Глава 16
Утром следующего дня, задолго до запланированного пробуждения добровольцев, рядом, у камер расположились две женщины. Луциния и Лидия, провели здесь всю ночь. Обеих женщин, новость про то, что их дети проведут эту ночь в камерах, настигла уже после того, как всё уже произошло.
Лидия, первое время никак не могла придти в себя от изумления, оттого, что никто не спросил у неё мнения, что она думает, насчет того, что стоит или нет, её девочке залезать в эту адскую конструкцию. Все аргументы Леонтия о том, что им нужно знать правду, и то, что Тэсия сама вызвалась это сделать, — не производили на неё никакого впечатления. Периодически Лидия выходила из модуля к отцу Дариону, который провёл эту ночь, борясь со сном и читая молитвы о защите детей, заточенных в эти адские механизмы. Лидия выходила, трясла священнослужителя, и тот начинал сквозь сон бормотать молитвы, и женщина снова уходила в модуль. Через некоторое время желание спать побеждало, и святой отец сваливался в объятия сна.
Лидия почти не разговаривала с Луцинией, только изредка бросала на неё взгляд. Да, и о чём, женщина её положения, могла разговаривать с рабыней? Но в какой-то момент, она даже себя поймала на мысли, что понимает её как мать. Ей даже захотелось подойти к ней и сказать какие-то утешающие слова, но она тут же отогнала от себя эти нахлынувшие эмоции. Почему ей надо беспокоиться о проблемах этой рабыни, когда её дочь сама в опасности? Да и эта рабыня тоже хороша. Не подошла к ней, не побеспокоилась о её девочке, а ведь это её обязанность, — заботиться о маленькой хозяйке. И где эти, две другие дуры? Ведь наверняка дрыхнут сейчас крепким сном. Ну, ничего — ничего, завтра она со всеми ними разберется.
Луциния, всю ночь не отходила от стеклянного купола над её сыном, наблюдая, как тот спит. Тревога, которая её ни секунду не покидала, времена отступала на задний план, когда она смотрела на его выражение лица. Оно было настолько безмятежно и спокойно, что действительно казалось, что не стоит ни о чем беспокоиться.
Бруно, ранее крутившийся рядом и постоянно норовивший встать на задние ноги, и посмотреть на хозяина — тоже успокоился, и лег калачиком под ноги Луцинии. Под утро Луциния так и заснула, прислонившись к крышке купола, и одной рукой, как бы обнимая сына сквозь прозрачную поверхность.
Наступило утро, и в модуле собралось множество народа. Лидия, уже начинала терять последние остатки уверенности и спокойствия, и постоянно доставала Леонтия.
— Ну, когда уже можно открыть эти проклятые крышки? Ты же говорил, что утром. Утро уже наступило, ну и что?
Леонтий разводил руками. — Ну, этот зеленокожий сам обещал, что утром. А когда точно утром — я уже и не знаю.
Вдруг засветилось световое табло бортового компьютера и из громкоговорителя донеслось. — «Намеченные операции завершены. Через несколько минут начнется разгерметизация камер».
— Что он сказал? Что он сказал? — повторила с надеждой Лидия, смотря на мужа.
— Откуда я знаю? Я что, понимаю этот зеленокожий язык? — ответил Леонтий. — А вот видишь — а если бы я знал, что он говорит, — тогда бы и смог тебе ответить. Вот почему всё это и было нужно, — торжествующе закончил он.
Внезапно прозвучал тихий сигнал и крышки на всех трёх камерах открылись почти одновременно. Лидия подбежала к капсуле с Тэсией. Тэсия открывала глаза, и мать протянув к ней руки, притянула дочь к себе в объятия.
— Девочка моя, ты жива? С тобой всё в порядке?
Тэсия замотала головой. — Мама, не тряси меня. У меня голова болит.
— Ну, вот видишь, что они сделали с нашей девочкой? Лидия с укоризной, посмотрела на Леонтия.
— Мама, да вчера она также болела. Ничего пройдёт, — Тэсия успокаивала маму.
— А вы чего уставились? — сказала она группе вандалов. — А, и этот тоже тут? — сказала, она, увидев Трира. — Ну, подожди, я до тебя ещё доберусь.
Лица вандалов вытянулись, и они внезапно замолчали. Тэсия вертела головой по сторонам. — А что такое? Что вы все на меня так смотрите?
