14
Уик-энд начинался многообещающе, в небе не было заметно ни одного облачка. Всё было тихо, город не торопился просыпаться после короткой летней ночи. С голыми ногами, растрёпанная, в старом свитере, надетом вместо домашнего халата, Лорен занималась за письменным столом, доделывая то, что оставалось с прошлого вечера.
Так продолжалось до одиннадцати часов утра. В это время Лорен ждала почтальона, который должен был доставить заказанную два дня назад книгу. Решив, что книга уже может лежать в почтовом ящике, она пересекла гостиную, открыла дверь квартиры — и вздрогнула, даже вскрикнула от неожиданности.
— Виноват, я не хотел вас пугать, — сказал Артур, держа руки за спиной. — Ваш адрес дала мне Бетти.
— Что вы здесь делаете? — спросила Лорен, оттягивая вниз край свитера.
— Сам толком не знаю.
— Напрасно они вас отпустили, ещё слишком рано, — пролепетала она.
— Признаться, я не оставил им выбора. Вы позволите мне войти?
Она пропустила его в квартиру и предложила присесть в гостиной.
— Я мигом! — крикнула она, запираясь в ванной.
«Я похожа на гремлина», — сказала она себе, пытаясь привести в порядок волосы. Потом, бросившись в гардеробную, она вступила в сражение с вешалками.
— Все хорошо? — спросил Артур, удивлённый шумом.
— Хотите кофе? — крикнула Лорен, отчаянно искавшая, что бы надеть.
Сначала рассматривалась кандидатура джемпера, но он полетел на пол, белая блузка тоже не годилась, следом на ним было отвергнуто платье. За спиной у Лорен выросла целая гора одежды.
Артур вышел на середину гостиной и огляделся. Коже, какое родное место! Светлые деревянные полки были завалены книгами и опасно прогибались, если Лорен пополнит своё собрание медицинских энциклопедий, они непременно рухнут. Артур улыбнулся, увидев, что она поставила свой письменный стол именно там, где раньше стоял его кульман.
За приоткрытыми дверями угадывалась спальня, постель, с которой был виден залив.
Он услышал, как Лорен деликатно кашлянула у него за спиной, и обернулся. Она надела джинсы и белую футболку.
— Кофе с молоком и сахаром, без молока и с сахаром, без сахара и с молоком? — спросила она.
— Как хотите! — ответил Артур.
Она встала за кухонную стойку. Вода забила из крана, как из брандспойта.
— Кажется, у меня авария! — простонала она, между тем как вокруг неё продолжалось наводнение.
Артур молча указал на вентиль в стояке, где находился кран, перекрывающий трубу. Лорен бросилась закручивать его, потом радостно уставилась на Артура.
— Как вы догадались?
— Я же архитектор!
— Архитекторы умеют видеть сквозь стены?
— Трубопровод в доме — это, конечно, не так сложно, как устройство человеческого организма, но и у нас есть свои маленькие хитрости, позволяющие останавливать кровотечение. У вас есть инструменты?
Лорен вытерла лицо бумажным полотенцем и открыла шкафчик. Там обнаружилась старая отвёртка, гаечный ключ и молоток. Она с убитым видом разложила найденное на кухонном столе.
— Придётся довольствоваться этим. Без операции не обойтись, — вздохнул Артур.
— У меня для этого недостаёт квалификации.
— Операция не такая сложная, как те, что вы делаете у себя в больнице. У вас найдётся новая прокладка?
— Нет!
— Посмотрите в электрическом шкафу, почему-то под счётчиком всегда валяются резиновые прокладки.
— Остаётся найти электрический шкаф.
Артур указал на дверцу рядом с входной дверью.
— Здесь автомат и пробки, — сказала Лорен.
— Вот и я о том же, — весело вторил ей Артур.
Лорен остановилась перед ним.
— Раз вам известны все шкафы в моём доме, ищите сами свои прокладки, это займёт меньше времени!
Артур подошёл к двери, потянулся к дверце — и опустил руку.
— У меня ещё слишком неловкие руки, — смущенно пробормотал он. Лорен подошла к нему.
