Весенний красный ливень
– Где Ядзибэй? – громко спросил Кодзиро.
Игроки ушли с головой в игру, а остальные погрузились в воспоминания детства под влиянием сутры, поэтому никто не ответил.
– Что случилось? – спросил Кодзиро, подходя к Дзюро, которые лежал, закрыв ладонями заплаканные глаза.
– О, я не заметил, как вы пришли, господин.
Дзюро и его товарищи, поспешно вытирая глаза и носы, поднимались с циновок.
– Вы что, плачете?
– Да… то есть нет.
– Не спятили случаем?
Дзюро поспешил рассказать о встрече с Мусаси, чтобы отвлечь Кодзиро от странной картины, которую тот застал на мужской половине дома.
– Хозяин в отъезде, мы не знали, что делать, Осуги пошла к вам.
Глаза Кодзиро ярко сверкнули.
– Мусаси в гостинице в Бакуротё?
– Да, но сейчас он может быть в доме Дзусино Коскэ.
– Интересное совпадение.
– Почему?
– Я отдал Дзусино свой Сушильный Шест на полировку. Сегодня меч должен быть готов. Я как раз иду за ним и заглянул к вам по пути.
– Вам повезло. Если бы вы сначала пошли в мастерскую, то Мусаси мог бы внезапно напасть на вас.
– Я его не боюсь. Но как же мне увидеть старуху Осуги?
– Я пошлю за ней проворного малого. Она, верно, еще не доплелась до Исараго.
Вечером заседал военный совет. Кодзиро считал, что дожидаться возвращения Ядзибэя бессмысленно. Он выступит в качестве помощника Осуги, чтобы она могла наконец расквитаться со своим недругом. Дзюро и Короку вызвались пойти вместе с ними, хотя особенного толку от них ожидать не приходилось.
У Осуги после прогулки по городу разболелась спина, поэтому выполнение плана решили отложить на следующий день.
На другой день под вечер Осуги выкупалась в холодной воде, вычернила зубы лаком и подкрасила волосы. Оделась в белое белье, приготовленное на похороны. В храмах, которые Осуги посещала, она ставила на белье храмовые печати на счастье, так что исподнее было изукрашено символами храма Сумиёси в Осаке, Оямы Хатимана и Киёмидзу в Киото, Каннон в Асакусе и других, не столь известных святилищ. Священные печати превратили белую ткань в набивную. Осуги чувствовала себя гораздо увереннее под такой защитой.
Старуха тщательно сложила и спрятала за оби письмо Матахати и Сутру Великой Родительской Любви, а в кошелек вложила еще одно письмо, с которым никогда не расставалась. Оно гласило:
«Несмотря на преклонные годы, я провожу дни в странствиях ради великой цели. Меня может убить мой заклятый враг, я могу умереть на обочине дороги. В случае моей кончины прошу чиновников и добрых людей отослать мое тело домой на деньги, которые находятся в этом кошельке. Осуги, вдова Хонъидэн, деревня Ёсино, провинция Мимасака».
С мечом на боку, в белых ноговицах и митенках старуха была почти совсем готова. Стеганый пояс-оби плотно перехватывал кимоно-безрукавку. Поставив чашу с водой на стол, Осуги склонилась перед ней и сказала:
– Пора!
Затем замерла на несколько мгновений с закрытыми глазами. Мысли ее обратились к дядюшке Гону. В дверь заглянул Дзюро.
– Готовы? – спросил он. – Пора в путь! Кодзиро ждет.
– Я готова.
Осуги вышла и села на почетное место перед алтарем. Псаломщик подал ей чашку и осторожно налил сакэ. Налил он также Кодзиро и Дзюро. Все выпили, встали, потушили лампу и вышли.
Многие из людей Хангавары вызвались их сопровождать, но Кодзиро не взял их, они только мешались бы в бою. Когда они выходили из ворот, один из молодых людей высек искры из огнива – на счастье.
Небо затянуло дождевыми облаками, пели соловьи.
Четверо шли по темным улицам, сопровождаемые собачьим лаем. Собаки чуяли зловещие намерения этих людей.
– Кто это там? – спросил, оглядываясь, Короку.
– Ты кого-то увидел?
– Кто-то идет за нами.
– Наверное, кто-нибудь из наших, – успокоил Кодзиро. – Ведь все хотели пойти с нами.
– Они все бы испортили.
Повернув за угол, Кодзиро остановился под карнизом дома.
– Уже пришли? – спросил он шепотом.
– Мастерская Коскэ чуть дальше по улице, на другой стороне.
