Глава 14
Включение «периметра»
Воеводин понимал, что вызов в Генпрокуратуру России не продиктован следственной необходимостью. Добавило подозрений и то обстоятельство, что пригласили его не в Москву, на улицу Большая Дмитровка, где уже три сотни лет располагался офис главного российского прокурора, а в Санкт-Петербург, в здание Лахта-центра, где уютно устроился заместитель генерального, прокурор по особо важным делам государственного значения.
Но не явиться пред светлые очи прокуроров Степан Фомич не мог. Подготовился, конечно, а главное – впервые надел новую «кольчугу», по словам Грымова, способную превратить его в «неуязвимого бойца», замаскированную под скромный серо-синий уник ведомственного клерка без всяких нашивок и шевронов, и взял с собой витса по имени Митя.
– Мы будем рядом, – пообещал Андрей Плетнёв, призванный играть роль ангела-хранителя, и пока что он со своими непростыми обязанностями «ангела» справлялся отлично.
Поскольку Будрис побеспокоился об исполнении судейского решения – заключить подследственного под домашний арест, за поведением Воеводина следила целая бригада судебных приставов, и, если гостей к нему пропускали без проволочек, процедура выхода хозяина из дома требовала согласований, поэтому в холле дома его остановили двое парней в бело-голубых униках полицейского патруля.
– По вызову генеральной прокуратуры, – скупо обронил Воеводин, вслушиваясь в мыслеголос Плетнёва, ответил ему: «Всё в порядке, Андрюша, это обычный надзор».
– Минутку, – сказал старший из полицейских, связываясь со своей конторой по такому же менару, какой носил и Воеводин.
В холле дома было малолюдно, пробежались туда-сюда рассыльные кибы, двое парней из службы доставки пронесли яркие коробки фирмы «Брекфест», девушка в розовом унике беседовала с кем-то, сосредоточенно вглядываясь в призрачную фигуру абонента над браслетом коммуникатора, да в уголке под пальмами ворковали на диванчике две старушки, в которых никто никогда не углядел бы оперативников Плетнёва.
– Разрешение получено, – равнодушно сказал полицейский. – Сопровождение обязательно, мы вас проводим.
Воеводин покосился на телохранителя и направился к стоянке личного транспорта напротив дома, бросив на ходу:
– Следуйте за мной.
Сели в тёмно-серый «Флайт», принадлежащий службе судебных исполнителей. Полицейские помялись, косясь на Митю, но возражать против его присутствия не стали.
Гряда скал, на котором стоял многоэтажник полярного формата с квартирой Воеводиных, унеслась под корму флайта. Стали видны ледниковые языки и бухты вокруг острова Гукера, а на горизонте – другие острова архипелага Земли Франца-Иосифа. Приблизился высокий пилон станции метро, увенчанный светящейся буквой «М».
Толкалось в воздухе под куполом городка не меньше сотни аппаратов разных классов, но Воеводин безошибочно определил принадлежность двух из всей сотни к отряду Плетнёва.
Сели у метро, нашли свободную кабину и за пару мгновений перенеслись в Санкт-Петербург, в транспортный терминал Лахта-центра, поэтому увидеть город с высоты птичьего полёта не удалось, о чём Воеводин подумал с мимолётным сожалением.
Их ждали.
В зале метро к группе подошли двое мужчин в штатском, с ничего не выражающими лицами роботов, хотя роботами они как раз не являлись. Специфику мимики этих служащих определяла по большому счёту суть работы прокурорского корпуса, сотни лет не испытывавшего никаких эмоций по поводу переживаний «клиентов».
Один из них, платиновый блондин с бритым черепом и роскошным чубом-оселедцем, показал кругляш удостоверения, над которым выросли видеостолбик данных о владельце и его фотография; парень имел «красно-золотой» уровень доступа.
– Майор Ваганьков, ВИП-батальон. Надеюсь, вы не вооружены?
Воеводин покосился на телохранителя.
– Он вооружён.
– Ему придётся остаться здесь, в центре вам ничто не угрожает.
– Я имею право на охрану.
Лицо блондина не изменилось, только глаза похолодели.
