Духовная деятельность простого народа заносится в исторические хроники только в тех случаях, когда она представляет угрозу государству. Многие из таких верований и поступков, описанных выше (колдуны-медиумы для общения с душами, пожертвования предкам, местные культы), сложились в жизни простого народа. В письменах, обнаруженных в захоронениях, говорится о том, что простые люди к тому же жили в окружении потенциально опасных духов, которых требовалось выявить, чтобы защититься от них с применением разнообразных магических заклинаний. О такого рода бесах идет речь в трактатах, посвященных происхождению болезней, а также описанию странных и опасных существ, прятавшихся в необитаемых районах, таких как горы и водоемы⁴⁹.

Существовали к тому же культы, посвященные хозяйственной деятельности простолюдинов. В поселках и даже городах первостепенными площадками отправления духовного культа служили земледельческие алтари зерна и земли. Своя собственная мифология и боги-покровители возникли в области ремесел, техническая сложность которых заставляла верить во вмешательство сверхъестественных сил. К ним относились металлургия, гончарное искусство и изготовление изделий из лака. Материальные следы оставлены некоторыми религиозными или магическими приемами, такими как резьба животных четырех сторон света на матрице для чеканки монет. В сборнике II века до н. э. под названием «Пятьдесят два способа избавления от недуга» (Ушиэр бин фан), обнаруженном в Мавандуе, подробно излагается заклинание для предохранения от болезней, вызванных мятежным богом по имени Царь Глазури. Ему поручили помогать рабочим, а он вместо этого изобрел кожное заболевание под названием дерматит, фактически вызываемый лаком, изготавливаемым из растения, родственного ядовитому дубу. В трактате IV века н. э. под названием «Книга о землях к югу от горы Хуа» (Хуаян го-нжи) упоминается горный храм, посвященный святому Железному Предку области с многочисленными железоделательными мастерскими⁵⁰.

Однако на самом деле определенно простонародными религиями, появившимися в конце правления династии Западная Хань, считаются масштабные движения, с точки зрения властей грозившие массовыми беспорядками и восстаниями. Китайцы с самых древних времен поклонялись Царице-Матери Запада. Во время засухи на северо-востоке в 3 году до н. э. толпы народа начали перебегать от одного города к другому, перенося с собой символические изображения, сплетенные из соломы или конопли. Часто неприбранные или босые, такие бегуны ломали двери или ворота, а по ночам устраивали факельные шествия по крышам городов. Движение это охватило территории двадцати шести округов и царств до самого Чаньаня, а его участники устраивали молебны в честь Царицы-Матери, на которых раздавали письменные воззвания следующего содержания: «Матерь наша говорит людям, что те, кто носит данный талисман, не умрут. Пусть те, кто не верит ее словам, выглядывают из-за запертых на засовы своих ворот, и там появятся седые волосы в знак того, что с нами правда»⁵¹. Когда та засуха прошла, движение заглохло, а культ исчез из исторических хроник.

К самым заметным в истории Китая религиозным движениям относятся востаннє Желтых повязок, Пяти мер риса и буддистов. Участники первых двух движений организовали вооруженные отряды, ознаменовавшие ослабление общественного порядка на закате династии Хань, из-за чего члены местных общин организовали силы самообороны. Участники востания Желтых повязок, возглавляемого Чжаном Цзюэ, исповедовали веру в то, что болезнь возникала из греха и лечить ее следовало покаянием. Они полагали, что род династии Хань себя исчерпал, и собирались привести к власти новую династию под восходящими Желтыми Небесами. Это движение получило широкое распространение на северо-востоке Китая, и даже в императорской гвардии нашлись его сторонники. Своим восстанием в 184 году они запалили гражданскую войну, положившую конец правлению династии Хань.

Движение Пяти мер риса организовал Чжан Лу на территории нынешней провинции Сычуань. Как и Чжан Цзюэ (вероятно, не связанный с первым родственными узами), он проповедовал возможность избавления от болезней через раскаяние. Летописи тех лет служат свидетельствами многочисленных вспышек эпидемий в этот период истории Китая, в известной мере объясняющих рост массовых движений, участники которых претендовали на знание целебных средств. Это движение получило название Пяти мер риса потому, что каждый его участник должен был пожертвовать пять мер зерна в пользу общины, и это зерно использовалось на прокорм обитателей благотворительных домов в лице адептов и путников. Приверженцы этого культа к тому же объявляли неотвратимость эры Великого спокойствия, но, в отличие от сторонников Желтых повязок, они изначально выступали за реформирование дома династии Хань, а не его смещение. Последователи данного культа также поклонялись обожествленному Лао-цзы, который якобы периодически воплощался в человеческом облике, чтобы спасти наш мир, и которому с 166 года н. э. приносились пожертвования императорского дома. Чжан Лу установил свою власть над Сычуанью, но в 215 году его разгромил Цао Цао. Цао Цао пожаловал своим сыновьям поместья, а в IV веке более поздние последователи все тех же Чжанов в этой области провозгласили создание государства даосов⁵².

Проникновение буддизма в Китай относится к периоду Восточной Хань, а шло оно по сухопутным торговым маршрутам через Среднюю Азию и морскими путями из Юго-Восточной Азии. Первая сноска на него датируется 65 годом, когда буддизм упоминался наряду с даосизмом и алхимией. В конце правления династии Хань в Лояне открыли монастырь, покровителем которого назначили одного из наследников императора. Изваяния Будды обнаружены в склепах времен династии Хань на том месте, которое в других захоронениях обычно занимает изображение Царицы-Матери Запада. Тут появляется основание для предположения о том, что самого Будду представляли божеством с Запада в виде Царицы-Матери, которая откликалась на мольбы страждущих и освобождала верующих в нее людей от страдания. Однако доказательств какого-либо осознания китайцами буддистской веры в период правления династии Хань встречается совсем мало⁵³.

В заключение следует отметить то, что не получило освещения в настоящей главе. То есть ничего не было сказало о системной мифологии с замысловатыми преданиями, посвященными происхождению вселенной или подвигам богов. Притом что такие предания фигурируют в письменной литературе, их совсем немного, и речь в них в основном идет о персонажах человеческой культуры, которые изобрели технику и методы, необходимые для цивилизованного существования людей. К тому же в литературных памятниках ничего не сказано о божественной сути творца или чистой, абстрактной сферы. Ни того ни другого в Китае периода династии Хань не существовало. Духи, сведения о которых до нас дошли, питались пожертвованиями людей, обычно приходящихся им потомками или жителями родных областей. В итоге возникли отношения взаимной зависимости между миром видимых предметов и миром теней.

Подавляющее большинство духов в Китайской империи периода Хань, как и в более позднем Китае, числились либо людьми, которые уже умерли или перешли в разряд бессмертных существ. Миры живых и мертвых, людей и духов существовали раздельно, но параллельно. Люди переходили из мира живых в мир мертвых и иногда могли снова перейти в мир живых. Для тех, кто верил в загробную жизнь, мир мертвых во многом напоминал мир живых. И для многих людей, как во все времена и во всех странах, смерть считалась неизбежной абсолютной конечной точкой существования. Таким образом, автор еще одного из «Девятнадцати древних стихотворений» заключает: