Луг и воздвигнутый на нем невысокий помост очищены от снега. Вокруг помоста устроены небольшие навесы для зрителей. Все готово.

– Воздух сейчас бодрящий, но не холодный. Ветер достаточно силен, чтобы наши знамена красиво развевались. Благодаря пасмурному небу свет не слишком ярок. Превосходные условия, мой господин.

Хиромицу, князь Ямакавы, радостно кивнул:

– Да, пора начинать.

И занял место главного судьи под восточным навесом. Главный управляющий двора уселся на место второго судьи, под западным навесом, а командир кавалерии и командир пехоты расположились к северу и к югу от помоста.

Такова была одна из традиций княжества Ямакава: в начале каждого года князь, самые значительные его вассалы и лучшие фехтовальщики княжества покидали замок и на два дня отправлялись в расположенный неподалеку лес, чтобы провести состязания по иайдо. Женщины и дети на эти состязания не допускались. Это правило установлено давным-давно, чтобы избавить семьи самураев, принимающих участие в турнире, от ненужных страданий. В былые времена все состязания проводились на настоящих катана, с заточенными клинками. И хотя удар полагалось фиксировать, чуть-чуть не доводя до тела, возбуждение, старые обиды, стремление получить награду или показать себя с наилучшей стороны в присутствии князя зачастую приводили к кровопролитию, увечьям и даже смерти.

Конечно же, катана в этом состязании больше не использовались. Их давно сменили синаи, тренировочные мечи из расщепленного бамбука. Двести пятьдесят лет мира нанесли тяжкий урон боевому духу. Таково было одно из ныне принятых мнений. Другое, которого придерживался и Хиромицу, гласило, что мирные годы сохранили все ценное и отсеяли ненужное.

На этот раз в состязании собирались участвовать тридцать два самурая. Проигравший выбывал, а победитель переходил в следующий круг. Значит, до второго круга дойдут шестнадцать человек, до третьего – восемь, до четвертого – четыре, и в конце концов двое оставшихся определят, кто из них станет победителем и получит в награду боевого коня, великолепного жеребца-трехлетку.

Хиромицу уже совсем было собрался подать сигнал к началу состязаний, когда к нему подбежал один из часовых.

– Мой господин, – тяжело дыша, произнес он, – князь Гэндзи с отрядом просит у вас дозволения проследовать через ваши владения.

– Князь Гэндзи? Разве он не в своем дворце в Эдо?

– Очевидно, уже нет.

– Пригласите князя сюда. Для меня он – всегда желанный гость.

Гэндзи покинул Эдо либо с дозволения сёгуна, либо без такового. Если он уехал без дозволения, Хиромицу выгоднее было не знать об этом, а потому он и спрашивать не стал. В любом случае о том, чтобы отказаться от встречи с Гэндзи или запретить ему проехать через свои владения, не могло быть и речи, ведь они были давними союзниками.

Не то чтобы они были так уж хорошо знакомы. Вовсе нет. Но их предки вместе сражались под Сэкигахарой. Во всяком случае, предки Хиромицу по отцовской линии оказались среди побежденных. А родственники со стороны матери входили в число победителей, самыми видными из которых были прародители нынешнего сёгуна. Тем самым Хиромицу, строго говоря, являлся также союзником семейства Токугава.

Такое положение вполне устраивало князя Ямакавы – мягкого, не страдающего излишним честолюбием. История его клана требовала от Хиромицу относиться с величайшим почтением к обеим сторонам и в то же самое время давала ему основания отказаться от участия в междоусобной войне, которая с каждым днем представлялась все более вероятной. К счастью, его княжество было небольшим, не обладало особыми богатствами, располагалось в стороне от вероятных полей сражения и не контролировало никаких важных доШироко улыбаясь, Хиромицу вежливо вышел навстречу гостям. И сразу увидел много такого, что его удивило. Отряд состоял всего из шести человек. Слишком маленькая свита для князя, отъехавшего так далеко от дома. Из этих шести человек лишь трое были самураями. Еще там находились два чужеземца, мужчина и женщина, нелепые на вид, – впрочем, в этом они ничем не отличались от прочих иностранцев. Но как они очутились здесь, в глубине страны, вдали от тех районов, где им разрешалось бывать? Пожалуй, они бы заинтересовали Хиромицу сильнее всего… если бы не последний член отряда – женщина такой невероятной красоты, что Хиромицу не мог поверить собственным глазам. Разве может существовать на этом свете подобное совершенство?

– Добро пожаловать, князь Гэндзи!

Хоть Хиромицу и не знал князя Акаоки в лицо, он без труда угадал, к кому следует обращаться. Гэндзи ехал первым, а по бокам от него следовали два самурая, и одним из этих самураев был Сигеру. Хиромицу недавно доложили, что сей непревзойденный боец убит собственными родичами при неких скандальных обстоятельствах, но, очевидно, доклад не соответствовал истине.

– Добро пожаловать, господин Сигеру. Вы прибыли как раз вовремя – прямо к началу нашего ежегодного состязания по иайдо.

– Мне очень жаль, что наше появление нарушило ваши планы, – сказал Гэндзи. – Но мы не станем вам мешать и сразу же отправимся дальше.

– О, прошу вас, не спешите так! Останьтесь и полюбуйтесь на состязания. Конечно, моим людям далеко до ваших прославленных воинов. Однако же они сделают все, что в их силах, а большего ни от кого и требовать нельзя.

– Благодарю вас, князь Хиромицу, – отозвался Гэндзи. – Мы с радостью воспользуемся вашим гостеприимством.

– Разумно ли это? – спросил Сигеру.

– Мы намного оторвались от погони, – ответил ему Гэндзи. – Некоторым из нас очень не помешает отдохнуть.

Он повернулся к женщине, остановившейся у него за спиной. Женщина низко поклонилась.

– Разрешите представить вам госпожу Майонака-но Хэйко.

– Знакомство с вами – честь для меня, госпожа Хэйко. – Вот уж целый год всякий, кто приезжал из Эдо, непременно рассказывал о новой знаменитой гейше. Но действительность превзошла все описания. – Ваша слава проникла даже в нашу глушь.

– Я недостойна подобной славы, мой господин.

Голос ее был мелодичен, словно перезвон колокольчиков. Хиромицу в онемении уставился на гейшу и лишь через пару секунд сообразил, что замер, разинув рот. Смутившись, князь повернулся к своему управляющему и увидел, что тот потрясен не меньше его самого.

– Этот чужеземный господин – Мэтью Старк, – продолжал между тем князь Гэндзи. – Госпожа – Эмилия Гибсон. Они приехали, чтобы помочь построить здание миссии неподалеку от монастыря Мусиндо.

Хиромицу вежливо поклонился и чужеземцам:

– Добро пожаловать. Приготовь места для наших гостей, – велел он управляющему.

– Слушаюсь, мой господин. И для чужеземцев тоже?

– Для всех спутников князя Гэндзи.

– Мой господин, но как же быть с правилом, запрещающим присутствие женщин?

– Считайте его временно отмененным, – сказал Хиромицу, помогая Хэйко сойти на землю. – Князь Гэндзи, прошу вас, станьте вместо меня главным судьей. А господина Сигеру я попрошу занять место западного судьи, взамен моего управляющего.

– Вы чрезвычайно любезны, князь Хиромицу, – молвил Гэндзи. – Но нам хотелось бы просто полюбоваться на состязания, не принимая на себя груз ответственности. Если я правильно понимаю, у вас принято биться об заклад в споре о том, кто станет победителем?

