По пути через Юкатан всезнайка Карлос поведал мне совершенно жуткую историю о том, как осваивали полуостров первые испанцы. Оказывается, Колумб так и не ступил на эту землю, ограничившись островами Карибского моря, а сам полуостров Юкатан был открыт около 1508 года Хуаном Диасом де Солисом и Висенте Яньесом Пинсоном, командиром «Ниньи» – одной из каравелл первой экспедиции Колумба. Пытаясь найти в Центральной Америке морской пролив, который вывел бы их к Островам Пряностей, Солис с Пинсоном совершили плавание вдоль побережья Юкатана, однако ничего не обнаружили и разошлись во мнениях относительно дальнейших действий. Пинсон, к счастью для себя, вернулся в Испанию. А Солис высадился на берег, чтобы исследовать устье большой реки, но вместе со своими спутниками был захвачен внезапно напавшими индейцами чарруа, которые и съели всех путешественников, одного за другим. Спасся лишь один человек, который впоследствии вернулся в Испанию и поведал эту жуткую историю.

¡ Аy de mí! Представляю, что испытывали несчастные моряки, видевшие, как кровожадные дикари убивают, разделывают, готовят и едят их соратников... О чем они думали, зная, что неотвратимо приближается их черед? Но гораздо больше меня занимало другое: интересно, каким же характером должен был обладать тот единственный человек, который сумел спастись и впоследствии рассказал эту историю?

После поражения Мотекусомы корона предоставила одному из капитанов Кортеса, дону Франсиско де Монтехо, королевскую привилегию на покорение «островов», каковыми тогда считались Юкатан и Косумель. Однако оказалось, что сделать это не так-то просто. Вскоре Монтехо убедился, что Юкатан населяют самые свирепые и воинственные индейцы в Новой Испании.

Повсюду, куда бы он ни направлялся, его войска встречали ожесточенное сопротивление. А когда Монтехо по глупости отправил в Чичен-Ицу капитана Давила, тот еле-еле унес ноги, потеряв большинство своих людей. Кровопролитная война тянулась много лет, а к 1535 году индейцы и вовсе изгнали испанцев с Юкатана.

Лишь около 1542 года, спустя шестнадцать лет после того, как Монтехо получил королевскую привилегию на завоевание Юкатана, и двадцать один год спустя после падения Мотекусомы, испанцы овладели значительной частью полуострова и смогли приступить к колонизации земель вокруг Кампече и Мериды.

* * *

Мы покинули Майяпан и отправились через тропический лес к городу, который Карлос хотел увидеть больше всего: к Чичен-Ице.

По пути туда молодой ученый усиленно просвещал меня.

– Мне говорили, что город Чичен-Ица очень велик, – рассказывал он, периодически стряхивая с себя клещей. – Здесь, на Юкатане, как все мы видели, мало источников пресной воды, и хотя в сезон дождей на полуостров обрушиваются бурные ливни, рельеф местности тут таков, что земля не удерживает влагу. Круглый год воду можно получать только из карстовых воронок, и Чичен-Ица как раз и была построена на месте двух таких источников, «ченоте». Именно им город и обязан своим именем. «Чи» в переводе означает «уста», «чен» – «колодец», а «ица» – это название жившего здесь племени.

– То есть Чичен-Ица буквально означает «люди возле уст колодцев», – подытожил я.

– Никто точно не знает, как долго город был обитаем, но мы предполагаем, что его основали более тысячи лет тому назад, примерно в то время, когда орды варваров крушили остатки Римской империи, а войска Мохаммеда покоряли Северную Африку и Иберийский полуостров. А к началу Конкисты большинство главных городов в этом краю было заброшено и люди уже очень давно жили в куда меньших поселениях. И опять же, никто понятия не имеет о том, что побудило жителей покинуть свои города.

* * *

Однако все подробные и увлекательные рассказы моего ученого спутника не могли подготовить меня к тому, что я увидел, когда мы наконец прибыли на место. Мало того что руины Чичен-Ицы занимали более квадратной лиги, так еще и величественные сооружения в центре покинутого города оказались полностью расчищены от покрывавшей остальные строения буйной зелени, отчего производили еще более сильное впечатление.

– Странно, – заметил Карлос. – Кто-то приложил немалые усилия, чтобы расчистить El Castillo и другие здания, но кто бы это мог быть? Ведь люди здесь уже давно не живут.

Так или иначе, древний город восхищал множеством удивительных сооружений, включая обсерваторию для изучения звездного неба. Меня вновь поразили мощь и великолепие исчезнувшей цивилизации, сумевшей оставить по себе столь грандиозные памятники, причем ведь индейцы создали все это, не имея ни металлических инструментов для обработки камня, ни колесных повозок для транспортировки, ни даже тягловых или вьючных животных. Потрясала воображение и арена, вернее площадка для игры в мяч, которую Карлос назвал пок-тапок: она составляла более двух сотен шагов в длину и около сотни в ширину.

– Похоже, их состязания были куда опаснее нашей корриды, – заметил я, указав на стенной рельеф с изображением победителя, державшего в руке отсеченную голову проигравшего.

Название пирамиды в Чичен-Ице – El Castillo, то есть замок – не было индейским; его придумали испанцы, которым она напомнила средневековый замок.

