неё.

— Скажи сразу, что ты от страха побежал, куда глаза глядят, — перебил его Хильдебальд.

— Ну, можно сказать и так, — добродушно сказал толстяк. — И когда я бежал, от этого разъяренного зверя, то увидел впереди себя раскидистое дерево, и я мигом на него забрался, чуть ли не на самую верхушку. А внизу бесновалось это безумное животное. Уж оно и трясло, и трясло это бедное дерево, и я подумал, что оно его сейчас сломает или стрясет меня с него, что твою грушу с карфагенского сада. Уж оно и царапало дерево, и издавало такие ужасные звуки, что только от этого можно было со страху, отдать душу богам. Но потом его что-то отвлекло, и оно убежало в лес.

— А я, когда слезал с этого дерева, вдруг увидел, что рядом, оказывается, растет персиковое дерево. И не одно, там вообще целый фруктовый сад, как у вас, рядом с домом, — толстяк махнул головой, в сторону Леонтия. — Ну вот, я их и набрал. Их там так полно, что с веток свисают целыми гроздьями.

— Ты запомнил, где это? Сможешь показать где? — набросились с вопросами на него со всех сторон.

— Ну, вроде, как да.

— Ну что, сейчас тоже будем спорить, кто пойдет за съестным? — Леонтий насмешливо обратился к Хильдебальду.

— А чего решать? Вместе и пойдем. Ты со своими, и я со своими — зло, сверкнув глазами, парировал вандал.

Тут встал и Трир, — я, тоже могу пойти.

Леонтий и Хильдебальд одновременно развернулись в его сторону, и посмотрели на него. Трир тут же всё понял. — Но лучше, мы займемся оградой пещеры. Хильдебальд усмехнулся.

— Ну что ж, разумно, — сказал Леонтий, — заодно, и за нашими женщинами присмотрите.

Через час экспедиция вернулась с богатым фруктовым уловом. Среди принесенного, были и персики, и знакомые уже всем яблоки, и сливы, и еще какие-то незнакомые цитрусовые плоды, вкусом отдаленно напоминающие знаменитые карфагенские мандарины.

Ид сидел отдельно от других. Его, как и всех, страшно напугал тот громадный зверь с огромной пастью, но сейчас он уже отошел от этого стресса, и им снова овладело отчаяние. Все эти земляне, хоть и ссорились друг с другом, но они были не одиноки. У них здесь были рядом родные и друзья, да даже все вместе, они были с одной планеты. А он тут один, совсем один. Среди них всех. Они сегодня все решили отсюда уходить. А что теперь делать ему?

— Ты чем занят?

Ид не заметил, как рядом с ним, сел Неро. — Да ничем.

— Слушай, а может, ты кушать хочешь? Тебе принести чего-нибудь?

— Нет спасибо, мне уже твоя мама принесла.

Неро удивленно посмотрел на него. — Откуда ты знаешь, что это моя мама?

— То, что это твоя мама, я сразу понял. Она просто смотрит на тебя, как мама, — Ид сокрушенно вздохнул. — А я не знаю, где сейчас мои мама и папа, и они не знают, ни где я, ни что вообще со мной произошло. Может, я никогда их больше не увижу. Ид еле сдерживался, чтоб не заплакать.

— Ну, ты хоть знаешь — кто твой папа, а я вообще никогда своего папу не видел, и не знаю, кто он и как его звали.

— Правда?

— Чистая правда. Всю жизнь живу только вместе с мамой. Неро видел состояние Ида, и решил сменить тему разговора. — А ты не видел Эрдэнэ?

— Кого?

— Ну, рыжую девочку. Её Эрдэнэ зовут, которая с бабушкой и этой птицей.

— Нет. Помню, видел их у воды. Потом появился этот зверь, а потом уже ничего не помню. Помню, что только бежал из-за всех сил за всеми вами, и оказался здесь.

— Ну да, я тоже очень испугался, чуть в штаны не наделал. Мальчики посмотрели друг на друга и засмеялись.

Промиус долго смотрел со стороны, как разговаривают его сверстники, и ему до ужаса хотелось узнать, о чём же они говорят. Вот они даже смеются, и Промиус уже не выдержал, и подошел к ним и спросил. — А чего вы смеетесь?