Хиромицу весело рассмеялся:

– Истинная правда! Но вы находитесь в чрезвычайно невыгодном положении. Вы же не знаете, кто из моих людей на что способен, а потому вряд ли сумеете угадать, на кого ставить.

Он и без того находился в превосходном расположении духа, а присутствие Хэйко привело князя в еще более приподнятое настроение. Хэйко взяла у слуги чайничек с сакэ и наполнила чашечку Хиромицу. Одного лишь изящества ее движений хватило бы, чтоб опьянеть без вина.

– Я хотел поставить на одного из моих спутников, – сказал Гэндзи, – если, конечно, вы разрешите ему участвовать. Думаю, это было бы чрезвычайно занятно.

Веселье мгновенно покинуло Хиромицу.

– Если господин Сигеру пожелает участвовать в состязаниях, я могу сразу объявлять победителя. Мои люди ему не соперники.

– Мой дядя терпеть не может бамбуковые мечи, – сказал Гэндзи. – Не думаю, чтобы он согласился воспользоваться ими.

– Совершенно верно, – кивнул Сигеру. – Лишь стальной клинок способен прорубиться к истине.

– Князь Гэндзи, я не могу этого допустить! – произнес Хиромицу, намеренно не стараясь скрывать свои чувства. – Я не хочу начинать новый год, развозя трупы вдовам и сиротам!

– Вам и не придется этого делать, – сказал Гэндзи. – Ибо я и не предлагаю вам ничего подобного. Несомненно, небеса сурово покарали бы нас за подобную жестокость. Я имел в виду вовсе не моего дядю, а этого чужеземца, Старка.

– Что? Вы, должно быть, шутите?

– Ничуть.

– Князь Гэндзи, мои люди сочтут это вопиющим оскорблением. Пусть они не так прославлены, как ваши самураи, но все же они самураи. Как я могу просить их испытывать свое искусство в поединке с подобным человеком?

– Я не стал бы обращаться к вам с таким предложением, если б не считал возможным поставить на чужеземца, – сказал Гэндзи. – Я обещаю сто рё золотом тому, кто победит Старка. Более того, я готов предложить вам любой заклад на ваше усмотрение. Я уверен, что Старк выиграет состязание.

Никогда прежде Хиромицу не испытывал подобного потрясения. Очевидно, в роду Окумити безумие сделалось наследственным. И что ему теперь делать? Нельзя же пользоваться тем, что Гэндзи сошел с ума! Ведь приз, который он предлагает, сто рё – это в десять раз больше годового жалования рядового вассала. Но если отказаться, Гэндзи может воспринять это как оскорбление, а Хиромицу вовсе не хотелось его оскорблять, особенно когда рядом с Гэндзи – мрачный, смертоносный и безумный Сигеру. Сложное положение!

– Если Старк не сумеет победить всех, кого вы против него выставите, то в следующий раз, когда вы приедете в Эдо, вы сможете провести неделю с госпожой Хэйко. За мой счет. Вы согласны, госпожа?

Хэйко улыбнулась Хиромицу, потом скромно потупилась и поклонилась:

– Получить плату за время, проведенное с князем Хиромицу – значит получить двойное вознаграждение.

– Э-э… Ну что ж… – протянул Хиромицу.

Неделя с Хэйко. Конечно, надеяться на то, что за столь короткое время между ними расцветет обоюдная привязанность, ведущая к более прочным узам, – слишком смело с его стороны. Слишком. Однако же и такое возможно.

– Если не возражаете, я хотел бы поговорить с моими людьми. Все равно нам не обойтись без их согласия.

– Конечно, конечно. А тем временем, поскольку я всегда уверен в лучшем и не сомневаюсь, что они согласятся, я займусь подготовкой моего бойца. Вы не одолжите мне пару синаи? И позвольте мне предложить дополнительное поощрение для ваших людей. Всякий, кто согласится состязаться со Старком, получит десять рё, вне зависимости от того, выиграет он или проиграет.

И Хиромицу, одолеваемый мечтами о Хэйко, отправился к своим самураям. Поначалу им совершенно не хотелось участвовать в столь нелепой, смехотворной затее, даже за небольшое состояние золотом. Но ставка, которую Гэндзи предложил их князю, заставила самураев заколебаться.

– Неделя с госпожой Хэйко?

– Да, – сказал Хиромицу. – Неделя в Эдо с госпожой Хэйко.

Его верные вассалы поклонились.

– Мы не можем лишить вас подобного приза, господин, даже если для этого нам придется поступиться достоинством.

– Верность и достоинство неразрывны, – сказал довольный Хиромицу.

– Мой господин! – Появился часовой, приставленный наблюдать за гостями. – Князь Гэндзи, господин Сигеру и чужеземец отправились в бамбуковую рощу. Тренироваться.

Среди людей Хиромицу прокатился сдавленный смех. Но часовой не смеялся.

– Чужеземец очень быстр, – сказал он.

– Он владеет мечом?

– Похоже, будто князь Гэндзи дает ему первый урок.

– Иайдо требует многих лет совершенствования! – не выдержал управляющий. – Если князь Гэндзи надеется обучить чужеземца этому искусству за несколько минут, то он – величайший безумец из всех Окумити.

– Ты сказал, что он очень быстр, – повернулся к часовому Хиромицу.

– Сперва он был не очень ловок, мой господин. Но, извлекая меч в пятый раз, он уже двигался проворно. Очень быстро. И очень точно.

Итиро, ты, случайно, не выпил лишнего? – поинтересовался один из самураев. – Как можно научиться пользоваться мечом с пяти попыток?

– Тихо! – одернул его князь Хиромицу. – Ты слышал их разговор?

– Да, мой господин, но князь Гэндзи и чужеземец разговаривали по-английски. Я разобрал только то, о чем они говорили с господином Сигеру.

– И о чем же?

Он вошел следом за двумя безумными князьями и чужеземцем в бамбуковую рощу, стараясь ступать как можно тише.

– Уверен, что у тебя имеется серьезная причина для того, чтобы поставить нас в столь дурацкое положение, – заявил Сигеру.

– Старк выиграет, – отозвался Гэндзи.

– Это пророчество?

Гэндзи рассмеялся и не ответил.

Чужеземец сказал что-то на своем варварском наречии. Гэндзи ответил на том же языке. Лишь одно слово было японским. «Иайдо». Чужеземец произнес еще что-то – судя по тону, вопрос. Он тоже произнес слово «иайдо». Гэндзи остановился в пяти шагах от растущего в стороне от других ствола бамбука в десять футов высотой и четыре дюйма толщиной. Внезапно рука его легла на рукоять меча, вспыхнула сталь, и лезвие рассекло бамбук. Мгновение спустя верхняя часть ствола покачнулась и упала на землю.

– Князь Гэндзи на удивление хорош, – заметил часовой.

– Значит, все эти годы его интересовали не только поэзия, женщины и сакэ, – сказал Хиромицу. – Это было лишь маскировкой. В конце концов, его деду, князю Киёри, хитрости было не занимать. Должно быть, он втайне тренировал внука.

Когда бамбук упал на снег, Гэндзи сказал еще что-то на языке чужеземцев. Чужеземец задал другой вопрос. На этот раз в нем прозвучало имя Сигеру. Гэндзи ответил.

– Что он говорит? – спросил Сигеру.

– Он спрашивает, почему бы тебе не поучаствовать в этом состязании. Я сказал, что ты не играешь в сражения.

Сигеру фыркнул и проворчал:

– Неплохой удар. Ствол простоял удар сердца, прежде чем упасть.

– Когда удар наносил дедушка, – сказал Гэндзи, – он рубил так чисто, что ствол стоял целых пять ударов сердца.

