Весной третьего года правления под девизом Гэнко на Цукуси появились семьи рода Тайра, возглавляемые Кику-но Камон-но-сукэ Такамаса и военачальником Итода-сакон-но-таю Садаёси. Они хотели собрать оставшихся сторонников уже покойного Такатоки, отовсюду пригласить туда мятежников и поднять в стране смуту. Кроме того, мятежники из провинции Кавати привлекли к себе человека по имени Сасамэ Кэмбо-содзё и на горе Иимори построили крепость. И не только это: в провинции Иё сын Акахаси, губернатора провинции Цуруга, по имени Цуруга-но Таро Сигэтоки построил замок на вершине Татээбоси. Они завладели всеми окрестными поместьями.

Уничтожить этих злодеев двору вместе с воинскими силами буддийских монастырей вряд ли было возможно. В государевом дворце Сисиндэн, Пурпурных покоев, срочно соорудили алтарь, пригласили Такэноути Дзигон-содзё и провели службу успокоения Поднебесной. Во время проведения этой службы ворота с четырёх сторон охраняли вооружённые воины в доспехах. Когда эту службу проводили, найбэн и гэбэн и ближняя охрана заняли позиции у лестницы; музыканты начали играть на своих инструментах, отряды воинов выстроились в ряд в южном дворе слева и справа и обнажили мечи, показывая готовность усмирить четыре стороны. В охране четырёх ворот находились Юки Ситиро Саэмон Тикамицу, губернатор Кавати Кусуноки Масасигэ, судья Энъя Такасада и губернатор Хоки Нава Нагатоси. В лагеря в южном дворе вызвали в правый — Миураноскэ, в левый — архивариуса Тиба-но Садатанэ.

Говорят, что эти два человека давно дали согласие исполнять такие обязанности, но в то время Тиба не нравилось быть напарником Миура, а Миура возмутился тем, что Тиба будет стоять справа от него, поэтому оба они не вышли на свой пост. Это стало помехой, творимой демоном Тэмма и нарушило течение буддийской службы.

Тогда потом они подумали сообща, то поняли, что это было знаком того, что в Поднебесной не будет продолжительного благополучия. Однако, может быть, в результате этой службы была атакована и взята войском Масасигэ крепость на Иимори, замок на Татээбоси разрушен Дои и Токуно, войска на Цукуси потерпели поражение от Отомо и Они, глава врагов династии прибыл в Киото, и всех вместе их провезли по большому тракту и скоро заточили в тюрьму.

Восточные и западные провинции уже успокоились, поэтому Они, Отомо, Кикути и Мацура вошли в столицу на семистах с лишним больших судах. В столицу прибыли помощник начальника Левой императорской конюшни Нитта и его младший брат, помощник начальника дворцовой стражи с семью с лишним тысячами всадников. Воины других провинций собрались все до одного, заполнив собой столичный район Сиракава, а оживление в монаршей цитадели по сравнению с обычным временем, казалось, возросло стократно.

Хотя награждение за воинские заслуги несколько откладывалось, прежде всего выборочно наградили группу старших помощников: старшему помощнику главы Административного управления Асикага Такаудзи передали три провинции — Мусаси, Хитати и Симоса, его младшему брату, главе Левых императорских конюшен Тадаёси, — провинцию Тотоми, помощнику главы Левых императорских конюшен Нитта Есисада две провинции — Кодзукэ и Харима, его сыну Ёсиаки — провинцию Этиго, а младшему брату, помощнику начальника Военного ведомства Ёсисукэ — провинцию Цуруга, судье Кусуноки Масасигэ — провинции Сэтцу и Кавати, а Нава, губернатору провинции Хоки, на долгие годы передали две провинции — Инаба и Хоки.

Несмотря на то, что кроме них получили по две и по три провинции придворные сановники и группа предводителей воинов, такому заслуженному воину, как Вступивший на Путь Акамацу Энсину было пожаловано одно только поместье Саё. Протектор провинции Харима был немедленно отозван в столицу. Поэтому, как говорили, во время мятежа годов Кэмму Энсин внезапно переменил свои намерения и, обидевшись на это, сделался врагом династии. Кроме того, владения охранителей и протекторов пятидесяти с лишним провинций и крупные поместья, бывшие земельными владениями в провинциях, полностью раздали придворным сановникам и чиновным людям, а те, которые гордились своими богатствами и почитанием, как Тао Чжу, ныне расставались с доходами, дававшими пищу и одежду.