Честно говоря, очищенные от растительности каменные сооружения древних казались мне такими же странными и таинственными, как те причудливые природные образования, которые мы осматривали в пещере Демонов. Города индейцев и раньше не оставляли меня равнодушным, но одно дело продираться сквозь кусты и лианы, с трудом расчищая фрагмент стены и гадая, как выглядело бы это здание, не скрывай большую его часть разросшаяся листва, и совсем другое – видеть перед собой без помех весь центр огромного древнего поселения. Мне оставалось лишь изумляться тому, как могли люди, которых надменные испанцы объявили примитивными дикарями, еще в незапамятные времена воздвигнуть такое великолепие. По словам Карлоса, высота пирамиды El Castillo составляла около восьмидесяти футов.

– Каждая из ее сторон состоит из девяноста одной ступени, а поскольку возвышение на вершине можно считать еще за одну ступень, то всего получится триста шестьдесят пять – число дней в году, время, за которое Земля совершает полный оборот вокруг Солнца. Разумеется, это не может быть случайным совпадением, ведь в те далекие времена астрономы майя значительно превосходили познаниями своих европейских коллег. А видишь вон то элегантное строение? Там находилась обсерватория – наверное, именно оттуда древние ученые наблюдали за небесами и производили свои вычисления.

Он указал на украшавшее вершину пирамиды резное изображение пернатого змея.

– Ацтекский бог Кецалькоатль, или Пернатый Змей, был известен майя под именем Кукулькан. Во время весеннего и осеннего равноденствия тени, отбрасываемые заходящим солнцем, создают полную иллюзию того, будто этот змей сползает по ступенькам El Castillo. Говорят, жуткое зрелище.

Среди развалин мы нашли карстовую воронку, которая больше походила не на колодец, а на сильно обмелевшее озеро, имевшее около ста пятидесяти шагов в длину и чуть меньше в ширину. Обрывистые берега круто спускались вниз: от края, на котором мы стояли, до поверхности воды было футов шестьдесят.

– Священный ченоте, – сказал Карлос.

– Что? – не понял я.

– Майя, как и другие индейские племена, верили, что боги нуждаются в человеческих жертвоприношениях, и здесь, на Юкатане, было принято бросать тела людей в священный водоем. Ритуал совершали особые жрецы, чаки. Совсем недавно мы прошли мимо каменной статуи в виде лежащего человека с поднятой головой, который держит в руках чашу, – это бог Чак Мул. В его чашу как раз и помещали сердца, вырванные из груди жертв.

Помянув этот кровавый индейский обычай, Карлос не преминул заметить, что все другие народы – как в Европе, так и в Азии: язычники, христиане и мусульмане – совершали немало жестокостей. А ведь это правда: получается, что человечество на протяжении всей своей истории тяготело к кровопролитиям, неизменно пытаясь прикрыться той или иной религией.

Решив разбить лагерь чуть позже, участники экспедиции и охранявшие их солдаты собрались возле ченоте, чтобы искупаться в темной прохладной воде. А вот меня в водоем не тянуло: как бы давно ни бросили туда последнюю жертву, мне все равно казалось, будто там обитают призраки невинно убиенных.

Пока все плавали, я пошел прогуляться к пирамиде El Castillo. Подниматься по крутому склону с высокими ступенями оказалось делом нелегким, тем паче что хотя большую часть растительности кто-то и удалил, однако, запнувшись за случайно оставшуюся лиану, можно было запросто загреметь по ступенькам вниз, к самому подножию.

Я проделал уже три четверти пути к вершине, когда вдруг увидел нечто, заставившее меня застыть на месте: огромные кровавые пятна на верхних ступенях. Кровь не выглядела свежей, но это еще ни о чем не говорило: в нашем жарком климате кровь, попавшая на нагретый солнцем камень, засыхает почти мгновенно.

Я в ужасе обернулся, словно ожидая увидеть позади адских псов из ночных кошмаров. И я действительно их увидел.

Сотни индейцев внезапно появились на расчищенном пространстве между пирамидой, на которую взбирался я, и водоемом, в котором плескались остальные участники экспедиции. Они явились молча, бесшумно, не проронив ни слова, не хрустнув ни единой веточкой.

Меня поразило не только их несметное количество, но также и их боевой наряд: копья, щиты и причудливые головные уборы. Мне уже доводилось видеть подобное и раньше: на стенах многих индейских строений, которые мы осматривали вместе с Карлосом, красовались изображения воинов прошлого. Они были сделаны в те далекие времена, когда на земле, которую ацтеки называли Сей Мир, властвовали могучие индейские империи.

Посреди великого множества внезапно появившихся на пирамиде воинов один выделялся пышным плюмажем из ярких зеленых, желтых и красных перьев.

Гадать не приходилось: то, конечно же, был Канек, мятежный вождь майя, собравший армию и возродивший «старые обычаи». Он поднял копье и издал вопль, на который его воинство откликнулось громовым ревом. Меньшая часть индейцев ринулась по ступеням пирамиды ко мне, а большая – к водоему.

Я выхватил из ножен мачете, и пока воины мчались вверх по ступенькам, издавая пронзительные крики, словно злые духи из индейского загробного мира, в голове моей вихрем пронеслась одна-единственная мысль: похоже, мне вскоре предстоит в ожидании своей очереди наблюдать, как моих спутников съедают одного за другим.