Тут заговорил чужеземец, и в речи его снова мелькнуло: «иайдо». Похоже было, будто он возражает. В ответ Гэндзи подошел к другому стволу. Рука князя метнулась к рукояти катана; меч опять вылетел из ножен и прошел сквозь ствол. На этот раз бамбук простоял два удара сердца, прежде чем упасть. Князь повернулся к чужеземцу и заговорил о чем-то, а потом сделал странное движение, как будто выдернул совсем короткий клинок.

– Между револьвером и мечом нет ничего общего, – сказал Старк.

– Нет, есть, – возразил Гэндзи. – И то, и другое – всего лишь продолжение человека, который их держит.

Гэндзи вынул мечи из-за пояса и вместо них сунул один из позаимствованных синаи. Второй синаи он отдал чужеземцу. Потом князь произнес еще несколько непонятных слов, и они с чужеземцем встали лицом друг к другу.

Как только чужеземец шевельнул рукой, Гэндзи выхватил синаи и нанес чужеземцу удар в правый висок.

И во второй раз Гэндзи начал первым. Прежде чем чужеземец смог ответить, он получил очередной удар, на этот раз – в правое плечо.

В третий раз противники начали двигаться почти одновременно, но результат оказался тем же самым. Синаи Гэндзи очутился у лба чужеземца раньше, чем синаи чужеземца – у шеи Гэндзи.

В четвертый раз чужеземец одержал первую победу, проведя чистый удар в висок.

В пятый раз он нанес удар Гэндзи прежде, чем князь успел полностью извлечь свой синаи из-за пояса.

– Это еще ничего не доказывает, – сказал один из самураев. – Много ли надо, чтоб одолеть такого бойца, KЈLK КНЯЗЬ Гэндзи?

– И кроме того, – добавил другой, – он мог поддаться нарочно, чтобы внушить чужеземцу уверенность в себе.

– Возможно, – согласился часовой. Но по его лицу и голосу ясно было, что на самом деле он думает иначе.

Они направились обратно к лугу, где стоял помост. Часовой поспешил ускользнуть. Но перед этим он успел услышать еще несколько слов.

– Он знает, зачем ты это делаешь? – поинтересовался Сигеру.

– Нет. Но он мне доверяет.

– Какая заносчивость! – возмутился один из самураев. – Похоже, он собрался унизить нас всех развлечения ради.

– Вряд ли, – возразил Хиромицу.

– Чем же еще он может руководствоваться? – спросил управляющий.

– Возможно, он исполняет пророчество.

– Мой господин, но это же полная чушь! – воскликнул управляющий. – Он такой же пророк, как мы с вами!

– Ты в этом уверен? – поинтересовался Хиромицу. – Нет. И я не уверен. Так что пусть все идет своим чередом. То-сё! Ты первым встретишься с чужеземцем. Будь внимателен.

– Слушаюсь, мой господин.

В иайдо обычно начинают действовать из положения сидя. Соперники опускаются на колени на противоположных концах помоста, кланяются друг другу и, не поднимаясь, неспешно движутся вперед. Когда разделяющее их расстояние сокращается до пяти—десяти шагов, они выхватывают мечи и одним плавным движением наносят удар. Эти удары не блокируются. И второй попытки не получает никто. Выигрывает тот, кому удается быстрее выхватить меч и точнее нанести удар.

Из уважения к чужеземцу, не умеющему правильно сидеть на коленях, правила изменили и разрешили состязающимся стоять. Кроме того, чтоб сохранить удобное число участников, одного из самураев – его выбрали по жребию – исключили.

Несмотря на рассказ часового, Тосё был целиком и полностью уверен в себе. Он с презрением уставился на Старка – и получил удар в шею прежде, чем извлек свой синаи из-за пояса.

Второй противник Старка держался более настороженно, но тоже не преуспел. Чужеземец ударил его по руке, когда тот только тянулся за оружием. Третьего сняли с состязаний за то, что он выхватил оружие слишком быстро и сделал выпад – вместо того, чтобы извлечь меч и нанести удар одним неразрывным движением, как того требуют правила.

Наказанный самурай долго извинялся.

– Я поддался порыву, – говорил он, прижимаясь лбом к помосту и не скрывая слез. – Я утратил всякую дисциплину. Мне нет прощения.

– Отнюдь, – возразил Хиромицу. – Ты просто был потрясен, как и все мы. Князь Гэндзи, давно ли этот чужеземец приехал в Японию?

– Три недели назад.

– Он овладел иайдо за три недели?

– За пять минут, – ответил Гэндзи. – Сегодня он впервые взял в руки меч.

– Не подумайте, пожалуйста, будто я сомневаюсь в ваших словах, но, право же, поверить в это трудно.

– У чужеземцев существует сходное искусство. Только вместо мечей они используют пистолеты. Старк – мастер этого искусства.

– А! Мы были неправы, когда решили не принимать его всерьез лишь потому, что он – чужеземец.

– Когда мы позволяем себе видеть лишь то, что желаем, – сказал Гэндзи, – нам доступны лишь образы, возникающие в нашем сознании. Мы упускаем то, что происходит на самом деле.

Уж не намекает ли Гэндзи на свою способность видеть будущее? Хиромицу показалось, что так оно и есть. Действительно, ведь Гэндзи почти в открытую признал это, когда объявил, что знает исход состязания еще до его начала. Если он способен узреть даже такие мелочи, не значит ли это, что ему открыт исход более важных дел, в том числе и наиважнейшего из всех, надвигающейся междоусобной войны? Непременно нужно будет при первой же возможности обсудить это с соседними князьями. Здесь происходит нечто весьма примечательное. Возможно, это куда важнее обычного состязания по иайдо.

– Поскольку вам не было известно о его способностях, нечестным было бы заставлять вас платить за проигрыш, – сказал Гэндзи. – Я снимаю Старка с состязаний.

– Нет-нет, князь Гэндзи! Давайте продолжим! Все это чрезвычайно увлекательно. Кроме того, рискуете здесь только вы. Я ведь не делал никакой ставки.

– Я тоже ничем не рискую, – сказал Гэндзи, – поскольку результат совершенно ясен.

Гэндзи определенно заявлял о своем даре предвидения. Ну что ж, вот и возможность испытать его.

– Если вы не против, – сказал Хиромицу, – я хотел бы заменить участников последних двух кругов.

– Как вам будет угодно.

Хиромицу решил выставить против чужеземца своего командира пехоты, Акети. Если чужеземец одолеет, ему придется встретиться с командиром кавалерии, Масаюки. Акети ударил своего противника в правый бок, точно и аккуратно – но лишь через мгновение после того, как Старк дотянулся до его шеи.

Масаюки был лучшим фехтовальщиком княжества Яма-кава. Он мог поспорить с любым бойцом страны, кроме одного лишь Сигеру. Если и ему не удастся превзойти чужеземца, значит, в дело точно замешаны какие-то сверхъестественные силы. Воистину, лишь прозрение могло подсказать подобный исход состязания.

Масаюки и чужеземец извлекли мечи в один и тот же миг. Оба удара были четкими и правильными. Масаюки ударил соперника в лоб, а тот его – в правый висок.

– Удары нанесены одновременно, – провозгласил управляющий, занимавший место главного судьи.

– Вот и мне тоже так показалось, – сказал Хиромицу. – Князь Гэндзи, господин Сигеру, каково ваше мнение?

– Удары нанесены одновременно, – подтвердил Сигеру.

– Значит, я проиграл заклад, – сказал Гэндзи.

