XXIII Раненый лев
Аргуриос с трудом мог дышать, словно какие-то силы перекрыли доступ воздуха в легкие невидимым заслоном. Перед глазами микенца мерцали белые огоньки, голова кружилась так, что он мог в любой момент потерять сознание. Аргуриос, шатаясь, сделал несколько шагов, его руки горели под весом камня, ноги дрожали и болели, в особенности, икры. Он мрачно продолжал класть камни в брешь, образовавшуюся в древней стене, пока перед глазами все не поплыло, и ему пришлось сесть. Аргуриос посмотрел на свои дрожащие руки. Ничто в жизни не предвещало этой катастрофы. Аргуриос видел, как умирали его друзья на поле битвы, другие погибали от страшных болезней. Но он всегда оставался сильным. Долго бежать в полном вооружении было невозможно, и поэтому микенец принимал бой, а о его стойкости ходили легенды.
Пот попал в глаза, а Аргуриос так ослаб, что не мог вытереть его. Он посмотрел через старую изгородь и увидел двоих мужчин, сидящих в тени. У обоих были мечи и кинжалы. Много недель он пытался подойти к ним, но они убегали от него, а у ослабевшего микенца не было сил, чтобы догнать беглецов. Сначала он решил, что это убийцы, которые хотят покончить с ним и получить премию от Эрекоса. Мальчик, Ксандер, попросил его не беспокоиться.
— Тогда кто они?
Ксандер смутился.
— Я не должен говорить.
— Но ты знаешь. Поэтому скажи мне.
— Они здесь, чтобы защитить тебя.
Аргуриос узнал, что их нанял Геликаон. Это было болезненное открытие.
— Ты сказал мне… он обрадовался, что я умираю, — возразил воин.
Мальчик расстроился.
— Он велел мне сказать так. Геликаон подумал, что это поможет тебе выжить.
Аргуриос тихо выругался. Мир обезумел. Друзья и соратники хотели его смерти. Враги нанимали людей, чтобы защитить его. Где-то на Олимпе боги смеются над этой чудовищной шуткой.
Прошли недели, а его состояние не улучшилось, Аргуриос пожалел, что это были не микенские убийцы. По крайней мере, тогда бы он закончил свою жизнь, сражаясь.
На него набежала тень, он поднял глаза. Над ним стояли две женщины, солнце оказалось у них за спиной.
— Что… вы хотите? — грубо спросил он, решив, что это пришли жрецы, чтобы побранить его.
— Приветствие должно быть более вежливым, — ответила Андромаха. Аргуриос с трудом встал на ноги.
— Солнце… светило мне прямо в глаза, — произнес он, прерывисто дыша. — Я не… узнал вас.
Он увидел, в какое смятение повергло царевну его состояние. Под ввалившимися глазами Аргуриоса залегли темные круги, он сильно исхудал и выглядел изможденным.
— Давайте сядем, — предложила Андромаха. — Это моя подруга, дочь царя, Лаодика.
Аргуриос проморгался от пота и посмотрел на Лаодику. Она была высокой с длинными светлыми волосами, в ее глазах сквозила неприязнь. Повернувшись к Андромахе, воин спросил:
— Почему вы… здесь?
— Микенцы всегда очень грубы, — сказала Лаодика, — их не учат хорошим манерам. Пойдем, Андромаха. Слишком жарко, чтобы стоять здесь.
— Да, ты можешь вернуться, — позволила ей Андромаха. — Я посижу здесь немного с этим воином.
Лаодика кивнула:
— Я подожду тебя в беседке. — Ничего не сказав Аргуриосу, она ушла прочь.
— Тебе следует… пойти с ней, — сказал Аргуриос. — Нам… не о чем… говорить.
— Садись, иначе упадешь, — приказала Андромаха, присаживаясь на каменную стену. Аргуриос рухнул рядом с ней, удивившись тому, что он послушался женщину. Ему стало стыдно. Даже в этом он больше не был мужчиной.
— Я знаю, что тебе нужно, — сказала она.
— Что мне нужно?
— Вернуть свою силу. Когда я была помладше, мой отец участвовал в сражении. Лошадь, на которой он ехал, упала прямо на него. После этого, как и ты, он с трудом мог дышать. Он исхудал, словно старик. Это продолжалось несколько месяцев. Однажды мы услышали о путешествующем лекаре. Он был ассирийцем и лечил людей в деревнях по дороге в Египет. Мы привели его к моему отцу.
