Глава 18
Эсккар увидел, что Трелла одета, сидит на стуле и расчесывает волосы. После покушения прошло всего семь дней, но она уже не обращала внимания на советы Вентора и всех в доме. Эсккар остановился в дверном проеме. Лицо у Треллы оставалось бледным или после ранения, или от пребывания в закрытом помещении. Двигалась она медленно, чтобы не сползли повязки, но если не считать всего этого, выглядела она поразительно хорошо. Молодые поправляются быстро, а ей только что пошел пятнадцатый год.
Ему нравилось смотреть, как она расчесывает волосы. Возможно, потому что длинные пряди были самым красивым в ней, а возможно потому, что она явно наслаждалась этим. Трелла увидела его отражение в маленьком серебряном зеркальце и улыбнулась, но в глазах осталась твердость. Она не вернется в постель.
Когда она попыталась переложить гребень в другую руку, Эсккар увидел, как у нее на лице мелькнула боль. Он подошел к ней и взял гребень.
— Давай я тебе помогу. Не нужно, чтобы рана снова открылась.
Он с удовольствием, хотя и неловко проводил гребнем у нее по волосам, а другой рукой поправлял выбившиеся пряди. Он никогда не расчесывал волосы никакой другой женщине, считая, что подобное занятие не для мужчины. Теперь его больше не волновало, что могут подумать другие.
— Из тебя не получится хорошая служанка, Эсккар, — сказала Трелла с улыбкой, показывая, что ценит его усилия. — Я попрошу Аннок-сур закончить расчесывание.
— Да, руки у меня к этому делу не привычны, — согласился он и опустил гребень. — А тебе еще не следовало вставать с постели. Лекарь сказал…
— Я знаю, что сказал Вентор. Я была здесь, когда он это говорил. Но рана закрылась, и нет необходимости оставаться в постели, словно старухе. Кроме того, у меня есть для тебя подарок.
— Подарок? — Жители деревни редко обменивались подарками, а варвары еще реже. — Какой подарок? — он не мог скрыть заинтересованность.
— Он тебе понравится. Я собиралась выставить его на стол, когда ты вечером вернешься домой, но теперь тебе придется взять его самому. Он под кроватью.
Эсккар в удивлении наклонился и заглянул под кровать. Вначале он ничего не увидел, потому что темный материал сливался с тенью. Но как только мужчина коснулся вещи, то сразу же понял, что это, достал из-под кровати и развернул. Великолепный бронзовый меч блестел на фоне черной материи.
Командир поднял его к свету, повернул в одну сторону, в другую, поражаясь ощущениям и тому, что меч практически слился с его рукой. Эсккар никогда не видел подобного клинка. Он был так прекрасно выкован, что получился очень тонким и казался одной гранью от острия до головки эфеса. Бронза выглядела темнее, чем обычно, по всей длине, кроме края, где от колеса точильщика металл блестел сильнее. От меча отражались лучи солнечного света.
Рукоятка была сделана из твердой древесины и плотно обмотана полосками кожи, чтобы удобнее было держать. Она оказалась длиннее и шире, чем обычно, чтобы лучше уравновешивать вес длинного клинка. Головка эфеса представляла собой простой большой бронзовый шар и казалась достаточно крепкой, чтобы пробить голову. Эсккар снова посмотрел на клинок. Хотя он был шире и толще, чем его старый меч, весил он меньше, а в центре проходила неглубокая канавка для слива крови. И гарда также отличалась. Это был кусочек металла, находящийся слегка под углом к лезвию и сделанный специально для защиты руки, но достаточно плоский, чтобы оружие можно было удобно закидывать за спину.
— Боги, Трелла, какой меч! Я никогда раньше не видел такой работы. Откуда он? Сколько он стоил?
Эсккар разрезал мечом воздух. Это было настоящее оружие всадника, предназначенное скорее для рубящих ударов, чем для колющих.
Она улыбнулась ему, как мать, которая смотрит на ребенка, играющего с новой игрушкой.
— Мастер Асмар изготовил его прямо здесь, в Ораке. Ты помнишь нашу с ним встречу?