– Никто из нас не проиграл. Это ничья.

– Я проиграл, поскольку сказал, что Старк победит, – возразил Гэндзи. – А он не победил.

Масаюки поклонился чужеземцу. Тот протянул руку.

– У них принято вместо поклонов пожимать друг другу руку, – пояснил Гэндзи. – Он признает вашу победу.

Американец и самурай обменялись рукопожатием.

– Прекрасный удар, Масаюки, – сказал Гэндзи. – Ты выиграл великолепного боевого коня и сто рё золотом для себя, а также незабываемую неделю для своего князя.

Масаюки низко склонился:

– Я не могу принять эти награды, князь Гэндзи. Чужеземец довел удар раньше меня. Победитель – он.

– Ты уверен? – спросил Хиромицу.

– Да, мой господин, – ответил Масаюки. Гордость не позволила ему присвоить незаслуженную победу. – Я глубоко сожалею о своей оплошности.

– Вы сделали все, что в ваших силах, и честно признали результат, – сказал Гэндзи, – а это никак нельзя назвать оплошностью.

– Сколь удивительный итог! – заметил Хиромицу. – Если не для вас, то для меня точно.

– Мой племянник редко бывает удивлен, – отозвался Сигеру.

– Да, я об этом слыхал, – кивнул Хиромицу.

– Куда нам следует доставить главный приз? – поинтересовался управляющий.

– А зачем его куда-то доставлять? – удивился Гэндзи. – Старк поедет на нем.

– Но, господин! – не удержался управляющий. – Это же боевой конь, а не обычный скакун! С ним справится лишь опытный воин, любого другого наездника он просто убьет!

Гэндзи улыбнулся:

– Может, вы хотите побиться об заклад?

Гости отклонили предложение Хиромицу заночевать у него в замке. Хиромицу не стал спрашивать ни о чем. Ни о том, почему они так торопятся вновь отправиться в путь, ни о том, куда направляются. Он был уверен, что Гэндзи, провидя будущее, сам знает, что ему делать.

– Ты искусно воспользовался своей репутацией, – сказал Сигеру.

– Ты о состязании и споре?

– О предвидении и таинственных силах. Хиромицу теперь уверен, что ты каким-то образом за несколько минут превратил чужеземца в мастера иайдо. И благодаря своему дару предвидения знал, что случится невозможное и чужеземец выиграет. Блестящая стратегия.

– Всего лишь обычный спор, – отмахнулся Гэндзи. – Я подумал, что умение Старка обращаться с револьвером можно применить и к мечу, по крайней мере в этой ограниченной области. Я предполагал, а не знал наверняка.

– Следовательно, в дополнение ко всему прочему, ты еще и удачлив. Мои поздравления! Если ты достаточно удачлив, то это свойство усилит прочие твои полезные качества.

– Так или иначе, на этот раз нам вправду повезло, – сказал Гэндзи. – Не думаю, чтобы Хиромицу захотел помогать тем, кто за нами гонится. А позднее, если вдруг сёгун попытается поднять против нас весь север, думаю, все князья из окружения Хиромицу будут действовать очень, очень неспешно.

Он огляделся по сторонам.

– Мне только кажется, или мы действительно уже неподалеку от монастыря Мусиндо?

Дзимбо с благодарностью поклонился горячему источнику, согревающему землю: именно благодаря ему растения здесь были не по-зимнему зелены. Он поклонился и старой сосне – за то, что та укрыла своей тенью грибы сиитакэ от солнечного света. Он кланялся каждому грибу, прежде чем сорвать его, и благодарил за то, что они отдают свою жизнь, дабы продлить жизнь людей. Здесь было достаточно сочных, мясистых фунги, чтобы устроить настоящее пиршество. Но Дзимбо взял ровно столько, сколько было нужно, чтобы приправить немудреную трапезу – он собирался угостить деревенских детей. Сиитакэ – очень вкусные грибы. Дети обрадуются. Дзимбо прошелся вокруг источника, собирая пряные травы и съедобные цветы. Дурачок Горо любит есть цветы.

Подумав о детях, Дзимбо остановился, и его затопили печаль и сожаление. Он поклонился, прося прощения у тех двоих детей, чью жизнь оборвал так жестоко. Он вспоминал о них ежедневно и всякий раз представлял их в раю или в Чистой земле, в объятьях Господа нашего Иисуса Христа или богини милосердия Каннон. Он молил Христа спасти его душу и просил Каннон омыть его своей всепрощающей любовью.

Возвращаясь в Мусиндо, Дзимбо встретил одну из деревенских девочек, Кими.

– Дзимбо, сюда кто-то едет! Чужеземцы!

Дзимбо взглянул туда, куда указывала Кими. И действительно, на противоположной стороне долины по узенькой горной тропке спускались шесть всадников. Они находились слишком далеко, чтобы их можно было рассмотреть хорошенько. Но среди них и вправду находились двое чужеземцев, мужчина и женщина. Быть может, это те самые два миссионера Истинного слова, о которых упоминал князь Гэндзи?

Кими вышла на поляну и завопила что есть мочи:

– Эй! Э-ге-гей! – И замахала ручонками, стараясь, чтобы ее заметили.

Третий по счету всадник помахал ей в ответ. Это движение напомнило Дзимбо о князе Гэндзи.

– Они нас увидели! Дзимбо, пойдем с ними поздороваемся!

– Они едут не сюда, Кими. Они просто проезжают мимо.

– Что, вправду? Как обидно! А я хотела посмотреть на чужеземцев.

– И ты, несомненно, на них посмотришь, – сказал Дзимбо. – В должный час.

Тут по долине эхом разнесся громкий голос Горо:

– Дзимбо! Дзимбо! Дзимбо!

– Горо, мы здесь! – Кими принялась выбираться на тропу. – Пожалуй, я лучше пойду разыщу его. А то он может заблудиться.

Дзимбо смотрел вслед всадникам, пока они не скрылись в долине.

Тропа разветвилась натрое.

– Здесь мы разделимся, – сказал Гэндзи. – Хэйко, ты поведешь Старка по тропам с наветренной стороны гряды. Я с Эмилией поеду через долины. Сигеру вернется назад и проредит ряды наших преследователей. Скорее всего, за нами движется Кудо со своими людьми. Он любит стрелков, так что будь осторожен. Хидё, ты останешься здесь. Подыщи несколько мест, пригодных для засады. Если они все-таки доберутся сюда, постарайся продержать их здесь как можно дольше.

– Пусть женщины останутся вместе, – предложил Сигеру. – Старку следует отправиться с вами.

– Я согласен, – поддержал его Хидё. – Пророчество гласит, что на Новый год некий чужеземец спасет вам жизнь. После того как Старк за несколько минут научился владеть синаи, сомнений быть не может: речь шла о нем. Но если его не будет рядом с вами, он никак не сумеет исполнить пророчество.

– В этих глухих местах полно разбойников и дезертиров, – возразил Гэндзи. – Две беззащитные женщины далеко не уедут.

– Я не так уж беспомощна, мой господин, – подала голос Хэйко. – Дайте мне ваш короткий меч, и я доеду туда, куда нужно. Обещаю.

– Ты доедешь туда, куда нужно, потому что тебя довезет Старк, – сказал Гэндзи. – Не спорьте. Я так решил. Новый год долог. Кто может сказать, где именно произойдет это спасение? И кто возьмется твердо назвать имя спасителя? Возможно, это будет Эмилия, а не Старк. Истолковать пророчества всегда нелегко.

