Глава 13
Погружение в инферно
Сотрясения корпуса «вирусного» брандера следовали одно за другим, и каждый раз Руслан и его команда испытывали тошноту, головокружение и неприятные подёргивания мышц, не считая «горения нервов» и превращения кровеносных сосудов в «трубопроводы огня». Но до люка в конце тоннеля, обрывающегося у внешней обшивки корабля, они всё-таки добрались.
Веласкес ждал их, невозмутимостью и неподвижностью напоминая скалу.
– Наконец-то, я уже заждался. – Голос его в наушниках раций едва был слышен, хотя они стояли в метре друг от друга. – Хотел уже идти за вами.
– Что у тебя? – выдохнул Руслан.
– Ничего не видно.
– Маккена ответил?
– Тишина.
Руслан выглянул из устья тоннеля, обращённого наружу.
Его взору предстал серый туман, пронизанный облачком вспыхивающих тонюсеньких паутинок. Никакой перспективы туман не открывал, луч зрения увязал в нём как луч света в пласте антрацита, и понять, движется брандер в этой странной «пустоте» или нет, было невозможно. Не было видно даже ярчайшей струи аннигиляции, вырывающейся из борта брандера в сотне метров от люка.
В невероятной дали, а может быть, всего в сантиметре от лица просиял кустик паутинок.
Тело искривила неведомая сила.
– Ох! – вырвалось у Марианны.
– Что происходит, Майкл? – сжал зубы Руслан.
– Без сомнения, мы уже в Дыре, – пробормотал эксперт. – Барионные структуры теряют симметрию, мерность пространства меняется, вакуумная квантовая «пена» осциллирует с большими амплитудами, по сути, идёт процесс энтропийного роста континуума.
– Чем это нам грозит?
– Ну-у… мы растаем…
– Как?
– Как кусок сахара в стакане чая.
– Вы шутите?!
– Предполагаю.
– Хорошая перспектива, – сказал со смешком Руслан. – Мы ничего не можем сделать, как-то защититься?
– Ничего.
– А если вернуться в корабль?
– Это мало что даст. Его масса велика, он будет таять медленно, однако нас это не спасёт.
– То есть вся надежда на наших парней.
– Спейсер тоже не продержится долго, несмотря на силовые экраны, «зеркала» и защиту. Мы все обречены.
– Ну-ну, Майкл, выше голову! Не бывает ситуаций, из которых нельзя выйти.
Новая волна искривления пробежала по телам людей, по стенам тоннеля. В ушах зародился колкий шум – словно по каменному полу раскатились, со стуком подпрыгивая, металлические шарики.
Вскрикнула Марианна.
– Держитесь! – с трудом выговорил Руслан. – Давайте вызывать Маккену, включайте аварийные маячки.
– Если мы их не слышим, то и они нас, – обронил Веласкес флегматично.
– Надо использовать все шансы.
– Я давно включил маячок. Но ресурсы костюмов падают ежесекундно. У меня осталось всего шесть процентов энергозапаса.
Перед глазами Руслана высветились строчки технических показателей скафандра: у него оставалось около сорока процентов энергозапаса и столько же воздуха. Но витс был прав: серый «туман» буквально высасывал из людей энергию.
– Майкл, может, мы свалились в чёрную дыру?
– Скорее уж серую, – буркнул физик. – Большая Дыра не является сингулярностью в полном смысле этого слова, иначе нас давно сжали бы в струну и разорвали приливные силы. Мы падаем в континуум чужой браны с большей мерностью пространства. Её вакуум пронизывает нас и взаимодействует с «нашим» вакуумом, отсюда эти ощущения.
– Очень неприятные ощущения, – виновато заметила Марианна.
– Будет ещё хуже, пока не отключатся мозги.
– Вы очень оптимистичны, коллега.
– Вы первая, кто назвал меня оптимистом.
– Кажется, я что-то вижу, – сказал Веласкес.
Все четверо, цепляясь за рёбра и выступы стен, приблизились к устью тоннеля.