– Что нам делать? – спросил Короку.
– Действовать по плану. Вы остаетесь здесь, я иду в лавку.
– А что, если Мусаси попытается сбежать через черный ход?
– Не беспокойся. Ни он, ни я не побежим друг от друга. Если он удерет, то ему конец как фехтовальщику.
– Не лучше ли нам расположиться напротив дома? Мало ли что случится.
– Хорошо. Как договорились, мы выйдем с Мусаси на улицу и пойдем рядом. Когда приблизимся к Осуги, я выхвачу меч. Воспользовавшись замешательством Мусаси, Осуги нанесет ему удар.
Осуги переполняла благодарность.
– Спасибо тебе, Кодзиро! Ты так добр ко мне! Ты – живое воплощение Хатимана.
Старуха сложила ладони и склонила голову, словно перед ней и вправду находился бог войны.
В глубине души Кодзиро не сомневался, что делает правое дело. Уверенность в собственной непогрешимости не знала границ.
Когда Мусаси и Кодзиро были юношами, полными молодого задора и надежд, между ними не существовало вражды. Они, конечно, соперничали друг с другом, как принято у равных друг другу. Неуклонный рост славы Мусаси вызывал неприязнь у Кодзиро. Мусаси всегда признавал выдающееся мастерство Кодзиро, но был невысокого мнения о его характере и проявлял осторожность в обращении с соперником. С годами они совершенно разошлись по многим причинам, сказались разгром школы Ёсиоки, судьба Акэми, действия Осуги. Не могло быть и речи о примирении.
Сейчас, когда Кодзиро взял на себя роль защитника Осуги, события с неумолимой быстротой приближались к неизбежному исходу. Кодзиро негромко постучал в дверь.
– Коскэ! Ты не спишь?
В доме было совершенно тихо, но из-под двери виднелась полоска света.
– Кто там? – нерешительно спросили из-за двери.
– Ивама Какубэй дал тебе мой меч для полировки. Я пришел за ним.
– Большой длинный меч?
– Впусти меня!
– Подождите.
Дверь приоткрылась, глаза обоих мужчин встретились. Загораживая дорогу, Коскэ сказал:
– Меч пока не готов.
– Когда же он будет готов? – спросил Кодзиро, отодвигая хозяина с дороги и входя в дом.
– Дайте посчитаю…
Коскэ потер глаза и подбородок и еще больше вытянул длинное лицо. Кодзиро показалось, что над ним смеются.
– Не кажется ли тебе, что ты сильно запаздываешь?
– Я ведь объяснил Какубэю, что не могу точно определить срок окончания работы.
– Я не могу больше обходиться без меча.
– В таком случае заберите его.
– Что?
Кодзиро искренне удивился. Ремесленник не смеет так отвечать самураю. Кодзиро понял, что здесь заранее приготовились к его визиту. Пора переходить к главному делу.
– Говорят, у тебя живет Миямото Мусаси из Мимасаки.
– Кто вам сказал? – подозрительно спросил Коскэ. – Да, он действительно гостит здесь.
– Позови его. Мы с ним давно не виделись, с той поры, как расстались в Киото.
– Ваше имя?
– Сасаки Кодзиро. Он меня знает.
– Передам, но не уверен, захочет ли он вас видеть.
– Одну минуту.
– Да?
– Объясню подробнее. В доме даймё Хосокавы я случайно услышал, что у вас живет человек, который по описаниям похож на Мусаси. Я пришел, чтобы пригласить Мусаси немного выпить и поболтать.
– Понятно, – ответил Коскэ, удаляясь в глубину дома. Кодзиро обдумывал, как поступить, если Мусаси, почуяв неладное, откажется от встречи. Пронзительный вопль прервал его размышления.
Кодзиро буквально вылетел из дома. Его план разгадали и обернули против него самого. Мусаси, конечно, выбрался наружу через черный ход и пошел в атаку. Но кто кричал? Осуги? Короку? Дзюро?
«Не везет!» – подумал Кодзиро, приготовившись к схватке. Он был натянут как струна.
– Рано или поздно, но это должно было случиться, – пробормотал он. Он знал об этом с того дня, когда они встретились на перевале горы Хиэй. И вот час пробил! Если Осуги уже мертва, то кровь Мусаси будет принесена в жертву за упокой ее души.
Кодзиро пробежал шагов десять, когда кто-то окликнул его.
– Короку, это ты?
– Я… я ранен, – простонал тот.
– Где Дзюро?
– Он тоже…
– Где он?