– Сейчас не время для шуток, – произнес Хидё. – Старк будет хорошим помощником, если вам придется с кем-то столкнуться. Эмилия же превратится в обузу, и вам придется заботиться еще и о ней.

– Я – самурай, – отрезал Гэндзи. – И при мне – два меча и лук. Ты хочешь сказать, что я не в состоянии защитить себя и своего спутника?

– Конечно же, нет, мой господин. Просто разумнее рисковать как можно меньше.

– Несомненно. Итак, встретимся в Акаоке.

Гэндзи объяснил свой план Старку и Эмилии.

– Могу я поговорить с Эмилией наедине? – спросил Старк.

– Пожалуйста.

Старк и Эмилия отъехали немного в сторону. Старк достал из-под куртки свой небольшой револьвер тридцать второго калибра и протянул девушке.

– Вот, это может вам пригодиться.

– Но в ваших руках он будет куда полезнее. Или отдайте его князю Гэндзи.

– Может случиться так, что князь окажется не в состоянии вас защитить.

– Но если он не сможет спасти меня, то что же делать мне? Я никогда в жизни не стреляла из револьвера.

– Нужно взять его вот так, – показал Старк, – вот так взвести курок и вот так нажать. Это несложно.

– Но ведь нужно еще прицелиться!

– Прижмите его прямо к цели. – Старк поднес револьвер к собственному виску. – Вам не придется целиться.

Эмилия поняла, что он хотел сказать. Мэтью пытался подготовить ее к самому худшему. Он хотел предоставить ей возможность избежать судьбы, которая хуже смерти. Он не знал, что Эмилии уже пришлось это пережить. И ведь она – христианка. Не такая хорошая, как ее покойный жених, но все-таки христианка. Она не может собственными руками лишить себя жизни.

– Спасибо, что беспокоитесь обо мне, Мэтью. А как же госпожа Хэйко? Разве мы не должны думать сперва о других людях, особенно о тех, кому мы обязались нести слово Господне, а потом уже о себе? Как же вы сможете защитить ее, если отдадите мне свой револьвер?

Старк спешился и развязал седельную сумку. Он извлек из сумки свернутый свитер и, развернув его, вынул револьвер сорок четвертого калибра – тот самый, который выкопал тогда из-под руин дворца. Затем на свет Божий появилась кобура. Старк надел ее, затянул кожаные ремешки на бедре и вложил больший револьвер в кобуру. Потом он несколько раз медленно достал его и положил обратно, проверяя, как металл скользит по коже кобуры.

Меньший же револьвер Старк снова предложил Эмилии, и на этот раз девушка его приняла – не потому, что решилась им воспользоваться, а просто затем, чтоб Старку было спокойнее. Им обоим предстоял долгий путь. Если Мэтью в своем опасном путешествии будет беспокоиться еще и о ней, это не пойдет ему на пользу.

Увидев револьвер, Хидё сказал:

– Если у него два револьвера, нам следовало бы попросить его отдать второй князю Гэндзи.

– Никого, даже чужеземца, нельзя просить отдать свое оружие другому, – сказал Сигеру. – Если он захочет, то отдаст сам. Если же нет, не нам о том говорить.

Он поклонился Гэндзи, не сходя с седла:

– Да хранят тебя наши предки! Пусть сберегут они тебя и благополучно приведут домой!

Сигеру повернулся и пришпорил коня. Всего лишь несколько секунд – и он уже скрылся из глаз.

– Я обещал показать вам мой замок, госпожа Хэйко, и вскоре исполню свое обещание.

– Я буду с нетерпением ожидать этого, мой господин. Счастливого вам пути.

И Хэйко со Старком двинулись по тропе, уходящей на север.

– Никто не пройдет мимо меня, пока я жив, – сказал Хидё.

– Довольно будет, если ты просто задержишь их, не жертвуя своей жизнью. У меня не так уж много людей, которым я могу доверять безоговорочно. И ты – один из них. Постарайся присоединиться ко мне в «Воробьиной туче».

– Господин… – только и смог выговорить Хидё, тронутый до глубины души.

Гэндзи поскорее повез Эмилию прочь, чтоб не видеть слез, выступивших на глазах его чувствительного старшего телохранителя.

Буря бушевала куда дольше, чем рассчитывал Сэйки. Прошло уже пять дней, а их все еще носило по морю.

– Мы увидим землю часа через два, – сказал Сэйки.

– Вы это уже говорили два часа назад, – возразил Таро. Они с Симодой окончательно вымотались и стерли руки в кровь, ведь им приходилось непрестанно грести, дабы удержать лодку носом к волне.

Сэйки присмотрелся. Впереди бурлило что-то непонятное. Так далеко от берега водовороты встречались редко. Может, здесь риф, не нанесенный на карту.

– Возможно, там опасность, – заметил он. – Приготовьтесь. Нам придется резко свернуть в сторону.

Вода под лодкой начала двигаться вперед. И в тот самый миг, когда Сэйки уразумел, что происходит, в двадцати шагах от них показалась огромная туша.

– Морские чудовища! – вскрикнул Таро.

– Киты, – сказал Сэйки.

Еще двое китов всплыли неподалеку от лодки. Мать с детенышем. Сэйки никогда прежде не видел китов у Акаоки посреди зимы. Быть может, эта стая задержалась на севере из-за необычно теплой погоды. Сэйки приветственно поклонился китам. Когда-то он охотился на них. Теперь же ему остается лишь смотреть, как они проплывают мимо.

Внезапно вода под ними вскипела; лодка развалилась, и трое мужчин полетели в море. Мощный водоворот, поднятый проплывающим китом, затянул Сэйки глубоко под воду. Ему все-таки удалось прорваться к поверхности – в тот самый миг, когда горящие легкие уже вынудили его раскрыть рот. У воды был какой-то странный привкус. Сэйки осмотрел себя, проверяя, нет ли раны. Раны не было, но была кровь – целое море крови. Столько не нашлось бы во всем его теле. Она продолжала бить ключом откуда-то снизу. Темно-алый поток омыл Сэйки теплом, и в этот миг не более чем в десяти шагах от него вынырнул кит с гарпуном в спине. Его огромный мрачный глаз уставился на Сэйки.

Что это было: обычное животное или призрачное воплощение одного из тех китов, убитых им в давние годы? Быть может, его дух явился требовать возмездия? От кармы не уйдешь. Теперь ему предстоит расплатиться за преступления против равных ему разумных существ. Ведь Будда говорил, что все жизни суть одна. Он умрет, захлебнувшись призрачной кровью, и с ним умрут надежды его князя на спасение. Ему осталось жить каких-нибудь несколько минут. Больше он в этой ледяной воде не протянет.

Потом Сэйки увидел рассекающий волны спинной плавник. Акулы. Призраки убитых им китов могут быть довольны. Как он убивал и съедал их, так теперь он сам будет, в свою очередь, убит и съеден хищниками, которых привлекла разлившаяся в воде кровь.

– Вон! – раздался чей-то крик. – Вон еще один!

Сэйки повернулся в ту сторону, откуда донесся этот возглас, и увидел, что к нему быстро приближается баркас.

Баркас был из Кагэсимы, той самой деревни, в которой Сэйки так часто бывал в молодости. Раненый кит, разнесший лодку Сэйки, пытался скрыться от охотников. Так что карма тут была ни при чем.

– Симода сильно пострадал, – сказал Таро. Его вытащили из воды первым. – У него сломаны несколько ребер и левая нога.

– Он выздоровеет, – обещал один из рыбаков. – Моему двоюродному брату раздробило обе ноги, и ничего, выжил. Правда, ходит он теперь не очень хорошо, но что ж поделать.

– Что вы делали так далеко от берега в такой крохотной лодчонке? – спросил другой рыбак.

– Мы служим Гэндзи, князю Акаоки, – ответил Сэйки. – Нам необходимо как можно быстрее добраться до «Воробьиной тучи». Это вопрос жизни и смерти. Вы сможете доставить нас туда?

– По такой буре – нет, – отозвался человек, сидевший за рулем. – Если вы самураи, где же ваши мечи?

– Не дерзи, – одернул его Сэйки. – Как нетрудно догадаться, мы потеряли мечи, когда кит швырнул нас в море.

– Самураям не полагается терять свои мечи.

– Тихо! Веди себя, как подобает человеку твоего ранга! Рыбак поклонился, но не слишком низко. Сэйки решил, что разберется с ним, как только они доберутся до берега.

Один из рыбаков некоторое время присматривался к Таро, потом поинтересовался:

– Вы, случайно, не из людей настоятеля Сохаку?

– Откуда ты меня знаешь?

– Три месяца назад я привозил в монастырь сушеную рыбу. Вы работали на кухне.

– А, теперь припоминаю. Какое удивительное совпадение: на этот раз мы встретились посреди моря.

– Вы по прежнему остаетесь вассалом настоятеля? – спросил капитан.

– Конечно! Как и мой отец до меня.

– Какое рыбаку может быть дело до того, кого называет своим господином самурай? – спросил Сэйки.

– Взять его, – приказал капитан.

Несколько рыбаков навалились на Сэйки и быстро связали его веревкой от гарпуна. Таро они схватили, но связывать не стали.

Капитан сказал:

– Настоятель Сохаку объявил о введении регентского правления. Наш господин, Фумё, последовал за Сохаку. Ты сказал, что по-прежнему остаешься его вассалом. Это так?

Таро посмотрел на Сэйки.

– Мне очень жаль, господин управляющий, но я должен следовать своей клятве. Да, я по-прежнему остаюсь вассалом настоятеля Сохаку.

Рыбаки отпустили Таро.

Капитан кивком указал на Симоду:

– Свяжите и его тоже.

– Не стоит, – сказал Таро. – Он уже связан – своими ранами.

– И все-таки свяжите. С самураями ничего нельзя знать наверняка. Они опасны, даже когда находятся при смерти.

К берегу они добрались уже затемно. Таро позволили вымыться и переодеться. Сэйки и Симоду без всяких церемоний загнали в угол хижины; их сторожили два рыбака с гарпунами.

– Княжество на грани междоусобной войны, – сказал капитан. Он был одним из старейшин деревни. – Треть вассалов до сих пор не решили, чью сторону им принять. Остальные разделились между Гэндзи и Сохаку.

– Может, позволим и этим двоим выкупаться? – спросил какой-то человек.

Сэйки узнал его. Двадцать пять лет назад он помог Сэйки добыть его первого кита.

– Зачем? – удивился старейшина. – Все равно они скоро умрут.

– Как вы могли выступить против князя, знающего о будущем больше, чем вы знаете о дне вчерашнем? – спросил Сэйки.

– Может, вы, господин самурай, и считаете нас, крестьян, глупцами, но все же мы не настолько глупы.

– Я собственными глазами видел, как исполняются его предсказания.

– Что, правда? Тогда скажите нам, что будет с вами дальше. Сэйки презрительно взглянул на собеседника.

– Даром предвидения наделен мой князь, а не я.

– И он никогда не рассказывал вам о вашем будущем?

– Я служу ему, а остальное меня не интересует.

– Очень удобная позиция.

– Он предсказал предательство Сохаку и Кудо и потому отправил меня сюда, собирать войско. А господин Сигеру тем временем разберется с предателями.

– Господин Сигеру мертв.

– Можешь так считать, если тебе это больше нравится. Мне надоело слушать глупости.

И Сэйки закрыл глаза, выражая всем видом безразличие к собственной судьбе.

Старейшина взглянул на Таро:

– Господин, это ведь неправда?

– Правда, – сказал Таро. – Я ехал вместе с господином Сигеру из монастыря Мусиндо в Эдо. Всего лишь пять дней назад он находился при князе Гэндзи.

Рыбаки принялись встревоженно переговариваться:

– Надо послать гонца к господину Фумё и спросить, что делать дальше. Если господин Сигеру жив, это очень опасно – сражаться с его племянником.

– А кого пошлем?

– Кого-нибудь из старейшин.

– Пойду я, – заявил Таро. – Это было бы непочтительно с вашей стороны: отправлять вашему господину столь важную весть с крестьянином, когда это может сделать самурай. А вы пока что присмотрите за пленниками и проследите, чтобы с ними ничего не случилось.

– Благодарим вас, господин. Мы не станем ничего предпринимать, пока вы не принесете приказ нашего господина.

Шесть часов спустя деревня уснула. Даже двое охранников, приставленные к пленным, задремали. Таро бесшумно проскользнул в хижину. Он свернул шею первому охраннику, взял его гарпун и всадил в сердце второму. Оба умерли, не успев даже вскрикнуть.

– Я давал клятву Сохаку, – сказал Таро, развязывая Сэйки и Симоду. – Но я также поклялся Хидё, что буду помогать ему охранять князя Гэндзи – даже ценой жизни. Вторая клятва важнее.

– Я не смогу идти, – сказал Симода. Он уже успел подобрать гарпун. – Но это ничего. Я еще многих прихвачу с собой, прежде чем умереть.

У кромки леса Сэйки на миг задержался и в последний раз взглянул на деревню. Он знал, что никогда больше не увидит ее такой. Когда мятеж будет подавлен, он вернется сюда с отрядом и лично уничтожит Кагэсиму. И с нею умрет часть его счастливой юности. Сэйки плакал, даже не стараясь сдержаться.

Воистину, киты будут отомщены сполна.

Вскоре после того, как они расстались с князем Гэндзи, Хэйко извинилась и сказала, что ей нужно переодеться. Она не стала спрашивать Старка ни о его револьвере, ни о том, как он умудрился победить пятерых опытных самураев при помощи оружия, которого никогда прежде не брал в руки. Впрочем, быть может, Старк и сам этого не знал. Это Гэндзи знал, что он выиграет. Гэндзи однажды увидел, как Старк выхватывает пистолет, и понял, что он может так же быстро выхватывать меч. Хотя с Гэндзи сталось бы рискнуть.

Новый конь Старка нетерпеливо рыл копытом снег; ему не нравилось стоять на месте. Старк похлопал жеребца по шее, пробормотал что-то ласковое, и конь успокоился.

Когда Хэйко вернулась, оказалось, что она преобразилась до неузнаваемости. Яркое кимоно куда-то исчезло, а с ним и причудливая прическа. Теперь на ней была простая куртка и свободные шаровары наподобие тех, что носили самураи, а из-за пояса торчал короткий меч. Волосы Хэйко заплела в косу и спрятала под круглую широкополую шляпу. Она не задавала Старку вопросов ни о его револьвере, ни об иайдо, а он не обмолвился ни о ее наряде, ни о мече.

– Этой тропой редко пользуются, – сказала Хэйко. – Вряд ли мы встретим разбойников. Они предпочитают сидеть там, где больше проезжих. А вот Сохаку опасен. Он тоже знает эти горы. Он может послать своих людей нам наперехват.

– Я готов.

Хэйко улыбнулась:

– Знаю, Мэтью. Потому я ничуть не сомневаюсь, что мы благополучно доберемся до конца пути.

