Глава 7
Не без драки
Когда Урук вернулся, Ада и Джаред оживленно шептались в центре пещеры. Джаред нежно придерживал девушку за талию и был похож на любящего отца, который обсуждает с дочерью планы зимней свадьбы. Даже головы склонены как-то по-семейному. Урук ощутил что-то вроде укола ревности, но сам так и не понял, что именно ему не понравилось.
Пес мгновенно подскочил к хозяину. Соскучился. Урук почесал собаку за ухом.
— Что у тебя на лице? — спросил Джаред.
— Сажа.
Урук стер пятна с лица, но вместо дальнейших объяснений спросил:
— Что ты обнаружил?
— Ждут они нас с нетерпением.
— Много?
— Тридцать пять насчитал. Но не всех видел.
— Готовятся к атаке?
— Пока нет.
— Знают, что у нас нет пищи, — заметила Ада. — Могут сидеть и ждать спокойно, пока война закончится.
— Мы у них в лапах, — безрадостно заключил Джаред. Царь воров, похоже, упал духом. Возможно, на его настроение повлияла безвыходность положения или сказывалось долгое пребывание в подземной темнице.
— Но остается еще один проход, — напомнил Урук. — Может быть, там…
— Четыре сотни шагов, — перебила его Ада. — И холодная вода. Очень холодная. Я только ступила, и сразу ноги отнялись. Как в огонь.
— Кажется, я тебе велел ждать здесь.
— Я пса взяла с собой. Ничего там опасного. Накормить я тоже всех успела.
— Много воды? — хмуро спросил Урук.
— Камушки бросала, но так ни во что твердое и не попала. И вокруг не обойти.
Пока Ада говорила, Урук окинул взглядом пленников.
В бородах хлебные крошки. Выражение лиц такое же отсутствующее, как и прежде. Большинство глядят на факелы, следят за игрой пламени. Один наблюдает за Адой. И то хорошо.
— А с ними что делать?
Ада указала на двоих. У одного, постарше, открыт рот, видны зубы цвета горного лишайника, с губы течет слюна. Сосед его лет на десять моложе, с курчавой бородой и волосатой грудью. Брюки впереди обмочены.
— Видишь этих?
Урук кивнул.
Она помахала ладонями перед их глазами. Ни один даже не мигнул.
— Ничего не соображают. И все же их можно использовать. Смотрите.
Она подошла вплотную к старшему, с замшелыми зубами.
— Смотри на меня! — прорычала она.
Глаза старика повернулись в ее сторону.
— Ударь его! — тут же приказала Ада.
Человек исполнил приказ и ударил соседа в грудь. До приказа он напоминал мокрую тряпку. Но выполнив распоряжение Ады, он сразу же изменился. В глазах сверкала лютая ненависть. Урук подумал, что эти люди подобны пращам, которые ждут, чтобы чья-нибудь рука вложила в них камень.
Джареду эксперимент не понравился. Он подхватил побитого бородача, похлопал его по плечу.
— Спокойно, спокойно, не переживай, — уговаривал он жертву жестокого опыта. — Дыши ровнее.
— Ты хотел знать, смогут ли они драться, — сказала Ада. — Теперь мы знаем ответ.
— На многих проверила? — спросил Джаред.
Ада не ответила.
— А ты что нашел? — спросила она Урука.
— Черную пещеру.
— Рабы там?
— Да. Сидят рядами у задней стены.
— Охрана сильная?
— Полдюжины.
— Там нам, конечно, не пройти.
— Нет. Пещера тупиковая. — Он указал на тоннель. — Это единственный путь.
— Оружие там есть? — поинтересовался Джаред.
— Только то, что у нифилимов.
— А побьем мы их?
Урук ответил не сразу. Он и сам размышлял над этим вопросом.
— Они очень внимательны. Знают, конечно, что мы где-то здесь.
— Придется попытаться, — сказала Ада.
— У нас только три меча, — напомнил ей Урук.
— Пусть они тоже дерутся, — показала она на рабов.
— Их всех перебьют, — возразил Урук.
— Но у них будет шанс.
— У них и так есть шанс.
— Я хочу попытаться, — настаивала Ада. — Надо освободить остальных пленников.
— Неплохо бы, — присоединился к ней Джаред.
— Может быть, может быть, — покачал головой Урук и, помолчав, добавил: — Если мы не освободим достаточно людей, чтобы одолеть этих, — он махнул рукой в сторону главной пещеры, — нам отсюда не выбраться.