— Ничего страшного, — сказала она ободряюще. — Потерпите, осложнений у вас не будет, но на выздоровление требуется время, такое условие ставит сама природа.
— Если хотите, я могу вам помочь подсказками, — предложил Артур. — Вы отлично справитесь сами.
— У меня были другие планы на утро, кроме починки крана. У моего соседа золотые руки, это он установил здесь почти все, он с радостью этим займётся.
— Это ему пришло в голову поставить книжные шкафы у окна?
— А что, не надо было?
— Почему, надо, — ответил Артур, возвращаясь в гостиную.
— Это ваше «почему» значит категорическое «нет».
— Ничего подобного! — возразил Артур.
— У вас плохо получается обманывать.
Он предложил Лорен сесть на диван. Лорен подчинилась, не понимая, что ему нужно,
— Видите, если бы этажерки не заслоняли окно, отсюда открывался бы прекрасный вид.
— У меня нет глаз на спине. Обычно я сижу на этом диване задом наперёд.
— Ну так развернули бы его: что хорошего во входной двери?
Лорен упёрлась руками в бока и уставилась на него.
— Никогда не обращала внимания на такие вещи. Вы отправились из госпиталя прямо ко мне, чтобы заняться здесь перестановкой?
— Простите меня, — проговорил Артур, уронив голову.
— Нет, это вы меня простите, — сказала Лорен более спокойно. — Я в последнее время легко раздражаюсь. Сварить вам кофе?
— У вас нет воды!
Лорен открыла холодильник.
— Не могу угостить вас даже соком.
— Тогда пойдёмте куда-нибудь завтракать?
Она попросила его подождать, пока она сходит за почтой. Стоило ей выйти, Артур испытал сильное желание возобновить отношения с местом, где раньше жил. Он вошёл в спальню, приблизился к кровати. Вернулось, словно сбежало со страниц упавшей с полки книги, воспоминание об одном летнем утре. Ему очень хотелось, чтобы время двинулось вспять, чтобы вернулся тот миг, когда он любовался её сном.
Он провёл кончиками пальцев по покрывалу, и ворс медленно приподнялся навстречу прикосновению. Он заглянул в ванную, скользнул взглядом по флаконам у раковины: косметическое молочко, духи, редкостные косметические препараты. Его посетила попам мысль, он выглянул из ванной в решимости осуществить старую мечту. Он залез в платяной шкаф и закрыл за собой дверцу.
Прячась между вешалками, он рассматривал одежду, сложенную внизу и развешанную вокруг, и старался представить Лорен в разных нарядах. Он предпочёл бы остаться здесь, дождаться, чтобы она нашла его. Вдруг к ней вернётся память, и она вспомнит слова, которые они говорили друг другу. Тогда он заключит её в объятия и поцелует, как раньше, а может, совсем по-другому. После этого ничто и никто нe сможет отнять её у него. Но ведь это глупо: если он здесь задержится, она испугается. Попробуй не испугайся человека, прячущегося в шкафу твоей ванной комнаты?
Надо отсюда выбраться, прежде чем она вернётся. Нет, ещё чуть-чуть, кому это повредит? Пусть она помедленнее поднимается по ступенькам, так он украдёт ещё несколько секунд счастья находиться здесь, среди её вещей.
— Артур?
— Иду.
Он извинился за то, что заглянул без разрешения в ванную, ему просто понадобилось вымыть руки.
— В кранах нет воды!
— Я вспомнил об этом, отвернув кран, — смущённо пробормотал он. — Вам доставили книгу?
— Да. Сейчас поставлю этот фолиант на полку — и мы уходим. Умираю с голоду!
Проходя мимо кухни, Артур глянул на миску Кали.
— Собака сейчас у моей матери.
Лорен забрала со столика ключи, и они вышли из квартиры. Улица была залита солнцем. Артур испытывал сильное желание взять Лорен за руку.
— Куда хотите пойти? — спросил он, пряча руки за спину.
Она сильно проголодалась, но не хотела признаваться, что мечтает о гамбургере. Артур заверил её, что женский аппетит — это чудесно.