– Гражданин Воеводин…
– Генерал Воеводин! – перебил его Степан Фомич. – Я ещё не осуждён!
Прибывшие представители прокуратуры переглянулись с полицейскими, сопровождавшими генерала. Блондин помолчал несколько секунд, общаясь с начальством, повернулся к Воеводину спиной.
– Идёмте.
Сели в вариалифт, высадились на верхних горизонтах башни Лахта-центра, занятых подразделением Генпрокуратуры, занимающимся особо важными делами, прошли спецконтроль. Степан Фомич ожидал этот момент с замиранием сердца, но «кольчуга» прошла испытание всеми видами детекторов, реагирующих на оружие в частности и на металл вообще. Ни одна деталь спецкостюма не имела атомов железа или любого другого металла. Митя сдал «универсал», и группа остановилась у двери с мигающей в её толще фамилией: Чайкин М. Д.
– Секунду, – сказал блондин, исчезая за дверью.
«Тебе эта фамилия ни о чём не говорит?» – осведомился Воеводин у терафима.
«Сведений не имею, – отозвался личный секретарь по имени Серж. – Могу дать историческую справку. В начале двадцать первого века генеральным прокурором России был некто Чайкин Ю.А., устроивший настоящий прокурорский беспредел в течение десяти лет. При нём ни один проштрафившийся прокурор не получил наказания, громкие криминальные дела с участием прокуроров разваливались и закрывались, а сам он потворствовал олигархам и прикрывал семейный бизнес, полный махинаций».
«Красноречивая характеристика. Интересно, этот питерский Чайкин М.Д. не потомок того самого Ю.А.?»
«Прошу пардону, генерал, не знаю».
Блондин вышел в коридор.
– Проходите. Без телохрана.
Воеводин успокаивающе кивнул Мите, шагнул в проём двери.
Он ещё ни разу не посещал рабочие модули высокопоставленных прокурорских работников, поэтому с интересом оглядел интерьер кабинета, принадлежащего заместителю генерального прокурора России, ведущего дела особого учёта.
Ничего сверхординарного не увидел. Кабинет был невелик, чист, светел благодаря прозрачной стене с видом на залив и безлик, как стерильный бокс клиники. Белые стены без каких-либо деталей, витейров, портретов и безделушек, белый потолок, белый пол с искрой, два стола, два кресла, четыре статуэтки по углам комнаты, изображавшие богов русского Пантеона во главе с бородатым Перуном. Мерцающая свеча вириала на столе и метровый куб виома, в глубине которого светится спираль галактики.
«Уж не витс ли он? – пришла неожиданная мысль. – Только им присуща спартанская лаконичность интерьера».
Чайкин М.Д. был не один. Запакованный в синий мундир с золотыми генеральскими погонами, он сидел в кресле за столом, а у панорамного окна стояли двое мужчин: господин в чёрном официал-унике и молодой человек в пушистом цветном костюме со множеством сверкающих деталей по моде Среднего Востока. Кроме того, в кресле за вторым столом сидела средних лет женщина в унике, имитирующем строгое платье коричневого цвета. Сидела она нога на ногу, держа в пальцах тонкую длинную сигариллу, испускающую дымок, и, щурясь, рассматривала гостя. Лицо у неё было сухое, некрасивое, туго обтянутое кожей, с безвольным подбородком и тонкими накрашенными губами цвета увядшей сирени. Взбитые на затылке волосы, спускающиеся на лоб гроздью жёлтых сосулек, довершали портрет незнакомки.
Что-то вдруг случилось.
Воеводин не сразу сообразил, что перестал слышать «упругое» присутствие включённого менара. Наступил приступ странной глухоты, будто его погрузили в ком ваты.
«Андрей?» – позвал Степан Фомич.
Никто не ответил. Связь отсутствовала, во всяком случае – мысленная.
Возбудился Серж:
«Мыслесвязь заблокирована, шеф! Включаю «вшинник»! Здесь пахнет псиной!» – Терафим имел в виду присутствие пси-излучателей. И хотя Воеводин считал себя хорошо защищённым от пси-нападения, в душу закрались сомнения.
