Глава 12
Ганглий
Расстояние между массивом звёзд Квинтуплета и собственно балджем Млечного Пути, окружённым кольцом звёзд, не видных с Земли из-за облаков пыли, скрывающих центр галактики, не превышало ста световых лет, но «Непобедимому» всё же пришлось остановиться ещё раз, на расстоянии примерно в сорок световых лет, чтобы понять, как действовать в случае получения «пинка пониже спины», родственного тому, что получила экспедиция у звёзд Квинтуплета.
Корабль трижды пытался пройти невидимый барьер, мешающий ему приблизиться к нужной звезде, и трижды оказывался развёрнутым кормой к этой звезде. Что говорило, во-первых, о нежелании обитателей местного космоса общаться с землянами, во-вторых, о технических возможностях первых и отсутствии таковых у последних.
Кольцом звёзд ту структуру, которая окружала балдж, можно было назвать лишь условно, оно скорее представляло собой сферу, в которой насчитывалось около трёх сотен звёзд – старых красных гигантов с возрастом от десяти до двенадцати миллиардов лет. Со стороны Солнечной системы их опять же скрывали пылегазовые облака, поэтому впервые они были открыты в конце двадцать третьего века, после того как к ядру Галактики люди послали первую экспедицию. Именно эти звёзды, подобранные как специально по массе, размерам и светимости, и являлись колыбелью цивилизаций галактоидов, объединившихся в Большое Кольцо, о которых люди знали только то, что они существуют.
Млечный Путь, звёздный дом человечества, представлял собой спиральную галактику, обладающую баром – перемычкой, связывающей спиральные ветви и имеющей утолщение посредине – балдж, плотное сферическое облако звёзд, окружающее центр галактики, плотность звёзд в котором составляет около пяти тысяч звёзд на кубический парсек. Расстояния между ними невероятно малы – по космическим меркам, от световой недели до одной десятой светового года. Поэтому космос в ядре представляет собой сверкающее огнями пространство, напоминающее кипящую пузырчатую лаву.
Астрономы двадцатого века утверждали, что в этом центре, в направлении на созвездие Стрельца, находится чёрная дыра массой до одного миллиона солнц. На самом же деле оказалось, что в центре Млечного Пути расположены сотни чёрных дыр с разными массами. Одна из них являлась главной в этом скоплении – массой более четырёх миллионов солнц, вокруг неё вращалась чёрная дыра поменьше – массой около десяти тысяч солнц, остальные, массой от полутора до пяти масс солнца, образовывали своеобразный рой чёрных дыр, по каким-то неведомым причинам не сливающихся друг с другом.
Конечно, этот давно «вскипевший котёл» звёзд, потоков яростного излучения, горячей пыли и чёрных дыр был интересен исследователям и как ансамбль физических объектов, но экспедиция землян искала здесь настоящих братьев по разуму, будущих союзников в борьбе с Вирусом, и на физические процессы в балдже не обращала внимания.
Лишь Шапиро однажды заметил, что кипение энергии в ядре не является естественным, по сути это реактор, энергию которого используют галактоиды, и спорить с ним никто не стал.
«Непобедимый» приблизился к центральному сгущению звёзд через неделю после старта с Луны. Набрал скорость, равную трети световой, и лёг в дрейф, направив во все стороны окуляры и антенны систем наблюдения, анализируя состояние среды и приходящие отовсюду потоки излучений.
Плотность излучений даже на краю балджа была таковой, что жизнь, подобная земной, не говоря уже о биологической форме разума, не имела даже шанса появиться на планетах, так как ни одна атмосфера не способна была защитить её от пронизывающих пространство потоков энергии.
Но одно дело – жить вдали от кипения звёздного огня и рассуждать о носителях разума, другое – добраться к сгущению звёзд и ощутить их безжалостный пламень, пробивающий атмосферы планет насквозь и не позволяющий зародиться даже бактериям. Только здесь, в колоссальной плавильне солнц, Шапиро до конца осознал, что ни человека, ни существ, похожих на него, они не встретят. Планет в ядре Млечного Пути было на порядок больше, чем самих звёзд, но жизнь, подобная земной, появиться на них не имела возможности.
На второй день после выхода из «суперструны» начальник экспедиции снова собрал группу для выработки решения, но не в кают-компании, а в зале визинга, располагавшемся под куполом корабля.
Стены зала представляли собой сплошной экран системы наблюдения и в данный момент как бы отсутствовали вовсе, пропуская свет бесчисленных светил, окружавших «Непобедимый» со всех сторон. Три четверти сферы обзора источали звёздное пламя, преимущественно ослепительно жёлтое и красное, с кустами белого или голубоватого цвета. Та часть «небосвода», к которой была обращена корма корабля, казалась гораздо тусклее, так как в этом направлении находилась периферийная окраина Млечного Пути, рукава Ориона и Персея, между которыми и занимало положение Солнце.