— К тому же в Нью-Йорке уже обеденное время, а в Сиднее вообще ужинают, — добавила она, сияя.
— Можно посмотреть на это и так, — согласился Артур, шагая рядом с ней.
— Врач привыкает есть что угодно и когда угодно.
Она потащила его на Гирарделли-сквер, они прошагали по набережным и достигли мола, где примостился на сваях круглосуточный ресторанчик «Синбад». Женщина-метрдотель усадила их за столик, дала Лорен меню и отошла. Артур не был голоден и даже отказался читать протянутое ему меню.
Немного погодя появился официант, он принял у Лорен заказ и вернулся на кухню.
— Вы действительно ничего не станете есть?
— Я целую неделю жил под капельницей, по-моему, у меня сжался желудок. Но я буду любоваться, как едите вы.
— Вам нужно отъедаться!
Официант поставил на их столик огромное блюдо с булочками.
— Зачем вы пришли этим утром ко мне?
— Чтобы починить свёрнутый кран.
— Я серьёзно.
— Думаю, чтобы поблагодарить вас за спасение моей жизни.
Лорен, уже вооружившаяся вилкой, положила её на стол.
— Пришёл, потому что мне захотелось прийти, — сознался Артур.
Она внимательно смотрела не него, поливая своё блюдо кленовым сиропом.
— Я всего лишь исполняла свой профессиональный долг, — проговорила она тихим голосом.
— Не уверен, что вы каждый день делаете коллегам обездвиживающие уколы и угоняете «скорые помощи».
— Угнать «скорую» придумал ваш лучший друг.
— Так я и думал!
Официант вернулся к их столику и спросил Лорен, не нужно ли ей чего-нибудь.
— Нет, а что?
— Мне показалось, что вы меня подзывали, — свысока ответил официант.
Лорен проводила его взглядом, пожала плечами и возобновила беседу.
— Ваш друг рассказывал мне, что вы познакомились в пансионе.
— Мама умерла, когда мне было десять лет, мы с ней были очень близки.
— Смелые слова, чаще люди не произносят это слово, они говорят об умершем «ушёл» или даже «покинул нас».
— Уходят и покидают по собственной воле.
— Вы росли один?
— Одиночество может быть формой общения. А вы? Как поживают ваши родители?
— У меня только мама. После того как я попала в аварию, у нас с ней натянутые отношения, она меня слишком опекает.
— Авария?
— Моя машина перевернулась, меня выбросило, меня сочли мёртвой, но один из моих профессоров не сдался и после нескольких месяцев комы вернул меня к жизни.
— У вас не осталось никаких воспоминаний о тех месяцах?
— Помню только последние минуты перед столкновением, а после этого в моей жизни зияет дыра размером в одиннадцать месяцев.
— Неужели никто никогда не пытался вспомнить о том, что происходило с ним в это время? — спросил Артур с надеждой.
Лорен улыбнулась, косясь на тележку с десертами, красующуюся неподалёку от неё.
— Во время комы? Это невозможно! Человек лежит без сознания, с ним ничего не происходит.
— Но разве вокруг него не продолжается жизнь?
— Это вас действительно интересует? Вы не обязаны быть до такой степени учтивым.
Артур поклялся, что испытывает искреннее любопытство. Тогда Лорен объяснила, что на сей счёт существует много теорий, но мало что известно точно. Осознают ли пациенты то, что их окружает? С медицинской точки зрения она в это слабо перила.
— Вы сказали «с медицинской точки зрения». А не с медицинской?
— Мне ведь пришлось пережить кому.
— И вы пришли к другим умозаключениям?
Лорен не торопилась с ответом. Она указала официанту на тележку с десертами, и тележка оказалась у их столика. Она выбрала для себя шоколадный мусс, а для Артура, ничего не заказывавшего, шоколадный эклер.
— Два чудесных десерта для мисс, — провозгласил официант, ставя на столик тарелки.
— Иногда у меня бывают странные сны, похожие на обрывки воспоминаний, на возвращающиеся ощущения. Но я знаю, что мозг способен превращать в воспоминания то, что человеку рассказывали.