Один из мужчин у окна, с ёжиком почти прозрачных волос, толстый, солидный, широколицый, уставился на Воеводина непропорционально маленькими глазками, словно увидел привидение.
Его сосед, молодой, черноглазый, черноволосый, с резкими чертами узкого, как лезвие, лица, улыбнулся.
Ни одного из них Воеводин не знал, хотя ему показалось, что молодой «павлин» кого-то ему напоминает.
Зато женщину он узнал сразу: она была еврокомиссаром Интерпола Филиппой Мохерини.
– Добрый день, господа, – поздоровался Степан Фомич.
Женщина картинно положила сигариллу на стол (её тотчас же подхватила выросшая из столешницы пепельница), так же картинно встала.
– Герр Воеводин?
Он невозмутимо поправил её:
– Генерал Воеводин, мадам.
Мужчины у окна переглянулись, но не ответили, продолжая изучать гостя.
Хозяин кабинета встал, небольшого роста, розовощёкий, с глазами навыкате (с приглаженной причёской он походил на Наполеона), однако приближаться к Воеводину не стал.
– Рады приветствовать вас, генерал. Садитесь, пожалуйста.
Между двумя столами из пола выросло ещё одно кресло.
– Благодарю вас, я постою, – отказался Воеводин. – Прежде всего хотелось бы выяснить, чем я заинтересовал генеральное прокурорство России. Моим делом занимались европейские и федеральные структуры.
– Ваше дело передано в следственные органы России, – заговорила Филиппа Мохерини трескучим голоском, по-русски, хотя и с акцентом. – Вы россиянин, следовательно, ваше дело подлежит российской юрисдикции.
– В таком случае с какой стати меня привезли на допрос в прокуратуру, а не в Следственный комитет?
– Вы всё-таки присядьте, генерал, – вкрадчивым голосом проговорил Чайкин. – Мы не собираемся вас допрашивать. Этим действительно будут заниматься специалисты. Мы же просто по-дружески побеседуем.
– По-дружески? – усмехнулся Воеводин. – Звучит многообещающе. Давайте побеседуем. – Он сел. – Слушаю вас.
Мохерини вернулась к столу, взяла сигариллу, приняла прежнюю позу.
Мужчины так и остались стоять спиной к окну.
На фоне далёкой синей перспективы залива мелькнул стреловидный силуэт, и у Степана Фомича отлегло от сердца: команда Плетнёва была рядом.
Чайкин сел на своё место.
– Чай, кофе, что-либо покрепче?
– Не теряйте времени, господа. Кстати, представьте мне ваш коллоквиумират. – Воеводин посмотрел на мужчин у окна.
– Комиссар по чрезвычайным ситуациям Средней Англии сэр Чарльз Фитцель.
Широколицый господин в чёрном коротко боднул воздух лбом.
– Глава службы безопасности Федеральной транспортной системы Фаттах дин Рашид эль Бай.
Черноволосый молодой человек кинул к виску два пальца, показав хищную улыбку.
Воеводин внимательно посмотрел на него. Подозрение, что он уже видел эту улыбку, вернулось вновь.
– Вы, случайно, не член правящей семьи Катарского Эмирата?
– Брат президента, – расцвёл широкой улыбкой черноволосый.
«Если Абд эль Бай – агент Знающих, то брат тоже может им служить, – мрачно заметил терафим. – Яблочко от вишенки недалеко падает».
– Собственно, у нас к вам всего один вопрос, – продолжал Чайкин, не обратив внимания на дуэль взглядов главы безопасности Федерального транспорта и Воеводина. – Что вы знаете о Вирусе Инферно, генерал, чего не знаем мы?
Воеводин напрягся. Такой откровенный вопрос мог задать только человек, обладающий исчерпывающими знаниями о сути противостояния Знающих с человечеством и полностью контролирующий ситуацию. Из всех же деятелей высшего уровня, увлечённых проблемой, это мог быть лишь эмиссар Знающих… либо агент МККЗ. Однако агенты межгалактического контроля не стали бы вызывать руководителя секретного отдела внешней контрразведки в Генпрокуратуру России, они бы вышли на него через своих бывших носителей – через Ярославу, жену Руслана, или Люсьена Леблана. Так кто же вы, господа из-за бугра?