Эсккар помнил ее прекрасно. Они заходили к мастеру по изготовлению мечей Асмару, чтобы поинтересоваться оружием для Орака. К своему смущению, Эсккар обнаружил, что знает еще меньше о ковке мечей, чем о луках. Он не знал, что бронзовое оружие — довольно новое: этот способ обработки металла используется менее сотни лет.
Асмар вздохнул, затем объяснил, что после обнаружения бронзы меч стал любимым оружием воина, заменив булаву и топор. До этого мечи изготовлялись из меди. Но медное оружие было мягким, быстро затуплялось и разваливалось, поэтому воины продолжали полагаться на более надежное оружие. Бронза все это изменила. Это более твердый металл, клинок можно хорошо заточить, он долго не затупляется, и бронзовый меч способен разрубить медный.
Кинжалы и ножи, оружие, не предназначенное для использования против металла, до сих пор делались из меди. Но теперь медные мечи встречались редко.
Для Эсккара оказалось тайной то, как обнаруживали руду, как добывали и превращали в металл, как потом этот металл ковали, выравнивали, шлифовали и придавали ему нужную форму. Все искусство изготовления мечей было тайной. Эсккар не знал, что бронзу можно получить, только соединив определенные количества меди и олова, а для их получения требуется труд множества рабов, которые добывают металл из-под земли. Две эти руды, каждая — мягкая и гибкая сама по себе, раскаляются и соединяются. Получившийся в результате расплавленный металл выливается в форму, где застывает. В результате получается гораздо более прочный металл, чем каждая из изначальных частей.
— Да, я помню Асмара. Я помню как мне пришлось потратить целый день, слушая его, и наблюдать за его работой, чтобы, когда кто-то в следующий раз начнет говорить об изготовлении мечей, я понял, о чем идет речь.
После этого Эсккар обещал себе никогда больше не воспринимать как должное мастерство любого ремесленника. Он узнал больше, чем тайну бронзы.
— Кажется, что этот меч выкован для моей руки. Когда у Асмара нашлось время для изготовления такого великолепного клинка?
Асмар и его семья трудились весь день до поздней ночи, часто при свете собственных наковален, чтобы изготовить все мечи, наконечники копий, наконечники стрел и боевые топоры, которые потребуются Ораку. Каждый день дым от разводимого Асмаром огня поднимался высоко в небо. Он и его помощники создавали оружие.
Многие предпочитали его боевые топоры, которые было легче и дешевле изготовлять. Простое бронзовое лезвие присоединялось к деревянной ручке. Такие топоры должны оказаться очень полезными при защите стены. Для освоения меча требовалось много месяцев, а управляться с топором можно научить за несколько дней.
— Я сказала ему, чтобы сделал для тебя новый меч, — ответила Трелла. — Тот, который подойдет спасителю Орака. Асмар ответил, что уже начал работу над великолепным клинком, но на его изготовление уйдет много месяцев и он окажется очень дорогим. Мы поторговались, и в конце концов он снизил цену.
На Треллу можно было положиться, когда речь шла о снижении цены. Эсккар снова взял меч и взвесил в руке. Ему страшно хотелось попробовать его на тренировочном поле. Но он вовремя вспомнил о хороших манерах.
— Этот подарок — самая ценная вещь, которая мне когда-либо принадлежала, и у меня нет слов, чтобы выразить мою благодарность.
Улыбка исчезла у нее с лица.
— Цена ничего не значит, если он спасет тебе жизнь. Возьми его с собой, когда поедешь на другой берег. Именно поэтому я и вручила его тебе сегодня. Я хочу, чтобы ты его проверил. Но помни: меч — ничто, и всегда можно изготовить новый. Не делай глупостей из-за того, что он у тебя есть. Это только кусок металла. Если меч поможет тебе вернуться в целости и сохранности, то это будет только значить, что он достиг цели.
Эсккар кивнул, вспоминая людей, погибших из-за того, что слишком привязались к какому-то оружию.
— Я сумею им воспользоваться, Трелла.
Эсккар бросил оружие на кровать и обнял девушку.
— А теперь скажи мне, как я могу тебя отблагодарить. Может, ты вернешься в кровать, как велел лекарь, и я покажу тебе, насколько ценю твой подарок?
— Не думаю, что мне удастся много отдыхать. Нужно многое сделать. Кроме того, я думала, что ты обрадуешься, увидев меня на ногах.