— Что же вам рассказывали?
— Ничего особенного. Со мной всегда была мать, ещё Бетти, медсестра из моего отделения. Ну, и всякие мелкие вещи.
— Например?
— Мой будильник… Но мы уже достаточно обо всём этом поговорили, пора вам полакомиться этими десертами!
— Не сердитесь, но у меня аллергия на шоколад.
— А чего-нибудь ещё не хотите? Вы ничего не ели и не пили.
— Я понимаю вашу мать, её поведение может выглядеть навязчивым, но это от любви.
— Она бы в вас влюбилась, если бы это услышала.
— Знаю, это один из моих главных недостатков.
— Какой?
— Я из тех мужчин, о которых часто вспоминают тёщи, но не их дочери.
— У вас было много тёщ? — спросила Лорен, зачерпывая полную ложку шоколадного мусса.
Артур смотрел на неё с восторгом: у неё была шоколадная полоска над верхней губой. Он протянул руку, словно желая стереть отметку, оставленную стрелой Купидона, но не посмел.
Бармен удивлённо смотрел на них из-за своей стойки.
— Я холост.
— В это верится с трудом.
— А вы? — спросил Артур.
Лорен подыскивала слова, чтобы ответить.
— У меня есть один человек, но мы не живём вместе. Иногда так случается, чувства затухают. А вы давно один?
— Довольно давно.
— Вот в это я совсем не верю.
— Что вам кажется таким невероятным?
— Чтобы такой, как вы, оставался один.
— Я не один.
— Вот видите!
— Можно кого-то любить и оставаться при этом холостым. Бывает, что чувство не встречает взаимности или что любимая не свободна.
И можно всё это время хранить кому-то верность?
— Если «кто-то» — женщина вашей жизни, то стоит её подождать.
Итак, вы не холосты.
— В сердце — нет.
Лорен сделала большой глоток кофе и состроила гримасу. Кофе оказался холодным. Артур хотел было заказать ещё чашку, но она опередила его и показала официанту на кофейник, гревшийся на плитке.
— Сколько чашек желает мисс — одну или две? — осведомился официант с иронической улыбкой.
— У вас какие-то трудности? — отозвалась Лорен ему в тон.
— Нет, никаких, — ответил официант, удаляясь.
— Как вы думаете, он сердится из-за того, что вы ничего не заказали? — спросила она Артура.
— Вам понравилось? — спросил он Лорен.
— Ужасно! — сказала она смеясь.
— Почему тогда вы выбрали это место? — спросил Артур, разделяя её весёлость.
— Мне нравится ощущать дыхание моря, его напряжение, его настроение.
Смех Артура сменился грустной улыбкой, в его глазах была печаль, тоска имела солёный привкус.
— Что с вами? — спросила Лорен.
— Ничего, просто вспомнил кое-что… Лорен жестом попросила у официанта счёт.
— Ей повезло, — промолвила она, отхлёбывая кофе.
— О ком вы?
— О той, которую вы давно ждёте.
— Правда?
— Чистая правда! Почему вы расстались?
— Несходство характеров.
— Вы не ладили?
— Очень даже ладили. Мы вместе хохотали до упаду, у нас были одни и те же желания. Даже поклялись друг другу составить как-нибудь список будущих приятных дел, он бы назывался «Были бы счастливы сделать это».
— Что же вам помешало составить этот список?
— Время разлучило нас раньше.
— Вы больше не виделись?
Официант положил на столик счёт, Артур хотел взять его, но Лорен проявила больше проворства.
— Ценю вашу галантность, — сказала она, — но даже думать не смейте, единственным вашим блюдом здесь были мои речи. Я не феминистка, но всему есть предел!
Времени спорить у Артура не было, Лорен уже отдала официанту свою кредитную карточку.
— Мне надо возвращаться и работать дальше, — сказала Лорен, — а ведь мне совершенно не хочется!
— Тогда давайте погуляем, день великолепный, и у меня тоже нет никакого желания вас отпускать.
Она отодвинула кресло и встала.
— Прогулка так прогулка!
Они покинули ресторан, официант покачал головой.
Ей захотелось в парк «Президио», где она любила гулять под большими секвойями. Она часто спускалась к мысу, на котором громоздилась одна из опор «Золотых Ворот». Артур хорошо знал это место: оттуда подвесной мост тянулся вдаль, как черта в небе между заливом и открытым океаном.
Лорен надо было забирать у матери собаку. Артур пообещал дождаться её в парке. Лорен рассталась с ним у края мола, он молча смотрел ей вслед. Некоторые мгновения имеют привкус вечности.
Он ждал её под мостом, присев на каменную стенку. Здесь смешивались, кипя, волны океана и залива, будто в вечной битве, никогда не стихавшей.
— Я заставила вас ждать? — спросила она извиняющимся тоном.
— Где Кали? — спросил в свою очередь он.
— Понятия не имею, я не застала мать.
— Пойдёмте погуляем по ту сторону моста, мне хочется полюбоваться океаном, — ответил Артур.
Они забрались на холм и спустились по другому склону. Пляж тянулся на многие километры. Они зашагали у самой воды.
— Вы не такой, как другие, — сказала Лорен.
— Не такой, как кто?
— Как никто.
— Ну, это нетрудно.
— Не говорите глупостей.
— Вас что-то во мне смущает?
— Меня ничего не смущает, просто вы всё время такой спокойный!
— Это недостаток?
— Нет, но это сбивает с толку. Такое впечатление, что для вас ничто не составляет труда.
— Я люблю искать решения, это семейное, моя мать была такой же.
— Вы тоскуете по родителям?
— Своего отца я почти не знал. У матери был собственный подход к жизни, не такой, как у других, как вы выражаетесь.
Артур опустился на корточки и зачерпнул горсть песка.
— Однажды, — начал он, — я нашёл в саду долларовую монету и решил, что сказочно богат. Я побежал к матери, сжимая в кулаке своё сокровище, и показал ей, страшно гордый находкой. Выслушав перечисление всего, что я намеревался приобрести на эти деньжищи, она заставила меня снова сжать кулак, перевернуть его и разжать пальцы.
— И что же?
— Доллар упал на землю, и мама сказала мне: «Вот что получается, когда человек умирает, даже если он самый богатый из всех богачей. Деньги и класть нас не переживают. Человек достигает вечного существования только в чувствах, которые он разделяет с другими». И это правда: она умерла вчера и она умерла очень давно, прошло столько лет, что и уже перестал считать месяцы, но не потерял ни единого дня. Иногда она появляется на мгновение во взгляде, которым она научила меня смотреть на нощи, на пейзаж, на старика, идущего через улицу и огибающегося под грузом собственной истории. Она возникает в дождевых струях, в отблеске света, в каком-нибудь словечке в разгар беседы. Она для меня бессмертна.
Артур пропустил песок между пальцами. Существует печаль любви, над которой не властно время.
Лорен взяла Артура за руку и помогла выпрямиться. Они продолжили прогулку по пляжу.
— Как одному человеку удаётся так долго ждать другого?
— Почему вы возвращаетесь к этой теме?
— Потому что она меня интригует.
— Мы прожили начало любовной истории, это было как обещание, которое жизнь не смогла сдержать. А я свои обещания всегда выполняю.
Лорен выпустила его руку. Артур смотрел, как она бредёт одна к дюнам. Он немного подождал и нагнал её. Она тянулась носком ноги к волнам.
— Я сказал что-то не то?
— Нет, — пробормотала Лорен, — наоборот. Просто мне пора возвращаться, меня ждёт работа.
— Она не может подождать до завтра?
— Завтра, послезавтра — что это меняет?
— Достаточно пожелать — и все изменится, разве нет?
— А чего желаете вы?
— Идти с вами по этому пляжу дальше и совершать одну оплошность за другой.
— Может быть, поужинаем вместе сегодня вечером? — предложила Лорен.
Артур прищурился, словно колебался. Она похлопала его по плечу.
Я сам выберу место, — сказал он ей со смехом, — чтобы доказать вам, что туризм и гастрономия иногда совместимы.
— Куда пойдём?
