Глава 21
Суббота, 4 июня – понедельник, 6 июня
Составляя досье на шефа информационного отдела Андерса Хольма, Лисбет Саландер испытывала сложные чувства. Ему было пятьдесят восемь лет, и, следовательно, он не входил в намеченную ею группу, но Лисбет все-таки включила его, поскольку он и Эрика Бергер откровенно недолюбливали друг друга. Хольм держался как откровенный интриган и рассылал разным адресатам электронные письма с сообщениями о том, что кто-то не справился со своей работой.
Лисбет сразу отметила, что Хольму не нравится Эрика Бергер и что значительное место в его письмах занимают пассажи о том, что заявила или натворила «эта баба». В Интернете он посещал исключительно сайты, имеющие отношение к его работе. Не исключено, что у него имелись другие интересы, но им он явно уделял время не на службе, пользуясь другим компьютером.
Лисбет сохранила его в списке кандидатов на роль «Пасквилянта», хотя и изначально считала его аутсайдером. Хольм слишком амбициозен и высокомерен, такой не станет ходить окольными путями и сочинять анонимные письма. Если бы он вздумал назвать Эрику Бергер шлюхой, то сделал бы это открыто. К тому же, он не стал бы утруждать себя и ночью залезать в чужой дом. Слишком не похоже на него.
Около десяти Лисбет решила сделать паузу и зашла на «Stolliga_Bordet», но Микаэль Блумквист пока не откликнулся. Она немного расстроилась – ее интересовало, чем он занимается и успел ли на встречу Телеборьяна с Юнасом.
Потом Лисбет вернулась к серверу «СМП».
Следующим в списке значился двадцатидевятилетний секретарь спортивной редакции Клас Лундин. Открыв его электронную почту, она затаила дыхание и прикусила нижнюю губу, потом закрыла ящик Лундина и начала изучать электронную почту Эрики Бергер.
Она прокрутила сообщения, возвращаясь от последних к более ранним. Их было не так уж и много, поскольку адрес Эрики в газете существовал только со 2 мая. Самую первую утреннюю служебную записку она получила от ответственного секретаря редакции Петера Фредрикссона. А потом в первый день ее работы многие прислали пожелания успешной работы в «СМП».
Лисбет принялась тщательно изучать каждое письмо, полученное Эрикой Бергер. Судя по переписке с шефом информационного отдела Андерсом Хольмом, между ними с первого же дня возникли трения. Они, похоже, расходились во мнениях по каждому вопросу, и Лисбет заметила, что Хольм осложнял Эрике жизнь, посылая ей по два-три сообщения даже по самым пустяковым поводам.
Она перескакивала через рекламу, спам и новостные рассылки. Ее интересовала только личная корреспонденция. Она читала внутренние бюджетные калькуляции, аналитические выкладки по рекламе и маркетингу и недельную переписку с главным финансистом газеты Кристером Сельбергом, которая, как ей показалось, была чревата серьезным конфликтом по поводу сокращений. Эрика Бергер получала возмущенные письма от заведующего юридической редакцией – по поводу практиканта по имени Юханнес Фриск, которого она заставила работать над каким-то материалом, вроде бы не слишком важным. После первых сообщений с формальными приветствиями и поздравлениями в связи с новым назначением казалось, что никто на уровне боссов не видел ничего позитивного ни в одном аргументе или предложении Эрики.
Через некоторое время Лисбет прокрутила почту обратно и занялась предварительными статистическими подсчетами. Она пришла к выводу, что среди всех боссов «СМП» только четверо не пытались подорвать позиции Эрики Бергер. Это были председатель правления Боргшё, ответственный секретарь редакции Петер Фредрикссон, отвечавший за титульную полосу Гуннар Магнуссон и шеф отдела культуры Себастиан Страндлунд.
Интересно, они в «СМП» что-нибудь слышали о женщинах? У них все боссы – мужчины.
Меньше всего Эрика Бергер контактировала с шефом отдела культуры: за все время работы в «СМП» она обменялась с Себастианом Страндлундом только двумя мейлами. Самые любезные и куртуазные мейлы присылал редактор титульной страницы Магнуссон. Боргшё был сдержан и краток. Все остальные боссы считали своим долгом нанести Эрике как можно больше ударов в спину.
Какого вообще черта эта мужланская команда пригласила Бергер на работу, если они, похоже, занимаются только тем, что изо всех сил пытаются сокрушить и уничтожить ее?
Теснее всего, похоже, ей приходилось сотрудничать с ответственным секретарем редакции Петером Фредрикссоном. Она непременно приглашала его в качестве соучастника на все летучки и совещания. Тот готовил служебную переписку и информировал Эрику о разных материалах и проблемах – то есть фактически выполнял роль ее помощника и первого заместителя – и ежедневно обменивался с Эрикой десятком писем.
Лисбет отобрала все сообщения от Петера Фредрикссона к Эрике и стала читать их – одно за другим. В некоторых случаях он излагал свои возражения по поводу решений, принятых Эрикой, и пытался делать это объективно. Бергер ему, похоже, доверяла, поскольку нередко меняла решения, соглашаясь с его аргументами. Он никогда не проявлял враждебности. И в то же время тщательно скрывал, как он лично относится к Эрике.
Лисбет закрыла почтовый ящик Бергер и призадумалась.
А потом зашла на почтовый сервер Петера Фредрикссона.
Чума весь вечер без особого успеха возился с домашними компьютерами разных сотрудников «СМП». Ему удалось получить доступ к компьютеру шефа информационного отдела Андерса Хольма, поскольку у него имелась открытая линия связи с рабочим компьютером, чтобы зайти в любое время суток, если потребуется вмешательство. Персональный компьютер Хольма оказался одним из скучнейших, какие Чуме доводилось взламывать. С остальными семнадцатью сотрудниками из полученного от Лисбет Саландер списка он потерпел неудачу: никто из тех, к кому он пытался ворваться, в субботу вечером в интерактивном режиме не работал. Чума уже почти отчаялся, решив, что Лисбет Саландер поручила ему неразрешимую задачу, когда в половине одиннадцатого она вышла с ним на связь.