Повисла пауза. Надо было что-то отвечать, но Воеводин ещё не решил, что будет делать. «Вирусята» пошли ва-банк, оставаясь при этом прикрытыми на всех позициях. Они ничем не рисковали, почти ничем, и следовало заставить их как-то проговориться.
Проснулся аналитический комплекс «кольчуги»:
«Генерал, изменился полевой фон помещения! Фиксирую перемещение силовых кластеров! Под кресло выведен контур энергоразрядника! Судя по конфигурации силовых линий – это эффектор разрядника типа «удав».
«Защиту на максимум! – ответил Воеводин. – Попробуем отбить атаку… если они решатся напасть».
– Э-э, господа, – отеческим тоном, как можно более добродушно заговорил он. – В таком случае у меня встречный вопрос: кто вы?
– В каком смысле? – озадачился Чайкин М.Д.
– Зачем вам – прокурору и еврокомиссару знать то, что знаю я? Это не в вашей компетенции, господа. А если в вашей, то кого вы представляете?
– Мы ведём собственное расследование… – начал прокурор.
– Бросьте, молодой человек, ещё раз повторюсь: расследование «преступлений» сотрудника контрразведки не в вашей компетенции. Я мог бы и не покидать пределов моего жилища, зная свои права, но мне захотелось услышать, что мне предъявят, а вместо этого услышал очень странный вопрос, наводящий на размышления: что знаю я, чего не знаете вы? А что в таком случае знаете вы?
Мужчины у окна переглянулись.
– Я предупреждал, – буркнул широколицый.
– А мне он нравится, – ослепительно улыбнулся черноволосый «павлин», отнюдь не похожий на главу службы безопасности, скорее – на завсегдатая трикстерских посиделок. – Люблю сильных противников. С удовольствием повозился бы с ним.
Воеводин окинул его изучающим взглядом, отметил готовность молодого человека пойти на обострение ситуации в любой момент.
– Вы не в моём вкусе, милейший. Насколько я вас понял, господа, на мои вопросы вы отвечать не намерены, верно?
– Да уже и нет смысла. – Чайкин скосил глаза на столешницу, в глубине которой всплыли строки какого-то бланк-сообщения. – Мы хотели без насилия, однако другого пути нет.
На голову Воеводина свалился астероид!
Удар пси-поля был так силён, что он едва не потерял сознание! Спасли Степана Фомича только мобилизация душевных сил да реакция генератора защиты, отбившего большую часть импульса. И всё же несколько секунд он боролся с навалившейся апатией, изо всех сил прокачивая энергию столба чакр через голову, выметая из неё дымные струи чужой воли.
Мужчины у окна подались вперёд, как и Чайкин за столом, пожирая глазами человека, поражённого разрядом пси-суггестора. Филиппа Мохерини отвела от лица руку с сигариллой, с любопытством наблюдая за реакцией Воеводина.
Степан Фомич пришёл в себя. Хотелось встать и демонстративно, как ни в чём не бывало выйти из кабинета на глазах у всех, однако сил не было, все они ушли на борьбу с раппортом и с самим собой. Пришлось сделать вид, что он просто ждёт продолжения допроса.
– Что-нибудь ещё, господа? Или я свободен?
– Вот диаволо! – с восхищением проговорил черноволосый.
– Я предупреждал, – расслабился широколицый.
– Отличный экземпляр! – Брат президента Катарского Эмирата потёр ладонь о ладонь. – Отдайте его мне на пару часов!
– Он ещё ничего не сказал, – разочарованно откинулся на спинку кресла Чайкин. – Я тоже вас предупреждал, – прокурор перевёл взгляд на женщину, – это идейный товарищ, его нельзя ни испугать, ни купить.
– Вы и вправду так искренне болеете за это стадо – человечество? – поинтересовалась еврокомиссар Интерпола, явно игравшая в компании первую скрипку, как уже понял Воеводин.
– Кто-то же должен это делать, – спокойно ответил он, потихоньку набираясь сил; подумал: второго пси-удара я не выдержу, надо уходить.