— В «Клифф-Хауз», вон туда. — Он указал на скалу вдали.
Всю жизнь живу в этом городе и никогда там не бывала!
Я знаком с парижанами, никогда не поднимавшимися на Эйфелеву башню.
— Вы бывали во Франции? — спросила она мечтательно.
— В Париже, Венеции, Танжере…
И Артур совершил с Лорен кругосветное путешествие. Для этого хватило небольшой прогулки по кромке воды, под шум волн, сразу стиравшей их следы.
* * *
Зал, обшитый тёмными деревянными панелями, был почти пуст. Лорен вошла первой, навстречу ей шагнул метрдотель. Она попросила столик на двоих, он предложил ей подождать спутника у барной стойки. Лорен удивлённо обернулась. Артур исчез. Она вернулась на лестницу и нашла его стоящим на верхней ступеньке, где он ждал её улыбаясь.
— Что вы здесь делаете?
— Нижний зал слишком сумрачный, здесь гораздо веселее.
— Вы находите? — Кажется, это место вообще мрачноватое.
Лорен в сомнении покачала головой.
— Во всяком случае, у меня такое ощущение.
Пойдёмте куда-нибудь ещё.
— Я уже заказала у метрдотеля столик, — возразила она неуверенно.
— Ничего ему не говорите, пусть этот столик будет нашим, попытаемся навсегда его запомнить, это будет место, где не состоялся наш первый ужин!
Артур повёл Лорен на стоянку перед рестораном и предложил ей вызвать такси, у него не было при себе телефона. Лорен воспользовалась своим и позвонила в таксомоторную компанию.
Через четверть часа они вышли из машины на моле пирса 39, решив опробовать все туристические местечки города, выпить по стаканчику даже в Чайнатауне, если не помешает усталость. Артур знал огромный бар, куда весь вечер автобусами свозили иностранцев.
Лорен показалось вдруг, что она узнала Пола: он стоял, облокотившись на перила, поглощённый беседой с очаровательной длинноногой молодой женщиной.
— Это не ваш друг? — спросила Лорен Артура.
— Он самый, — ответил тот, отворачиваясь.
— Не хотите подойти и поздороваться? — спросила Лорен, нагоняя его.
— Нет, не станем им мешать, лучше пройдём здесь.
— Вы боитесь, что они увидят нас вместе?
— Ничего подобного, почему вы так подумали?
— Потому что у вас испуганный вид.
— Нет, уверяю вас. Просто он будет страшно ревновать, что я пришёл к вам. Идёмте, на Гирарделли-сквер есть старая кондитерская, набитая в этот вечерний час японцами.
На бульваре был в разгаре праздник. Каждый год рыбаки города радостно отмечали здесь начало сезона ловли крабов.
Огненный закат погас, в звёздном небе над заливом уже появилась луна. На кострах дымились огромные котлы с морской водой, полные ракообразных, которых раздавали прохожим. Лорен с насаждением полакомилась шестью громадными клешнями, очищенными для неё добрым рыбаком. Артур восторженно наблюдал за её весельем. Она запила эту походную трапезу тремя полными бокалами каберне «совиньон» из Наппа-Велли, облизала пальцы и повисла на рукаве у Артура с виноватым видом.
— Кажется, я испортила нам ужин, — сказала она — шоколад меня убьёт!
— По-моему, вы уже немного навеселе.
— Не исключено. То ли море штормит, то ли меня качает.
И то и другое. Продолжим прогулку. Он увёл её подальше от толпы и усадил на скамейку, освещённую одиноким старинным фонарём. Лорен положила руку Артуру на колено и набрала в лёгкие свежего вечернего воздуха.
— Вы ведь явились ко мне сегодня утром не только для того, чтобы сказать спасибо?
— Я пришёл повидать вас, потому что мне вас не хватало. Не могу вам этого объяснить.
— Нельзя говорить такие вещи.
— Почему? Эти слова вас пугают?
— Мой отец тоже говорил приятные слова моей матери, когда хотел её соблазнить.
— Но вы — не она.