«Что?»
«Петер Фредрикссон».
«О’кей».
«Наплюй на остальных. Сконцентрируйся на нем».
«Но почему?»
«Интуиция».
«На это потребуется время».
«Есть короткий путь. Фредрикссон у них ответственный секретарь и работает с программой “Интегрейтор”, чтобы иметь возможность из дома контролировать все, что происходит в его компьютере в “СМП”».
«Я ничего об этой программе не знаю».
«Маленькая программулька, появившаяся пару лет назад. Сейчас уже не актуальна. “Интегрейтор” имеет ошибочку. Есть в архиве Республики хакеров. Теоретически можно загрузить программу и зайти в его домашний компьютер с работы».
Чума вздохнул. Девица, бывшая когда-то его ученицей, теперь обскакала его.
«О’кей. Попробую».
«Когда что-нибудь найдешь, передай Калле Блумквисту, если у меня уже не будет доступа».
Около полуночи Микаэль Блумквист вернулся в квартиру Лисбет Саландер на Мусебакке. Он страшно устал, и сначала принял душ и включил кофеварку. Потом открыл компьютер Лисбет Саландер и кликнул на ее ICQ.
«Ну наконец-то».
«Сорри».
«Куда ты пропал в последние дни?»
«Занимался сексом с тайным агентом. И охотился за Юнасом».
«Ты успел на встречу?»
«Да. Неужели это ты сообщила Эрике???»
«Это был единственный способ до тебя добраться».
«Ты просто молодец!»
«Меня завтра перевозят в тюрьму».
«Знаю».
«С Сетью тебе будет помогать Чума».
«Отлично».
«Остается только финал».
Микаэль мысленно кивнул.
«Салли… мы сделаем все, что сможем».
«Знаю. Ты предсказуем».
«А ты, как всегда, мила».
«Есть что-нибудь еще, что мне надо знать?»
«Нет».
«Тогда мне надо закончить в Сети последнее дело».
«О’кей. Счастливо».
В ночь на воскресенье Сусанн Линдер внезапно разбудил писк в наушнике – похоже, сработала сигнализация от детекторов движения, установленная на первом этаже в холле виллы Эрики Бергер. Сусанн поднялась на локте и увидела, что часы показывают 05.23. Она бесшумно выскользнула из постели и натянула джинсы, футболку и кроссовки. Спрятала в задний карман баллончик со слезоточивым газом и прихватила дубинку. Затем беззвучно прошла мимо двери в спальню Эрики Бергер, отметив, что дверь закрыта, а стало быть, заперта.
Возле лестницы Сусанн остановилась и прислушалась. С первого этажа донеслось слабое потрескивание. Она медленно спустилась, а в холле вновь остановилась и прислушалась.
На кухне скрипнул стул. Зажав в руке дубинку, Сусанн беззвучно подошла к двери кухни и увидела лысого, небритого мужчину – он сидел за кухонным столом со стаканом апельсинового сока и читал «СМП». Мужчина почувствовал ее присутствие, поднял взгляд и спросил:
– А вы, черт возьми, кто такая?
Сусанн Линдер расслабилась и прислонилась к дверному косяку.
– Вы, вероятно, Грегер Бекман. Здравствуйте. Меня зовут Сусанн Линдер.
– Вот как. Вы собираетесь огреть меня по голове дубинкой или хотите стакан сока?
– С удовольствием, – ответила Сусанн, откладывая дубинку в сторону. – Я имею в виду сок.
Грегер потянулся к мойке за стаканом и налил ей сок из пакета.
– Я работаю в «Милтон секьюрити», – сказала Линдер. – Пожалуй, будет лучше, если мое присутствие здесь вам объяснит ваша жена.
Бекман встал.
– С Эрикой что-то случилось?
– Нет-нет, с нею всё в порядке. Но тут были кое-какие неприятности… Мы пытались разыскать вас в Париже.
– В Париже? Я же, черт подери, был в Хельсинки.
– Вот оно что… Извините, но ваша жена думала, что вы в Париже.
– В Париж я должен поехать в следующем месяце.
Грегер направился к двери.
– Дверь спальни заперта. Если вы захотите ее открыть, вам потребуется код, – сказала Линдер.
– Код?
Сусанн назвала ему три цифры, которые следовало набрать, чтобы открыть дверь спальни. Он полетел на второй этаж, а Линдер потянулась через стол и взяла оставленную им газету – «СМП».
В воскресенье, в десять часов утра, к Лисбет Саландер зашел доктор Андерс Юнассон.
– Привет, Лисбет.
– Привет.
– Я хотел только предупредить, что полиция появится где-то ближе к обеду.
– О’кей.
– Тебя это, кажется, не слишком волнует.
– Не особенно.
– У меня для тебя есть подарок.
– Подарок? С какой стати?
– Ты была одной из моих самых занимательных пациенток за долгое время.
– Вот как, – с подозрением сказала Лисбет.
– Ты, как я понял, увлекаешься ДНК и генетикой.
– Кто тебе насплетничал? Вероятно, психологичка…
Андерс Юнассон кивнул.
– Если тебе будет скучно в тюрьме… Это последний писк моды в исследованиях ДНК.
Он протянул ей огромный том под названием «Спирали – загадки ДНК», написанный профессором Токийского университета Ёсито Такамурой. Лисбет Саландер открыла книгу и просмотрела оглавление.
– Вот это да! – восхитилась она.
– Мне было бы очень интересно узнать, как получилось, что ты читаешь научные статьи, которые не понимаю даже я.
Как только Андерс Юнассон закрыл дверь, Лисбет вытащила карманный компьютер. В последний разок.
Из архива департамента по персоналу «СМП» Лисбет разузнала, что Петер Фредрикссон проработал в газете шесть лет. За это время он дважды подолгу болел: два месяца в 2003 году и три месяца в 2004-м. Причиной его долгого отсутствия на работе в обоих случаях считалось нервное переутомление. А предшественник Эрики Бергер Хокан Морандер как-то раз даже публично усомнился в том, может ли Фредрикссон в дальнейшем находиться на посту ответственного секретаря редакции.
