Чистый, резкий воздух обрушился вместе со светом. Она посмотрела на свет, заставив голос звучать во всю силу:

– Помоги… пожалуйста, помоги…

Над головой, подобно луне, висело лицо Розы.

Нужно приподняться и посмотреть на пол. То, что там чавкало, – оно еще здесь? Или то были ее фантазии, страхи? Она всегда с легкостью принимала фантазии за реальность. Делала из мухи слона. Титуса эта ее привычка всегда раздражала – она помнит.

По-твоему, я и сейчас преувеличиваю? А?

– Эй… – прошептала она, но вышло почти неслышно.

Приподняться, посмотреть. Шея не гнулась, онемела, как и все тело, точно мышцы уже сдались. И тут она придумала. Словно из самых глубин отчаяния всплыл мультяшный кадр, помеченный горящей свечой.

– Роза, я сделаю все, что ты хочешь, только выпусти меня. Все, что принадлежит мне, станет твоим. Займи мое место, перебирайся в мой дом… мои деньги, мое имущество, все. Это в тысячу раз лучше, чем жизнь в лесу. Я тебе все отпишу… и его тоже отдам, пусть остается с тобой… я хочу отдать тебе все… я в долгу перед тобой из-за того зла, что причинила тебе. А взамен прошу лишь обо одном…

Луна вверху молчала.

Может, она все это лишь подумала? Может, вслух ничего не произнесла?

И все же выход, это выход. Наследство Титуса. Та часть, что причиталась ей. Она отдаст Розе все. Ничего себе не оставит. Переедет к Марии, а когда встанет на ноги, найдет съемную квартиру. Назад в Хускварну! Домой, да и цены там не в пример ниже; там, дома, у озера, она будет в безопасности, там ее корни. И работу она там найдет – устроится в «Академкнигу» в Йончепинге, с ее-то солидным опытом…

– Что скажешь? Неужели ты против?

Сияющий, бездвижный лунный лик.

– Ну пожалуйста, пожалуйста… Если ты опасаешься, что… ну всего этого… я клянусь, никому ничего не расскажу… Клянусь!

Никакого отклика.

Нет, на сострадание рассчитывать не приходилось.

Она закрыла глаза, и вдруг что-то ударило ее по ноге. Она заскулила. Что это? Животное?! Крыса запрыгнула на постель?

Через силу села. Ее трясло, все тело, каждая его клеточка, дрожало.

Наверху, у Розы, раздался стук где-то за спиной хозяйки.

Вжавшись в стену, Ингрид смотрела, как на лице Розы проступает ужас, как она оборачивается.

И снова тьма.