— Он… помог ему?
— Нет. Он показал моему отцу, как ему вылечиться.
Аргуриос вытер пот с глаз и посмотрел на молодую женщину. Зрение у него затуманилось, дыхание было прерывистым. Но в сердце загорелась надежда.
— Расскажи мне, — попросил он.
— Я покажу тебе, Аргуриос. Завтра утром, какая бы ни была погода, я пришлю за тобой повозку. Она доставит тебя к скалам над берегом. Возьми с собой Ксандера, потому что я буду рада увидеть его снова. А теперь я оставлю тебя, чтобы ты мог закончить свою работу. — Она встала.
— Подожди! — воскликнул Аргуриос, с трудом поднимаясь на ноги. — Отведи меня… к… дочери царя.
Она медленно пошла рядом с ним. Микенец дважды спотыкался, но ее рука помогла ему устоять на ногах. Ему хотелось оттолкнуть ее, но сила этой женщины помогала ему держаться прямо. Идти было недалеко, но к тому моменту, как они достигли тенистой беседки, Аргуриос почувствовал усталость. Лаодика сидела на скамейке. Микенец сделал усилие и вздохнул.
— Не… у всех… микенцев… плохие манеры. Я прошу извинить меня за грубость. Я всегда… чувствовал себя неловко… с женщинами. Особенно красивыми женщинами.
Он ожидал резкого ответа, но вместо этого выражение ее лица смягчилось. Девушка поднялась со скамейки и встала перед ним.
— Ваши извинения приняты, — сказала она. — Я тоже прошу прощения за невежливость. Вы тяжело ранены, мне следовало понять, что вам плохо.
Аргуриос не смог придумать, что еще сказать, молчание затянулось, момент становился неловким. Тогда заговорила Андромаха:
— Я пригласила Аргуриоса присоединиться к нам завтра. Это поможет ему выздороветь.
Лаодика засмеялась.
— Ты, наверное, не спала всю ночь, придумывая, как бы рассердить моего отца? — спросила она.
Ксандеру нравилось работать в доме Змей. Он чувствовал себя полезным и нужным. Люди всегда радовались его приходу. Прошло много недель, он многое узнал о травах и лекарствах, лечении и диагностике. При лихорадке ко лбу нужно прикладывать теплые влажные полотенца, истолченная в порошок кора некоторых деревьев снимает боль. Гнойные язвы заживляют компрессы из вина и меда. Желая узнать больше, повсюду он ходил за Махаоном, наблюдал, как тот накладывает шины на переломы, прокалывает пузыри и ожоги. Несмотря на свой интерес к медицинскому делу, мальчик был рад побыть на свежем воздухе, сидя в широкой повозке рядом с Аргуриосом. Небо затянули тучи, но сквозь них светило солнце, воздух был свежим и пахнул морем.
Ксандер посмотрел на Аргуриоса: микенец выглядел больным, его лицо осунулось, похудело настолько, что он стал похожим на старого, изможденного старика. Ксандер помог ему побриться сегодня утром, срезав бороду с его щек и подбородка. Когда он причесывал его длинные темные волосы, то заметил поседевшие вески. Мальчик с трудом мог вспомнить того железного воина, который спас его на «Ксантосе». Прошло уже несколько недель со времени нападения на Аргуриоса, но его выздоровление шло очень медленно. Махаон рассказал Ксандеру, что микенцу проткнули легкое, удар прошел в опасной близости от сердца и вызвал внутреннее кровотечение.
— Но он поправится? — спросил Ксандер
— Возможно, к нему никогда не вернется прежняя сила. Часто глубокие раны заканчиваются плохо, образуя опухоли.
Ксандер оглянулся. Повозка пересекала широкий деревянный мост через реку Скамандр. Он подумал, может, они едут в белый дворец, который он видел на вершине скалы на юго-западе. Говорят, что в Радости царя живет царица с некоторыми из своих дочерей.
Повозка налетела на камень на дороге и подпрыгнула. Аргуриос поморщился.
— С тобой все хорошо? — спросил Ксандер.
Микенец кивнул. Он очень редко говорил, но каждый вечер, когда Ксандер приходил к нему, молча сидел и слушал рассказы мальчика о том, как он провел день среди больных, о травах и других открытиях. Сначала Ксандер подумал, что ему скучно.