Два дня они ехали без приключений. На третий день Хэйко остановила коня и поднесла палец к губам, призывая к молчанию. Она спешилась, вручила Старку поводья своего коня и исчезла среди деревьев. Вернулась она через час. Двигаясь все так же бесшумно, Хэйко жестом велела Старку оставить лошадей и идти за ней.

Они вышли на гребень следующей горы и увидели у поворота тропы три десятка самураев, вооруженных мушкетами. Тропа была перегорожена завалом из бревен, достигающим в высоту пяти футов. Убедившись, что Старк все как следует рассмотрел, Хэйко отвела его обратно к лошадям.

– Сохаку, – сказала она.

– Я его не видел.

– Он хочет, чтобы мы подумали, будто он увел остальных своих людей куда-то в другое место.

– А что, это не так?

– Увел, но недалеко. Если бы вы хотели миновать этот завал без боя, что бы вы стали делать?

– Вдоль склона есть узкая тропка. От завала ее не видать. Ночью я там пройду. – Старк на мгновение задумался. – Но лошадей нам придется оставить. Эта тропа не для всадника.

– Именно этого и добивается от нас Сохаку, – сказала Хэйко. – Вдоль этой тропки в лесу прячутся его люди. Даже если нам удастся проскользнуть мимо них, пешими мы далеко не уйдем. Они схватят нас, прежде чем мы успеем добраться до безопасного места.

Старк хорошенько припомнил все, что успел рассмотреть. Он не заметил, чтобы там кто-нибудь прятался, – что, впрочем, и неудивительно, если они спрятались хорошо.

– И что же нам в таком случае делать?

– Я видела, как вы держитесь в седле. Вы – отличный наездник.

– Спасибо. Вы тоже.

Хэйко учтиво поклонилась в ответ на похвалу.

– Хорошо ли вы управляетесь с ним? – поинтересовалась она, указав на револьвер.

– Хорошо.

Старк решил, что сейчас не время для ложной скромности. Если Хэйко спрашивает, значит, ей действительно нужно это знать.

– А метко ли вы стреляете на скаку?

– Не настолько метко, как тогда, когда стою на земле.

Старк не удержался от усмешки. Эта хрупкая маленькая женщина всерьез вознамерилась прорваться через заслон.

– Не спать! – приказал командир заслона. – Если они попытаются пройти здесь, то это произойдет ночью.

– Да никто сюда не сунется, – возразил один из самураев. – Они увидят завал и отправятся по другой тропе, как и говорил Сохаку.

– Если они увидят, что ты спишь, то могут и передумать. Так что давай-ка, поднимайся и смотри в оба.

Командир сердито взглянул на соседнего самурая.

– Ты что, оглох? Вставай!

И он отвесил соне подзатыльник. Тот повалился замертво. Командир взглянул на руку. Ладонь была в крови.

– Тревога! Враги! – завопил командир и принялся озираться по сторонам.

Кто же эти таинственные враги и где они?

Что-то покатилось вниз по склону. Командир вскинул мушкет к плечу. К его ногам свалилось мертвое тело. Это был еще один из их людей. Кто-то перерезал ему горло.

– Ниндзя! – раздался чей-то отчаянный вопль.

Что за придурок сеет панику?! Ну, пусть только все уляжется, уж он разберется с этим крикуном! Кстати, а кто кричал? У кого такой девчоночий голос?

Командир повернулся, чтобы отдать приказ, и обнаружил, что вплотную к нему стоит человек в плаще – видны были одни лишь глаза. Очень красивые глаза. Командир почувствовал, как по груди у него что-то течет. Он открыл было рот, но вместо слов изо рта хлынула кровь. Падая, командир услышал выстрел. Странно. Выстрел из мушкета звучит иначе. Когда командир уже лежал на земле, до него донесся стук копыт. Мгновением спустя две лошади перемахнули через завал неподалеку от командира. Первый всадник на скаку стрелял из большого пистолета.

Вторая лошадь была без седока. Это хорошо. Значит, хотя бы одного они уничтожили.

Но прежде чем командир успел прикинуть, кого же именно они обезвредили, кровь перестала поступать к его мозгу.

Старк ждал у ручья. Все прошло в точности так, как предсказала Хэйко. Когда Старк несся к завалу, ведя коня Хэйко в поводу, он ждал, что его встретит залп из мушкетов. И действительно, поднялась стрельба. Только вот стреляли люди Сохаку куда-то совсем в другую сторону. И когда Старк перемахнул через препятствие, несколько тел уже валялось на земле.

Из-за деревьев бесшумно выскользнула Хэйко. Как она умудрилась добраться сюда так быстро?

– С вами все в порядке? – спросила Хэйко.

– Да. А с вами?

– Пуля оцарапала руку. – Девушка присела у ручья, промыла рану и туго перебинтовала. – Пустяки.

Конь Хэйко заржал, и из груди животного вырвался странный булькающий звук. Он заржал снова, на этот раз потише, и рухнул на землю.

Старк и Хэйко поспешили к упавшему коню. Тот еще дышал, но ясно было, что скоро он затихнет навсегда. Пуля разорвала животному шейную артерию. Снег потемнел от крови.

– У вас сильный конь, – сказала Хэйко. – Он сможет везти нас обоих, пока мы не добудем еще одну лошадь.

И она устроилась на крупе коня, позади Старка. Хэйко была такой легкой, что вряд ли жеребец вообще заметил дополнительную ношу.

Интересно, кто убил больше врагов в засаде, он или Хэйко?

И все ли гейши обладают столь разнообразными талантами?

Едва лишь Сохаку услышал первые выстрелы, как тут же погнал свои основные силы к завалу. И обнаружил, что восемнадцать из тридцати оставленных там людей убиты или серьезно ранены.

– На нас напали ниндзя, – сказал один из уцелевших. – Они набросились со всех сторон одновременно.

– Сколько их было?

– Нам не удалось толком их рассмотреть. С ниндзя всегда так бывает.

– Князь Гэндзи был с ними?

– Я его не видел. Но он мог находиться среди тех всадников, которые перескочили через завал. Они промчались очень быстро. И стреляли на ходу.

– Стреляли?

Хидё и Сигеру, покидая Эдо вместе с Гэндзи, прихватили с собой мушкеты. Раз велась стрельба, значит, Гэндзи здесь. Если они и вправду разделились на две или три группы, как советовал им сам Сохаку, стрелки должны были отправиться сопровождать князя.

– Вы их сосчитали?

– Да, преподобный настоятель. Самое меньшее пять. А может, даже десять.

Сохаку нахмурился. Пять или десять стрелков. Плюс к этому неизвестное количество ниндзя. Это означало, что Гэндзи получил откуда-то подкрепление. Но откуда? От кого? Неужто его союзники уже отправились ему на помощь?

– Пошли гонца к Кудо. Пусть он присоединяется к нам.

– Слушаюсь, преподобный настоятель. Следует ли отправлять гонца немедленно?

Сохаку услышал в голосе самурая нерешительность и разозлился. Неужто его люди так слабы, что одна-единствен-ная стычка настолько подорвала их дух?

– Когда же, если не сейчас?

– Прошу прощения, господин, что высказываю непрошеные предположения, но не разумнее ли будет подождать до утра?

Сохаку взглянул на тропу. В небе висел молодой месяц, и его тусклого света хватало лишь на то, чтобы человеку начали мерещиться тени среди теней. Когда у человека разыгрывается воображение, он становится уязвим, а ниндзя умело пользуются этим. И некоторые из них поддерживают Гэндзи. Быть может, какой-нибудь ниндзя следит сейчас за ними – именно затем, чтобы помешать Сохаку связаться с союзниками?