Кодзиро увидел окровавленное тело Дзюро, простертое на земле шагах в тридцати. Готовый к отражению нападения, Кодзиро крикнул:
– Куда делся Мусаси?
– Нет, не Мусаси…
– Что? Ты хочешь сказать, что напал кто-то другой?
– Нет, не Муса… – Голова Короку безжизненно поникла. Кодзиро подбежал к Дзюро и приподнял его за ворот кимоно, липкий от крови.
– Дзюро, кто напал? Куда он побежал? Дзюро жалобным голосом простонал в ответ:
– Мама… прости, зря я был…
– Ты о чем? – раздраженно рявкнул Кодзиро, выпуская его из рук.
– Кодзиро! Кодзиро, это ты? – раздался голос Осуги.
Старуха беспомощно лежала в придорожной канаве, покрытая грязью, соломой и очистками овощей.
– Вытащи меня! – стонала старуха.
– Как тебя угораздило свалиться?
Кодзиро бесцеремонно выдернул Осуги из канавы и, как мешок, бросил ее на дороге.
– Куда ушел тот человек? – проговорила старуха, словно бы вторя вопросу Кодзиро.
– Кто, нападавший?
– Да. Это был тот самый человек, который следил за нами.
– Он неожиданно набросился на вас?
– Да, налетел как смерч. Выскочил из-за угла и поразил Дзюро. Короку не успел вытащить меч, как тоже был ранен.
– Куда он исчез?
– Он оттолкнул меня, я упала и не видела, но шаги удалились вон в том направлении. – Старуха показала в сторону реки.
Кодзиро пересек большой пустырь, на котором торговали лошадьми, и добежал до дамбы Янагихара. За ней виднелись штабеля леса, костры и какие-то люди. Подбежав ближе, Кодзиро увидел, что это носильщики паланкинов.
– Моих товарищей ранил незнакомый человек, подберите их и доставьте в дом Хангавары Ядзибэя в плотницком квартале. Возьмите и старую женщину, – приказал он носильщикам.
– На вас напали грабители?
– А здесь они есть?
– Хватает. Мы их сами побаиваемся.
– Неизвестный побежал в этом направлении. Никого не видели?
– Только что?
– Да.
– Нет. Как с оплатой?
– С вами рассчитаются на месте.
Кодзиро быстро осмотрел штабеля бревен, берег реки и решил вернуться домой. Встречаться с Мусаси без Осуги не было смысла. В последний раз его взгляд скользнул по зарослям павлонии, и он заметил блеск меча. Кодзиро вовремя отскочил, на землю упали задетые клинком ветки.
– Жалкий трус! – крикнул Кодзиро.
– Ошибаешься, – раздалось в ответ, и последовал еще один выпад. Кодзиро отскочил метра на два.
– Если ты Мусаси, то почему должным образом не… Снова сверкнул меч.
– Кто ты? – крикнул Кодзиро. – Ты не обознался случаем?
Кодзиро в очередной раз увернулся. Нападавший понял, что попусту тратит силы. Сменив тактику, он надвигался на Кодзиро, выставив вперед меч.
– Никакой ошибки нет, – с ненавистью проговорил он. – Быть может, мое имя что-нибудь тебе скажет. Меня зовут Ходзё Синдзо.
– Ты из школы Обаты?
– Ты оскорбил учителя и убил моих товарищей.
– По воинскому кодексу ты можешь вызвать меня на поединок в любое время. Сасаки Кодзиро не играет в прятки.
– Я убью тебя.
– Попытайся!
Кодзиро спокойно наблюдал, как сокращается расстояние между ними. Четыре, три метра… Кодзиро распахнул кимоно на груди и положил правую руку на рукоятку меча.
– Смелее! – насмешливо крикнул он противнику.
Издевка слегка поколебала решимость Синдзо, и в этот миг Кодзиро сделал молниеносный выпад. Меч сверкнул и тут же снова был в ножнах.
Синдзо неестественно замер, расставив ноги. Крови не было видно, но было ясно, что он ранен. Левая рука сжимала горло, хотя правая все еще стискивала меч, направленный на Кодзиро.
Синдзо с хрипом выдохнул. За его спиной раздался топот ног. В подбежавшем человеке Кодзиро узнал Коскэ. Избегая ненужной теперь встречи, Кодзиро нырнул в тень. Коскэ подхватил падающего Синдзо.
– Убийство! – крикнул Коскэ. – На помощь!
Кровавый лоскуток отвалился от шеи Синдзо, и потоком хлынула кровь, обагряя кимоно раненого.