— Я тебе надоел, Аргуриос? — спросил он однажды вечером. — Дедушка говорит, что я слишком много болтаю. Хочешь, чтобы я ушел?
Аргуриос одарил его редкой улыбкой.
— Продолжай, мальчик. Когда я устану, я тебе скажу.
Повозка съехала с дороги и повернула на узкую тропу, ведущую к скалам. Там под ветками кривого дерева сидели два орла — воины царя — солнце отражалось от их бронзовых и серебряных доспехов. Они встали, увидев повозку. Горбатый возница с толстой белой бородой сказал: «Гости госпожи Андромахи». Один из воинов, высокий юноша с широкими плечами и в шлеме с белым лошадиным хвостом, подошел к повозке.
— Ты, должно быть, Ксандер, — сказал он.
— Да.
Молодой орел прошел мимо мальчика и пристально посмотрел на Аргуриоса, нахмурив брови.
— Во имя богов, воин, ты выглядишь больным. Тебе нужна помощь, чтобы спуститься на берег?
— Нет. Аргуриос постарался выпрямиться, затем спустился с повозки.
— Я не хочу тебя обидеть, воин, — сказал мужчина. — Я тоже был ранен два года назад, и моим товарищам пришлось нести меня.
Микенец посмотрел на него.
— Это была… битва?
— Во Фракии. Получил удар пикой в грудь, который пробил мои доспехи, сломал несколько ребер.
— Фракийцы — сильные бойцы…
— Правда. Не сдавайтесь им. У нас стоит их отряд. — Мужчина засмеялся. — Скорей всего они будут сражаться рядом с нами, чем против нас.
Аргуриос пошел прочь. Ксандер последовал за ним. Горная тропинка была отвесной, но широкой. Если Аргуриос споткнется и упадет, то разобьется о камни внизу. Молодой воин шел рядом.
— Я сочту это за честь, Аргуриос, если ты позволишь мне проводить тебя на берег.
Микенец выпрямился, услышав свое имя.
— Ты… знаешь меня?
— Все в троянцы знают тебя, воин. Мне рассказали истории о мосте Партхи, когда я был мальчиком. Говорят, ты удерживал мост все утро.
— Не так… долго, — сказал Аргуриос. — Но… во имя богов… похоже… так. — Он собрался, затем посмотрел на воина. — Тогда… давай прогуляемся.
Ксандер шел за двумя мужчинами, медленно спускающимися на берег. Он видел, что там, на песке, собрались люди, несколько человек плавали. Ксандер задумался над тем, что они ищут в море. Возможно, они охотятся за моллюсками, — подумал он. Но казалось, эти люди плавают без определенной цели. Они не ныряли глубоко, не плыли к берегу. Другие ходили по воде, и Ксандер слышал их смех.
Под скалами были раскинуты пять желтых навесов, поблизости от которых поставили столы с едой и напитками. Навесы были яркого цвета — такие золотые, как солнце. Ксандер вспомнил, как его мать красила в желтый цвет одежду с помощью кожуры лука или пыльцы шафрана. Но одежда никогда не получалась такого яркого цвета, как эти навесы. И цвет быстро линял.
Аргуриос, который шел впереди, споткнулся. Троянец взял его под руку, чтобы поддержать. Микенец не оттолкнул его руку, как ожидал мальчик. Когда они добрались до берега, троянец поблагодарил воина за оказанную честь. Аргуриос оставался мрачным.
— Как… твое имя?
— Полидорус, — ответил тот.
— Я… запомню.
Ксандер осмотрелся. Он увидел, что Андромаха отделилась от маленькой группы женщин и направилась по песку к ним. На ней была бледно-зеленая туника длиной до бедра, ее рыжие волосы свободно падали на плечи. Ксандер считал ее очень красивой. Она улыбнулась ему, и мальчик покраснел.
— Добро пожаловать на царский пляж, Ксандер.
— Что эти люди ищут? — спросил он, показав на пловцов.
— Ничего. Они плавают ради удовольствия. Ты умеешь плавать?
— Дедушка научил меня. Он сказал, что моряк должен уметь плавать.
— Ну, сегодня ты будешь плавать. — Она повернулась к Аргуриосу. — И ты, воин.