Хильдебальд, усмехнулся. — А то, что ты сейчас говоришь со мной, на самом чистом вандальском наречии.
— Правда? А у меня ощущение, что я всю жизнь знала этот язык, — недоуменно сказала Тэсия.
— Я же говорил вам, что не обману вас, — подал голос, поднимающийся из капсулы Ид. — Немножко только голова поболит и пройдет.
— Что, что он сказал? — нетерпеливо выпалил Леонтий, уставившись на дочку.
— А что такого непонятного он сказал? — удивилась в ответ ему Тэсия.
— Просто, я сейчас с вами общаюсь по — талански, — улыбнулся Ид.
Девочка освободилась из объятий матери и выскочила из капсулы. — Папа, папа, а я понимаю всё, что он говорит на своем языке, — радостно закричала девочка. — И то, что говорят эти уроды — тоже понимаю, — она ткнула в сторону вандалов. — Ой, сейчас ещё одну вещь проверю, — и Тэсия выбежала из модуля.
— Ты куда, дочка? — закричала Лидия.
— Тэсия, а ну-ка вернись. Нам самим нужно проверить важную вещь для всех, а не только для тебя, — закричал вслед дочке, и её отец.
Эрдэнэ сидела с бабушкой на их привычном месте, и Тургэн, хоть и на почтительном отдалении от них, всё также был с ними рядом.
— Бабушка, а почему Октай вчера сам охотился, а нам ничего не принес?
— Я и сама не понимаю, что с ним такое творится. Ведет себя как-то непонятно. А ты чего крутишься постоянно возле чужих? Я же говорила тебе, не отходи от меня далеко. Никто не знает, что у них на уме. И этот ещё, все время норовит быть поближе, — бабушка кивнула в сторону Тургэна.
— Если он будет и дальше таким назойливым, — я натравлю на него Октая ночью, и он его скинет отсюда, — последние фразы Цэрэн произносила нарочито громко, чтобы их мог услышать и тот, кому эти угрозы и предназначались.
Тут сзади к ним подошла Тэсия и села на землю. Эрдэнэ, заметила это и сказала Цэрэн.
— Бабушка, а там эта светловолосая девочка сзади сидит.
— Я чувствую. И если она ещё подойдет ближе, то Октай ее шуганет. Да, Октаюшка? — она рассмеялась, и погладила беркута по голове.
Тэсия подала голос. — А вы что, серьезно с птицей разговариваете? И она действительно вас понимает?
Бабушка и внучка одновременно повернулись назад, и удивленно посмотрели на Тэсию. Цэрэн вскочила на ноги. — Откуда ты знаешь наш язык? Почему ты раньше об этом молчала?
— А я еще вчера не знала, — невозмутимо ответила Тэсия, — а сегодня уже знаю.
— Как это? — подскочила к ней, Эрдэнэ.
— Ну, ты же видела, как мы ложились в эти камеры, …… ну эти прозрачные штуки?
— Ну да, — кивнула Эрдэнэ.
— Какие штуки? Куда ложилась? — недоуменно спрашивала Цэрэн.
— Бабушка, ну я вчера тебе говорила, но ты же не хотела меня слушать. Их укладывали в те штуки, из которых, мы все появились здесь.
Тэсия продолжила. — Вот, и за ночь меня эта штука, научила понимать ваш язык. Я спала, а потом проснулась, и теперь вот всё понимаю.
Рядом с ними появился Лисипп. — Тэсия, ну тебя же все ждут, давай быстрее, — отец зовет.
Тэсия встала. — Ну, я пойду, а то я всем нужна по одному очень важному делу. А вы потом, дадите мне погладить вашу птицу?
Эрдэнэ рассмеялась. — Это может делать только Цэрэн, моя бабушка. А Октай, даже мне в руки не даётся, хоть и знает меня с самого рождения. Меня зовут Эрдэнэ, а тебя как?
— Тэсия.
Лисипп уже тянул девочку за руку, — Тэсия, ну давай же, пошли.
Эрдэнэ, взмолилась, — Бабушка, ну можно я туда пойду, мне очень интересно, ну пожалуйста?
