Есть количественный передел способности сообщества к самоуправляемости, и потому не следует делать сообщества слишком большими, не нужно стремиться населить пространства как можно большим количеством людей, потому что тогда управление сообществом потребует разных хитроумных мер и замысловатых подходов, чем отличаются все современные сообщества, обитающие на планете Земля.

Наличие разного рода сложной утвари и орудий само по себе не несет вреда и может быть полезным для поддержания хорошего состояния в сообществе, но совершенно необязательно пользоваться этими орудиями народу, то есть чем меньше люди будут применять сложные устройства для взаимодействия внутри сообщества, тем больше будет пользы и людям и сообществу.

Современные сообщества требуют применения огромного количества очень сложных устройств и приспособлений, и при этом постоянно возникают системные ошибки и обрушения системы.

В правильно устроенном сообществе люди понимают, что главное значение в происходящем имеет смерть, ибо смерть для каждой осознающей себя единицы бытия является главным итогом всей жизни, и именно качество смерти определяет уровень постижения и качества прохождения личностью жизненного Пути. Потому люди занимаются своей собственной судьбой, разбираются в своем устройстве, и у них нет никакой необходимости отправляться в дальние странствия, чтобы увидеть новые пространства и народы. Всего всегда в избытке рядом.

Несмотря на умение строить разные средства, облегчающие перемещение и по воде и по суше, и даже при наличии таких средств, никто ими не пользуется, и никто не хочет идти дальше, чем может просто идти.

Люди умеют делать и оружие, и средства защиты, и это оружие существует в таком сообществе, но никто им не пользуется, и даже не только не пользуется, но и не показывает их людям, чтобы не было соблазна применения силы для решения сложных вопросов. Все делается таким образом, чтобы не возникало сложных вопросов.

Люди в таком сообществе не применяют сложных описаний для происходящего. Они используют древний способ записи и обозначения событий, с помощью вязания узлов на веревочках, которые всегда могут висеть перед глазами, не применяя более сложных приемов письма, чтобы записывать и обозначать подробности, которые не нужны, когда суть ясна и проста.

И, питаясь простой пищей, люди в таком сообществе, пребывая в состоянии незамутненной чистоты духа, радуются вкусу своей еды, которая вырастает в естественных условиях, напитывается добрым солнечным светом, насыщается чистейшей водой, текущей и по земле и под землей. Люди носят простые одежды и радуются красоте своих одежд, в которых каждая единица несет свой простейший и одновременно глубочайший смысл, говоря об обычаях, преданиях и обрядах, лежащих в основе построения этого сообщества. Потому и обычаи, и обряды в таком сообществе тоже просты и красивы. Люди хотят им следовать, хотят их выполнять, и радуются этой возможности, поддерживая образ жизни из поколения в поколение без необходимости что-либо менять в устройстве мира.

Все знают, что есть другие города и страны, где люди живут по-другому, лучше ли хуже ли, это другой вопрос. Но никому не хочется ехать в другие страны, потому что и дома хорошо, потому что свой воздух и своя вода вполне сладки и чисты, чтобы человек чувствовал себя полностью довольным там, где он есть. Где, как говорится, родился, там и пригодился. А больше никуда и не надо.

Так что цель жизни состоит в том, чтобы в своей деревни прожить жизнь, тем самым постигнув все, что в нее заложено, поняв себя и устройство мира, а для этого нужно просто спокойно и честно проживать отпущенные годы по заветам и обычаям отцов, с рождения до самой своей смерти.

Пусть сообщество будет маленьким, а население в нем – малочисленным.

И пусть у людей будет множество приспособлений и орудий, но никто ими не пользуется.

Люди в таком сообществе придают большое значение смерти, и не странствуют в далекие края.

Даже если и есть лодки и колесницы, никто на них никуда не ездит.

Даже если и есть латы и оружие, никто их не показывает и не выставляет.

Пусть народ вернется к письму через вязание узлов и использует его.

Люди вкушают сладость своей еды, радуются красоте своих одежд, довольны миром своих жилищ. Счастливы своими простыми обычаями и обрядами.

Соседние сообщества смотрят друг на друга издалека, слышат голоса петухов и собак друг друга, но до самой старости и смерти живут люди, не посещая своих соседей в других сообществах, не стремясь общаться с ними.

Весь мир в настоящее время породил такое количество бессмысленных связей всего со всем, что не способен справляться со всем тем, что эти связи постоянно производят. И бедные наши головушки неизбежно кипят от перегрузки и натуги, и требуется нам множество разных приспособлений, чтобы эту нагрузку правильно распределять, перераспределять, снижать, сливать, качать и т. д., не помня, что сами мы все это сделали, чтобы нам жилось полегче. И смешно, и грустно. Но ничего не поделаешь, жить-то приходится, потому количество разных приспособлений ширится и множится, и для их обслуживания нужны новые приспособления, и так по замкнутому кругу бесконечного ускорения несется поле сознания, постоянно соскакивая с катушек. То есть большая часть сообществ находится в состоянии постоянной болезненной напряженности.

В обычные человеческих общественных устройствах разного уровня в настоящее время смерть – явление запретное, то есть путем подмен и переподмен смыслов все делается таким образом, что множество изображений и сообщений о гибели множества людей даже и в непосредственной близости от тебя, никак не связывается с личной кончиной, и это случается таким образом потому, что сама важность смерти уже не является достаточной, чтобы люди использовали это переживание как постоянное напоминание о восприятии свежести жизни, о возобновлении источников восприятия мира.

ПОТОМУ И ЖИЗНЬ для людей в нашем мире постоянно теряет смысл, хотя при этом требует постоянной подпитки с помощью заменителей, в виде разных изображений чужой жизни. Непосредственное же проживание жизни становится очень сомнительной ценностью, и люди уходят в придуманные миры лишь потому, что придумывание, которое становится целой огромной отраслью промышленности, мягко массирует воображение потребителей, и позволяет им пребывать в придуманной переживаемости происходящего.

Именно в этой связи люди постоянно устремляют свои взоры в далекие края, и не только пространственной удаленности, но и временной, воображаемой и любой другой, странствуя постоянно по этим воображаемым пространствам.

Люди перестают ощущать радость простой жизни. Никто не умеет радоваться просто вкусу пищи, ощущению правильности надетой на себя одежды. Все должно производить впечатление на других. И это подразумевается по умолчанию, никто даже и не проверяет правильность такой постановки вопроса.

Мы живем в мире, где утратились обычаи и обряды, потерялась сама осмысленность и целесообразность их существования, потому нечем поддерживать смыслооборот в мире людей. А раз разрушается порядок хождения и передачи смыслов между людьми, нарушается и порядок течения времени, ибо время течет через и с помощью сознания людей.

Чтобы поменять положение дел и восстановить общее поле, необходимо отказаться от сложности устройства движения смыслов в сообществе. Узелковое письмо, которое существовало до иероглифического, устроено таким образом, что оно позволяет совсем по-другому закреплять в памяти сведения и знания, так что знания начинают работать по-другому. А когда в сообществе по-другому работают знания, по-другому они работают и в голове людской.

В подобном сообществе люди не стремятся отправиться к соседям, чтобы узнать у них то, что не могут узнать и увидеть в собственной голове. Так вот постепенно выстраиваются правильные отношения между людьми.