– Но большинству населения Земли абсолютно по барабану, есть кто за её пределами или нет, угрожает человечеству Вирус или нет. Им глубоко наплевать, гибнет кто-то, защищая их или нет. И вы, зная истинное положение вещей, считаете себя обязанным этой безликой равнодушной массе?
– Эта масса породила великих творцов, и в ней полно великодушных и добрых людей. Хочется верить, что им небезразлично, чем я занимаюсь.
– Хватит с ним возиться! – ощерился Фаттах эль Бай. – Он не расколется! И не согласится работать с нами!
Чайкин нерешительно посмотрел на курящую женщину, с лица которой за время разговора так и не сошло выражение скуки.
– Фрау комиссар?
– В принципе, Фаттах прав. – Мохерини небрежно отбросила недокуренную сигариллу. – Мы только потеряем время. Можете… – Филиппа не договорила.
Дверь кабинета распахнулась, вошёл средних лет мужчина, скуластый, белобрысый, сероглазый, с твёрдой складкой губ. Одет он был в точно такой же синий мундир прокурора с погонами юрист-полковника.
– Добрый день, господа. – У нового гостя был приятный густой баритон.
– Димон? – удивился Чайкин М.Д. – Что ты здесь делаешь?
– Не Димон – Дмитрий Матвеевич Дербенёв. – Гость окинул застывшую компанию оценивающим взглядом, остановился на Воеводине. – Товарищ генерал? Я за вами, вас ждут.
Лицо черноволосого катарца потемнело, заострилось, глаза метнули молнии.
– Это ещё кто?!
Дербенёв посмотрел на него мельком, но не ответил.
– Зам генерального, – пробормотал Чайкин, – начальник управления по надзору.
– Как его пропустили сюда?!
Дербенёв небрежно развернул над лацканом пиджака видеофантом удостоверения, соответствующего уровню доступа «красный-красный».
– Этого достаточно?
Черноволосый снова открыл рот, но гость опередил его, отворил дверь, кивнул кому-то.
– Зайдите.
В кабинет вошёл невозмутимый Андрей Плетнёв в официал-унике офицера полиции особого назначения.
– Доставьте генерала в Брюссель, майор, – сказал Дербенёв. – Его с нетерпением ждут в следственной комиссии Комбеза.
Плетнёв подошёл к Воеводину, протянул руку.
– Генерал?
– Я сам. – Воеводин с усилием встал, стараясь выглядеть бесстрастным, на деревянных ногах вышел из кабинета. За ним вышел Плетнёв.
Компания Чайкина и он сам молча смотрели им вслед.
– Гдимн дахлик! – опомнился Фаттах эль Бай. – Где наши опера?!
– Отдыхают, – вежливо ответил Дербенёв и закрыл за собой дверь.
Окончательно пришёл в себя Воеводин уже в коридоре, отметив, что сопровождавших его полицейских и парней в штатском нет. Вместо них вдоль прозрачной стены коридора, обращённой к городу, прогуливались трое из команды Плетнёва.
Он повернулся к Дербенёву.
– Благодарю за помощь, полковник. Хотя мы незнакомы.
– Вот и познакомились, – улыбнулся прокурор. – Мне звонила командор Федеральной Погранслужбы, просила помочь. Я предпринял кое-какие меры. А тут ваши ребята подоспели. – Дербенёв кивнул на Плетнёва. – Вас и в самом деле ждут в следственной комиссии Комбеза, но я не советовал бы туда лететь. Время смутное, ни за что ручаться нельзя. Вы меня понимаете?
– Понимаю, – усмехнулся Воеводин. – Но и вам здесь оставаться нельзя. Эти отмороженные деятели не простят вам вмешательства.
– Я подстраховался на всякий случай, звоните, если понадоблюсь. – Дербенёв пожал руку Воеводину и Плетнёву, зашагал прочь.
Двинулись к лифтам и они, сопровождаемые оперативниками Андрея.
– Спасибо, майор, – сказал Воеводин. – Я переоценил свои силы. Ещё бы чуть-чуть…
– На вас же «доспехи бога».
– Что, не расслышал?