Цэрэн обиженно. — Нечего тебе там делать, а впрочем, — старуха задумалась. — А впрочем, можешь идти, но только чтоб недолго и быстро назад, а я пока с Октаем поговорю. Она погладила беркута по голове, отчего у того от блаженства закрылись глаза, и старуха добавила тихо про себя. — Что мне ещё нужно знать об этих людишках? Что нового они могут поведать мне? У них же, всё написано на их лицах. Лучше я поговорю с бессловесными тварями на земле и на небе. С ветром, который качает высокую траву, с ручейком, который прячется среди камней, и растворяется в большой воде. Они всегда расскажут правду, никогда не солгут.
Эрдэнэ устремилась за греком и Тэсией. Туда же направился и Тургэн, краем уха, услыхавшим, что эти чужаки оказывается, могут понимать и его язык. Ну, по — крайней мере, вот эта девчонка с белыми волосами уж точно.
Благодаря мгновенно распространившемуся слуху о чуде познания, в модуле собрались все узники скалы, кроме Цэрэн и отца Дариона, который наотрез отказался и близко подходить к этой адовой машине. Когда внезапно убежала Тэсия, в центре внимания вдруг оказался Неро, которого все осыпали вопросами, и мальчик был очень смущен, и только после возвращения в модуль Тэсии, он облегченно перевел дух и отошёл в сторону.
Все уже столпились у бортового компьютера, где стоял Ид, в окружении римлян и вандалов. Лисипп повел девочку к ним. Неро отошел в сторону, чтобы, наконец, уделить время Бруно, который всё это время терпеливо ждал, пока хозяин обратит свое внимание и на него. Неро стал на колени и начал тискать щенка.
— Ты что, тоже понимаешь мой язык? — прозвучало у него над ухом. Он поднял голову, и увидел Эрдэнэ, и тут же встал с колен. — Уже да, — ответил мальчик и улыбнулся.
— Меня зовут Эрдэнэ, а тебя?
— На твоём языке это значит драгоценность? — переспросил мальчик.
— Ну да, — немного зардевшись, сказала девочка. — Вот из-за него, меня и назвали, — и она достала кулон, из-под рубахи. — Меня нашли вместе с ним.
— А что значит нашли?
— А, это всё Цэрэн. Ну, эта, которая со мной, старуха с птицей. Она моя бабушка, вернее она не моя бабушка, но она меня нашла очень маленькой и воспитала. А я действительно не знаю, кто на самом деле, были мои родители. Вот всю жизнь и живу с Цэрэн. Но я её очень люблю. Она мой самый родной человек.
— Ой, а я тоже не знаю, кто мой отец. Вот всю жизнь и прожил с мамой, — и Неро указал на Луцинию, которая находилась всё это время рядом с сыном, и казалось, не хотела никуда его от себя отпускать. Вот и сейчас она с умилением наблюдала, как ее сын говорил с чужестранкой на каком — то непонятном ей языке.
— Ну, а тебя-то как зовут?
— Меня зовут Неро, а мою маму Луциния. Мать, услышав свое имя, улыбнулась детям.
— А почему у тебя и у мамы такая черная кожа?
— Там, где родились наши предки, — там у всех такая кожа.
— А почему у тебя кожа светлее, чем у мамы?
— Я не знаю, — пожал плечами, мальчик.
— А почему вы не живете, там, где жили ваши предки?
— Потому что мы рабы вот этих людей, — он указал на Леонтия и Лидию, — и мы обязаны находиться всегда рядом с ними. В общем, мы давно уже им служим.
— И что, вы не можете отправиться с мамой туда, где живут ваши предки?
— Нет, мы не имеем права. Мы обязаны им служить. Что они скажут, то мы и делаем.
— А, так вы у них в плену? — сказала, нахмурив брови, Эрдэнэ. — Так сбегите же от них.
— Зачем? Они же за нами следят и нас охраняют. Дают нам кров и пищу, и вообще они с нами хорошо обращаются, — удивился Неро.
— Ну, не знаю. Мы с бабушкой любим свободу, и нам никто не может запретить идти туда, куда мы хотим. И мы всегда делаем то, что пожелаем. Лучше жить так, как ты хочешь и не зависеть ни от кого. А зачем ты приручил волка?
— Какого волка? — не понял Неро.
— Ну, вот его, — Эрдэнэ показала на Бруно.