Болтовня, одна болтовня и ничего конкретного, за что можно зацепиться…
Без четверти двенадцать на связь с ней вышел Чума.
«Что?»
«Ты еще в Сальгренской больнице?»
«Угадай с двух раз».
«Это он».
«Ты уверен?»
«Он загрузил рабочий компьютер у себя дома полчаса назад. Я решил залезть в его домашний компьютер. У него на жестком диске хранятся отсканированные фотографии Эрики Бергер».
«Спасибо».
«Она выглядит привлекательно».
«Чума…»
«Я знаю. Ну, и что мы будем делать?»
«Он уже выложил снимки в Сети?»
«Вроде бы, нет».
«Ты можешь заминировать его компьютер?»
«Уже заминировал. Если он попытается переслать снимки по электронной почте или выложить в Сети файл побольше двадцати килобайтов, у него полетит жесткий диск».
«Супер».
«Я собираюсь поспать. Справишься дальше сама?»
«Как всегда».
Лисбет вышла из ICQ, бросила взгляд на часы и поняла, что сейчас принесут обед. Она поспешно нацарапала электронное сообщение и отправила его на «Stolliga_Bordet».
Микаэль. Важно. Позвони немедленно Эрике Бергер и сообщи ей, что «Пасквилянтом» является Петер Фредрикссон.
Не успела она отослать сообщение, как в коридоре послышались шаги. Лисбет подняла свой «Палм Тангстен Т3» и поцеловала монитор. Потом выключила его и сложила в нишу за прикроватной тумбочкой.
– Привет, Лисбет, – сказала адвокат Анника Джаннини.
Она только что появилась в дверях палаты.
– Привет.
– Через несколько минут тебя заберет полиция. Я принесла тебе одежду. Надеюсь, что не ошиблась с размером.
Лисбет с подозрением посмотрела на несколько пар аккуратных темных брюк и светлые блузки.
Забирать Лисбет прибыли две дамы, одетые в униформу – они были из гётеборгской полиции. В следственный изолятор вместе с Саландер отправилась и ее адвокат Анника Джаннини.
Когда они, выйдя из палаты, проходили по коридору, Лисбет заметила, что за нею с любопытством наблюдает несколько человек из персонала. Она приветливо им кивнула, и кто-то помахал в ответ рукой. Возле стойки дежурного как бы случайно оказался Андерс Юнассон. Они посмотрели друг на друга и кивнули. Не успели они завернуть за угол, как Андерс Юнассон двинулся в сторону ее палаты. Лисбет это отметила.
За все время поездки с полицейскими дамами она не промолвила ни слова.
В воскресенье Микаэль Блумквист закончил работу в семь часов утра. Он закрыл ноутбук и немного посидел за письменным столом Лисбет Саландер, устремив перед собой пустой взгляд. Потом пошел в ее спальню и уставился на гигантскую двуспальную кровать. Через минуту он вернулся обратно в кабинет, взял мобильный телефон и позвонил Монике.
– Привет. Это Микаэль.
– Привет. Ты уже встал?
– Я только что закончил работать и собираюсь ложиться спать. Хотел просто поприветствовать тебя.
– Мужчины, которые звонят просто так, чтобы поприветствовать, чего-то хотят.
Он засмеялся.
– Блумквист, если хочешь, можешь приезжать сюда спать.
– Я сейчас не слишком-то гожусь в компаньоны.
– Меня это не пугает.
Он взял такси и поехал на Понтоньергатан.
Эрика Бергер провела воскресенье в постели с Грегером Бекманом. Они лежали, болтали или дремали. После обеда оделись и совершили долгий променад до пристани и вокруг селения.
– Переход в «СМП» был ошибкой, – сказала Эрика Бергер, когда они вернулись домой.
– Не говори так. Сейчас тебе тяжело, но ведь ты знала, что будет нелегко. Все образуется, когда ты освоишься и сориентируешься.
– Я не о работе. С работой я смогла бы справиться. Дело в атмосфере.
– Так…
– Мне там не нравится. Но нельзя вот так сразу взять и все бросить через несколько недель.
Она тяжело опустилась за кухонный стол и уставилась прямо перед собой безразличным взглядом. Грегер Бекман еще никогда не видел свою жену в таком подавленном состоянии.
Инспектор уголовной полиции Ханс Фасте впервые лично встретился с Лисбет Саландер в воскресенье, в половине первого, когда полицейская дама из Гётеборга привела ее в кабинет Маркуса Эрландера.
– А тебе, оказывается, не так-то просто назначить свидание, – приветствовал подозреваемую Фасте.
Лисбет смерила его долгим взглядом, Наконец она решила, что он придурок и ей даже можно не принимать во внимание сам факт его существования.
– Инспектор полиции Гунилла Веринг будет сопровождать вас в Стокгольм, – сказал Эрландер.
– Ага, – ответил Фасте. – Тогда мы сразу и отправимся. Саландер, там есть масса людей, которые мечтают с тобой серьезно побеседовать.
Эрландер попрощался с Лисбет, но она не ответила.
Они решили транспортировать заключенную на служебной машине. Гунилла Веринг села за руль. В начале пути Ханс Фасте сидел на переднем сиденье, повернув голову назад и пытаясь пообщаться с Саландер. Но к тому времени, как они проезжали Алингсос, у него затекла шея и он от этой затеи отказался.
Лисбет сосредоточилась на пейзаже за боковым стеклом и, казалось, вообще не замечала, что на свете есть инспектор Фасте.
«Телеборьян прав. Она же, черт побери, действительно умственно отсталая, – подумал Фасте. – Ну ничего, в Стокгольме все встанет на свои места».
Он беспрерывно косился на Лисбет Саландер, пытаясь составить себе представление о женщине, за которой так долго гонялся. Даже у Ханса Фасте возникли сомнения, когда он увидел эту хрупкую девушку. Интересно, сколько же она весит, подумал он, но потом вспомнил, что она лесбиянка и, следовательно, не настоящая женщина.
И все же обвинения в сатанизме, пожалуй, чрезмерно преувеличены – на сатанистку она как-то не тянула.
Как ни парадоксально, но Фасте с гораздо бо́льшим энтузиазмом арестовал бы ее за те три убийства, из-за которых ее первоначально разыскивали. Ведь справиться с пистолетом может и хрупкая барышня. Но теперь она задержана за причинение тяжких телесных повреждений заправилам «Свавельшё МК». Разумеется, она виновна, и имеются вещественные доказательства, в случае если она вздумает отпираться.
Моника Фигуэрола разбудила Микаэля Блумквиста около часу дня. До этого она сидела на балконе, дочитывая книгу о восприятии Бога в античности. Храп Микаэля, который доносился из спальни, действовал на нее терапевтическим образом. Войдя в спальню и взглянув на него, она вдруг поняла, что увлеклась Блумквистом так, как уже несколько лет не увлекалась ни одним мужчиной.
Чувство приятное, но тревожное. Вряд ли Микаэль станет неотъемлемой частью ее жизни…
Когда он проснулся, они отправились на Северную набережную озера Меларен и выпили кофе. Потом вернулись к ней домой и до вечера занимались сексом. Микаэль ушел в семь часов. Как только он поцеловал ее в щеку и закрыл за собой дверь, Моника загрустила.
В восемь вечера в воскресенье к Эрике Бергер заявилась Сусанн Линдер. Ночевать у них она не собиралась, ведь Грегер Бекман уже вернулся домой, и ее визит с работой был никак не связан. За те несколько суток, что она провела у Эрики в качестве ночного гостя и часами беседовала с ней на кухне, они успели подружиться. Сусанн симпатизировала Эрике и видела, что та в полном отчаянии, хотя и старается не подавать виду. Бергер каждый день отправлялась на работу, словно ничего не случилось, но на самом деле она превратилась в комок нервов.
Сусанн подозревала, что этому способствует не только «Пасквилянт». Но ей никто не вменял в обязанность опекать Эрику Бергер, и вообще-то проблемы Эрики – не ее дело. Сусанн поехала к Бергер, просто чтобы ее навестить и узнать, все ли в порядке.
Эрика и ее муж сидели на кухне, молчаливые и подавленные. Казалось, они провели все воскресенье, обсуждая какие-то серьезные проблемы.
Грегер Бекман поставил кофе. Не успела Сусанн пробыть у них и несколько минут, как у Эрики зазвонил мобильный телефон.
Каждый раз, когда раздавался звонок, Эрике казалось, что сейчас разразится катастрофа.
– Бергер.
– Привет, Рикки.
Микаэль Блумквист. Черт, а ведь я не сообщила ему о пропаже папки с документами Боргшё…
– Привет, Микке.
– Лисбет Саландер сегодня вечером перевезли в следственный изолятор Гётеборга, а утром ее транспортируют в Стокгольм.
– Ясно.
– Она передала… сообщение для тебя.
– Вот как?
– Оно похоже на криптограмму.
– И что именно?
– Она говорит, что «Пасквилянтом» является Петер Фредрикссон.
Эрика Бергер буквально остолбенела и десять секунд просидела молча.
Это невозможно. Нет, это не Петер. Должно быть, Саландер ошиблась.
– Что-нибудь еще?
– Нет. Только это. Ты понимаешь, о чем речь?
– Да.
– Рикки, что там у вас за заговор с Лисбет? Она звонила тебе, чтобы я проследил за Телеборьяном и…
– Спасибо, Микке. Я перезвоню тебе попозже.
Она выключила мобильный телефон и посмотрела на Сусанн Линдер совершенно безумным взглядом.
– Рассказывай, – сказала та.
Сусанн Линдер раздирали противоречивые чувства. Эрика Бергер внезапно получила известие о том, что ее ответственный секретарь Петер Фредрикссон и есть «Пасквилянт». Эрика была так взволнована и выведена из равновесия, что никак не могла остановиться. Наконец Сусанн Линдер спросила, каким образом она узнала, что маньяк, который ее преследует, – Фредрикссон.
Эрика Бергер сразу замолчала, взгляд у нее стал растерянный.
– Я не могу рассказать…
– Что ты имеешь в виду?
– Сусанн, я знаю, что «Пасквилянт» – Фредрикссон. Но не спрашивай меня, откуда я получила эту информацию. Что мне делать?
– Чтобы я смогла тебе помочь, ты должна мне все рассказать.
– Я… я не могу. Ты не понимаешь.
Эрика Бергер поднялась и подошла к окну, встав спиной к Сусанн Линдер. Наконец она снова обернулась.
– Я поеду домой к этому черту.
– Нет, ни в коем случае. Тебе никуда нельзя ехать, особенно домой к типу, которого мы подозреваем в том, что он тебя ненавидит.
Эрика Бергер выглядела растерянной.
– Сядь, пожалуйста. Расскажи, что произошло. Тебе звонил Микаэль Блумквист?
Эрика кивнула.
– Я… днем попросила одного хакера проверить домашние компьютеры моих сотрудников.
– И ты сама совершила преступление – вторглась в чужое информационное пространство. И теперь не хочешь поделиться, кто же этот хакер.
– Я пообещала не рассказывать… Речь идет о других людях. Микаэль готовит материал о них.
– А Блумквист знает о «Пасквилянте»?
– Нет, он только передал информацию.
Сусанн Линдер склонила голову набок и пристально посмотрела на Эрику Бергер. Вдруг в нее в голове возникла ассоциативная цепочка.
Эрика Бергер. Микаэль Блумквист. «Миллениум». Откуда-то свалились полицейские, которые вторглись в квартиру Блумквиста и прослушивали ее. Сусанн Линдер следила за наблюдателями. Блумквист как маньяк работает над материалом о Лисбет Саландер.
То, что Лисбет Саландер – компьютерный ас, в «Милтон секьюрити» знали все. Никто не знал, откуда у нее такие навыки, и Сусанн никогда не слышала о том, что Саландер является хакером. Но Драган Арманский как-то признался, что, собирая персональные досье, она подавала совершенно исчерпывающие отчеты. Хакер…
Но в том-то и дело, что Саландер лежит взаперти в Сальгренской больнице.
Это непостижимо.
– Мы говорим о Лисбет Саландер? – спросила Сусанн Линдер.
Эрику Бергер словно поразило молнией.
– Я не имею права обсуждать, откуда ко мне поступила информация. Ни единым словом.
Сусанн фыркнула.
Это Саландер. Бергер фактически подтвердила это. Она совершенно выбита из равновесия.
Но ведь это же невозможно.
Что же, черт возьми, происходит?
Выходит, что, находясь в заключении, Лисбет Саландер выяснила, кто является «Пасквилянтом». Но это просто нереально…
Сусанн Линдер погрузилась в размышления.
Она не имела ни малейшего представления о том, насколько история Лисбет Саландер соответствует реальности. Они встречались максимум раз пять за то время, когда Саландер работала в «Милтон секьюрити», и если обменивались парой фраз, то только в связи с работой. Саландер казалась ей угрюмой и необщительной девицей; она так прочно пряталась в свою скорлупу, что до нее невозможно было бы достучаться. Сусанн также отметила, что Драган Арманский взял Лисбет Саландер под свое крыло. А поскольку Линдер уважала Арманского, то она предполагала, что у него есть веские причины для такого отношения к этой мрачной барышне.
«Пасквилянт» – это Петер Фредрикссон…
А что если она ошибается? Есть ли у нее доказательства?
Потом Сусанн Линдер на протяжении буквально двух часов допрашивала Эрику, что ей известно о Петере Фредрикссоне, какова его роль в «СМП» и какие у них сложились отношения, когда ее назначили главным редактором. Но ответы Бергер фактически ничуть не прояснили для нее ситуацию.
А Эрика растерялась и не представляла, что ей теперь делать. Ей очень хотелось поехать домой к Фредрикссону и напрямую спросить, что все это значит. Но она понимала, что очень многим рискует, в случае если предпримет подобный шаг. В конце концов Сусанн убедила ее не спешить с обвинениями в адрес Петера Фредрикссона. Ведь если он невиновен, то Эрика будет выглядеть полной идиоткой.
Линдер пообещала ей, что сама во всем разберется. Хотя она даже не представляла, с чего следует начать. И уже пожалела о своем опрометчивом обещании.
Она припарковала свой видавший виды «фиат страда» поближе к дому Петера Фредрикссона в районе Фисксэтра, заперла машину и огляделась. Более или менее четкого плана действий у нее не было, но она считала, что проникнет к нему и каким-то образом заставит его ответить на ряд вопросов. При этом Сусанн понимала, что подобная линия поведения никак не предусмотрена ее должностными инструкциями в «Милтон секьюрити» и что Драган Арманский просто взбесится, если до его ушей дойдет, чем она занимается.
Ее план, конечно, не выдерживал никакой критики. И, к счастью, претворить его в жизнь ей не удалось.
Не успела она зайти во двор и приблизиться к подъезду, как дверь распахнулась и оттуда вышел именно он, Петер Фредрикссон собственной персоной. Сусанн Линдер тотчас узнала его по фотографии с персонального сайта, который изучала в компьютере Эрики Бергер. Они шли навстречу друг другу и вскоре разминулись. Петер Фредрикссон скрылся в подземном гараже. Сусанн Линдер остановилась и посмотрела ему вслед.
Бросив взгляд на часы, она отметила, что уже около одиннадцати вечера. Интересно, что Петер Фредрикссон куда-то собирается именно на ночь глядя. Она побежала обратно к машине.
После разговора с Эрикой Бергер Микаэль Блумквист еще долго сидел, глядя на мобильный телефон.
Интересно, что же на самом деле происходит? Он растерянно посмотрел на компьютер Лисбет Саландер. К этому времени ее, вероятно уже перевезли в Гётеборгскую тюрьму и связаться с ней пока вряд ли удастся…
Он открыл синий Т10 и позвонил Идрису Хиди в Ангеред.
– Привет! Это Микаэль Блумквист.
– Привет! – отозвался тот.
– Я звоню с тем, чтобы сообщить: вы можете прекратить выполнять мое поручение.
Идрис Хиди уже знал, что Блумквист ему позвонит, поскольку Лисбет Саландер перевезли в следственный изолятор.
– Понятно, – сказал он.
– Мобильный телефон можете оставить себе, как мы и договаривались. Оставшиеся деньги я пришлю вам на этой неделе.
– Спасибо.
– Это я должен благодарить вас за помощь.
После разговора Микаэль открыл ноутбук и углубился в работу. За последние дни произошло столько событий, что пришлось переделывать изрядную часть рукописи и добавлять совершенно новые главы.
Он вздохнул.
В четверть двенадцатого Петер Фредрикссон припарковался в трех кварталах от особняка Эрики Бергер. Сусанн Линдер, конечно, уже догадалась, куда он направляется, но старалась соблюдать дистанцию, чтобы не привлекать его внимания. Через пару с лишним минут она проехала мимо его машины – там уже никого не было. Миновав дом Эрики Бергер, Сусанн припарковалась чуть подальше, чтобы ее не было видно. От волнения у нее вспотели ладони.
Она достала коробочку и схватила порцию жевательного табака. Потом открыла дверцу машины и огляделась. Поняв, что Фредрикссон движется в сторону Сальтшёбадена, Сусанн убедилась в том, что Саландер оказалась права. Каким именно путем Лисбет раздобыла этим факты, остается загадкой, но Сусанн уже не сомневалась в том, что «Пасквилянтом» является именно Фредрикссон. Она пришла к выводу, что он приехал в Сальтшёбаден не просто ради забавы, а явно что-то затевая.
Вот будет удача, если удастся поймать его с поличным, на месте преступления…
Она вынула из бокового отделения на дверце машины телескопическую дубинку и повертела ее в руках. Потом нажала на предохранитель на рукоятке, выпустила тяжелую стальную пружину и сжала зубы.