Сверкание звёзд, на которые можно было смотреть без очков и защитных устройств, благодаря особенностям системы обзора завораживало, и собравшиеся в зале члены экспедиции залюбовались «небом», ища в нём некий скрытый гармонический порядок. И находили: второе кольцо, то есть сфера из одинаковых красных гигантов, читалась легко, окружая глубинное звёздное облако, в свою очередь окружавшее скопление чёрных дыр в ядре Галактики, отмеченное ещё более ярким огнём вследствие процессов падения пыли и газа в эти дыры.
– Ганглий, – сказал задумчиво Том Чаун. – Вам не кажется?
Стоявший рядом Шапиро оживился.
– Не думал в этом направлении – рассматривать скопление звёзд как нервный узел.
– Не скопление звёзд – скопление цивилизаций.
– В некотором смысле вы правы. Интересно, что в ядре галактики Андромеды размещается точно такое же кольцо из звёзд.
– Да? – оглянулся Чаун. – Я не знал. Там тоже живут галактоиды?
– Очевидно, хотя не наши.
– Наши, не наши, – улыбнулся ксенолог. – Звучит как признание негуман родственниками.
– Вы считаете, мы не встретим здесь человекоподобных?
– Боюсь, мы не встретим никого.
– И вы с такими настроениями решились на участие в экспедиции?
– Для меня вообще загадка, зачем Комитет безопасности СОН засуетился и решил потратиться на этот поход. Какая в этом была нужда?
– Как это – какая? Найти союзников…
– Если бы галактоиды хотели поучаствовать в драке с Вирусом, они бы уже присоединились, тем более, имея такую мощь. – Чаун кивнул на красивую дугу красных звёзд. – Чтобы выстроить такое кольцо, нужно обладать колоссальной энергией и соответствующими технологиями.
– Согласен. Вы думаете, галактоиды не видят опасности в агрессии Вируса?
– Это вопрос не ко мне, а к галактоидам. К нам они равнодушны потому, что мы слабы в этом плане. Нам ещё очень далеко до овладения энергиями звёзд. Мы даже энергией планеты не овладели в полной мере.
– То есть вы хотите сказать, что мы для них дети и по этой причине они не хотят встречаться?
– Не знаю, может быть, с ними мы так или иначе когда-нибудь встретимся и спросим, но гнать крейсер в спешке к ядру в наше время по меньшей мере странно. Я этого не понимаю.
Шапиро задумался, находя в словах ксенолога весомый резон, но в этот момент Тульпаан Нтомба призвал разбредшихся по залу учёных к порядку, и совещание началось. Хотя все при этом то и дело поглядывали на изумительную панораму звёзд, почти скрывших вечную черноту космоса.
– Прошу высказываться, друзья, – сказал Тульпаан, сев лицом к дуге кресел в центре зала. – Мы уже у порога сообщества цивилизаций, и очень хотелось бы донести до них наши тревоги.
– Они не ответили на наши призывы и не ответят, – сказал Чаун. – Это означает, что либо наши программы контакта нереалистичны, либо, что вернее, галактоиды по-прежнему не желают с нами разговаривать.
– Разрабатывал программы контакта ваш институт, – заметил брезгливо Эдуард Кляйман, посмотрел на Витухновского. – И ваш, дорогой доктор. А я всегда знал, что эта технология ошибочна. Вы сделали упор на конкретной логике человеческого типа, в то время как галактоиды живут по три-логике, а возможно, и по нелинейным трекам, с одномоментной базой типа «да-нет».
– Положим, это спорно, – вежливо возразил белокурый, женственный Витухновский.
– Чего тут спорить? Галактоиды уже выразили своё отношение к нам – молчанием, значит, думают не так и не о том, о чём думаем мы. Это негуманоидный вид разума! Как говорил кто-то из древних философов: не верь тому, что может думать, но не видно, где у него мозги.
По лицам присутствующих пробежали улыбки.
– Практически сто процентов поведенческих реакций негуманоидов остаются для нас тайной, – пожал плечами Том Чаун. – По тем скудным данным, что мы получили за двести лет поисков разума, можно сделать однозначный вывод: негуманоидные виды разума не настроены на компромисс с человекоподобными.
– Но у нас нет другого выхода, – покачал головой Кляйман. – В любом случае придётся искать контакт.
– Мне не совсем понятна ваша позиция, коллега, – обратил Берман свой незамутнённый сомнениями взор на Чауна. – Почему вы считаете, что мы неинтересны для негуманоидов?