Гнев Сохаку утих.

– Хорошо, отправьте его утром.

Но на рассвете к ним самим явился гонец.

Каваками ожидал, что Гэндзи спустится с гор к берегу Внутреннего моря. Интересно, удалось ли Кудо подстрелить Сигеру? Хотя на самом деле это не так уж и важно. Даже если Сигеру все еще цел, ему недолго оставаться в живых. В двухтысячном войске Каваками пятьсот стрелков с мушкетами. Ни один фехтовальщик не выстоит против пяти сотен мушкетов – даже Сигеру.

Гэндзи придется куда хуже. Да, он князь и пользуется множеством привилегий, но он покинул Эдо без дозволения сёгуна и поплатится за это. Столь вопиющее нарушение Закона о смене места пребывания уже само по себе заставляет заподозрить в Гэндзи мятежника. А сёгун не любит мятежников. Гэндзи ожидают арест, суд и суровый приговор. Ему придется ответить на множество вопросов. Немало тайн выплывет на поверхность. Предстоит разобраться, кто о чем знал, а кто не знал.

Прежде чем Гэндзи получит приказ совершить ритуальное самоубийство, он будет унижен и опозорен. Почти двадцать лет назад Каваками соорудил искусную ловушку – и теперь она готова захлопнуться. Тогда Каваками еще не знал, что его жертвой станет Гэндзи. Князем Акаоки в то время был дед Гэндзи, Киёри, и наследником его считался никчемный отец Гэндзи, Ёримаса. Именно его и держал на примете Каваками, когда его осенила столь блестящая идея. Она была столь великолепна, что замысел Каваками совершенно не пострадал, когда одна жертва сменилась другой. Осознание собственной мудрости доставляло Каваками истинное удовлетворение. Да и кто на его месте не гордился бы собою?

– Господин, прибыл гонец от сёгуна.

– Веди. Нет, погоди. Есть какие-нибудь известия от Мукаи?

– Нет, мой господин. Кажется, он покинул Эдо. Но никто не знает, куда и почему он уехал.

Столь тревожной новости Каваками не слышал уже давно. Сам Мукаи особого значения не имел. Но он всегда был таким флегматичным, таким скучным, таким предсказуемым… Это было его главным, а возможно, и единственным достоинством. И то, что Мукаи вдруг повел себя столь нехарактерным образом, внушало беспокойство – особенно сейчас, когда само время стало беспокойным. Каваками решил, что в следующий раз, когда увидит Мукаи, выразит ему свое глубокое неудовольствие.

– Господин Каваками. – Гонец опустился на одно колено и согнулся в поклоне, подобающем самураю во время военных действий. – Господин Ёсинобу шлет вам свои приветствия.

Ёсинобу был главой сёгунского Совета. Каваками забрал у гонца письмо и поспешно распечатал его. Возможно, обстановка в столице сделалась настолько напряженной, что Совет решил применить к Гэндзи более решительные меры.

Быть может, отдан приказ немедленно уничтожить клан Окумити. Если это и вправду так, войско сегуна должно без отлагательств двинуться к прославленной крепости княжества Акаока, замку «Воробьиная туча». Поскольку отряд Каваками и так уже находится на полпути к Акаоке, неудивительно будет, если выполнять этот приказ поручат именно ему.

Но все обернулось совсем иначе.

Разочарование, постигшее Каваками, оказалось так велико, что у него заныло в груди. Совет задним числом одобрил отъезд князей и их семейств из Эдо. А кроме того, действие Закона о смене места пребывания было временно приостановлено – до дальнейших распоряжений. Итак, Гэндзи больше не предатель. Он – законопослушный князь, подчиняющийся распоряжениям сегуна.

– Сёгун тоже покинул Эдо?

– Нет, мой господин.

Гонец вручил Каваками еще одно письмо.

Сёгунский Совет приказывал всем князьям – союзникам сегуна подготовить свои войска к выступлению на равнины Канто и Кансаи, на тот случай если придется останавливать чужеземное вторжение и предотвращать попытку захвата императорской столицы, Киото, или сёгунской столицы, Эдо. В Канто войска выступят от замка Эдо, и поведет их сам сёгун. Как писал Ёсинобу, сто тысяч самураев уже готовы сражаться с захватчиками не на жизнь, а на смерть.

Каваками едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Сто тысяч самураев с мечами, несколькими устаревшими мушкетами и древними пушками! В случае вторжения чужеземцев они очень быстро превратятся в сто тысяч трупов!

– Эскадра военных кораблей успешно обстреляла Эдо, – сказал Каваками, – и не понесла никаких потерь. Что, если чужеземцы и в дальнейшем будут придерживаться подобной тактики?

– Им не удастся завоевать Японию при помощи одних лишь военных кораблей, – ответил гонец. – Рано или поздно, но им придется сойти на берег. И тогда мы перебьем их, как наши предки перебили монголов хана Хубилая.

Гонец был всего лишь одним из множества ему подобных самураев, всецело полагающихся на меч и живущих прошлым. Осадные орудия чужеземцев швыряют снаряды ростом с человека на пять миль. Их новые многоствольные пушки выплевывают пулю за пулей, с перерывом в секунду. У одной такой пушки огневая мощь больше, чем у целого отряда стрелков с мушкетами, а таких пушек у чужеземцев множество. Их ружья и пистолеты заряжаются патронами – чужеземцам не нужно возиться с порохом и пулями по отдельности. И что самое важное, пока стараниями рода Токугава японские самураи двести пятьдесят лет пребывали в дремоте, чужеземцы воевали друг с другом.

– Мы противопоставим их боевым машинам наши мечи и наш воинский дух, – молвил Каваками, – и покажем чужеземцам, из чего мы сделаны.

Из плоти. Из костей. Из крови.

– Да, господин Каваками, – откликнулся гонец, гордо выпятив грудь, – мы им покажем!

Хидё хорошо подготовил свою засаду. Он разыскал вокруг перекрестка добрую дюжину подходящих мест. У него было два мушкета – его собственный и Сигеру. Он выстрелит с одного места, потом перебежит на другое и оттуда пустит стрелу. Потом он доберется до следующего, перезарядит мушкеты и выстрелит еще раз. Конечно, Сохаку и Кудо не дураки, но все-таки они засомневаются, и неуверенность заставит их двигаться медленнее.

Но пока что никто не шел. Три ночи назад Хидё послышалось, будто ветер донес до него звуки выстрелов. Стреляли в той стороне, куда уехали госпожа Хэйко и Старк. Хидё почему-то казалось, что они благополучно ускользнули от врагов. После турнира по иайдо Хидё был очень высокого мнения о Старке. Госпожа Хэйко сейчас под надежной защитой.

А вот о князе Гэндзи Хидё беспокоился. Конечно, знание будущего поможет ему уберечься от опасности. Однако же князь сам говорил, что пророчества не всегда легко понять. Хидё чувствовал бы себя куда спокойнее, если бы Старк все-таки сопровождал князя.

Потом Хидё перестал размышлять о пророчествах и сосредоточил все свое внимание на том, что творится вокруг. Сзади кто-то приближался. Неужто он, Хидё, оказался столь глуп, что враг зашел ему в тыл, а он этого даже не заметил? Хидё поднял мушкет и приготовился стрелять. Но оказалось, что в его сторону движется один-единственный человек. Человек вел под уздцы коня, волокущего за собой самодельные сани. На санях лежало два тюка – судя по виду, тела, завернутые в одеяла.

Хидё опустил мушкет. Он узнал Сигеру.

И его пробрал холод.

Чьи тела лежали на санях?