— Нет, — засмеялся мальчик, — это не волк, это собака. Его зовут Бруно. Можешь его погладить. Он добрый. Эрдэнэ протянула руку и осторожно погладила собаку. Бруно извернулся и лизнул её руку. Эрдэнэ испуганно отдернула руку.
Неро улыбнулся. — Не бойся, он тебя признал. Тут Бруно приподнялся на задние лапы и лизнул девочку в лицо.
Девочка засмеялась. — А моего Октая так просто не погладишь.
Неро, чувствовал необыкновенное облегчение. С этой Эрдэнэ было так непривычно легко. Он не чувствовал той робости, которая накатывала на него, когда он общался с Тэсией. Эрдэнэ была такая забавная и очень смешная. Промиус, наблюдая со стороны их беседу, тронул отца за руку.
— Отец, а что они теперь могут общаться между собой?
— Скорее всего, так, сын.
— Отец, а я тоже хочу понимать их язык. Можно мне тоже лечь в эту штуку?
— Зачем тебе это сын? — строго спросил Хильдебальд. — Совершенно бесполезная штука. Мы вандалы должны общаться между собой, а языки чужестранцев нам не нужны. Верный меч и точная стрела — вот тот язык, которым должен хорошо владеть, каждый вандал.
За беседой Эрдэнэ и Неро, наблюдал не только Промиус. За ними внимательно следила и Тэсия. Ей всё больше и больше не нравилось, что с её рабом разговаривала, эта чужеземка. Это её раб, и он обязан играть и общаться только с ней. И почему он ей разрешает гладить собаку? А, вот он уже и смеётся вместе с этой рыжей, а с ней он никогда так не смеялся. Ладно-ладно, вот они вернутся домой, и Неро получит сполна за всё.
Леонтий, теребил Ида. — Ну, давай, повтори уже все вопросы, что ты задавал этой железке, а мы проверим, говоришь ли ты правду?
Леонтий, повернулся к Тэсии. — А, ты уже здесь? Чего это мы должны тебя ждать? Давай быстро зови сюда своего защитника. Зря что-ли, его обучали чужим языкам? Будете слушать вдвоем. Вдруг что-то один пропустит.
Тэсия, повернулась в сторону раба и строго прикрикнула. — Неро, а ну иди сюда, быстро.
У Неро слетела улыбка с лица, и он побежал на зов девочки. Эрдэнэ посмотрела на Тэсию. Тэсия в ответ довольно улыбнулась, и когда Неро подошел ко всем столпившимся у командного пульта, демонстративно положила руку на плечо мальчика, так чтобы это видела Эрдэнэ.
— Ну, где ты ходишь, тебя же все здесь ждут, — и Тэсия улыбнулась ему. Мальчик оробел от такого внимания Тэсии, которое она никогда не оказывала ему, и он не понимал, с чем это может быть связано.
Через полчаса в модуле царило еще большее разочарование и уныние, чем это было вчера. Всё, сказанное Идом, — было подтверждено и Неро и Тэсией. Это была не Земля и не Таураан. Это была планета, о названии которой машине не было известно, как и не было известно, точное её местонахождение.
— Ну и как мы будем отсюда выбираться? — холодным тоном Леонтий спросил Ида.
— Я не знаю, — пролепетал Ид.
— Но твои родители будут же тебя искать?
— Я надеюсь на это, но они же не знают наше местоположение. Как они смогут нас найти? Это ведь совершенно невозможно. Это так же, как искать песчинку в безбрежной пустыне.
Тут неожиданно подал голос Ольдих. — Командир, — он обращался к Хильдебальду, — ну мы же как-то прилетели сюда, а что если мы также отсюда улетим на этой посудине? Ведь обратный адрес же известен.
Ид, отрицательно покачал головой. — Это уже невозможно. При посадке сюда был поврежден основной механизм, который и заставляет этот модуль летать. Да и ресурсов топливных стержней нам просто не хватит на обратную дорогу. Короче, мы не только не сможем долететь, мы даже взлететь отсюда не сможем, — пояснил он, явно не понявшим его предыдущую тираду, людям. — И здесь даже нет достаточно энергии, чтобы пустить хоть какой-нибудь сильный сигнал о помощи.