Мальчиков разобрал еще больший смех, и Неро начал рассказывать ещё раз, о том страхе, который он испытал при бегстве от страшного зверя, но Промиус непонимающе помахал головой.

— Ах, да, ты же не говоришь на таланском языке, — и Неро перешел на вандальский язык, которым владели все трое.

Через пару минут, дуэт смеющихся уже превратился в трио, когда Промиус в красках живописал историю Ольдиха, спасающегося ото льва на дереве. Все так живо представили толстяка, взбирающегося от страха на дерево, — что удержаться от смеха было просто невозможно. Ид, размазывая слезы от смеха по щекам, подумал, — а они не такие уж и плохие эти земляне. Вот даже смеются над теми же вещами, над, чем смеются, и уроженцы Таураана.

Вскоре не выдержала и Тэсия, присоединившись к компании сверстников. Неро впервые увидел такую другую Тэсию. Она не командовала им, не говорила с ним свысока. Она держалась с ним на равных в присутствии других, она смеялась от его шуток, так же, как и от шуток других. Её волосы растрепались, и она постоянно поправляла их, открывая раскрасневшиеся от смеха, щечки и обнажая кристальной белизны, красивые ровные зубы. Неро почувствовал такой необыкновенный прилив нежности, что ему нестерпимо захотелось самому завести эти непокорные локоны за ушко.

Вдруг на улице, где работали над созданием ограды, раздался шум. В проеме показалась Эрдэнэ, которая быстро оценив обстановку, подбежала к горке фруктов и жадно похватала оттуда плоды, сколько могло уместиться в ее руках, и тут она заметила компанию сверстников, глядящих на неё так, как будто они первый раз её увидели.

Эрдэнэ подошла к ним, и откусила большой кусок персика. Не переставая жевать, она спросила. — Ну что ещё?

Неро, улыбнулся. — Ну, слава Богу, вы живы. А то мы уж подумали, что вас с бабушкой схватил и съел тот здоровый лев.

— Какой лев? — небрежно бросила Эрдэнэ. — Это что-ли тот зверь, с которым говорила моя бабушка и который на самом деле, всего лишь большая кошка.

У слушателей вытянулись лица. — Так твоя бабушка разговаривала с ним?

— Ну да.

— А о чём?

— А я по чём знаю? — продолжала невозмутимо жевать Эрдэнэ. Рыжая чувствовала, что она сейчас центр внимания и невероятно важничала. — Бабушка не очень любит об этом разговаривать. Она говорит, что я еще мала для этого. Мол, когда я вырасту, она меня всему научит, и я уже не буду доставать её с глупыми расспросами.

Промиус опять чувствовал, что он не в своей тарелке, и толкнул Неро. — А что она говорит?

— А ты что не понимаешь ее язык?

Промиус недовольно отрицательно помахал головой. Вот уже второй раз он оказывается лишний в этих разговорах. Только он один тут такой, а эти все друг друга отлично понимают, и почему его отец не хочет, чтоб он тоже знал, о чем говорят окружающие? Вечно ему надо для этого просить Ольдиха, а сейчас вот он мучает с этим, Неро. А ему ведь очень интересно знать, о чем они сейчас говорят.

Неро старательно переводил Промиусу услышанное, пока на них не обратила внимания, Эрдэнэ. — А что ты ему говоришь?

— Я ему перевожу, что ты сейчас говоришь.

— Так значит, не только я, тут не понимаю другие языки, но и он тоже?

— Ну, так я же тебе говорила, что если поспишь в той камере, — то будешь понимать все языки, на которых мы общаемся. Тэсия была немного раздражена, что с появлением Эрдэнэ, внимание мальчиков теперь было приковано, не только к ней.

Эрдэнэ подумала про себя. — Вот бабушка знает язык птиц, а учить её не хочет. А языки, на которых говорят все эти люди вокруг, — она не знает. А вот, если Эрдэнэ будет знать все эти языки — то бабушка не будет к ней относиться, как к маленькой, и уж тогда … и в ее голове мелькнул план.