Она повернулась к столу и села.
— Ты мне больше нравишься в постели, — ответил он и провел рукой у нее по шее сзади, потом стал массировать ей мышцы двумя руками. — Там ты разговариваешь гораздо меньше и даешь мне гораздо больше удовольствия, хотя и стонешь, и кричишь так громко, что и мертвых можешь разбудить.
Она прижалась головой к его бедру.
— Если хочешь, я вернусь в постель, муж. И попытаюсь вести себя тихо.
Стоя над Треллой, Эсккар увидел под свободной одеждой ее левую грудь, приподнятую повязкой. Это зрелище до сих пор возбуждало его. Был полуденный час, все обедали. Но он не хотел делать ничего, что замедлит выздоровление жены.
— Может, позднее, после того как ты сменишь повязку. — Он поцеловал ее в макушку. — И тебе не нужно беспокоиться о тишине.
— Я попытаюсь дождаться ночи, — она выпрямилась и снова повернулась к зеркалу. — А теперь скажи мне, почему ты ушел с учений?
— Джален вернулся с другой стороны реки. — Эсккар отправлял людей на поиски подходящего места для засады на варваров. — Он удивился, услышав о случившемся. Джален будет молиться о твоем скорейшем выздоровлении. Сегодня вечером он ужинает с нами.
— А он нашел подходящее место? — разведка Джалена интересовала Треллу гораздо больше, чем его молитвы.
— Он думает, что да. Мы обсудим это сегодня вечером. — Эсккар сел на край кровати.
— Ты считаешь, что варвары вскоре появятся? — она спросила это таким тоном, словно говорила о погоде.
— Основная группа теперь движется быстрее. Они появятся здесь меньше, чем через месяц.
— А ты должен отправляться на другую сторону реки?
Теперь ее голос звучал, как обычно звучит голос солдатской жены, волнующейся за мужа, беспокоящейся, что он будет рисковать жизнью в какой-то маловажной засаде, когда он требуется для значительно более важной битвы из-за стен деревни.
Они уже обсуждали это раньше.
— Да, судя по тому, что мне рассказал Джален. — Эсккар колебался. — Я подожду еще несколько дней. На тот случай, если Месилиму удастся прорваться.
Его это беспокоило гораздо больше, чем он признавал. К этому времени Месилим уже должен был прислать сообщение, если появится. Вокруг Орака начала сжиматься петля. Гораздо меньше людей просили убежища или средства для переправы на другой берег.
Пройдет еще неделя, и для Месилима будет слишком поздно. Люди Эсккара уже начали сжигать поля и урожай и подъезжали так близко к варварам, как только смели, затем отступали назад, уничтожая все за собой. Алур мерики не найдут практически ничего, чем можно было бы кормить людей и животных. Жизнь деревенских жителей будет зависеть от зерна и скота, отправленных на другую сторону реки, по крайней мере до следующего урожая.
— И что еще тебя беспокоит, муж?
Она всегда могла определить, если что-то его беспокоило.
— Никар хочет со мной поговорить… с нами. Он прислал посыльного и спрашивает разрешения встретиться с нами сегодня. Я пока не отправлял ответ.
Эсккар не видел Никара и не разговаривал с ним со дня смерти Калдора. Отец стоял на площади, прикрыв рукой глаза, когда его сына забивали камнями. Гату пришлось защищать Никара от гнева толпы, которая требовала и его крови.
— Наверное, ужасно видеть, как умирает твой ребенок. — Мгновение казалось, что Трелла глубоко погрузилась в свои мысли. — Что нам ему сказать?
Эсккар пришел к ней задать тот же вопрос. Но теперь он сидел в комнате и думал о том, что будет лучше для Орака, для него самого, для Никара. После нападения на Треллу он хотел изгнать Никара и его семью, несмотря на советы Треллы, но теперь знал, что это было бы ошибкой. Ораку требовались люди типа Никара — с широкими взглядами, справедливые и честные, которые могли честно вести дела.
— Мы должны найти способ помириться, Трелла. Но как нам это сделать после того, как кровь пролилась с обеих сторон? За кровь можно расплатиться только кровью.