— Так это получается, что мы здесь застряли навечно? — заревел Леонтий. — Это всё из-за тебя и твоей зеленой расы, мы вынуждены здесь сидеть, на этой проклятой планете, вдали от наших домов и нашей земли. Вдобавок мы ещё застряли на этом чертовом куске камня. Мы же здесь все умрем, от голода и жажды. Но не переживай, — Леонтий недобро улыбнулся, — до того, как мы все умрём от голода, — мы съедим в первую очередь тебя. Ид испуганно отшатнулся.
— Папа, — Тэсия встряла в монолог отца. — Если ты убьешь Ида, — тогда его уже точно искать никто не будет, а также некому уже будет заниматься нашей отправкой отсюда. Только Ид понимает, как работает эта штуковина.
Леонтий еле сдержал себя. — Наверное, ты права дочка. Леонтий смотрел по сторонам, ища глазами — над кем же выместить всю свою злость. — Что-то я снова проголодался. Давайте уже сюда, эти чёртовы яблоки.
В этот раз на выступ, где росла яблоня, — спустили уже двоих — Промиуса и Неро. Подростки, в отличие от девочек, еще никак не проявляли активность в общении между собой, хотя с интересом разглядывали друг друга.
Они начали срывать яблоки и кидать их наверх, как вдруг Неро краем глаза увидел, какое-то движение на площадке. Это была большая крыса. Она удивленно смотрела на мальчиков, привстав на задние лапы. Неро хотел было спуститься со ствола вниз на площадку, но тут быстрой тенью мелькнул Октай, и вот он уж стоял над крысой, вонзив в неё свои острые когти.
Мальчик отпрянул назад, и беркут уже в следующее мгновение взмыл вверх, вместе со своей добычей.
Неро восхитился грациозностью птицы и проводил её взглядом, но тут его мозг пронзила догадка. А как могла так высоко оказаться здесь крыса? Ну не могла же она попасть наверх по отвесным скалам. Мальчик спрыгнул вниз, и начал присматриваться к стенке, испещренной трещинами и вдруг внизу, он приметил небольшую расщелину, не видную сверху. Промиус, увидев, что его напарник по сбору яблок, ползает по площадке, что-то выискивая, не выдержал и толкаемый любопытством, спросил, — А что ты там ищешь?
— Да вот ищу, откуда появилась крыса, — машинально ответил Неро, и тут же распрямился. Ну, хоть кто-то первым начал разговор, и прервал это явно затянувшееся молчание. — А ты видел сейчас, как её схватила эта птица?
Промиус понял, что зря он первым прервал молчание, и решил придать следующим своим словам побольше взрослости. — Ну, мне, некогда там смотреть на крыс. Я их на кораблях уже перевидал за всю свою жизнь о-го-го сколько. Нас же сюда послали за тем, чтобы набрать яблок, а не заниматься поисками каких-то мелких грызунов.
Неро был довольный, что молчание прервалось, и не обратил внимания на напускную холодность собеседника. — Ну как ты не понимаешь? Откуда же здесь могла появиться крыса, да ещё на такой высоте? Как она могла сюда вообще проникнуть?
Промиус хотел было продолжить поучения в назидательном тоне, но понял, что это действительно было весьма удивительно, и буквально кубарем со ствола дерева скатился к Неро, на площадку. — Где?
— Да вот, сам взгляни.
Неро лег на живот, а рядом с ним распластался Промиус.
— Видишь? — сказал Неро, показывая на большую щель.
— Ага. А как ты думаешь, а вдруг там есть ход, по которому крысы попадают сюда?
— А вот это и надо проверить. Слушай, тебя как зовут? Меня Неро.
— А меня Промиус. А это правда, что ты вчера еще не понимал, о чем мы говорим?
— Да. Вот как лег в ту камеру, и сегодня утром понял, что я понимаю и вас, вандалов, и девочку с птицей, и этого зеленокожего Ида.
— А что ты чувствовал, когда спал? — продолжал выпытывать Промиус.
Неро задумался на мгновение. — Да ничего, вроде. Просто голова немного болела с утра и всё.
Сверху заорал Ольдих. — Ну что вы там остановились? Кидайте ещё.
Промиус встал на ноги и крикнул, — Ольдих, подожди, мы тут нашли что-то.
— Что нашли? Повторите, не слышу.
Промиус отмахнулся, — Сейчас, подожди. Мальчики оба стояли на ногах и рассматривали узор трещин над дыркой, из которой появилась крыса.