А пока они, вместе с Промиусом, тыркали безотказного Неро, прося его переводить сказанное — то на язык понятный Эрдэнэ, то на язык вандала.

Ид спросил Тэсию. — Ну что там решил твой отец? Он же сейчас за главного, как я понял?

— Ничего он здесь не за главного. Там и мой отец, тоже всё решает, — возмущенно ответил Промиус.

— Ну да решает, а всё равно последнее слово остается за моим папой, — горделиво сказала Тэсия.

— Это потому что вас больше, — оправдывался Промиус.

Тэсия фыркнула. — Как я поняла, эту ночь мы все проведем здесь. А завтра они будут думать, что делать дальше. Ещё он говорил про то, что не хватает очень ножей. Без них они, как без рук.

Ид вспомнил, и хлопнул себя по лбу. — Как же я мог забыть? Там наверху в модуле, в ящиках же были разные инструменты, там же и ножи точно должны были быть. Иди, скажи своему отцу, что мы сможем достать то, что ему надо.

— О, отцу это точно понравится, что от тебя есть польза и он, пожалуй, будет меньше на тебя сердиться, — девочка радостно кивнула.

— Я бы этого, тоже очень хотел, — сказал с надеждой в голосе, Ид.

Тэсия хотела было вскочить, но ее удержала за руку Эрдэнэ.

— Подожди. Всё равно до утра вы можете подождать с этим, а я хочу попросить об одном. Эрдэнэ посмотрела на Ида. — Тут такая штука. Мне бабушка точно это не разрешит, но я бы хотела тебя попросить.

— О чём?

— Я видела, как ты это делаешь, и я хочу, чтоб ты это сделал также со мной.

— Что именно? — терялся в догадках, Ид.

— Ну, я хочу поспать в той штуке, и хочу понимать все языки, на которых вы говорите. И когда бабушка уснет, ты отведёшь меня наверх и сделаешь все так, как сделал с ними, — Эрдэнэ указала на Тэсию и Неро.

Неро все переводил Промиусу. Вандал, как понял смысл сказанного, — сразу начал что-то горячо говорить, отчаянно жестикулируя, и бить себя в грудь.

— Что он говорит? — спросила Эрдэнэ у Неро.

— Он говорит, что тоже пойдёт с тобой. Ему надоело, что он ничего не понимает.

— А его не хватится отец? Вон, какой он у него строгий? Я-то с бабушкой тут никому не нужна. Ну, разве что, кроме этого, — Эрдэнэ махнула в сторону Тургэна, который обратил внимание на детский кружок и постоянно прохаживался мимо кампании, стараясь зацепить хоть какие-то обрывки разговора.

— Ну, что ж, — Ид кивнул головой, — хорошо. Тогда до вечера, вернее до ночи. А я буду ждать вас, вот там, у тропинки наверх.

Наступила ночь. В лагере была полная тишина, рядом громко посапывал Ольдих. Из-за этого храпа толстяка выгнали из пещеры поближе к выходу, где рядом с ним разместился и Промиус. Мальчик так долго ждал условленного времени, что не заметил, как тоже уснул. Он проснулся от толчка в плечо, а чья-то рука зажала ему рот, но он разглядел, что это была Эрдэнэ. Девочка приложила палец ко рту, и махнула ему рукой, указывая ему, чтобы он следовал за ней.

Мальчик приподнялся и оглянулся. Лагерь весь спал, лишь за оградой ходил кто-то, из выставленных дозорных. Тропа была буквально в двух шагах, но Ида здесь не было. Промиус начал было оглядываться по сторонам, но Эрдэнэ дернула его за руку и показала наверх. Ид был уже наверху и призывно махал руками.

Подростки начали карабкаться наверх, и пару камешков, предательски выскользнув из-под сандалий, полетели вниз. Дети затаились, но никто из спящих людей, на шум не отреагировал. Промиус и Эрдэнэ осторожно карабкались друг за другом по тропе вверх, а впереди них шел Ид. Наконец, они вступили в туннель, который уже не был виден снизу. Ид включил фонарь и махнул рукой, показав, чтоб они следовали за ним.