– «Кольчуга-2».
– Что же, я должен был их всех перестрелять, что ли?
– Это был бы лучший вариант.
– Ничего, они себя выявили… – Воеводин даже приостановился. – Но ведь это нонсенс! На что они рассчитывали?
Плетнёв неопределённо пошевелил пальцами. Отвечать на риторические вопросы было не в его правилах.
– Куда следуем, товарищ генерал? Может быть, расконсервируем одну из служебных дач?
– Я думаю.
Спустились в метро. Воеводин наконец принял решение.
– Летим в СПАС-центр. Пора включать форс-мажор.
– Отпустите задержанных, – скомандовал Плетнёв одному из своих бойцов.
Воеводин понял, что речь идёт о полицейских и офицерах ВИП-охраны прокурорской резиденции в Лахта-центре. Похлопав Андрея по плечу, он вошёл в кабину.
В транспортном терминале СПАС-центра под Рязанью Степан Фомич связался по сети «спрута» с отделом контроля «Сферы» – комплекса вседиапазонного мониторинга Солнечной системы, отвечающего также за связь с военными спутниками и пограничными заставами и расположенного на Луне:
«Дежурный, это Воеводин».
«Слушаю, товарищ генерал», – ответил сотрудник «Сокола», отвечающий за контроль.
«Сообщения есть?»
Речь шла о связи с командой Руслана и экипажем «Ра».
«Нет, товарищ генерал. Зонд «Инвизибл» подошёл к Парусам, но спейсер «Ра» не обнаружен. Не наблюдается и посланный брандер с Бомбой Хаоса. В районе Большой Дыры отмечается высокая концентрация «крокодилов».
Захотелось выругаться.
«Пусть ищет! Особенно тщательно у обреза Дыры!»
«Команда послана».
– Жди здесь, – приказал Воеводин Плетнёву. – Видит бог, я оттягивал этот момент.
– Не понял, товарищ генерал, – осторожно сказал майор.
– Встаём «на уши».
Через минуту он вошёл в рабочий модуль директора центра Романа Воронова, возглавлявшего также криптоотделение «Сокола», до этого момента не принимавшего участия в прямых столкновениях с агентурой Знающих.
Увидев входящего Воеводина, Воронов – молодцеватый, подтянутый, с жёстким худым лицом и карими глазами – поспешил навстречу.
– Генерал? Без предупреждения?
– Закрой глаза! – коротко бросил Степан Фомич, что на жаргоне спецслужб означало «включи систему блокировки кабинета от прослушивания».
Воронов вернулся к столу, провёл ладонью по краю столешницы, включая комплекс «непрогляда».
– Что случилось, Степан Фомич?
– Они активировали слипперов второго эшелона, Роман Саныч. Что-то затевается, причём, судя по открытости действий «вирусят», совсем скоро. В связи с этим ваша структура вступает в игру немедленно!
Воронов кивнул.
– Мы готовы. Уровень?
– «Три нуля», но даже этого мало, я хочу активировать «Периметр».
Глаза начальника спасателей посветлели.
– Понадобится квалитет ответственности…
– Ты, командор Тихонова и Ани Санта.
– Пашем глубоко?
– На всю глубину, включая федеральные структуры!
Воронов сел за стол, нагнул к себе стебелёк вириала инка.
– Общая тревога по «трём нулям»! Время на отработку – час! Доложить о готовности!
– Все подразделения, – добавил Воеводин. – Без исключения.
– Резерв?
– И резерв.
Воронов нацепил на голову дугу биосъёма, и виом перед ним запестрел вспыхивающими в глубине бутонами рапортующих отделов.
Воеводин представил, как по всей Солнечной системе начинается скрытая возня защитных структур Федерации, независимых от силовых ведомств, – ФСБ, полиции, Интерпола, военных министерств и разведок, и настроение слегка поднялось. Может быть, эмиссар Знающих-Дорогу и догадывался о существовании глубинного рубежа контрразведки, имеющей абсолютно засекреченные филиалы и подразделения, такие как «Сокол», но, скорее всего, не успел подчинить себе законсервированную двести лет назад систему высшей мобилизации сил человечества под названием «Периметр».