Вот почему она ушла из патрульной службы Сёдермальма.
Однажды Сусанн не смогла справиться со своими эмоциями; ее охватил безумный приступ ярости, когда патруль в третий раз за три дня выехал по вызову в пригород Хегерстен. Женщина уже не в первый раз звонила в полицию с криком о помощи, – ее избил муж. И на третий раз, как и в первых двух случаях, к моменту прибытия полицейских ссора между супругами уже улеглась.
Они в очередной раз вывели главу семьи на лестничную клетку и стали беседовать с женщиной.
Нет, она не хочет подавать заявление в полицию. Нет, это недоразумение. Нет, он хороший… на самом деле это ее вина. Она его спровоцировала…
Все это время негодяй стоял и с издевательской усмешкой глядел Сусанн Линдер прямо в глаза.
То, что случилось в следующую минуту, она так и не смогла объяснить. Но внезапно у нее случился нервный срыв – она выхватила дубинку и стукнула его по губам. Первый удар оказался несильным. Губа у него раздулась, и он присел. Следующие десять секунд – пока коллеги не схватили ее и не выдворили на улицу – она бешено колотила его дубинкой по спине, почкам, бедрам и плечам.
Против нее не стали возбуждать дело. Сусанн тем же вечером уволилась, отправилась домой и всю неделю проплакала. Потом взяла себя в руки и явилась к Драгану Арманскому. Она рассказала о том, что натворила и о том, почему пришлось уволиться из полиции. А теперь она ищет работу. Арманский взял тайм-аут на размышления. Сусанн уже оставила надежду, когда шесть недель спустя он позвонил ей и сказал, что готов протестировать ее…
Сусанн Линдер скорчила суровую гримасу и засунула телескопическую дубинку за пояс. Проверила, на месте ли баллончик со слезоточивым газом (в правом кармане куртки) и прочно ли завязаны шнурки на кроссовках. Потом вернулась назад, к дому Эрики Бергер, и зашла на ее участок.
Она знала, что детекторы движения еще не установили на заднем дворе, и бесшумно перемещалась по газону вдоль живой изгороди на границе участка. Фредрикссона на горизонте не было. Сусанн обошла вокруг дома, замерла и внезапно увидела, как он тенью в полумраке скользнул возле студии Грегера Бекмана.
Он понимает, что возвращаться сюда – полный идиотизм. Просто не может себя контролировать.
Фредрикссон присел на корточки и пытался заглянуть через щель в занавесках в комнату, которая примыкала к гостиной. Потом переместился на открытую террасу и стал всматриваться в дом через щель в опущенных жалюзи, рядом с панорамным окном, по-прежнему закрытым фанерой.
Сусанн торжествующе улыбнулась.
Пока он стоял к ней спиной, она проскользнула через двор к углу дома и спряталась у торца за двумя кустами смородины. Сквозь ветки Линдер могла его разглядеть. Фредрикссон со своего места мог наблюдать за холлом и даже фрагментом кухни. Там он, скорее всего, обнаружил что-то интригующее, поскольку двинулся дальше только минут через десять. И оказался рядом с Сусанн.
Когда он обогнул угол дома и прошел мимо нее, Линдер выпрямилась во весь рост и тихо окликнула его:
– Привет, Фредрикссон.
Он резко остановился и обернулся к ней.
Его глаза сверкнули в темноте. Она не могла увидеть его лицо, но услышала, что, потрясенный, он затаил дыхание.
– Мы можем выбрать один из двух вариантов – простой или сложный, – сказала она. – Сейчас мы отправимся к вашей машине и…
Он развернулся, чтобы удрать.
Сусанн Линдер подняла телескопическую дубинку и изо всех сил врезала ему по левой коленной чашечке. Фредрикссон вскрикнул и рухнул.
Сусанн уже занесла дубинку для следующего удара, но удержалась. Она словно затылком почувствовала взгляд Драгана Арманского.
Линдер наклонилась, перевернула пленника на живот и придавила коленом его пониже спины. Потом схватила его за правую руку, заломила ее на спину и застегнула наручники. Фредрикссон был не в силах оказать сопротивление.
Эрика Бергер погасила свет в гостиной и, прихрамывая, поползла на второй этаж. Она уже могла обходиться без костылей, но ступня по-прежнему болела, когда Эрика наступала на нее. Грегер выключил свет на кухне и последовал за женой. Никогда раньше он еще не видел жену в таком подавленном состоянии. Никакие его слова не помогали ей и не утешали ее.
Эрика разделась, заползла в постель и повернулась к нему спиной.
– Твоей вины в этом нет, Грегер, – сказала она, услышав, что он тоже укладывается.
– Ты неважно себя чувствуешь, – откликнулся он. – Я хочу, чтобы ты несколько дней посидела дома.
Муж обнял ее за плечи. Она не пыталась его оттолкнуть, но никак не реагировала. Он наклонился, осторожно поцеловал ее в шею и обнял покрепче.
– Ты ничего не можешь сказать или сделать, чтобы мне стало легче. Я знаю, что мне необходима пауза. Я чувствую себя так, будто вскочила на скорый поезд и обнаружила, что перепутала платформу.
– Мы можем несколько дней провести на яхте. Давай уедем подальше отсюда, от всего этого.
– Нет. Я не могу сейчас уехать. – Она обернулась к нему. – Сбежать сейчас – значит совершить непоправимую глупость. Я должна решить все свои проблемы. А потом мы сможем уехать.
– О’кей, – сказал Грегер. – От меня мало проку.
Эрика улыбнулась.
– Ничего. Спасибо тебе за то, что ты здесь. Я очень тебя люблю, ты же знаешь.
Муж кивнул.
– Я не могу поверить в то, что это Петер Фредрикссон, – сказала она. – Я никогда не чувствовала с его стороны ни тени враждебности.
Сусанн Линдер подумала, не позвонить ли в дверь к Эрике Бергер, когда увидела, что на первом этаже погасили свет. Потом перевела взгляд на Петера Фредрикссона. Тот пока не произнес ни единого слова. Он вел себя абсолютно безучастно. Она призадумалась и затем приняла решение.