Но напрасно подростки думали, что их ночное путешествие останется без внимания. Был и еще один попутчик, который специально за ними следил всю эту ночь. Это был Тургэн, который решил, во что бы то ни стало узнать, зачем это понадобилось детям лезть наверх. Тургэн шел за ними в некотором отдалении, стараясь не производить никаких звуков и при этом не упускать мерцающий свет впереди, как ориентир. Через четверть часа дети были на выступе с яблоней, перед подъемом наверх. Конец веревки запутался в ветках дерева. Промиус полез по стволу и достал его. — Полезай первый, потом она, а я последний, — сказал Ид. Промиус махнул головой и в две секунды оказался на верхушке и свесился сверху, подавая девочке руку. Эрдэнэ с негодованием отвергнув его помощь, ненамного уступила ему в резкости и ловкости, взобравшись самостоятельно наверх.

Они подошли к дверям модуля, которые тотчас же сработали на движение, а также запустился мягкий свет во всем модуле. Ид подошел к компьютерному модулю и уже привычным движением набрал набор команд и выставил те же параметры, что и ранее делал для Тэсии и Неро и знаками, показав ребятам, что они могут ложиться. — Ну, всё, завтра уже встретимся, и вы уже не будете переспрашивать других, чтобы узнать, что сказал этот зеленокожий уродец, — сыронизировал над собой, Ид.

Эрдэнэ с Промиусом непонимающе посмотрели на него.

— Тьфу ты, он же с ними говорит на таланском, — мелькнуло в голове у Ида. — Ложитесь уже, — показал Ид руками, что им следовало делать. Когда стеклянные крышки над обоими закрылись, и дети уже погружались в сон, Ид подошел к бортовому компьютеру. Ид набрал на компьютере ряд команд, и компьютер выдал голографическую картинку Таураана. Ид повернул несколько раз изображение в воздухе, потом ласково провел рукой по картинке. Потом набрал еще пару команд, и на экран выскочило изображение Земли.

Молодой талан подошёл к отсеку с инструментами, где он прятался два дня назад, и вытащил оттуда один из ящиков. Он раскрыл его и вытащил оттуда тройку ножей разных размеров, пару фонарей и увидел зажигалки. Забрал и их несколько штук, и положил все собранное на приборную доску, рядом с пультом управления.

Потом забрался в ближнюю камеру, изменил угол наклона платформы для головы, так чтобы он мог видеть крутящуюся голограмму Земли и не заметил, как заснул.

Иду приснился такой замечательной сон, про то, как они с матерью и отцом плавают в аквазоо, а с ними вокруг резвятся дельфины, причем дельфины разговаривают с ними на одном языке, и они все понимают друг друга. И тут один из дельфинов подплывает к нему, берет его за руку и трясет его, приговаривая, — Ид, пора просыпаться, пора просыпаться, нам пора уже спускаться вниз.

Ид открыл глаза. Его трясла Эрдэнэ. — Давай просыпайся уже. Нам пора. Ид мгновенно всё вспомнил. — Ну, ты как?

— Все хорошо, — улыбнулась Эрдэнэ. — Вот видишь, с тобой же разговариваю на твоём языке. Правда голова сильно болит.

— Ты извини, но я поставил на ускоренный выход из сна. Просто нам надо вернуться до того, как заметят наше отсутствие. А голова день — два возможно ещё поболит, и пройдет.

— Ничего, мы потерпим. Правда, вандал? Эрдэнэ крикнула в сторону Промиуса, сидевшего на краю камеры и усиленно трущего свои виски. — Главное, что нам не надо будет уже никого переспрашивать.

Молодой вандал уважительно посмотрел на неё. Такая боевая, ловкая. Вон как по веревке лихо забирается. Опасностей, судя по всему, вообще не боится, и сама до этого плана додумалась, чтобы втайне от всех языки выучить.

Ид потянулся. — Ну, что, тогда пойдем вниз? Сейчас я только возьму, что я вчера собрал.

Он подошел к приборной панели и начал все собирать в кучу. Нет, всё в руках им не унести, лучше им это в ящике взять и унести вниз, но тут мальчик остановился. Он же помнил, что вчера сложил сюда три ножа, а здесь было только два. Странно, наверно он вчера что-то перепутал? Ид пошел в отсек, и нашел вчерашний открытый ящик. Там среди всего прочего лежал ещё один нож. Видимо мне вчера показалось, что я его вытащил — подумал Ид.