— А если они первыми нападут на нас? — спросила Ада. — Что мы будем делать?
— Хуже не будет, — заверил ее Урук.
— Значит, подкрадемся и ударим? — спросил Джаред.
— Нет, у меня есть план, — возразил Урук. — Рискованный, конечно, но…
— Заранее согласен, — не дал ему закончить Джаред.
— За ним пойдете! — Ада указала на Джареда и повторила приказ на языке нифилимов.
Рабов выстроили попарно лицом к проходу. Во главе колонны стоял Джаред с мечом в одной руке и факелом в другой. Рот оскален в зловещей улыбке. Ада не поняла, движет Джаредом чувство мести или любовь к приключениям. Ей казалось, что первое.
Урук дал ей второй факел.
— Запомни, — наставлял он ее. — Как только видишь свет, отдаешь приказ. И сразу отходишь.
— Но я хочу драться!
— Нет. — Урук смотрел сурово. — Это не шутка. Либо делай все в точности, как я сказал, либо вообще туда не суйся.
— Хорошо. Я все выполню.
— Готовы? — спросил Джаред.
— Может, все-таки мне пойти впереди? — колебался Урук.
— Еще чего! — возмутился Джаред. — Я уже работал, когда ты еще мамку сосал. И волосы… у меня, конечно, седина, но у тебя еще хуже.
— Ладно, ладно, — сдался Урук. — Иди впереди. Пса возьмешь?
— Не надо.
Урук мрачно кивнул и отошел назад. Если план сработает, то все равно, где идти, впереди или сзади. Вся группа выйдет из тоннеля и нападет на охрану, прежде чем та успеет что-либо сообразить. Конечно, если его замысел сорвется, он застрянет сзади, не имея возможности ничего предпринять. Ада понимала, что Урук обеспокоен именно этим. Не в его привычках оставаться в стороне, когда другие сражаются.
— Ступайте за Джаредом, — в последний раз напутствовала Ада пленников.
Она хотела повторить то же самое на языке нифилимов, но Джаред отмахнулся.
— Хватит, — прошептал он. — Они уже созрели. Идем.
Ада посмотрела вперед. Факелы освещали всего несколько шагов, как раз до первого поворота. Урук предупредил, что поворотов много, но она не думала, что первый находится в самом начале пути.
Она шагала медленно, не желая убегать далеко вперед, и размышляла на ходу. Нифилимы постоянно ей твердили, что она дура, каждый день, каждый час. Что бы она ни делала, даже самые простые вещи, за все ее ругали. За то, что огонь не греет, и за то, что огонь жжет. Чаще же всего ей попадало за то, что она не понимает самых простых вещей на языке высших, нифилимов. И говорить не может, как положено. Она очень старалась — но все без толку. А сейчас оттого, что и как она скажет на этом языке, зависел успех их предприятия. Ада нервничала.
Она пыталась представить себе, что сказала бы в этой ситуации старая капитанша. Звуки. Ударения. Интонация. Ада мысленно репетировала по дороге, но когда отряд достиг конца тоннеля, она обнаружила, что все забыла. В голове было пусто.
Она обернулась и увидела Джареда. Размышлять некогда. Ада вздохнула и заорала во весь голос:
— Отойти в сторону! Новые пленные! Освободите место для новых пленных!
Ничего не вышло! Нифилимы двинулись к ним, и Ада хотела уже вытащить меч, когда вспомнила свое обещание. Слушаться! Она рванулась вперед, нашла описанную Уруком нишу справа и нырнула в нее. Мимо прошагал Джаред, за ним призрачные фигуры рабов.
Перед ней вырос Урук. Он запустил руку в нишу и вытащил ее оттуда.
— Ничего не вышло! — пискнула Ада.
Он толкнул ее обратно в тоннель. Загремел металл. Аде показалось, что сейчас обрушится потолок.
Урук исчез.
Ада посмотрела ему вслед. Пса тоже не видно.
— Помогите им! — обратилась она к застывшим рабам.
Ада попыталась вытащить меч, но он оказался слишком длинным. Или руки у нее слишком короткие. Помучившись с мечом, она всадила его обратно в ножны и выхватила кинжал.
— Помогите им! — выкрикнула она снова. Никакой реакции. «Нужно иначе», — подумала она.