— Вот понять бы, что там внутри твориться. Промиус с досады стукнул ногой по стенке. Стенка поскрипела и с неё посыпалась крошка, а узор трещин как будто бы изменился в размерах. Промиус и Неро посмотрели друг на друга и через секунду обрушили град ударов по стенке руками и ногами.
Стена начала дрожать, крошиться, и вдруг посыпалась, разбившись на пыль и камни, которые упали внутрь. Когда осела пыль, перед ними зияла дыра приличного размера, в который мог поместиться взрослый человек, а дальше открывался лаз, ведущий куда-то глубоко внутрь.
Ребята всмотрелись в темноту.
— Интересно, а что там дальше? — спросил Промиус.
— Не знаю. Может надо залезть туда и проверить? — неуверенно ответил Неро.
— Да, нужно, — сказал Промиус, тоже не горящий желанием первым проверить этот лаз. — Обожди, а давай послушаем, что там?
Он взял камень и бросил в темноту. Камень стукнулся пару раз, а потом создалось впечатление, что он как будто покатился, пока не затих, где-то там, в глубине. — Там не пропасть, это точно.
— Надо рассказать про это взрослым. Может они чего-нибудь решат?
Через минуту, рассказ мальчиков о каком-то ходе, облетел весь приют невольных поселенцев этого, не самого гостеприимного, места, и на площадке побывали уже и Леонтий, и Хильдебальд. После осмотра все пришли к общему решению, что без освещения, туда и нечего соваться.
— Эх, у нас здесь даже костер нечем развести. Из древесины здесь только яблоня, но она зелёная и вряд ли будет гореть. Нам бы, хотя бы один факел, — мечтательно протянул Ольдих, — или хотя бы хоть один из тех летучих огоньков, которые были у этих зеленокожих, там, в конюшне, — и толстяк замолчал.
После этого замолчали все, и устремились всей толпой в модуль.
Ид, совершенно выключенный из общей суеты, пребывал в состоянии крайней апатии. Он здесь один, среди абсолютно чужих созданий, и что самое главное, — он никогда уже не увидит своих маму и папу. Никогда. Эта мысль постепенно заполняла всё его сознание, и ни о чем другом, он больше думать не мог. Теперь он будет один. Всегда один. Или они все здесь погибнут от голода и жажды, или эти земляне со злости его сбросят отсюда.
Он сидел в модуле, рядом с бортовым компьютером и от нечего делать, нажимал на сенсорную панель. На ней вспыхивала, и угасала надпись — «Идентификация подтверждена».
К нему ворвалась толпа, и принялась его тормошить, со всех сторон. Они галдели все разом, так что понять их было совершенно невозможно, пока он не сосредоточился, на голосе Тэсии.
— Там рядом с яблоней, нашли какой-то лаз. Он ведет куда-то вниз, но там совершенно ничего не видно.
— Ну и что? Чем я-то могу помочь? — безразличным тоном спросил Ид.
— Как что? Вот эти светящиеся огоньки, которые вы носите в руках, они у тебя есть? Чтобы мы смогли подсветить там.
— А зачем они вам нужны? Всё равно всё бесполезно … и тут Ид вспомнил, что на каждом модуле, кроме всего прочего, обязан быть набор автономных осветительных средств.
— Подождите, — он вскочил с кресла, стоявшего перед бортовым компьютером, и подбежал к отсеку, где он прятался. Он же вчера видел там эти аварийные ящики. И их там было даже несколько штук. Точно, вот как раз — один из них. Он раскрыл зажимные замки и ящик раскрылся. Ну, вот он, — один, два, даже три осветительных фонаря. Ид нажал на рычаг включения и из трубки полился сильный сноп света.
Ид направил его в сторону девочки, — Есть, нашел.
Тэсия всплеснула руками. — Ой, убери его от меня, а то ты сейчас обожжешь мне глаза, этим огнём.
Ид вылез из отсека. Вся толпа в изумлении замолчала. Этот маленький зеленокожий повелевал маленьким солнцем.
— А как ты это делаешь? — Тэсия протянула руку к этому странному предмету.
— Да это просто, — улыбнулся Ид. — Вот берешь, — и он взял Тэсию за руку, — и нажимаешь, — и он нажал её пальцем на переключатель. Свет вспыхнул и погас.
Тэсию, распирал восторг. Маленькое солнце было у неё в руках, и оно загоралось и гасло по её желанию. Это было так волнующе.