Наклонившись, Линдер ухватилась за наручники, подняла Фредрикссона на ноги и прислонила к стене.
– Ты можешь стоять? – спросила она.
Он не ответил.
– О’кей, тогда мы упростим дело. Если будешь дергаться, я точно так же обработаю тебе правую ногу. А если еще что-нибудь надумаешь, я переломаю тебе руки. Ты меня понял?
Она слышала его учащенное дыхание. Похоже, Фредрикссон не на шутку струсил.
Сусанн вытолкала его, вывела на улицу и повела к машине, расположенной в трех кварталах. Он хромал, она поддерживала его. Когда они подошли к его машине, им встретился прохожий с собакой, – он остановился и стал разглядывать наручники Петера Фредрикссона.
– Полицейская операция, – резко бросила Линдер. – Ступайте домой.
Она посадила Фредрикссона на заднее сиденье и повезла его обратно в Фисксэтру. В половине первого ночи на пути к его подъезду им никто не встретился. Сусанн вытащила у него ключи и проводила его по лестнице в расположенную на третьем этаже квартиру.
– Вы не имеете права заходить ко мне в квартиру, – сказал Петер Фредрикссон.
Он впервые подал голос с тех пор, как она надела на него наручники.
– Вы не имеете права. У вас должно быть разрешение на обыск…
– А я не из полиции, – тихо сказала она.
Он уставился на нее с недоверием.
Сусанн Линдер ухватила его за рубашку, затащила его, толкая впереди себя, в гостиную и усадила на диван. Его трехкомнатная квартира была идеально прибрана; слева от гостиной располагалась спальня, по другую сторону от прихожей – кухня, а к гостиной примыкал маленький кабинет.
Заглянув в кабинет, она с облегчением вздохнула. Наконец-то – the smoking gun. На столе рядом с компьютером лежали фотографии из альбома Эрики Бергер. А еще штук тридцать снимков хозяин прикрепил булавками к стене. Сусанн увлеченно рассматривала этот вернисаж: Эрика казалась на редкость привлекательной женщиной. И ее сексуальная биография не шла ни в какое сравнение с сексуальной биографией самой Сусанн.
Услышав, что Петер Фредрикссон шевельнулся, она вернулась в гостиную и схватила его, стукнула, затащила его в кабинет и усадила на пол:
– Сиди смирно!
Потом пошла на кухню, отыскала большой бумажный пакет из магазина «Консум» и сняла по очереди со стены все фотографии. Здесь же нашлись разорванный альбом и дневники Эрики Бергер.
– Где видеозапись? – спросила она.
Петер Фредрикссон не ответил. Сусанн Линдер вышла в гостиную и включила телевизор. В видеомагнитофоне имелась кассета, но Сусанн пришлось изрядно повозиться, чтобы найти на пульте видеоканал.
Женщина вынула видеокассету и долго проверяла, не наделал ли он с нее копий.
Она обнаружила юношеские любовные письма Эрики Бергер и досье на Боргшё. А потом переключилась на компьютер Петера Фредрикссона. К персональному компьютеру IBM у него подключен сканер «Микротек». Приподняв крышку сканера, Сусанн нашла забытую фотографию Эрики Бергер. Она позировала на вечеринке в клубе «Экстрим», судя по баннеру на стене, посвященной празднованию Нового 1986 года.
Включив компьютер, Линдер обнаружила, что он защищен паролем.
– Какой у тебя пароль? – спросила она.
Петер Фредрикссон сидел на полу, уставясь в нее ненавидящим взглядом. Он не хотел с ней разговаривать.
Сусанн вдруг совершенно успокоилась. Она знала, что совершила массу преступлений, включая и противоправное принуждение, и даже дерзкое похищение человека. Но ее это не волновало. Она чувствовала себя почти счастливой.
Пожав плечами, Линдер вытащила из кармана швейцарский армейский нож, отсоединила все кабели, развернула компьютер к себе задней стенкой и вскрыла его при помощи крестовой отвертки. На то, чтобы раскурочить устройство и извлечь жесткий диск, ей потребовалось всего пятнадцать минут.
После этого Сусанн огляделась по сторонам. Она уже собрала все, но на всякий случай тщательно проверила ящики письменного стола, пачки бумаг и книжные полки. Внезапно ее взгляд упал на школьный альбом, лежащий на подоконнике, – из гимназии Юрсхольма, датированный 1978 годом.
А ведь Эрика Бергер, кажется, родом из юрсхольмской знати…
Сусанн открыла альбом и начала один за другим просматривать страницы выпускных классов.
Она нашла восемнадцатилетнюю Эрику Бергер в студенческой бейсболке, улыбающуюся и с ямочками на щеках. Та была одета в тонкое белое хлопчатобумажное платье и держала в руках букет, олицетворяя собой образ невинной юной отличницы.
Мимо внимания Сусанн чуть было не проскочил важный факт, но на следующей странице что-то зацепило ее взгляд. По фотографии Линдер ни за что бы его не узнала, но подпись не оставляла места сомнениям. Петер Фредрикссон. Он учился в параллельном с Эрикой Бергер классе. Перед Сусанн предстал субтильный юноша с серьезным взглядом; он уставился в объектив из-под козырька.
Линдер подняла глаза и встретилась взглядом с Петером Фредрикссоном.
– Она уже тогда была шлюхой.
– Превосходно, – сказала Сусанн.
– Она трахалась в школе со всеми парнями подряд.
– Я в этом сомневаюсь.
– Она была чертова…
– Лучше заткнись. Что с тобой стряслось? Тебе не удалось содрать с нее трусы?
– Она меня просто не замечала. Насмехалась надо мной. А когда явилась работать в «СМП», даже не узнала меня.
– Ну да, – согласилась Сусанн Линдер. – У тебя наверняка было несчастливое детство… Что ж, может, поговорим серьезно?
– Чего вы хотите?
– Я не из полиции, – сказала Сусанн Линдер. – Я из тех, кто занимается такими мерзавцами, как ты.