Все остальное содержимое ящика мальчик высыпал, и сложил сюда обратно всё вынутое накануне, и вышел с ящиком на плато.

Солнце только-только было готово появиться над горизонтом, и в воздухе еще царила полная тишина, и вдруг сверху раздался призывный звук. Эрдэнэ подняла голову, и увидела источник звука. — Это Октай. Значит, бабушка скоро проснется. Надо быстрее идти.

Обратную дорогу ребята чуть ли не бежали. В лагере уже начали просыпаться. Кто-то выходил уже за ограду, но в пещере ещё было достаточно темно и они крадучись, осторожно смешались с первыми встающими.

Промиус, подошел к храпевшему Ольдиху и легонько пнул его ногой. — Вставай Ольдих, сегодня на завтрак отбивная.

— Где отбивная, где? — Ольдих резко приподнялся, и начал протирать глаза.

Мальчик засмеялся. — Если будешь долго спать, то тебе точно ничего никогда не достанется.

— Да ну тебя, — обозлено ответил толстяк. — Принес бы чего-нибудь поесть, хотя бы и фруктов этих, будь они уже неладны.

Эрдэнэ, прокралась к бабушке и осторожно легла рядом.

— Ты где ходила?

Эрдэнэ вздрогнула. Бабушка разговаривала с ней, не открывая глаз.

— Да нигде, бабушка. Что-то плохо ночью спалось, вот и ходила, чтобы уснуть, и только сейчас захотелось поспать.

— Ты Октая не видела?

— Видела, он там. Бабушка, я хочу спать, не мешай мне.

Тэсия проснулась, протерла глаза и увидела Ида, сидевшего в углу пещеры. Ид тоже её увидел, улыбнулся и кивнул ей. Тэсия кивком головы спросила. — Ну как?

Ид в ответ утвердительно покачал головой. Тэсия покрутила головой по сторонам и увидела, что отца нигде нет. Она начала расталкивать, спящую рядом с ней мать, — Мам, мам. А где папа?

Лидия буркнула спросонья. — Отстань. Не знаю я, где твой отец. Я ещё не проснулась, не трогай меня.

Тэсия выскочила из пещеры. Все мужчины, начиная от вандалов и кончая рабами и музыкантами, были заняты над сооружением ограды. Лисипп вместе с Самаксом раскладывали волокна на камнях, изготавливая тетиву для будущих луков. Леонтий стоял рядом с Хильдебальдом. Мужчины что-то меж собой обсуждали.

— Пап, пап, а Ид хочет что-то тебе показать.

Хильдебальд, вздохнул и сказал с иронией. — Ну, куда же мы без твоего главного советника, римлянин?

Леонтий ласково. — И тебе доброе утро, дочка. Какой ещё Ид? Что показать?

— Ну, пап. Ну, этот талан, зеленокожий.

— А что он нам может показать? Он уже все нам показал. На его месте я бы лучше просто не показывался мне на глаза. Это же из-за него, мы все здесь. Чем меньше я его вижу — тем больше у него шансов прожить на один день больше.

Леонтий заметно раздражался. Видимо до этого у него было хорошее настроение, а Тэсия своим напоминанием о талане, разрушала всё это очарование, от наступающего утра.

— Ну, пап, но у него действительно есть что-то интересное. Тебе точно на это надо посмотреть.

— Ну, хорошо, показывайте уже. Но только пусть он не пытается задобрить меня глупыми поступками. И если окажется, что это какая-то ерунда, клянусь, мы его сегодня зажарим вместо вчерашней косули.

Тэсия убежала в пещеру и вернулась с Идом и ящиком. Все работающие остановились, когда обратили внимание на несущего ящик, зеленокожего. Ид подошел к Леонтию и Хильдебальду, положил ящик на землю и раскрыл его. Хильдебальд нагнулся и взял в руки самый большой нож, потрогал его лезвие пальцем. Из-под кожи просочилась капелька крови. Хильдебальд поднял нож, высоко над головой и прокричал. — Ну, и где эта вчерашняя кошка?