— Зачем… мне плавать? — спросил он. — В этом нет… никакой надобности.
— В этом больше надобности, чем в починке старой изгороди, — заметила она. — Пойдем посидим немного, я расскажу тебе об ассирийском лекаре.
Она отвела их под навес. Аргуриос стал дышать прерывисто, он с благодарностью сел.
— Мой отец не мог глубоко дышать, — сказала Андромаха. — Лекарь велел ему плавать каждый день. Он также научил его по-особому дышать.
— Есть разные способы дышать?
— Я покажу тебе. Но сначала ты немного поплаваешь с Ксандером. Медленно и спокойно. Не перенапрягайся.
— Это глупо. Мне не следовало приходить.
— Но ты пришел, воин, — сказала Андромаха. — И если ты хочешь вернуть свою силу, делай то, что говорю.
Ксандер ожидал, что Аргуриос ответит резко, но ошибся. Микенец посмотрел в зеленые глаза девушки.
— Мне нужна… моя сила, — сказал он, наконец. С трудом поднявшись на ноги, микенец попытался снять свою поношенную тунику. Ксандер помог ему и развязал сандалии. Обнаженное тело Аргуриоса было бледным и худым, мальчик увидел множество старых побелевших шрамов у него на плечах, руках, груди и ногах. На красные раны, оставшиеся после нападения, было страшно смотреть. Кровь с гноем просачивалась сквозь рану в боку, на трех других ранах образовался струп. Когда микенец повернулся лицом к морю, мальчик заметил, что на его спине шрамов не было.
— Иди с ним, — велела Андромаха. — Ему может понадобиться твоя помощь.
Ксандер снял тунику и сандалии и догнал Аргуриоса, когда тот вошел в голубую воду. Они, молча, плавали вместе. Аргуриос делал усилия и с трудом дышал. Вскоре к ним присоединилась Андромаха. На ней была все та же светло-зеленая туника. «Она так близко прилипла к ее телу, что она выглядела как голая», — подумал Ксандер, стараясь не смотреть на ее грудь. Она подплыла к Аргуриосу.
— Ложись в воде на спину, — сказала она, — а я буду тебя поддерживать. — Он тотчас ей подчинился. — Теперь я хочу, чтобы ты закрыл глаза и расслабился. Затем дыши очень медленно. Дыши на четыре счета, затем задержи дыхание на шесть счетов. Потом медленно выдохни на десять счетов. Четыре, шесть и десять.
Ксандер наблюдал за ними какое-то время, затем, проголодавшись, поплыл назад к берегу, вышел из воды и оделся. Мальчик подошел к столам с едой. Там стояли блюда с финиками, ячменным хлебом, соленым осьминогом, мясом, сыром и хлебом разных сортов. Там были кувшины с водой и вином. Высокий сутулый слуга посмотрел на него.
— Мне можно поесть? — спросил его мальчик.
— Чего бы тебе хотелось, малыш?
Ксандер показал на хлеб, попросил сыра и фиников. Слуга оторвал ломоть хлеба, отрезал кусок хлеба и положил все это на деревянную тарелку с пригоршней фиников.
— Тебе, наверное, нужно чем-то это запить, — сказал слуга с улыбкой. Подняв кувшин, он наполнил глиняную чашку золотой жидкостью. — Попробуй это.
Ксандер сделал глоток. Жидкость была очень густая и необычно сладкая на вкус. Мальчик поблагодарил слугу, сел под навес и стал есть. Андромаха все еще была в воде с Аргуриосом. Другие люди теперь выходили из воды. Из моря появился темноволосый мужчина. На секунду мальчику показалось, что это Геликаон, но это был не он. К Ксандеру подошла светловолосая девушка в красной тунике и села рядом с ним.
— Ты, должно быть, Ксандер, — сказала она. — Андромаха рассказывала мне о тебе.
— Да, это я. А кто вы?
— Меня зовут Лаодика. Ты — друг микенца?
— Не думаю, что у него есть друзья.
— Но он тебе нравится.
— Да. Он спас мне жизнь.
— Я бы хотела об этом послушать, — сказала она.
Ксандер рассказал ей о буре. Она внимательно выслушала, затем посмотрела на воду, где плавали Андромаха и воин.
— Зачем, по-твоему, он рискнул своей жизнью, чтобы спасти тебя? — спросила, наконец, Лаодика.