– Потому что они, образно говоря, плевать хотели на наши тревоги и нас самих. Они – другие!
– Эволюция человека продолжается, хотя и не на физическом, а на социальном уровне. Грядёт сращивание человека с интернет-сетью, с компьютером, что уже происходит, с машиной вообще, и в скором времени мы тоже превратимся в негуманоидную разумную систему.
– Вот когда превратимся, тогда на нас и обратят внимание.
– Вы пессимист, коллега.
– Полностью с вами согласен, коллега.
– Господа, не ссорьтесь, – пожурил присутствующих Тульпаан Нтомба. – Не слышу предложений.
– Идти вперёд, – проговорил Витухновский.
– А если нас развернут? – поморщился Кляйман.
– Вернёмся домой.
– Ни в коем случае! – разгорячился Берман, ксенолог. – Признаться в бессилии, провалить миссию и вернуться с пустыми руками – это поставить крест на цивилизации! Вирус устроит по этому поводу праздник. Развернут – сделаем ещё попытку.
– От нас снова отмахнутся.
– А мы снова пойдём вперёд!
– Я вас понял, доктор, – сказал Тульпаан. – Ваше мнение – идти до конца.
– У нас и вправду нет другого выхода, – помахал рукой Берману Том Чаун. – Я согласен с Рэмом.
– Будут другие мнения?
– Идти вперёд, – буркнул остывающий Берман.
– Возвращаться при первой же неудаче, – возразил Кляйман.
– Всеволод? – посмотрел Тульпаан на Шапиро.
– Не понимаю сути спора, – признался физик. – Перед нами стоит определённая задача, которую надо решить. Что делать после того, как нас развернут, как это сделали жители Квинтуплета, надо будет думать после того, как мы начнём решать задачу. Теоретические экзерсисы ничего не дадут.
Том Чаун бесшумно захлопал в ладоши.
– Браво, Всеволод!
– Господин Леблан?
Француз оторвался от созерцания космической феерии.
– Всеволод прав, надо начать, остальное будет зависеть от обстоятельств.
Все замолчали, глядя на звёзды ядра, густо усеивающие сферу обзора. Звёзды жили своей жизнью и не обращали внимания на пылинку по сравнению с ними – земной корабль, полный надежд и сомнений.
* * *
Через час после совещания Леблан пригласил Шапиро к себе в каюту.
Каюты для пассажиров и членов экипажа практически ничем не отличались, представляя собой спальные модули с широким спектром технического обслуживания. Бытовой трансформер мог реализовать любой пейзаж, уголок природы Земли или других планет либо превращаться в помещение любой геометрической формы, воплощая фантазии обитателя или выбирая интерьер любого архитектурного шедевра из богатого набора программ инк-оформителя.
Леблан выбрал городской ландшафт с видом на парижскую набережную Сены и Эйфелеву башню. Прежде чем начать разговор, он поколдовал над браслетом коммуникатора на левой руке, понаблюдал за миганием индикаторов и пояснил в ответ на взгляд гостя:
– На всякий случай отгородимся от подслушивающих нанитов, хотя тут их вроде бы и не было. Однако бережёного бог бережёт. Шампанское будете? Я обещал.
– Нет настроения, Люсьен, – отказался физик. – Будут позитивные результаты – выпьем обязательно. Что вы мне хотели сказать по секрету?
– Есть подозрения, что на борту «Непобедимого» находится агент Знающих. А может быть, и не один.
Шапиро не удивился. Такие мысли приходили в голову и к нему.
– У вас конкретные выводы?
– Оценки «эола». Вам не давали «эол»?
– Нет, речи не было.
– Кто, по-вашему, может служить Знающим из числа членов экспедиции?
Шапиро задумался.
– Ничего особенного в их поведении я не замечал… если не считать излишнюю категоричность Бермана… а Тульпаан слишком робок для начальника миссии.
Леблан кивнул длинным носом.
– Очень верное наблюдение. Цель экспедиции исключительно важна, а он мямлит, советуется с коллективом. Мой «эол» даёт ему весьма нелестную характеристику. Во всех наших беседах он проявил себя как человек, который чего-то ждёт. Чего?
Шапиро пошевелил мощными бровями. Вспомнились слова Тома Чауна о категорической спешке с посылом экспедиции. Что он хотел этим сказать? И почему так скептически относится к походу, одновременно утверждая, что другого пути всё равно нет?
– Мне кажется… – Всеволода вдруг осенило, лицо физика вытянулось, глаза остановились. – О, чёрт!
– Кто? – улыбнулся бывший начальник Руслана.