— Бей нифилимов!
Узники встрепенулись и двинулись вперед.
— Бей белых! — завопила она. — Дави гадов! Рви их в клочья!
Толпа рванулась вперед.
Удача отвернулась от Кан-Пурама. Даже Изин это понял. Фланговый удар женщин нифилим грозил разрезать армию надвое. Дождь усилился. Поле размокло. Хуже всего, что Изин потерял меч. И если бы хоть меж ребер убитого врага — так ведь нет же! Изин двигался вперед, когда сбоку ударили эти белые бестии. Строй превратился в бессмысленное стадо, качнулся, рванулся, и оружие выпало из рук жреца. Оборачиваться, останавливаться, искать — немыслимо, растопчут!
Битва напомнила Изину хлебный бунт, свидетелем которого он оказался в первые годы служения в храме. Дождей в тот год почти не было, ничтожный паводок смыл старую почву, но не принес новой. То немногое, что вызрело, осело, как водится, в закромах богатеев. Бедным было нечего есть, нечем кормить скот. Кан-Пурам содрогнулся. Изин помнил, что проснулся в тот день под проклятия и вопли. Улицы заполнила чернь. Храмовая стража пыталась перекрыть вход на кухню, но толпа снесла двери и хлынула внутрь, круша все на своем пути. Ломали печи, опрокидывали котлы, рассыпали мешки с мукой. Людей больше интересовало разрушение, чем обогащение. Каждый унес не больше горстки муки.
— В этом их беда, — спокойно пояснил старый жрец-наставник. — Они не думают о процветании. Никогда. Они озабочены выживанием.
Вот и Изин сейчас озабочен выживанием. Не так это просто порою — выжить. Особенно если едва держишься на ногах, а падение равнозначно смерти.
Изин огляделся, пытаясь разобраться, что происходит. Атакующие воительницы приближаются, а он безоружен. И под ногами ничего. Но Изин не отчаивается. Не один он лишился клинка, надо только поискать. Лучше меч. Но и кинжал сойдет. Больше всего оружия валяется в передовых рядах, но от них Изин далеко. Под ногами иной раз попадаются плавающие трупы, но их оружие первым исчезает в вязкой жиже. Тут и живой утонет. Изин то и дело погружался в грязь по колено. Неуютно погибать беззащитным, поэтому Изин не переставал оглядываться.
И вот — удача! В грязи застряла булава. Лучше бы, конечно, меч, булава тяжеловата, но, как говорила в детстве его мать, «голодному не до перчика». Изин едва успел поздравить себя, как услышал крик. Мало ли кто орет на поле боя. Гремят барабаны нифилимов. Но этот вопль раздался сзади, откуда клином наступала вооруженная масса, состоящая сплошь из черноволосых мужчин, набросившихся на белых женщин.
Они двигались очень быстро. Воины отпрыгивали в стороны, как кузнечики. Передний ряд клина вооружен булавами, вроде той, что нашел Изин. Воины энергично раздавали удары всем попавшимся под ноги, и своим, и чужим. Новый отряд сметал все на своем пути, убивал, растаптывал, калечил людей.
Уже можно различить лица. Впереди Пролаза, чуть подальше виднеется бледная, как всегда, непроницаемая физиономия Андера. Капюшон отброшен на спину.
Воры врубились в белые ряды, как топор в сухое бревно. Возможно, Нифилим и выиграют, но надежда снова вернулась к канпурамцам.
Изин глянул на булаву в своей руке и понял, что нужно делать.
Сейчас не время для сомнений. Размышления и переживания подождут до конца сражения.
Вырывая ноги из грязи, Изин направился к проходу, прорубленному ворами в рядах нифилимов. Сердце его колотилось, руки дрожали от возбуждения. Булава казалась горячей. Может быть, его ожидает смерть, но сейчас и смерть не страшна.
Не один он ощутил эту перемену. Рядом люди смеялись, в них тоже играла кровь. Забыты друзья, убитые, порубленные на куски, растоптанные толпой. Забыты дети, которые не увидят отцов, жены, которым не суждено обнять мужей. Время убивать.
Андер вызвал к жизни новые чувства. Сейчас армия Кан-Пурама состояла не из людей, движимых долгом или страхом. Теперь это было войско подвижников, монахов, священнодействующих у подножия алтаря смерти.
Армия Кан-Пурама рвалась вперед.