— Я не знаю. Одиссей говорит, что так поступают герои. А Аргуриос — герой. Все это знают.
— Я не знала этого, — заметила она. — Но в Трое много героев. Невозможно запомнить все их имена.
Андромаха и Аргуриос вышли из воды. Вскочив на ноги, Ксандер взял тунику Аргуриоса и побежал к воде.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Устал, — ответил воин, взяв тунику и натянув ее через голову. Он повернулся к Андромахе. — Я благодарен тебе.
— Похоже, тебе уже немного легче дышать, — заметила она.
— Думаю, да.
К ним подошли несколько человек. Ксандер увидел мужчину, похожего на Геликаона. Он выглядел злым.
Этот человек остановился перед Андромахой.
— Как ты смеешь позорить дом Приама? — спросил он.
Ксандеру стало страшно. Он оглянулся вокруг и увидел злые лица других мужчин. Андромаха тоже выглядела испуганной — даже неуверенной. Затем выражение ее лица стало суровым
— Я не понимаю тебя, Диос, — сказала она.
— Я сын царя — Деифоб. Только люди равного положения и те, кого я считаю своими друзьями, могут называть меня Диос. Ты не входишь в число ни тех, ни других. На этот берег приходят только царская семья. Но ты — гостья, у тебя нет прав приглашать сюда незнакомцев. Но мы вынуждены мириться не только с несоблюдение правил этикета, но и с твоим распутным поведением. Нам всем известно, что жрицы Теры впадают в такие отвратительные крайности. Приглашение сюда этих незнакомцев — это публичное оскорбление, которое нельзя стерпеть.
— Я пригласила Аргуриоса, — вмешалась Лаодика, выйдя из собравшейся толпы. Ксандер услышал беспокойство в ее голосе и увидел, что глаза девушки опущены.
— Ничего удивительного, сестра. Ты никогда не была острой стрелой в колчане царя.
Лаодика как будто сжалась под его презрительным взглядом. Затем вперед вышел Аргуриос, и, когда он заговорил, мальчик увидел удивление на лице всех присутствующих.
— Ты закончил, щенок? — сказал Аргуриос. Его голос был твердым и холодным, Диос даже внезапно отпрянул назад.
Его лицо покраснело. Аргуриос шагнул вперед. — Царевич? Мне кажется, что у троянского царя слишком много наследников. Ты, должно быть, самый последний из них.
У Ксандера перехватило дыхание. Даже мальчику было понятно, что ситуация обострялась. Диос стоял неподвижно, он был слишком шокирован чтобы говорить. Затем его глаза сузились.
— Я обидел тебя, щенок? — огрызнулся Аргуриос. — Тогда неси мечи, и я вырежу… твое проклятое троянское сердце!
— Это зашло уже достаточно далеко, — раздался голос сзади. Высокий широкоплечий юноша с золотыми волосами пробирался к ним через толпу. — Не нужно мечей. — Он сурово посмотрел на Аргуриоса. — Я знаю тебя, микенец. Ты — прекрасный боец, но твое сердце требует то, к чему ты еще не готов. — Он повернулся к Андромахе. — Я не знаком с обычаями твоей страны, сестра. Здесь в Трое знатные женщины не плавают рядом с мужчиной. Это считается неприличным. Но, если тебе никто это не объяснил, тогда тебя нельзя в этом винить. — Затем он повернулся к злому Диосу. — Брат мой, я не сомневаюсь, что наш отец услышит об этом и составит свое мнение. Но сейчас давай оставим мысли о бое.
— Этот негодяй оскорбил меня! — возмутился Диос.
— Да, оскорбил, — спокойно согласился золотоволосый мужчина. — Как ты можешь видеть, он оправляется после серьезных ран и не в состоянии вести бой. Забудь о своей обиде на время. Если ты все еще чувствуешь необходимость отомстить за эту обиду, тогда подожди, пока к Аргуриосу вернется его сила, и возобнови это разговор.
— Так я и сделаю! — воскликнул Диос. Он посмотрел на Аргуриоса. — Мы снова встретимся.
Микенец просто кивнул. Диос ушел вместе с группой молодых мужчин. Толпа поредела.
— Как… твое имя? — спросил Аргуриос золотоволосого незнакомца.
— Я — Агатон. Теперь давай посидим в тени и поговорим о более приятных вещах. Диос горяч, но он не зол. Я не хочу видеть, как его убьют, даже если это сделает великий герой.
