Чиновники в России, чтоб вы знали, воруют. А Волга впадает прямиком в Каспийское море. После осени следует зима. То, другое и даже третье ни для кого не является секретом. Тянут, суки такие, все, что не приколочено, крадут регулярно и вдохновенно. То, что приколочено, отколачивают и опять же тянут. А еще откатывают, распиливают и сами себя окупают.

Но национальный проект! Это, доложу я вам, уровень. Участие только в одном из них способно принести государственному служащему на порядок больше благ, нежели все предыдущие и последующие годы честного и беспорочного служения Отечеству. Это слово непременно пишется с заглавной буквы!

Забота о здоровье граждан, доступное жилье, приватизация, в конце-то концов. Ни одна из этих гениальных задумок не обогатила Родину, мать ее так, зато подняла до космических высот уровень благосостояния всех персон, в той или иной степени поучаствовавших в этом непотребстве.

Служивый люд давно уразумел, что самый простой и толковый способ обогатиться — это откусить от бюджета. Кто сколько сможет. Просто, вкусно, а главное — безопасно. Отчизна и не хватится, когда ее в очередной раз ошкурят. Потому что она у нас шибко доверчивая. Еще со времен татаро-монголов ее самым бессовестным образом множество раз накалывали, разводили и просто всесторонне имели, а она, поди ж ты, все еще верит в красивые слова и благие намеренья.

Вспомнить хотя бы светлую идею о переходе к профессиональной армии. Сколько шума было в прессе. Как красиво и умно вещали господа демократы. Какое море бабла под это дело отслюнявили. И что на выходе? Даже говорить неудобно.

Никто ведь даже не полюбопытствовал, сколько же по-настоящему серьезных держав на планете Земля имеют полностью профессиональные вооруженные силы. Сообщаю для тех, кто не в курсе: всего-навсего две — Великобритания и США. Одна из них просто богатенькая, у другой есть печатный станок.

Тут и мы туда же. С голой жопой.

— Как ты себе это представляешь? — Министр Витя заботливо подлил подчиненному кофейку, себе тоже плеснул.

— А хрен ли тут представлять? — невозмутимо ответил тот и добавил сахару по вкусу. — Все и так ясно. — Он пригубил кофе и остался доволен. — Через недельку добью план в подробностях. Передашь его Славику. — Он вскинул глаза к потолку. — Пусть там, наверху, одобрят и утвердят.

— А если там не поведутся? — Витя тоже поднял глаза.

— Это вряд ли, — проговорил Миша и извлек из пачки очередную сигарету. — Обстановка сейчас, брат, такая.

— Какая? — нервно спросил министр.

Он был слегка уязвлен тем обстоятельством, что какой-то мелкой лобковой вше известно то, что ему, видному государственному деятелю, неведомо.

— Такая, что народу требуется забота и ласка, — пояснил Миша и пошевелил пальцами руки, свободной от сигареты. — Что-то электорат у нас, Витек, в последнее время взгрустнул. Пора бы чуток его взбодрить. — Заместитель заведующего с большим удовольствием затянулся импортной фирменной сигаретой отечественной сборки. — Утвердят и подпишут, даже не сомневайся. Еще спасибо скажут.

— А потом?

— А потом как всегда. — Мишаня сладко потянулся и хихикнул, причем достаточно мерзко. — Кампания в прессе, всенародный подъем и небывалый прилив энтузиазма. Когда все это накроется медным тазом, тебя слегка пожурят, в крайнем случае уволят. Славик сам уйдет, исключительно из солидарности. Свалите себе в Лондонск, как все, или на Таити. — Очкарик по-детски улыбнулся. — Яхты прикупите, как у Ромы, будете друг к дружке в гости плавать.

— Погоди. — Министр нахмурился. — А если вдруг?..

— Почему это вдруг-то? На самом верху в тему обязательно въедут, — уверенно проговорил Мишаня. — Но не сразу.

— Вот видишь!

— Испугал! — Очкарик усмехнулся, разогнал ладошкой дым и опять закурил, на сей раз исключительно из принципа. — Не то, Витек, время, чтобы орать о всякой там коррупции. И так все в дерьме по самые уши. Пожурят и отпустят.

— Ладно. — Хозяин квартиры постарался взять себя в руки. — Скажи-ка, а какой будет чистый навар?

— Около восьмерки в евро или чуть больше десятки в зелени.

— Что так мало?

— Мало ему! — проворчал толстяк. — Смотри сюда. — Он ткнул концом ручки в схему, изображенную на бумаге. — Здесь надо подмазать, чтоб гладко катилось, тут потратиться, чтобы изобразить суету, похожую на трудовую деятельность. Плюс самоокупаемость работников на местах.

— Неужели так много? — Министр заметно расстроился.

— А еще процентов тридцать сразу же скрадут, это к гадалке не ходи.

— Сколько?!

— Тридцать, — повторил Мишаня. — Может, чуток больше.

— Блин! — возмутился Витек. — В какой стране живем! Вор на воре!

— Это точно, — поддакнул заместитель заведующего. — Одни мы с тобой честные. Хотя нет. Еще Славик.

— И все равно маловато нам остается.

— С учетом вывода денег, проводок, перебросок на счета, отмывки, думаю, неплохо получится. — Мишаня нарисовал на листе цифры и показал их собеседнику.

— Кто будет этим заниматься?

— А кто из нас троих должен был стать звездой экономики и финансов? — спросило несостоявшееся светило и приосанилось.

— Но ведь не стал, — подколол однокашника Витек.

— Кто тебе сказал? Я, чтоб ты знал, пахал над этим планом целых три месяца. Потом проверял и перепроверял. Если никого совсем постороннего в дело не пустим, то оно выгорит, точно говорю. — Мишаня истово перекрестился.

Кстати, заместитель заведующего слегка покривил душой. Заниматься конкретно этим проектом он начал почти год назад, сразу после интересного и откровенного разговора с собственной женой.

Колыхнув животом, он встал, сложил лист вдвое и разорвал на мелкие куски. Потом очкарик забросил обрывки в блюдце, служившее пепельницей, и запалил скромный погребальный костер.

— Лично ты сколько хочешь? — спросил Витек и очень постарался не измениться в лице, когда услышал ответ.

— Славная у тебя квартирка, брат, — заметил Мишаня. — А там что? — Он указал на дверь.

— Спальня.

— С сексодромом три на три на водяном матраце? — уверенно предположил друг юности.

— Имеет место.

— И баб здесь небось побывало несчитано.

— Скажешь тоже, — скромно ответил министр и сделал вид, что смутился.

Он очень порадовался, что тюфяк и лузер, бывший однокурсник и друг даже не подозревает о том, что его собственная жена Лизонька, некогда первая красавица филологического факультета, одна тысяча девятьсот девяносто четвертого года выпуска, тоже время от времени отдыхает по этому адресу.

Несчастный рогоносец Мишаня действительно ни о чем таком не догадывался. Он просто об этом знал. Давно и наверняка.