Она подождала, предоставив простор для его фантазии.
– Я хочу знать, выложил ли ты ее фотографии где-нибудь в Интернете.
Фредрикссон помотал головой.
– Точно?
Он кивнул.
– Эрика Бергер будет сама решать, подавать ли ей на тебя заявление в полицию за преследования, угрозу насилия и нарушение неприкосновенности жилища, или заключить мировое соглашение.
Он промолчал.
– Если она решит на тебя наплевать – а я считаю, что бо́льшего ты и не заслуживаешь, – то я буду за тобой приглядывать, так и знай.
Сусанн подняла телескопическую дубинку.
– Если ты еще когда-нибудь приблизишься к дому Эрики Бергер, пошлешь ей какой-нибудь мейл или нарушишь ее покой каким-либо иным способом, я к тебе вернусь. Я тебя так изувечу, что родная мать не узнает. Ты меня понял?
Он промолчал.
– У тебя есть возможность изменить финал этой истории. Хочешь узнать, какая?
Кивок.
– В таком случае я рекомендую Эрике Бергер отпустить тебя на все четыре стороны. На работу можешь больше не являться. Ты уволен, прямо с этой минуты.
Еще один кивок.
– Ты исчезнешь из ее жизни и из Стокгольма. Мне наплевать на то, как ты поступишь и где окажешься. Поищи работу в Гётеборге или в Мальмё. Возьми больничный, скажи, что не можешь больше работать. Делай, что хочешь, но оставь Эрику Бергер в покое.
Третий кивок.
– Договорились?
Петер Фредрикссон вдруг заплакал.
– Я не хотел ей зла, – сказал он. – Я хотел только…
– Ты хотел только превратить ее жизнь в ад, и ты в этом преуспел. Так что, даешь мне слово?
Он кивнул.
Сусанн наклонилась, перевернула его на живот и освободила ему руки. Потом взяла пакет из «Консума», заключавший в себе всю жизнь Эрики Бергер, и ушла, оставив Фредрикссона лежать на полу.
В половине третьего ночи Линдер выбралась из подъезда Фредрикссона. Она подумала, не отложить ли свой визит до завтра, но решила, что, если бы речь шла о ней самой, то она предпочла бы узнать новости прямо посреди ночи. Кроме того, она оставила машину в Сальтшёбадене. Сусанн позвонила и вызвала такси.
Не успела она нажать на звонок, как Грегер Бекман открыл дверь. Он был в джинсах и выглядел так, что еще даже не ложился спать.
– Эрика не спит? – спросила Сусанн Линдер.
Грегер покачал головой.
– У тебя есть какие-нибудь новости? – поинтересовался он.
Она кивнула и улыбнулась ему.
– Заходи. Мы сидим на кухне и болтаем.
Они зашли в дом.
– Привет, Бергер, – сказала Сусанн Линдер. – Тебе следовало бы научиться спать, хотя бы время от времени.
– Что-нибудь случилось?
Она протянула пакет из «Консума».
– Петер Фредрикссон обещает в дальнейшем оставить тебя в покое. Черт знает, можно ли ему доверять, но, если он сдержит слово, нам всем это обойдется дешевле, чем возиться с заявлением в полицию и судом. Это решать тебе.
– Неужели это действительно он?
Линдер кивнула. Грегер стал разливать кофе, но Сусанн отказалась – за последние сутки она выпила слишком много кофе. Женщина села и начала рассказ о событиях минувшей ночи.
Эрика долго сидела молча. Потом встала, поднялась на второй этаж и, вернувшись со школьным альбомом, начала внимательно изучать лицо Петера Фредрикссона.
– Я его помню, – сказала она под конец. – Но даже понятия не имела, что он и есть тот самый Петер Фредрикссон, который работает в «СМП». Я и имени-то его не помнила, пока не заглянула в альбом.
– Между вами что-то случилось? – поинтересовалась Сусанн Линдер.
– Ничего. Абсолютно ничего. Он учился в параллельном классе, был молчуном и неинтересным парнем. Кажется, мы вместе изучали какой-то предмет. Французский, если не ошибаюсь.
– Он сказал, что ты его игнорировала.
Эрика кивнула.
– Наверняка. Он не принадлежал к числу моих приятелей и не входил в нашу компанию.
– Вы его третировали или что-нибудь в этом роде?
– Видит Бог, нет. Я никогда никого не третировала и не травила. У нас в гимназии даже проводились кампании против травли, а я была председателем ученического совета. Даже не могу припомнить, чтобы он когда-нибудь со мной заговаривал или чтобы я обменялась с ним хоть словом.
– О’кей, – сказала Сусанн. – Но он в любом случае затаил на тебя обиду. Он дважды подолгу находился на больничном – по поводу стресса и нервного истощения. Возможно, для больничных листов имелись и другие причины, о которых нам неизвестно…
Она встала и надела кожаный пиджак.
– Его жесткий диск я оставлю у себя. Строго говоря, с формальной точки зрения он является краденым имуществом, и ему незачем находиться у тебя. Не волнуйся, я его обезврежу, как только окажусь дома.
– Сусанн, подожди… Как мне тебя отблагодарить?
– Надеюсь, что ты за меня заступишься, когда Арманский обрушит на меня свой громовой гнев.
Эрика пристально посмотрела на нее.
– Тебе за это влетит?
– Не знаю, честно говоря… не знаю.
– Давай мы тебе заплатим за…
– Нет. Но Арманский, возможно, выставит тебе счет за эту ночь. Надеюсь, что он так и поступит, поскольку это будет означать, что он одобрил мои действия и, следовательно, не намеревается меня увольнять.
– Я прослежу за тем, чтобы он выставил счет.
Эрика встала и заключила Линдер в объятия.
– Спасибо, Сусанн. Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, ты всегда можешь на меня рассчитывать. Я буду перед тобой в долгу.
– Спасибо. И проследи, чтобы эти фотографии не валялись где попало. Кстати, «Милтон секьюрити» занимается установкой очень крутых сейфов…
Эрика Бергер улыбнулась.