В тумане заклубилась муть, словно кто-то замутил ил на дне озерца, начала приобретать осмысленные очертания, превратилась в скользящую мимо «ветвь можжевельника» невероятных размеров. Утонула в сером нигде. Но спустя мгновение вынырнула ещё одна «ветвь», цвета вечернего неба, больше похожая на ажурный отросток коралла.
– Что это?! – прошептала Марианна.
Туман расступился, очищая ещё больший участок пространства.
Мимо замерших людей, мимо брандера проплыл колоссальной величины «кактус», качнув чужой корабль невидимой волной гравитации. Впрочем, может быть, и не гравитации. В мире Знающих могли существовать совсем иные силы, заменяющие гравитацию и электромагнетизм.
– Антенна… – насморочным голосом проговорил Шеридан: чувствовал он себя плохо, но не жаловался, проявляя недюжинное терпение.
– Что?!
– Похоже на антенну… может, Знающие установили в Дыре ещё один комплекс антенн?
Мысль, толкнувшаяся в голову Руслана, ошеломила.
– Они… подстраховались!
Тишина в ответ длилась несколько секунд.
– А вы креативно мыслите, мистер Горюнов, – хмыкнул физик. – Мне в голову не приходило, что Знающие пойдут на это. Предполагая атаку на Паруса, они заранее побеспокоились о создании запасного комплекта.
Руслан поймал ещё одну важную мысль.
– Но это означает, что они не просто готовят удар по Солнечной системе, тем более что мы заглушили «дыру» в Омеге Кентавра.
– Если заглушили, никто ведь не проверял.
– Они наверняка что-то придумали и сооружают на одной из планет приёмник. А плюнут в Систему своим «хаосом» отсюда!
– Зачем им другие планеты? Достаточно разрушить Землю, переселенцы на планетах Системы сами потом вымрут, не получая поддержки метрополии.
– Точно! Надо срочно бежать домой!
– На брандере? – с иронией осведомился Веласкес.
– Ч-чёрт! Где Маккена?
Ребро под перчаткой Руслана вдруг начало крошиться.
Ойкнул Шеридан.
– У меня плохое предчувствие, – неожиданно проговорил Веласкес. – Такое впечатление, что наш островок с Бомбой сейчас взорвётся.
Все невольно оглянулись на чёрный зев тоннеля.
«Откуда у витса предчувствия?» – мимолётно подумал Руслан, лихорадочно соображая, что можно предпринять. Путного в голову ничего не приходило. Оставаться на борту брандера означало погибнуть при взрыве Бомбы Хаоса. Но и прыгать с борта в «пустоту» неведомой глубины с неведомыми опасностями, с риском растаять в ней подобно куску сахара не хотелось тоже.
Он облизнул губы.
– Надо рискнуть…
– Командуйте, босс, – хладнокровно сказал Веласкес.
– Цепляемся друг за друга и прыгаем за борт! Или есть другие идеи?
– Нет, – сказал витс.
– Согласна! – храбро отозвалась Марианна.
Шеридан не сказал ничего.
– По команде… – Они взялись за руки, повернувшись лицом к серой пустоте. – На счёт «три»… раз… два… три!
Прыгнули!
Чёрное пятно тоннеля, обросший куртинами «мха» борт брандера унеслись за пределы видимости. Туман принял в себя четвёрку землян, размывая перспективу и даже очертания собственных рук и ног.
– Рудольф! – крикнул Руслан во всю мощь лёгких, как будто громкость крика могла помочь. – Мы здесь! Ищите по пеленгу!
Никто ему не ответил. Вернее, ответом был глухой шум в наушниках раций и скрежет, будто рядом ножовкой пилили металлическую балку.
По нервам «побежали кусачие насекомые». Руки свело как от электрического разряда.
Шеридан начал дёргаться, сучить ногами, едва не вырвал руку из руки Руслана.
– Сейчас… отключусь…
– Держитесь, Майкл! Активируйте «медика»! Станет легче.
Шеридан перестал шевелиться.
Руслан отдал приказ инку скафандра успокоить «шатающийся» мозг. Блок медконтроля за пару секунд проанализировал состояние организма, сделал два укола – адаптогена и препарата, снижающего реакцию нервной системы на внешние раздражители.
