Глава 6

На следующий день появился сэр Орландо Трелони. С одной стороны, он хотел проинформировать доктора Фоконе о ходе предпринятого им расследования убийства повитухи, с другой – повидаться с Мэлори.

– Рана заживает хорошо, – заверил Иеремия судью. – Через день-два можете забирать его отсюда.

– Хорошо, завтра же пришлю за ним носилки, – с облегчением ответил сэр Орландо.

– Мастер Риджуэй будет регулярно приходить и осматривать Мэлори до тех пор, пока тот не встанет на ноги. Важно, чтобы он двигался, пусть даже на первых порах и будет больновато, в противном случае колену грозит окостенение.

Ален принес кувшин красного вина и наполнил судье бокал.

– Удалось узнать что-нибудь новое, милорд? – поинтересовался Иеремия.

– Не то чтобы новое, – с сожалением ответил судья Трелони, прихлебывая вино. – Я дал указания констеблю расспросить людей по соседству с местом убийства. Может, кто-нибудь заметил что-то необычное или подозрительное. Кое-кто из них хоть и слышал выстрелы, но никого не видел, так что вряд ли их сведения могут быть полезными для нас. И поиски факельщика пока что не дали результатов. Их сотни, этих светловолосых мальчишек десяти – двенадцати лет, зарабатывающих таким образом на хлеб. Может, он вообще не из этого района. Ну а вы? Вам удалось что-нибудь разузнать, святой отец?

Иеремия поведал о своем вчерашнем визите к Лэкстонам и внезапной болезни Энн.

– Вполне могло статься, что суп был не первой свежести, и что девушка по чистой случайности поела его одна из всех. Тем не менее все это странно. На нашу беду, из нее слова не вытянешь – не хочет со мной говорить, и все тут. Это отнюдь не упрощает расследование.

– Возможно, кто-нибудь из семьи девушки мог желать ей вреда? – рассуждал сэр Орландо.

– Подобного также нельзя исключать. И будь это так, она ставит на карту свою жизнь. Мастер Риджуэй пытался ей втолковать это. Может, все-таки разум у нее возьмет верх. Я попросил у сестры покойной книгу учета и собираюсь просмотреть ее на днях. Это поможет нам кое-что понять.

Судья, сделав внушительный глоток, поставил кубок на стол.

– Послезавтра День святого Валентина. Я заеду за вами на своей карете, святой отец.

Трелони уже поднялся из-за стола, собираясь уходить, но Иеремия с озабоченным лицом удержал его.

– Милорд, я уже говорил, что не могу давать советы по части ваших матримониальных дел.

– Но вы же знаете, как я дорожу вашим мнением.

– Именно поэтому я и не хочу влиять на принятие вами решения. Вы взваливаете на мои плечи непосильную ответственность.

Трелони испустил вздох разочарования.

– Что ж, ладно. Не могу требовать, чтобы вы изложили свое мнение насчет этой девицы. Но я уже сообщил Дрейперам, что буду не один, а с другом. Поэтому уж не откажите в любезности сопровождать меня. Хотя бы взглянете на это семейство. Не жду от вас никаких оценок – нет так нет. Согласны?

Иеремия медлил с ответом. В подобных обстоятельствах он никак не мог отказаться от приглашения, поскольку тем самым обидел бы друга. С другой стороны, иезуит понимал, что сэр Орландо отступил лишь на время, рассчитывая в дальнейшем добиться от него желаемого. Несомненно, королевский судья рассчитывал, что он, Фоконе, не останется безучастным и не позволит ему очертя голову броситься в этот брак, если расценит Сару Дрейпер неподходящей партией. Иеремия с трудом подавил раздражение. Как ни верти, он все равно оказывался в ловушке.

Когда в День святого Валентина карета Трелони остановилась у дверей лечебницы, Иеремия все еще был сердит на судью. Иезуит мимоходом отметил про себя, что сэр Орландо разоделся в пух и прах: темно-коричневый, шитый золотом камзол, бриджи из того же материала, вдобавок тонкого кружева шейный платок, белоснежные чулки, туфли с золотыми застежками. Тяжелые локоны светлого парика величественно спадали на грудь и плечи из-под широкополой шляпы, украшенной бежевыми страусиными перьями.

– Прекрасно выглядите, милорд, – вынужден был признать Иеремия. При других обстоятельствах он бы и бровью не повел, поскольку не был охоч для разного рода модных выкрутасов, но сейчас они могли посодействовать разгадке ребуса, так занимавшего его нынче.

– Раз уж мы собрались к этим Дрейперам, не сочтите за труд рассказать о них, – обратился Иеремия к судье.

В просьбе явно чувствовался иронический подтекст. Сэр Орландо улыбнулся, с достоинством приняв вызов.

– Вот уже два поколения Дрейперов живут в Эссексе. Они близкие родственники Форбсов – это одна весьма состоятельная лондонская семья, коммерсанты. В Эссексе у них всего лишь одно имение. Со времен гражданской войны оба семейства в распрях, поскольку Джордж Дрейпер, отец Сары, сражался на стороне короля, а старый пуританин Айзек Форбс – на стороне Оливера Кромвеля.