— Нет, у меня есть профессия, у меня карьера, цель, к которой я стремлюсь, и ничто не стоит между ней и мной, я свободна.
— Знаю, поэтому и…
— Что? — перебила она его.
— Ничего. Думаю, что смысл жизни придаёт не только то, к чему стремишься, но и то, каким способом этого добиваешься.
— Так говорила ваша мать?
— Нет, это моё собственное мнение.
— Зачем тогда вы расстались с женщиной, по которой теперь тоскуете? Подумаешь, не сошлись характерами!
— Можно сказать, что мы прошли очень близко друг от друга. Я был всего лишь арендатором счастья, и она не продлила со мной арендный договор.
— Кто с кем порвал?
— Она меня оставила, а я позволил ей уйти.
— Почему вы не боролись?
— Потому что борьба наделала бы бед. Это был вопрос, на который отвечал ум сердца. Поспособствовать счастью другого в ущерб собственному — чем не объяснение?
— Вы до сих пор не выздоровели.
— Я не был болен!
— Я похожа на ту женщину?
— Вы её на несколько месяцев старше.
Лавочник на другой стороне улицы закрывал в свой туристический магазинчик, заносил внутрь вертушки с почтовыми открытками.
— Надо было купить открытку, — посетовал Артур. — Я бы написал вам несколько слов, вы бы её получили.
— Вы вправду верите, что можно всю жизнь любить одного и того же человека? — спросила Лорен.
— Я никогда не боялся повседневности, привычка — не неизбежность. Можно каждый день заново изобретать роскошь и банальность, излишество и обыденность. Я верю в крепнущую страсть, в память чувства. Простите, во всём виновата моя мать, она напичкала меня любовными идеалами. У меня очень высокая планка.
— Для другого?
— Нет, для себя самого. Я старомоден, правда?
— В старомодности есть своя прелесть.
— Я постарался сохранить частицу детства.
Лорен подняла голову и заглянула Артуру в глаза.
Их лица незаметно сблизились.
— Мне хочется тебя поцеловать, — сознался Артур.
Зачем спрашивать, вместо того чтобы делать? — отозвалась Лорен.
— Я же говорил, что чудовищно старомоден.
Нa витрине магазинчика с лязгом опускались жалюзи. Завыла сирена. Артур встрепенулся, не выпуская руку Лорен, и рывком поднялся.
— Мне пора!
Выражение лица его изменилось, Лорен узнала признаки боли.
— Тебе нехорошо?
Охранная сигнализация магазина выла все громче, от неё уже закладывало уши.
— Не могу объяснить, но мне надо уходить.
— Не знаю, куда ты пойдёшь, но я тебя провожу, — решила она, тоже вставая.
Артур обнял её, не отрывая от неё взгляда и не находя сил разжать объятия.
— Послушай, дорога каждая секунда. Всё, что я говорил, — чистая правда. Вспоминай меня, если сможешь, я тебя не забуду. Ещё одно мгновение с тобой, даже такое короткое, многого стоило.
Артур попятился от неё.
— Почему «ещё одно мгновение»? — спросила Лорен, охваченная страхом.
— В море теперь полно прекрасных крабов.
— Почему «ещё одно»? — крикнула Лорен.
— Каждая минута с тобой украдена у вечности. Ничто не сможет лишить меня её. Заставь двигаться мир, Лорен, твой мир.
Он отступил ещё на несколько шагов, потом бросился бежать со всех ног. Лорен выкрикнула его имя. Артур обернулся.
— Почему ты сказал: «Ещё одно мгновение с тобой»?
— Я знал, что ты существуешь. Я тебя люблю, но ты не беспокойся.
И Артур исчез в тени за углом улочки.
Железная решётка жалюзи медленно доползла до тротуара. Хозяин повернул ключ в коробочке на стене, и адская сирена смолкла. Внутри магазина начал мерно попискивать прибор централизованной системы охранной сигнализации.
* * *
Монитор в тёмной палате окружало зелёное сияние Электроэнцефалограф издавал пронзительный писк с регулярными интервалами. Бетти вошла в палату, зажгла, свет и бросилась к койке. Взглянула на ленту с цифрами, сходившую с маленького принтера, и тут же схватила телефонную трубку.