— Не должно быть больше никакого кровопролития, в особенности среди семей высшего сословия. Кроме того, мы стольким обязаны Никару. Он назначил тебя начальником стражи, поддержал после убийства Дриго и убедил другие Семьи дать тебе золото, которое требовалось, и подчиняться твоим приказам. Он отдал меня тебе, чтобы я могла тебе помогать. Я думаю, что он уже тогда защищал меня от Калдора.
— Возможно, он боялся, что ты воткнешь нож между ребер Калдора, пока он спит. — Эсккар поморщился. Он не мог представить Треллу в постели Никара или чьей-то еще. — Ты права. Мы многим ему обязаны. Но как нам помириться?
— О чем сейчас должен думать Никар? Что его беспокоит больше всего?
— Лесу! Он беспокоится о сыне, — ответил Эсккар.
Несколько недель тому назад они назначили Лесу ответственным за весь скот и зерно, отправленные на другой берег реки вместе с тридцатью пятью солдатами и сорока вооруженными жителями деревни, которые будут заботиться о животных. Они должны были встать лагерем в гористой местности, по крайней мере в ста милях от деревни.
— Шесть дней назад Никар отправил посыльного на лошади на другую сторону реки, несомненно, чтобы сообщить Лесу новость о брате. Возможно, Никар придет просить о сохранении жизни сыну.
— Да, вероятно. Но ты не должен позволить ему просить или умолять о чем-то. Это подорвет его чувство собственного достоинства. Ты должен относиться к нему уважительно, и мы заверим его, что ни с ним самим, ни с его сыном не случится ничего дурного. — Трелла взяла Эсккара за руку. — Давай обсудим, что мы скажем.
* * *
Послеполуденное солнце все еще стояло на небе, а долгий летний день не закончился, когда пришел Никар. Эсккар поговорил со всеми, кто проживал у него в доме, и все уважительно поздоровались с Никаром, а потом проводили наверх. Эсккар и Трелла приветствовали его стоя. Эсккар официально поклонился и предложил Никару сесть на один из трех стульев вокруг маленького столика. На нем стояли тарелки с фруктами и финиками и кувшин с вином.
Эсккар внимательно осмотрел Никара и понял, что тот сильно постарел. До этой минуты ненависть к Калдору перевешивала у Эсккара сочувствие к его отцу. Но, увидев его в таком состоянии, Эсккар почувствовал жалость к этому человеку.
Еще недавно Никар был самым могущественным жителем Орака, но теперь знал, что никакое богатство не вернет ему прежнее влияние. Преступление Калдора ослабило власть его отца, а вторжение варваров изменит основы жизни деревни. Новый Орак будет очень отличаться от старого.
Никар с минуту неловко сидел на предложенном стуле, пока не заговорила Трелла:
— Достопочтенный Никар, потеря сына причиняет тебе сильную боль. Если мы что-то можем для тебя сделать, пожалуйста, скажи нам. Нам нужна твоя помощь в эти дни.
Никар долго смотрел на нее, потом повернулся к Эсккару:
— Трелла… Госпожа Трелла, как кажется, уже поправляется. Я рад. Я пришел попросить у вас прощения за то, что сделал мой сын. — Он опустил голову. — Это позорное преступление, поступок слабого и глупого ребенка, испорченного отцом. Вина лежит на мне. Я его не сдерживал… не научил его уважать других…
Трелла коснулась его руки.
— Никар, не нужно так говорить. Мы все понимаем. Без тебя сегодня здесь не было бы ни Эсккара, ни меня. Мы очень многим тебе обязаны и никогда не сможет за это расплатиться сполна. Но теперь мы должны думать о будущем. Если мы переживем сражение, то впереди нас ждут годы работы, и нам потребуется твоя помощь.
— В ту ночь толпа хотела меня убить, — Никар повернулся к Эсккару. — Почему ты приказал своим людям меня защищать? Тебе было бы легче, если бы я умер, а мой Дом был бы разрушен. С того дня я жду твоей мести.
— Давай не будем говорить про месть, Никар, — ответил Эсккар, который теперь все прекрасно понимал. — Ты был всегда честен со мной. Я не собираюсь устраивать никакой кровной вражды. Я знаю, что ты не имел никакого отношения к случившемуся. Калдор заплатил за свое злодеяние, и на этом конец.