Голова прояснилась.
– Майкл?!
– Живой…
– Мари?
– Я… в норме, – с запинкой ответила девушка. – Только голова кружится.
– У всех кружится, не отключайте «медика». Серджо, ты как?
– Скорее жив, чем мёртв, – ровным голосом сказал витс.
– Шутишь? Это хорошо. Ничего не слышишь?
– Не слышу… но, кажется, вижу…
– Где?!
– Перед нами… как будто.
Действительно, впереди – не поймёшь, далеко или близко, то ли в сотне парсеков, то ли в сотне километров, то ли в паре метров, – снова заворочались смутные тени, обретая колючие геометрические формы.
– Боже мой! – ахнула Марианна. – Да это же…
– Антенна! – закончил Шеридан.
– Антигравы на полную мощность! – сориентировался Руслан. – Попытаемся приземлиться… то есть приантенниться… какая-никакая, да твердь!
Они устремились к проплывающей мимо «можжевеловой лапе», всё ещё не представляя, как далеко она находится. И только через минуту, когда «можжевеловый кактус» вырос до величины Эвереста, «пловцы в тумане» поняли, какого масштаба конструкция перед ними.
– Цепляемся! Осторожнее! Продолжаем держаться друг за друга!
Вблизи «можжевеловые ветви» оказались больше похожими на ажурные веточки мха и лишайника, распадаясь на тысячи более мелких узелков, иголок и шерстинок. Цвет всей этой необычной громадины казался переменчивым, словно она состояла из перламутра или жемчуга, и зависел от того, под каким углом на неё смотрели. И при всех своих размерах она не обладала массой, судя по отсутствию силы притяжения.
– Фрактал… – прошептал Шеридан. – Чистой воды геометрическая реализация множества Жюлиа.
– В смысле геометрии? А материал?
– Звёзды Оси Зла в Омеге Кентавра соединены были фрактальными фермами, да и Паруса сотканы из того же экзотического материала.
– «Кристаллизованный вакуум»?
– Вакуум – не пересыщенный раствор соли… хотя в каком-то смысле… я бы назвал этот материал фамилонным конденсатом в низкосимметричной фазе.
– Звучит очень романтично! – фыркнула Марианна. – Вот если бы нам помогли эти термины.
Веточка «мха» под рукой Руслана вдруг изменила форму.
По нервам словно плеснули кипятком. Голова закружилась сильней.
В наушнике мухой зазудел голос инка:
– Нарушение герметичности костюма! Защитные комплексы на пределе!
– Год демент! – прохрипел Шеридан.
– Кажется, сахар тает? – с ноткой огорчения в голосе сказал Веласкес.
– Рудольф! – закричал Руслан. – Отзовитесь! Мы здесь!
В тумане, омывающем «можжевеловую ветвь», протаяло серебристое зёрнышко, выросло до размеров кита, обрело форму драккара.
В уши влился чей-то хрустящий, как песок на зубах, голосок:
– … дим… исключи… час бу… житесь!
– Наши! – ликующе вскричала Марианна.
Драккар подставил бок…
* * *
Отдыхать и подлечивать расходившиеся нервы долго не пришлось.
Драккар, пилотируемый Терёшиным и Ивановым, доставил спасённых на борт «Ра», и Маккена дал им на все процедуры четверть часа:
– Приведёте себя в порядок – устроим мозговой штурм. Энергозапас тает. «Кокосы» не снимать, радиационный фон внутри корабля повышен.
Руслан легкомысленно пропустил последние слова капитана мимо ушей, с наслаждением исхлестал тело струями воды в сферодуше, выпил пол-литра кофе с тоником и почувствовал себя человеком. Обзвонил подчинённых.
Никто не потребовал дополнительного времени, даже Марианна, справившаяся с процессом ухода за собой раньше Шеридана.
– Надо поблагодарить мальчиков за спасение, – предложила она. – Может, я их поцелую?
– Не советую, – рассмеялся Руслан. – Вероника Солнышко заревнует, возникнет конфликт, экипаж начнёт смотреть на нас косо.