– Я только что сообразил! Вся эта история с отправкой нашей экспедиции – фейк! Операция Знающих, отвлекающий маневр, имеющий целью убедить спецслужбы и общественность в «своевременном» реагировании на опасность! Нас отправили, и все успокоились: ФСБ бдит! Враг будет разбит! Занимайтесь спокойно своими делами.
– Так-так?
– Все службы Федерации теперь будут без особых волнений и тревог ждать нашего возвращения и ничего делать не будут. А если мы не вернёмся?!
Улыбка сбежала с губ Леблана, в глазах загорелся острый блеск.
– Допустим, вы правы, но что это даст Вирусу?
– Спецслужбы точно будут ждать от нас вестей, а «вирусята» тем временем подготовятся.
– К чему?
– Не знаю, но ничего хорошего не предвидится. Они что-то задумали и вывели из игры сразу две силы – безопасность и контрразведку. Если мы не вернёмся, никто больше не пошлёт корабль за помощью к галактоидам.
Леблан выдавил из тюбика в рот колбаску антидепрессанта.
– Логично.
– Логично?! – фыркнул Шапиро. – Более чем прагматично! Проиграв в схватке за Суперструнник, Знающие разработали другой план, и посыл экспедиции в ядро – деталь этого плана.
– Но что они задумали?
– Ответа не ждите, надо проанализировать всю имеющуюся у нас информацию и сделать прогноз.
– Вы это сможете осуществить?
– Только на Земле, подсоединившись к Стратегам безопасности или той же Погранслужбы. На корабле нет хорошей вычислительной базы, Платон не оперирует массивами данных этого уровня.
– Значит, надо вернуться, – задумчиво повторил Леблан.
– Надо вернуться, – эхом отозвался Шапиро.
– Хорошо, давайте кумекать, что мы можем сделать в создавшихся обстоятельствах. Однако если галактоиды развернут космолёт, мы в конце концов оставим затею контакта?
– Пройдёт достаточно времени, чтобы «вирусята» в Солнечной системе исполнили задуманное. Может быть, время идёт на дни или часы. С брандером у них тоже не сложилось, но вряд ли это их остановит. Может быть, у них наготове ещё один транспортник с Бомбой Хаоса на борту, а на Земле готовится к его приёму метро.
Глаза Леблана широко раскрылись.
– Деммит! В Антарктиде!
– Возможно.
– И всё же если мы вовремя вернёмся…
– Думаю, они всё рассчитали, и мы обречены.
– В смысле?
– Уверен, резидент в группе, а то и в экипаже просто взорвёт корабль.
– Но это невозможно!
– Достаточно повредить компьютер, и мы навсегда останемся пленниками звёзд ядра.
– Повредить инк… тоже невозможно.
– Такое уже случалось, вы должны помнить, инк «Ра» был фрустирован «червем», пришлось заменять всю квантонику и инконику корабля.
– Дьявол! Надо срочно заняться выявлением агентов! Если ещё не поздно. И формировать группу сопротивления. Как вы думаете, Бунич – наш человек?
– Ваш, – улыбнулся Шапиро. – Он работал с генералом. В любом случае с ним придётся общаться, объяснять ситуацию. Кстати, что выдал вам «эол»? Кого он вычислил? Мои предположения не сходятся с его мнением?
– Сходятся, – потянул себя за нос Леблан. – Резидент Вируса на борту – Тульпаан Нтомба. Берман тоже под большим подозрением. С экипажем я ещё не возился, займусь им сейчас же. И вот что, Всеволод Аркадьевич, поразмыслите, каким образом резидент сможет повредить Платона. Существует ли такой способ.
– Могу сразу ответить – существует. Червь! Нанокилл.
– Но ведь Платон защищён антивирусной системой «граница», и к тому же для использования «червя» его надо иметь на борту.
– А кто обыскивал личный груз членов экспедиции? Нанокилл потому и нано, что способен внедриться в любую конструкцию через дырочку размером с молекулу.
– Нанозащиту Платона невозможно обойти.
– Обойти можно любую защитную систему, поставив себе эту цель.
Леблан протёр лицо влажной салфеткой.
– С вами страшно разговаривать, Всеволод! Вы находите ответ на любой вопрос. Может, вы – агент МККЗ?
Шапиро рассмеялся.
– Мне это уже говорили. Но я простой землянин с головой на плечах. Будь я шпионом кардинала… то бишь Комитета галактоидов, давно уже признался бы. Ну что, мсье, начинаем гражданскую войну?
Леблан взял физика под руку.
– Будьте осторожны, Всеволод! Мы ходим по лезвию бритвы. При малейшем подозрении нас уберут.
– Бог не выдаст, свинья не съест, – широко ухмыльнулся Шапиро.