Никар на самом деле ничего не знал про планы сына. А если бы знал, то никакая попытка убийства никогда не была бы предпринята. Или, наоборот, все было бы лучше организовано и исполнено.
Тем не менее Эсккар не мог не выразить то, что чувствовал.
— Если бы Трелла умерла, то все могло бы быть по-другому.
Если бы она умерла, то он бы выкачал из Никара и его семьи всю кровь до последней капли, а затем оставил их тела гнить на солнце.
Никар посмотрел на них обоих, словно увидел впервые.
— Ты сильно изменился после нашей первой встречи, Эсккар. Ты стал великим вождем. А Трелла стала женщиной из высшего сословия, мудрой не по годам. Я не смог увидеть то, что увидели остальные жители деревни много месяцев назад, когда впервые назвали ее великой женщиной. А теперь вы оба проявляете милосердие ко мне.
Он покачал головой, словно все это было выше его понимания.
— Не нужно говорить о милосердии, Никар, только о дружбе, — ответила Трелла. — Нам нужна твоя мудрость. Деревня сильно изменилась за последние несколько месяцев. Если мы прогоним варваров, то никогда больше не сможем вернуться к старому. Орак станет великим городом, гораздо большим, чем может представить кто-то из нас, и многие будут тянуть руки, чтобы взять эту награду. Все услышат об Ораке и будут приходить сюда за защитой. Таким городом должен управлять сильный лидер, а этому лидеру требуется мудрый советчик.
Никар слабо улыбнулся.
— Я уверен, что пока ты находишься рядом с Эсккаром, госпожа Трелла, ему едва ли потребуется другой советчик.
— В Ораке много людей, Никар, — сказал Эсккар. — А в предстоящие годы прибудет много новых. Ты когда-то сказал мне, что построил Орак и хочешь, чтобы он стоял и дальше. Из-за твоей воли я остался здесь, чтобы сражаться. Но в будущем потребуется много рук, чтобы твоя мечта воплотилась в жизнь, а традиции и законы деревни должны стать чем-то большим, чем прихоти пяти Семей.
Эсккар глубоко вздохнул.
— Я прошу у тебя помощи, Никар, помощи, чтобы сделать Орак великим городом для всех людей, которые хотят здесь жить, включая твою собственную семью.
— Я с радостью помогу вам, как и мой сын Лесу. Он хороший человек и становится мудрее с каждым днем. Между нашими семьями не будет кровной вражды, клянусь в этом. — Никар замолчал на мгновение. — А что с моим будущим?
Трелла подготовила Эсккара к этому вопросу.
— Завтра мы втроем пройдемся по улицам Орака, все вместе. И все увидят, что между нами нет вражды, а твой голос остается важным при защите Орака. После того как появятся варвары, у людей возникнет много других поводов для беспокойства. Им будет, о чем думать.
— А после окончания осады они будут помнить только твои добрые дела ради их блага, — добавила Трелла.
Казалось, Никара очень тронули их слова. Он встал и поклонился.
— Ты прав, Эсккар. Я забыл об Ораке и его будущем. Это гораздо важнее, чем что-либо еще. А теперь, командир… госпожа Трелла… я благодарю богов за то, что вы оба находитесь здесь, в Ораке.
После ухода Никара Эсккар велел не беспокоить их с Треллой, потом запер дверь на засов.
— Значит, я буду сильным правителем Орака. Когда ты это решила, жена?
Произнеся эти слова, он поднял ее на руки и понес к кровати.
— Я не хотела, чтобы у тебя слишком сильно кружилась голова, — ответила она с улыбкой, когда он помогал ей снимать одежду. — Никару следовало сказать, какое место его ждет. Он теперь будет благодарен и обеспечит тебе поддержку.
Эсккар начал ласкать тело жены, осторожно, чтобы не коснуться забинтованных участков. У нее от удовольствия вырвался стон.
— Нестор напуган и больше не будет строить заговоры, а поэтому тоже станет тебя поддерживать, как и Корио, важность которого возрастает с каждым днем. Более того, Корио всем обязан тебе. Поэтому с Семьями проблем не возникнет. По крайней мере, какое-то время.
— Ну, тогда помолчи, девочка, и мы начнем работу над шестой Семьей.