– Как мне представляется, Сара Дрейпер явится под венец с солидным приданым, – как бы невзначай бросил Иеремия.

– По моим расчетам, что-то около четырех тысяч фунтов. А я предлагаю ей шестьсот фунтов в год пожизненно.

– Похоже, сделка выгодная. Но, насколько я понимаю, финансовая сторона беспокоит вас как раз меньше всего.

– Знаете, святой отец, я был очень счастлив со своей первой женой, – тяжело вздохнув, сказал Орландо. – Она очень хорошо меня понимала, была женщиной терпеливой, деликатной и всегда и во всем меня поддерживала. В данном случае я не собираюсь довольствоваться меньшим. Но с другой стороны, мне надоело жить бобылем – хочется, чтобы кто-то мог разделить со мной заботы.

Перед домом Дрейперов на Трогмортон-стрит лакей уже ожидал прибытия кареты сэра Орландо Трелони. Он помог гостям выйти и проводил их в вестибюль гостиной, где собралось все семейство. Джордж Дрейпер, кряжистый мужчина чуть старше пятидесяти, с приветливым лицом, от души приветствовал сэра Орландо и с нескрываемым любопытством стал рассматривать прибывшего с ним незнакомца.

– Большая честь для меня познакомиться с вами, доктор Фоконе. Его сиятельство много рассказывал о вашей учености. Вы, случайно, не член только что основанного его величеством Королевского общества, в которое вошли самые светлые головы нашей страны для проведения научных экспериментов?

– Увы, нет, – уклончиво ответил Иеремия, в душе проклиная Трелони за явно преувеличенную картину, нарисованную Дрейперу. – Но мне приходилось слышать много интересного об этих экспериментах.

– Как великолепно, – просиял Дрейпер. – В таком случае за обедом мы обсудим это.

После этого хозяин представил свое многочисленное семейство. Старший сын Дэвид, младший сын Джеймс, дочь Сара. Та оказалась довольно миловидной девушкой с синими глазами и золотистыми локонами, по последней моде уложенными по обе стороны головы. Кожа ее была розовой, щеки полными, а узковатые губы свидетельствовали о твердом характере. Она присела перед судьей в книксене и улыбнулась ему, но заученная улыбка не коснулась глаз, в которых Иеремия разглядел скуку пресыщенной особы. Пока Джордж Дрейпер знакомил его со своей сестрой, потом с двоюродным братом и его супругой, которые также пришли к нему в гости, внимание Иеремии было приковано к Саре, которая явно старалась понравиться сэру Орландо. Судя по всему, ее крепко наставляли по этой части – самое время поднять вопрос о сватовстве, дольше тянуть было просто нельзя.

– А это Джейн Райдер, дочь одного из моих двоюродных братьев, которая после смерти отца находится под моей опекой и занимается домом, – в заключение произнес Джордж Дрейпер.

Сначала Иеремия лишь скользнул взглядом по последней из представленных ему особ, но уже в следующую секунду с изумлением стал ее разглядывать. Джейн Райдер – почти ровесница Сары Дрейпер, хрупкая девушка лет восемнадцати, с вытянутым бледным личиком, казавшимся фарфоровым. Личико это можно было бы назвать неприметным из-за некоторой неправильности черт – слишком маленького рта и слишком уж остренького носика, – но волосы ее оказались неповторимого матово-палевого оттенка, а глаза той редкой изумрудной зелени, которая невольно очарует любого, кто заглянет в них. Улыбка девушки была сердечной и в то же время скромной. Да, сразу было видно, что это девушка с характером.

За обедом Иеремии выпала весьма нелегкая роль просветителя, утолявшего повышенный интерес хозяина дома к экспериментам, проводимых Королевским обществом. В том числе обсуждались опыты с горением, доказавшие, что горение возможно лишь при наличии доступа воздуха. Иеремия изложил собственные теории на сей счет, но ни на секунду не выпускал из виду обеих девушек. Он читал в них как в раскрытой книге. Сара Дрейпер прекрасно сознавала свою роль в семействе, милостиво позволяя присутствующим раздавать ей комплименты. Джейн Райдер, которой было поручено следить за прислугой, неустанно заботилась о том, чтобы лакеи не сидели без дела, и мгновенно исправляла все допускаемые ими ошибки, не успевали присутствующие опомниться. Несомненно, Джейн – девушка аккуратная и требовательная. И было в ней нечто, бросившееся в глаза Иеремии буквально в первую секунду, как он ее увидел. Что бы ни делала Джейн Райдер, с кем бы ни говорила, взгляд ее постоянно был прикован к Трелони. И хотя она изо всех сил старалась не подавать виду и сразу опускала взор, заметив, что кто-нибудь смотрит на нее, вскоре снова смотрела на судью. Тот, судя по всему, не замечал, что постоянно под наблюдением. Иеремии не составляло труда угадывать в изумрудном взоре все мысли и желания, переполнявшие девушку. В нем была симпатия, настолько глубокая и откровенная, что иезуит подивился, что до сих пор никто из присутствующих не уловил ее. Впрочем, члены семейства оказались настолько поглощены собой или же своими собеседниками, что им было не до какой-то там неприметной экономки, явно чужой в доме.