Ксандеру показалось, что Агатон — самый знатный человек, которого он когда-либо видел. Он был похож на бога. Его глаза были ярко-голубого цвета, и Агатон остановил Аргуриоса. Андромаха положила свою руку на руку царевича.
— Это был хороший поступок, Агатон, — сказала она.
Они вернулись к навесу, Ксандер последовал за ними незаметно. Лаодика подошла к Агатону и расцеловала его в обе щеки.
— Ты так похож на Гектора, — сказала она.
— Мы не похожи, сестра. Поверь мне.
Аргуриос вытянулся на песке и как будто заснул. Лаодика села рядом с Агатоном, Ксандер подошел к Андромахе. Никто не сказал ему ни слова.
— Этим утром пришли новости о Гекторе, — сказал Агатон. — В месте под названием Кадеш состоялась огромная битва. Известий мало, но, кажется, в тот день египтяне почти выиграли. Только атаки троянской конницы заставил их отступить.
— Видишь! Я же тебе говорила, — воскликнула Лаодика Андромахе. — Гектор всегда побеждает.
— Битва окончена? — спросила Андромаха.
— Нет. Исход битвы еще не ясен. Но у обеих сторон огромные потери. Мы пока не знаем деталей.
— К воронам эти детали, — пробормотала Лаодика. — Гектор победит и вернется домой к великому параду.
— Надеюсь, ты права, сестра. Но, согласно нашим донесениям, троянская конница была отрезана и до темноты не присоединилась к основной армии хеттов. Мы должны молиться богам войны, чтобы Гектора не было среди погибших.
— Не говори подобных вещей! — предостерегла его Лаодика. — Я не хочу слышать подобные разговоры.
Ксандер увидел, что царевич посмотрел на Андромаху.
— Не прогуляешься со мной по берегу? Я бы очень хотел поговорить с тобой о некоторых вещах.
— Если это не сочтут недостойным поведением, — улыбнулась Андромаха, поднимаясь на ноги.
Ксандер наблюдал за ними. Лаодика не поднимала глаз.
— Хотите, я принесу что-нибудь попить? — спросил ее мальчик.
— Нет. Я не хочу пить. — Она посмотрела на Аргуриоса. — Он очень худой, цвет лица у него не очень хороший. Может, тебе принести ему фруктовый нектар. Мама говорит, что он полезен для крови. Аргуриос — очень горячий мужчина, правда? — добавила она. — Он ужасно рисковал, разозлив Диоса. Знаешь, Диос умеет обращаться с мечом.
— Он… щенок, — сказал Аргуриос, с трудом садясь. — И вы правы. Я слишком тощий.
— Я не хотела вас обидеть, — смутилась Лаодика. — Думала, что вы спали.
— Вы меня не обидели. И эти дни… я не могу спать, лежа. Мне легче дышится прямо. — Аргуриос посмотрел на Ксандера. — Не плохо было бы выпить нектара, — сказал он.
Ксандер побежал к столам с едой и принес кубок с густым золотым соком, протянул его воину, который жадно напился.
— Ты — хороший парень, — сказал он, поставив пустой кубок на песок. — Меня удивляет, почему у меня никогда… не было личных рабов.
— Я не твой раб, — заметил Ксандер.
Аргуриос подумал немного.
— Я не правильно выразился, парень. Конечно, ты… не раб. Ты — мой друг. Это… много значит для меня.
— Почему у тебя никогда не было личных слуг? — спросила Лаодика. — Разве ты не известный герой в своей стране?
— Никогда… не хотел их иметь. Я всегда… был воином. У меня был оруженосец. Прекрасный юноша. Но он умер в Фессалии.
— А дома?
Он покачал головой.
— Мой отец был небогат. Я купил имения с рабами. По большей части я предоставлял их самим себе. — Его выражение лица потемнело. — Но это больше не мои земли. Я — изгнанник. Вне закона. — Микенец посмотрел на море. — Думаю… я еще поплаваю. — Поднявшись на ноги, он спустился к воде и снял свою полинявшую тунику.
— Странный человек, — заметила Лаодика.
— Он назвал меня своим другом, — радостно воскликнул Ксандер.
— И ты должен этим гордиться. Такой человек не так легко предлагает свою дружбу.