Эту систему создали ещё в двадцатом веке в России, и она гарантировала ответ агрессору даже при ликвидации им центров управления обороной страны – в столице России и в резиденции президента. На протяжении трёхсот лет она претерпевала изменения соответственно смене приоритетов и вызовов, а также благодаря достижению всеобщего мира и совершенствовалась. И вот пришла пора эту систему разбудить, потому что опасность – Воеводин чуял это всеми фибрами души – достигла критического порога: на кону стояла судьба цивилизации, какой бы либерал ни ёрничал по этому поводу.
– Присядете? – предложил Воронов, снимая дугу.
Воеводин поколебался.
– Н-нет, как-нибудь в другой раз, если наши «нули» сработают. Буду на связи.
Они пожали друг другу руки, и Воеводин поспешил обратно к метро. В лифте связался с Грымовым:
«Иван, с этой минуты мы «на ушах».
«Уровень?» – поинтересовался полковник.
«Три нуля». Я активировал «Периметр».
Грымов присвистнул.
«Всё так плохо?!»
«Не так плохо, как мы думали, всё гораздо хуже. Я буду на третьей базе, ты понадобишься через пару часов. Сможешь отлучиться, не вызывая подозрений у Гицгера?»
«Он убыл в Антарктиду. При любом раскладе я прилечу, даже если бы пришлось замочить Гицгера».
«Никого мочить не надо… пока. Зачем Тадеуш полетел в Антарктиду? Куда конкретно?»
«Мне он не докладывался, просто в его управлении торчат наши уши. Кстати, и Будрис собирается туда же».
«Это напоминает сбор для решения какой-то проблемы. Подними все каналы, надо выяснить, кто ещё собирается в Антарктиду и по какой надобности. Эх, опаздываем мы, полковник! Нам бы допросить кого-нибудь из «вирусят».
«Шанс есть, медики доложили, что нашли способ торможения программы самоликвида, которую Знающие внедряют в мозги своих халдеев. Готовится испытание программатора. Как только его доведут до ума, сможем допросить любого агента Знающих».
«Пусть поторопятся. «Вирусята» открыто и грубо пошли в атаку, меня спас Дербенёв, брат бывшего начальника Руслана. Нам тоже надо действовать, на терпеливую слежку и прослушку агентов времени нет. А тут ещё «Ра» исчез… вместе с брандером».
«Мне ещё не доложили».
«Стало известно только что».
«Вы считаете, «Периметр» поможет?»
«Не знаю, – нехотя признался Воеводин. – Но и сидеть и ждать сюрпризов от «вирусят» нельзя».
«Понимаю. Мои парни изучают офисы всех федеральных ведомств на предмет установки в них устройств для кодирования, уже есть результаты. Особенно перспективны бытовые модули, обслуживаемые СУБО».
«Хорошо бы выйти на саму Жанну Будрис».
«Выйдем».
В зале метро СПАС-центра маялись оперативники Плетнёва. Сам он казался гранитной скалой, способной выдержать любой удар шторма.
– Мне только что передали…
– «Три нуля», майор.
– Понял.
– На базу.
Заняли места в кабине, вышли в недрах базы «Сокола» на Энцеладе, пятисоткилометровом спутнике Сатурна, и в этот момент позвонила Ярослава:
«Степан Фомич, на меня вышел резидент».
До Воеводина не сразу дошло, о ком идёт речь.
По-видимому, лицо его изменилось, потому что Плетнёв задержал на нём изучающий взгляд.
– Товарищ генерал? Вам плохо?
Воеводин прижал палец к губам, останавливая майора.
«Кто?!»
«Эмиссар Вируса, – добавила Ярослава. – И не только он».
«Не тяни!»
«Посыльный МККЗ. Надо срочно встретиться! И ещё… только не смейтесь: мне показалось, что пришло менто от Руслана».
– Менто… Руслана… – повторил Воеводин вслух.
«Он звал меня!»
Воеводин оттолкнул руку Плетнёва, посчитавшего, что ему стало плохо, и почти побежал к лифту, бросив Ярославе одно слово:
– Жду!