– Я пошутила, – ответно засмеялась девушка. – Хотя поблагодарить Славу и Вилю, да и всех остальных, не мешало бы.
– Само собой. – Руслан включил визинг-обзор.
Всё тот же нескончаемый серый туман, пронизанный световыми паутинками, окружал спейсер со всех сторон. Лишь «внизу», под кормой корабля, виднелась «спутанная масса водорослей», облепившая «гигантский коралл»: таким система наблюдения «Ра» воспринимала «можжевеловую ветвь» антенны, к которой он пристыковался после спасения четвёрки операторов «суслика».
Руслан покосился на груду лохмотьев в шкафу каюты, оставшуюся от его скафандра. Промедли Терёшин со снятием четвёрки с «отростка мха» ещё полчаса, и неизвестно, что стало бы с «туманоплавателями». Скорее всего, они и в самом деле растаяли бы в разъедающей любой материал среде как куски сахара в чае, по образному выражению Шеридана.
Внутренности потрясла неприятная дрожь, вызывая спазмы желудка. Во рту стало кисло, перед глазами поплыли световые круги.
Настроение упало.
Несмотря на благополучное завершение миссии с получением страшного «бомбогруза», опасность не миновала, и до возвращения домой, к Земле, было ещё далеко.
– Внимание, пассажиры, – раздался в объёме каюты голос Маккены, сопровождаемый каркающим эхом. – Начинаем совещание. Клиф готов выдать данные по состоянию систем корабля. Необходимо решить, что делать дальше.
– По-моему, самое оптимальное – побыстрей бежать отсюда, – с небрежной интонацией сказал Веласкес. – Пока не взорвалась Бомба.
– Я того же мнения, – подхватил его мысль Терёшин.
– А вот Роза… – Маккена помолчал, – наш эксперт считает, что мы не можем стартовать в «струну» при таких перепадах полей. Майкл, что скажете?
– Минутку, – после паузы проговорил физик, – я качаю данные Клиффорда.
– Чувствуется профессиональный подход, – одобрительно заметил Терёшин.
– Пилот!
– Виноват, командир! – отступил Вячеслав. – Буду нем как рыба!
Минуту на волне интеркома царило молчание.
Копуша! – недовольно подумал Руслан. Будто сидит дома на диванчике.
– Майкл?
– Вот интересно… поле Хиггса отсутствует!
– Что?
– В нашем континууме поле Хиггса придаёт элементарным частицам массу… но здесь его нет!
– И что из этого следует?
– Любое возмущение среды…
– Короче! – рассердился Руслан.
– Любое выделение энергии приведёт к распаду массы… в данном случае массы корабля… в энергию… которая в свою очередь увеличит энтропию местного района пространства до гигантских величин. По сути, родится чёрная дыра с плавающим горизонтом, но не обладающая массой! Хотя… если честно… я не анализировал взаимодействие чёрных дыр с перепадами мерности.
– То есть мы превратимся в чёрную дыру, я правильно понял?
– В общем-то… нет… не так просто… мы не знаем деривата описания нелинейных конформных преобразований. Привычные понятия пространства и времени здесь далеки от фундаментальных концепций. Всеволод был прав, в континууме Большой Дыры измерения поменялись местами. Длина, ширина и высота вообще перестали соответствовать мерам измерения объёма, а время не одномерно. Поэтому нас так трясёт.
Руслан прислушался к себе.
Голову, да и вообще всё тело, пронизывала противная мелкая дрожь, сбивая мысли и отзываясь ломотой в каждой клеточке.
– А если мы всё-таки включим «слим»?
– Не знаю… превращение объекта в «пакет суперструн» – тоже энергетический процесс. Другой вопрос – хватит ли нам энергии и массы для прыжка?
– Как вы оцениваете риск броска на «струну»? – поинтересовался Маккена.
– Тяжёлый вопрос… пространство шатается в очень большом диапазоне мерности… если бы мы представляли собой элементарную частицу – электрон или фотон, у нас был бы шанс квантового туннелирования… но «Ра» – не электрон.
– Может быть, здесь возможно макроквантовое туннелирование? – тихо проговорила Марианна. – Корабль трансформируется в «струну», по сути – одномерный объект, то есть в ту самую «элементарную частицу», и… вырвется отсюда?