— Реанимационный комплект в палату 307! Передайте сообщение Фернстайну, найдите его, где бы он ни находился, и скажите, чтобы поторопился сюда. Тревога в неврологическом отделении, я жду анестезиолога.
* * *
В прибрежных кварталах города моросил дождик. Лорен встала со скамейки и перешла улицу, ставшую как будто чёрно-белой. Когда она достигла Грин-стрит, небо набухло тучами, изморось уступила место летней грозе. Лорен подняла лицо к небу, села на низкую каменную ограду и долго сидела под ливнем, любуясь викторианским домом на холме Пасифик-Хейтс.
Когда стихия унялась, она вошла в холл, поднялась, по лестнице и отперла дверь своей квартиры.
У неё вымокли волосы и одежда, которую она сбросила в гостиной, затем вытерла голову кухонным полотенцем и закуталась в плед, взятый с кресла.
В кухне она открыла буфет и откупорила бутылку бордо. Налив себе большой бокал, она застыла, глядя на башни Гирарделли-сквер. Издали донёсся гудок большого торгового судна, отплывавшего в Китай. Она глянула искоса на диванчик, отвернулась и решительно подошла к маленькому книжному шкафу. Взяла книгу, уронила её на пол, взялась за другую и, охваченная холодной яростью, вывалила на пол все учебники.
Когда полки освободились от содержимого, она отодвинула шкаф. Позади него оказалось окошко. Она набросилась на диван и, напрягая все силы, развернула его на девяносто градусов. Шатаясь от усталости, она забрала бокал, оставленный на подоконнике в алькове, и упала на подушки. Артур оказался прав: теперь взору открывался восхитительный вид на городские крыши. Она залпом выпила вино.
На мокрой улице пожилая женщина, выгуливавшая собаку, подняла голову и взглянула на дом, где горело единственное окно, посылавшее свет в серую ночь. Рука Лорен, скованная сном, медленно разжалась, пустой бокал закатился под диван.
* * *
— Я везу его в операционный блок! — крикнула Бетти дежурному реаниматологу.
— Дайте сперва повысить насыщение крови кислородом!
— На это нет времени.
— Бетти Бардел, врач здесь — я.
— Доктор Стерн, я была медсестрой, когда вы ещё ходили в коротких штанишках. Может, попробуем заняться составом его крови по пути на другой этаж?
Бетти вытолкала койку в коридор, доктор Филипп Стерн следовал за ней, везя тележку с реанимационным аппаратом.
— Что с ним? — спросил он. — Все ведь было нормально…
— Если бы всё было нормально, он бы находился у себя дома и в сознании. Сегодня утром он был чересчур сонный, и я решила проверить параметры мозговой деятельности. Это — дело медсёстры, а с тем, что творится у него в голове, разбирайтесь вы, доктора.
Колёсики койки крутились с максимальной скоростью. Впереди закрывались дверцы лифта.
— Подождите нас, у нас срочный больной! — крикнула Бетти.
Врач в лифте придержал металлические створки, Бетти втолкнула койку в кабину, доктор Стерн развернул свою тележку, чтобы нашлось место и для неё.
Пока кабина ехала вверх, Бетти хотела достать из кармана халата мобильный телефон, но дверцы на этаже неврологического отделения раздвинулись раньше, чем она успела это сделать. Она стремительно покатила койку к операционным блокам в противоположном конце коридора. У входа в предоперационную её ждал Гранелли. Он наклонился к больному.
— Мы как будто знакомы?
Артур не отвечал, поэтому Гранелли перевёл взгляд на Бетти.
— Кажется, мы его знаем?
— Прошлый понедельник, острая гематома под мозговой оболочкой.
— Вот, значит, в чём дело! Фернстайна предупредили?
— Он до сих пор здесь! — сказал хирург, входя. — Неужели мы так и будем оперировать его каждую неделю?
— Прооперируйте уж раз и навсегда! — проворчала Бетти, покидая предоперационную.
Она пробежала по коридору и спустилась к коммутатору «неотложки».