— Ну что ж, зеленокожий, раз ты умеешь повелевать светом, — первым очнулся Леонтий, — тогда полезешь туда, и посмотришь, что там внутри?
Ида спустили на площадку, вместе с Леонтием и Хильдебальдом.
— Давай, лезь туда, — кивнул в сторону лаза, Леонтий.
Ид нагнул голову, и шагнул вперед.
— Ну, и что там видишь?
— Вижу, что тоннель идет дальше, и он спускается вниз.
— Ну, давай смотри, что там дальше.
— Хорошо. Ид полез дальше, и спустя некоторое время все звуки стихли.
Леонтий его окликнул, — Эй, как ты там? Что видно?
Ответом ему была тишина.
— Эй, зеленокожий, что там с тобой, подай голос хотя бы. Из проема не доносилось ни звука.
Прошло ещё немного времени.
— Ну что, сбежал от нас этот сопляк? — с издевкой, спросил Хильдебальд. — Разве можно было его отпускать одного, без сопровождения?
Леонтий раздражался, из-за того, что собеседник был прав, но виду показывать не хотел. — Скорее всего, он упал в какую-то расщелину и разбился.
Вдруг послышались какие-то звуки. Оба воина замолчали и приникли ушами к входному отверстию. И тут же их ослепил свет от фонаря, и они резко отпрянули назад.
— Ну, и что ты так долго молчал? — Леонтий мрачно спросил талана.
Ид, жмурясь от дневного света, улыбнулся, — Там есть проход. Почти безопасный. До самой поверхности.
Через минуту, на плато, все обступили Ида, который рисовал на земле план выхода из их плена. — Эта скала, изнутри расколота одной большой трещиной, как бы напополам, на два основания, и вдоль одного из её оснований, идёт этот спуск. Вначале надо будет проползти на четвереньках немного, потом открывается что-то типа высокого коридора, и ты спускаешься по нему. Потом уже идёт этот раскол, и ты проходишь вдоль этого раскола по спуску, и там уже достаточно светло и видно, и этот спуск ведет уже до самой поверхности. Я не спускался до конца, но было ясно видно, что можно почти безопасно по нему спуститься. Кое-где придется быть осторожней, но спуститься может каждый.
— А вдруг он нас заведет в ловушку? — засомневался Ульрик.
— Возможно, — ответил Хильдебальд, — но мне кажется, сейчас мы тут все в ловушке. Те, кто боится, могут оставаться здесь, и как только мы спустимся, то пришлём за вами.
Остаться не захотел никто. Для лучшего удобства и страховки, из нескольких рубашек и курток вандалов нарвали полоски, которые затем связали в веревку с узлами. Один конец крепко закрепили между камней, а длины веревки хватило, чтобы спрыгивать с неё на площадку.
Людей спускали на площадку, и они уходили вереницей друг за другом, исчезая в дыре. Много намучились, когда спускали Бруно и толстяка. Долго упиралась и Цэрэн, пока Неро не пересказал ей, всё сказанное, на её родном языке.
— Бабушка, ему можно доверять, я это чувствую, — кивала головой Эрдэнэ.
— Чувствует она. Только-только говорить научилась, а туда же, — уже чувствует, — ворчала старуха. — Да я и сама вижу, что твой темнокожий друг не врёт.
— Да какой он мой? — смутилась Эрдэнэ, — просто разговаривает на нашем языке.
— И с каких пор ты стала доверять мальчишкам? — продолжила передразнивать её бабушка.
— Отстань, — обиделась Эрдэнэ, и отвернулась.
— Ну ладно, пойдём вместе с ними, но помни — я здесь, пока никому не доверяю. Даже всяким мальчишкам со сладким голосом и тёмным цветом кожи, — Цэрэн не упустила ещё одну возможность подразнить внучку.
— Ну, бабушка, ты опять? — вспыхнула Эрдэнэ.
Последним плато покинул Тургэн. Спуск, как и говорил Ид, действительно оказался не таким уж сложным. Единственно, что в наиболее своём узком месте, он оказался достаточно узким для Ольдиха, но и толстяк смог-таки там протиснуться, правда, не без помощи подталкивающего его сзади, Промиуса. Весь спуск у колонистов занял не более трети часа. Первым поверхности коснулся Ид.