– Он может вырваться в иную Вселенную, – отозвалась Роза Линдсей. – Не так ли, Майкл?
– Вероятность такого события не равна нулю, – буркнул Шеридан. – Надо считать.
– Но мы и так торчим в краевой зоне другой Вселенной, – заявил Терёшин. – Чего бояться? Останемся здесь – испаримся как капля воды на раскалённой сковороде!
– Красиво говоришь! – с иронией восхитился бортинженер.
– Я вас понял, господа хорошие, – сказал Маккена. – Отбой дискуссии, своё решение я вам сообщу.
На волне интеркома воцарилась тишина, экипаж перешёл на другую частоту связи.
Дрожь продолжала разъедать голову, нервы и душу, хотелось заткнуть уши и нырнуть от неё поглубже в воду. Однако ничего не помогало, ни защита «кокоса», ни силовые завесы каюты, ни собственная воля. Тела людей, да и весь корабль, пронизывало не радиоактивное излучение как таковое, а другие физические законы, другое количество измерений, и защиты от этой мерзкой мерцающей вибрации «Ра» не имел.
Через час стало совсем невмоготу.
Голова кружилась всё сильней, зрение мерцало, сердце колотилось о рёбра как после бега на марафонскую дистанцию, мышцы передёргивали судороги, нервы «вскрикивали», будто в нервные узлы втыкали иголки, не помогали ни попытки медицинского комплекса успокоить пассажира, ни собственная воля, приходилось терпеть, потому что решался вопрос: остаться – и «испариться» подобно капле воды, либо включить генератор «суперструны» и оказаться у чёрта на куличках или превратиться в облачко фотонов. Смерть ожидала космолётчиков и в том и в другом варианте, и Руслан вполне понимал Маккену, вынужденного брать на себя ответственность за исход экспедиции и жизнь доверившихся ему людей.
Перекличка взбодрила ненадолго.
Снова потянулись минуты «тряского» ожидания.
А потом «Ра» вместе с «можжевеловым кустом» антенны вылетел на край бездны, и космолётчики забыли о своих переживаниях, разглядывая открывшийся взорам ландшафт.
Бездна была светлая, белая как молоко!
Оценить, как далеко она простирается, было невозможно, не хватало ни зрения, ни знакомых ориентиров, ни воображения. И заполняли её не россыпи звёзд, а рои чёрных точек, живо напомнивших Руслану тучи мошек или стаи ворон над полем, собиравшихся в причудливые, живые, ажурные струи и конфигурации. Не сразу вспомнилось, что нечто подобное он видел внутри трюма брандера, содержащего Бомбу Хаоса.
«Можжевеловая ветвь» под кормой корабля изменила форму, оживая на несколько мгновений, развернулась, и стал виден близкий – по впечатлению – ансамбль чёрных многоугольников, напоминающих кристаллы антрацита, но гигантских – величиной с планету! – размеров. Их было не меньше нескольких тысяч, и все они свивались в красивую цепочку, напоминающую спираль ДНК.
– Мамма миа! – пробормотала Вероника Солнышко. – Что это?!
– Геном Знающих, – пошутил Терёшин.
– А где наш брандер? – вдруг спросил Веласкес. – Он ведь тоже летел сюда, в Дыру?
Словно дождавшись его вопроса, всё белое пространство чужого космоса передёрнула судорога!
Чёрные «кристаллы антрацита», образующие «стаи ворон», начали рассыпаться, взрываться, исчезать, образуя дрожащее марево пустоты.
– Внимание! – заговорил инк спейсера. – Теряем энергию! Резервы исчерпаны! Пять минут до критического порога! Спонтанные резонансы разрушают конструкцию носителя! Защита на пределе!
Терёшин шёпотом выругался.
– Дождались, – хмыкнул Веласкес.
– Чего?!
– Брандер взорвался!
– Старт! – рявкнул Маккена. – Это единственный шанс уцелеть. Клиф!
– Поехали, – отозвался инк.
Яра! – успел позвать жену Руслан, прежде чем потерять сознание…