После обеда Джордж Дрейпер заставил дочь спеть, а Джейн Райдер уселась за спинет аккомпанировать кузине. Лишь ближе к вечеру, когда выпитое вино возымело действие, и атмосфера стала менее формальной, Иеремия поддался острейшему желанию убедиться в правоте своих выводов. Сэр Орландо был занят разговором с хозяином дома, который только и дожидался, когда же наконец его самый почетный гость затронет главную тему; Сара села за спинет, хотя играла с меньшим вдохновением, нежели ее предшественница. Завидев, что Джейн пребывает в одиночестве, Иеремия решил воспользоваться благоприятной возможностью и без особых церемоний сел рядом.

– Миссис Райдер, позвольте присесть к вам, – с улыбкой попросил иезуит. Он прекрасно понимал, что ведет себя сродни слону в посудной лавке, но и знал, что долго побыть наедине им все равно не дадут. А ему непременно нужно было прояснить положение вещей.

– Конечно же, вы слышали, что ваш дядюшка отчаянно пытается просватать вашу кузину за судью Трелони, – без долгих предисловий начал иезуит. – Что вы можете сказать об этом брачном союзе?

Молодая девушка едва не ахнула от изумления. Она ожидала чего угодно, но только не того, чтобы кто-то вдруг заинтересовался ее мнением, причем человек, которого она видела впервые в жизни.

– Надеюсь, Сара составит хорошую партию его сиятельству, – потупив взгляд, ответила Джейн.

– Гм, и вы верите, что она любит его?

Такая прямота, без преувеличения, шокировала Джейн Райдер.

– Я… Как я могу это знать! И потом, ему разве не все равно?

– Ну, разумеется, приданое Сары достаточно солидное, однако судья – тонко чувствующая натура, человек, познавший одиночество, для которого отношение к нему супруги далеко не последняя по важности вещь.

Джейн опустила голову, однако Иеремия успел заметить, что девушка пытается скрыть муки, терзавшие ее в этот момент. Но она была слишком хорошо воспитана, чтобы наговаривать на свою кузину.

– А как вы относитесь к его сиятельству, – напрямик спросил Иеремия и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Вы думаете, он сможет стать для Сары добрым супругом?

Джейн с видимым усилием повернулась к иезуиту и вымученно улыбнулась.

– А разве нет? Ведь он человек добрый и справедливый.

– Но ведь он вдвое старше ее, – напомнил Иеремия. – Вас бы обрадовал подобный оборот, будь вы на месте невесты?

И снова удивление, граничащее с изумлением, промелькнуло на личике Джейн Райдер.

– Нет, меня бы это устроило. Он ведь не старик. И даже если…

На мгновение в ее голосе проскользнули нотки ревности, и Джейн, заметив это, пристыженно умолкла.

– Благодарю вас за откровенность, – сказал Иеремия, поднимаясь. М-да, этот короткий разговор подвиг его на размышления.

Сидя в карете Трелони, пастор упорно молчал. Судья был готов лопнуть от охватившего его нетерпения.

– Святой отец, вы уж не мучьте меня, прошу вас. Вы ведь не всерьез клялись мне оставить при себе мнение о мисс Дрейпер. Теперь вы ее увидели. Какой она вам показалась?

Иеремия, очнувшись от размышлений, с явным неудовольствием посмотрел на друга. Он дал себе слово не позволить втянуть себя в этот разговор. И хотя с трудом удерживался от того, чтобы предостеречь сэра Орландо от женитьбы на пустой, высокомерной и избалованной женщине, страшился брать на себя ответственность.

– Милорд, могу я напомнить вам о нашей договоренности? – с легким раздражением спросил он.

– Знаете, давайте не будем!

Чувствовалось, что Трелони раздражен не на шутку.

– Вы ведь сделали для себя надлежащий вывод, я это заметил. Что вам мешает поделиться своими соображениями со мной?

– Не могу и не желаю снимать с вас бремя ответственности.

– А вас никто и заставляет. Черт побери, я хочу слышать ваше личное мнение, только и всего!

Настырность судьи начинала забавлять Иеремию. Может, и правда его долг как друга хотя бы намекнуть на истинное положение дел. Когда карета остановилась у дома на Патерностер-роу, и пастор стал слезать со скамьи, сэр Орландо ухватил его за рукав.

– Ради нашей с вами дружбы скажите мне, как поступили бы вы на моем месте? Посватались бы к Саре Дрейпер?

Глубоко вздохнув, Иеремия очень серьезно ответил:

– Нет! – И, помедлив секунду, добавил: – Я бы посватался к ее кузине.

Прежде чем Трелони пришел в себя, Иеремия вылез из кареты и захлопнул за собой дверцу.